В этот миг ощущаю себя настолько уязвимой, что противно за себя. Вся моя сила, которая могла бы уничтожить любую надменную и злую тварь теперь в прошлом. Испытания, что уготовила мне Клесана, я должна пройти в своем теле, без каких – либо магических ухищрений. Все, что было у меня – это ее. Она забрала, и теперь я показываю, чего стою. А чего я действительно стою сама?!
Самолюбие обозначает свое присутствие одновременно с тем, что становится легче.
Жар стихает и горло вроде отпустило. Но часть платья все же превращается в пепел. Блондин продолжает смеяться. А я продолжаю ждать снисхождения.
– Ничтожная человечка, – бросает брезгливо златовласый. – Нашедший владыка прощает тебя.
Камень с души. И облегчение. Не сжег, и на том спасибо. Опасная близость к смерти бодрит и концентрирует внимание.
Поднимаюсь с колен и обхожу ногу. Захожу сбоку, прямо к волосам от которых пышет роскошью и лоском. Второй владыка сам себе наливает вина. А я пытаюсь приспособиться к тяжелому гребню, чтобы не разозлить этого урода вновь. Не дай Бог поцарапаю!!
Касаюсь волос, словно некого таинства, затаив дыхание. Огромная голова запрокидывается, вливая в себя вино. Успеваю отдернуть гребень, чтобы не доставить неудобства и снова принимаюсь за дело. Толстые волосы, блестят золотом. Они такие красивые… Руки начинают дрожать. Хватаю ту, что с гребнем, лишь бы удержать эту непроизвольную вибрацию. Колотит, как в Андрах, и с этим ничего не могу поделать!!
– Рабыня, – говорит златовласый, вздрагиваю и чуть не роняю гребень. На мгновение замираю.
Но он не ко мне обращается. Присмотрели еще одну. Тоже с моего крыла, красивая блондиночка с большими голубыми пугливыми глазами. И она чуть ли не бегом к ним. На колени упала. Услышала я отчетливый стук коленных чашечек, бедненькая.
– Чего желает мой хозяин? – Прочирикала с волнением, не поднимая глаз.
– Станцуй, – командует владыка златовласый и поворачивает голову к дружку своему. – Человечки хорошо танцуют, особенно женщины.
Рабыня вскакивает, словно кузнечик, и начинает крутить бедрами в восточном стиле, распускаясь словно роза. Умеет, ничего не скажешь.
– Ты же знаешь, чьи танцы по душе мне, друг мой, – произносит блондин.
– Мы все любим ее, но ты больше. Сочувствую тебе, – говорит златовласый.
Гребень скользит без особого сопротивления. Волосы просто идеальны. Стою, как дура, чешу, посматривая на эротический танец через плечо. Девочка разошлась, и это не к добру. Зря она…
– Старайся рабыня, – фыркнул златовласый, снова в груди холодеет от их недовольства. Нотки материнских чувств в себе ощущаю, или сестринских. За девочку боюсь. Я бы, как кошка в позу встала. Да нет во мне больше таких сил. Раз за разом щупаю свою решимость. Нет ее. Я – рабыня.
Старайся рабыня? Замечание адресовано непонятно кому, и я начинаю чесать активнее, помогая второй рукой. А мой товарищ по несчастью, приняв замечание на свой счет, тоже пытается впечатлить еще больше.
Блондину по – барабану, судя по всему. А мой владыка злится.
– Бездарно, – выдает златовласый, хватает девку резким движением и притягивает к себе.
Мгновение, и она уже сидит на его бедре. Тяжело дышит, бедняжка, боится даже пошевелиться. А мне становится страшно, по – особенному, не так, как за жизнь. Иначе, это хуже смерти… одна только мысль об этом ввергает во всепоглощающий, липкий – липкий, мерзкий и угнетающий ужас.
– Жалкая рабыня, – усмехнулся владыка. – Однако, вызывает желание.
Начинает гладить ее рукой по спине. Господи… Девочка закусила губу, посматривает на меня жалобно! Мол, спаси… А что я?! Что могу?! Выть хочется. Вот оно горло златовласого! Обнаженное, если напрячь зрение черное, видны вены! Могу вцепиться зубами акульими. Я – хищница, вот только меня прикончат тут же. А зубы на ожерелье победителю.
– Почему все жалкие вызывают желание? – Произнес вдруг блондин с некой обидой. – Мы, Нашедшие, имеем привилегии, но не имеем честь видеть ее так часто, как он! Лживый, жалкий, никчемный, лишившийся клана.
– Не нужно гневаться, друг мой, – пропел елейно златовласый, гладя по волосам девочку. – Не бойся меня, рабыня, ты красивая. И ты в моей власти
– Солгавший владыка жив, – продолжает блондин раздраженно. – И он ближе к ней, чем я!
То посмеивался, теперь злится. Да так, что мурашки по телу катаются и ржут. Руки продолжают подрагивать приступами, гребнем бы не поцарапать нежную кожу расслабленного владыки. Почему – то не тянет к этим. Больше в них женственности, нежели мужества.
Владыка продолжает лапать рабыню! Уже ладошкой под платье полез! У той в глазах слезы стоят, вот – вот разревется.
– Хватит, ты не стараешься, рабыня, – это уже адресовано мне. Да я вообще забылась! Мысль промелькнула тревожная. А что если речь о…
Поворачивается ко мне, прекратив домогаться до рабыни. Хватает за талию и усаживает на второе колено, не успела и глазом моргнуть! Сердце колотится в ребра истерично. Смотрим друг на друга с девочкой. Сочувствуем друг другу. Она не хочет этой близости. А как не хочу я!
Музыка разгорается с новой силой, владыки оживились, смеются в голос. Рабыни божков развлекают и кормят, некоторых даже с руки. Ладонь мощная и жаркая касается моей спины, и весь мир вокруг меня, живой, воздушный, звуковой и ароматный уже не важен. Только моя спина и эта мерзкая пакша. Душа готова вывернуться наизнанку от осознания того, что я в его полной власти.
– У тебя тело воина, рабыня Валерия, – произносит владыка, поглаживая по спине, что сейчас натянута, как струна. – Напряжена? От чего ж? Тебе не нравится?
Издевательский тон уничтожает мое самолюбие. Блондин снова посмеивается, успокоился быстро. Но я уяснила для себя, что Клесана его больная тема, хм…
Поднимаю голову к златовласке. Смотрю прямо, он в ответ своими пожирающими зелеными глазами. Брови прямые густые из золота вверх вздергиваются.
Сдаться бы на милость, покориться. Но мозг – то работает лихорадочно!
– Позволь станцую для тебя, хозяин, – говорю с настойчивостью. А внизу живота слабеет все, что готова описаться… Такие заявки могут стоить мне многого. Но я должна отвлечь его от нас обеих! Лучше сама затанцуюсь до смерти, чем буду сидеть у него на колене и чувствовать омерзительные прикосновения!
– Мы уже видели танец, это скучно, – кривится гигант блондин.
Чувствую, как напрягается рука на моей спине, будто сейчас вырастут когти, и вонзятся в спину! Поежилась, но попыталась состроить хитрое лицо, сузив глаза.
– Мой танец особенный, я же воин – женщина, валькирия еще та. У вас бывали такие рабыни?
Опешили оба. Полминуты медлил владыка, пожирая взглядом, затем подтолкнул, снисходительно кивнув.
– Ну давай, рабыня Валерия. Покажи танцы валькирии.
Кажется, что музыка слишком далеко. Она не может заглушить бьющееся сердце и сопения гигантов, быстро теряющих терпение. Пытаюсь выловить ритм, понять, что им понравится, а что может сразу вызвать негатив.
Встаю, вскидываю руки. Внезапно приходит мысль о сестре. Она же заинтересовала Мор своими танцами, целую группу тренировала. Раз, два, три, четыре… раз, два, три… Помню. И выдыхаю с сожалением. Она показывала им клубные танцы или хореографию, которую учила без меня. Алина пластична и изобретательна. Куда мне было толстухе до нее?! Я тогда думала лишь о том, какие шмотки будут меньше меня полнить! Пытаюсь подавить смятение. Решила исполнить то, что делала перед битвой в джунглях…
Начинаю движения руками, стараясь плавно. Ловлю реакцию, и молю, чтобы не остановили, потеряв терпение. Нет! Никакой заинтересованности, мои движения не дают ничего нового! Все то же самое, что и у рабыни. Сдаваться рано! Нужно разозлиться!! Разозлиться на весь мир!! И это происходит, ведь нет иного выхода.
Прыжок с разворотом! Взмах рукой! Второй! Будто у меня клинок!! Разворот! Парирую воображаемый удар, при этом не теряю плавность и связь с прежними элементами! Ведь это всего лишь танец!
Бой представить не сложно. И я, как китайский шаолинь показываю свой танец смерти для расслабленных владык, что позабыли о войне. Воображаю двух орков, трех… пятерых!! Платье в полете развивается, скачу на небольшой площадке, что отвели мне для творчества. И понимаю, что владыки дают больше места для действа!! Кружусь! Руки волнами. Падаю! На полу подушки с декором, рву их на ленточки, хватаю, поднимаюсь! Теперь я выступаю, как художественная гимнастка. Мир – ленточки, мир – краски, мир – линии. Кружусь, создавая свой собственный цилиндр личного пространства. Мне хорошо! Душа рвется, музыка громче, быстрее!! Я за ней! Она еще быстрее!! Но я не проиграю… хотя бы сейчас. В воображаемой битве! Это не реванш, как жаль.
Печаль и смех. Какое сочетание. Кружусь и скачу на цыпочках, перелетаю с места на место и создаю узоры из лент, что живут лишь мгновение. И я… мгновение. И они. Слезы летят, будто дождь. Танец! Танец! Танец! Еще… еще!! Стук сердца, как стук сердец! Помогите мне, мои хорошие, я вас так люблю… Люблю. Как же давит эта боль. Силы внезапно оставляют меня, ибо горько. Мир, в который я вернулась своим сознанием невыносим. Музыка далеко, а я лежу и плачу…
Волны слышу. Сжимаюсь, руки к груди. И острые края брони на предплечьях врезаются в плоть, но я давлю сильнее. Капает кровь… быстрее и быстрее. Что есть боль?! Приходи в себя, Лера. Хватит…
Реальность пришла, и я вернулась в нее сама. Смех. Аплодисменты. Поднимаюсь с опаской. Вокруг с десяток владык на подплывших платформах. Все смотрят на меня с изумлением и даже неоднозначно некоторые. Но я точно их всех удивила!!
– Еще, – произнес златовласый, тяжело дыша, с чего бы это? – Рабыня давай свой танец валькии еще.
Пытаюсь подняться. Блондин подхватывает за руку. Коленки трясутся, сердце долбится головой о стену, в смысле о ребра. А щеки почему – то горят.
– Человечки слабы, – раздается сильный голос с подплывшей платформы. – Дай ей отдохнуть, Нашедший Рагуил.
– Согласен, – поддерживает другой владыка еще с одной платформы.
– Сколько ты хочешь на отдых, человечка? – Скривился златовласый Рагуил.
– До нового звука рога великой, – произнес вступившийся за меня.
Поднимаю глаза и вижу Улара Орифиэля. Вот только почему – то крылья у него не белые, а золотые. Тот смотрит на меня, будто я простая человечка, а не та, которую он хотел забрать себе. Простая, незнакомая человечка, которой он посочувствовал. Но почему он вступился?!
Платформы не спешат расплываться. Внимание владык уничтожает… Спешу по ступенькам вниз. Чертова магия, тут все видоизменяется, даже ступеньки. Раз можно просто взять, оторваться от земли, да подплыть к другим, то вполне возможно все, связанное с материей. Совсем обленились крылатые. И что это за Нашедшие?! Почему себя называют с такой приставкой? Да еще с гордостью! У них свой клан? Привилегированный?
Внизу у стола меня ждут свою. Взгляд Рики такой, что готова провалиться сквозь землю. Свои корят, чужие готовы просто прибить выскочку. Не будет мне покоя. Дадут ли вообще отдых?!
Праздник продолжается. А меня гонит прочь отряд из двенадцати карателей. Проводили до холла, где подносы брали, там же и блюда для пира. Телепортировали прямо в барак. Коечка моя застеленная бельем, и это даже днем. Чувствую себя неловко, и это мягко сказано.
Все бы хорошо, и рада я, что ушла оттуда, сгинула с глаз этих похотливых уродов. Вот только тихо в крыле. Все рабыни остались там на празднике, и неизвестно, когда вернутся. А я тут одна в желтом крыле… Вернее с тем, кто убивал рабынь.
Глава 4
Укутываюсь тоненьким одеялом, не отрывая глаз от арки. Заснешь тут!! Когда кровожадный монстр рыщет в замкнутом пространстве! А если учесть, что я лишила его еды в последний раз, на снисхождение рассчитывать наивно.
Что ж. Иногда быть наивной совсем не плохо. Полагаться на судьбу, на случай и получать от жизни приятные сюрпризы. Когда я руководила войском, думала, что намного легче, когда отвечаешь лишь за свою жизнь. Теперь почему – то я так не считаю. Сейчас свою шкурку не так и легко уберечь! А как же хочется!
Между мной и входом пять кроватей. Гипнотизирую верхнюю часть арки, которую вижу лежа, вслушиваюсь… Тело стонет от выкрутасов на лоджии, нервы там еще добавили. Выложилась на полную, тут уж без сомнений, когда на кону честь… хрен с ним, с жизнью, честь дороже. Я бы хоть на лезвии ножа! Так, а почему мне не дали испить пыльцевого раствора? Рабы скрывают от владык, что пьют его? Всего – то нужно сходить на кухню в надежде, что все агрегаты на месте. Там же, в нише колодец с водой, откуда черпала для котлов. От мыслей об источнике хочется пить еще больше. А страшно не то чтобы из барака выходить, с койки слезать. Продолжаем гипнотизировать арку…
Поняла, что задремала, когда проснулась уже. Все еще день. И я успела вздремнуть. А отчего же проснулась?! Кажется, сквозь сон я слышала…
Под кроватью что – то заскреблось!! Как ножом по сердцу! Вскакиваю! Визг вырывается изо рта, будто живет собственной жизнью. Несусь прочь из комнаты, столько сил во мне еще, оказывается!! Коридор миновала, повернула в зал, где три арки. Во все стороны света путь заказан. Но выбор очевиден, налево и куда – нибудь подальше от умывальника!! Выбежала к лестнице, поднялась выше! Такое ощущение, что за мной гонятся! Да что гонятся? Наблюдают!! Комнаты, переходы… устала, перешла на шаг. Слышу стуки по мраморному полу!! Все рабыни босые! Все люди босые! Значит, это не может быть человек!!
Судя по приближающимся звукам, бежит за мной! Несусь, моля, чтобы в тупик не попасть, в западню, в засаду. На бегу мелькают темные участки на потолке! И там что – то есть! Веет опасностью отовсюду! Думаю об оружии. Когти ращу на бегу, но с таким усилием это выходит, да и смотрю на это безобразие, что без слез не взглянешь. У кошки и то больше будут. Жалкое подобие той силы сейчас никак не спасет меня. Чернок утерян. Никогда не думала, что жалеть об этом буду. Осенило! Нужно на кухню!! Там есть ножи! тесаки, отбивной молоток и даже топорик! Ну я тебе устрою, тварь голодная!
Дорогу до кухни не знаю! Заблудилась! Снова лестница. Эта другая?! Или та же?! Не соображаю! Вниз лечу через ступеньку. Мерзкий скрип позади! Шум усиливается! Беготня за стенами! Но нет голосов человеческих! Родных, нужных мне сейчас. Душа в пятки. Спотыкаюсь. Падаю. Ударяюсь коленом. Сердце выскакивает из груди, а вокруг тишина наступает! Давящая такая! В ушах начинает звенеть! Дышу тяжело. Зал, и мое громкое дыхание на все это пространство.
Чувствую, кто – то смеется. Но не как человек, а иначе. Словно волны колеблются в воздухе. В голову мысли посторонние лезут. Тоненькие, слабенькие, чужие!! Оно хочет завладеть моим разумом!! Поднимаюсь, прилагая неимоверные усилия. Шатает! Нет! Ему не подчинить меня! Не заставить идти в умывальник! Эта тварь там, я знаю… нет!!
Несусь дальше, постоянно меняя направление. Ибо боюсь, что оно уже завладело мой и ведет к месту своей трапезы. Проверяю, могу ли изменить решение! Меняю… или думаю, что это так! Меня атакуют ментально, чувствую это. Стараюсь изо всех сил отбиваться. Думаю о своем. Свои мысли… больше, массивнее, тяжелее. Сестра, сестра Алина, думаю о ней. Какая же она сучка, предала меня. Какой урод Авель, что тоже сделал это. И как хреново мне было, когда я потеряла всех!! Страх… Инстинкт самосохранения ведет дальше. Все эти воспоминания доставляют боль, но она будто за кадром. Сейчас только биение сердца и дыхание, обжигающее горло, которое ощущается, словно это большая вентиляционная труба, которой недостаточно, чтобы вгонять в меня кислород.
Новое помещение. И я с ночного зрения вижу, как мелькают тонкие волоски, уносясь из моего поля зрения. Разворот на сто восемьдесят, несусь назад до перекрестка и поворачиваю направо. Вбегаю в небольшой холл со скамейками и тарой со склада. Шум преследования стихает, похоже, сбила с толку. Решаюсь передохнуть и спрятаться, перевести дух, обдумать. Прячусь за стопку корзин, давлю громкое дыхание. Вслушиваюсь, сканируя ночным зрением все вокруг через прутики корзин плетеных. Если увижу его, пойму, как бороться!