— А я говорила, что морскую ведьму надо было убить, — прошипела Катя, но я не обратил на ее слова внимания. — От этой стервы сплошные проблемы!
— Если ты хочешь, я могу рассказать о браслете Тей-элл больше, — предложил Хранитель. — Но это будет стоить части награды.
— Не стоит, уважаемый Хранитель, — помотал я головой. — Возможность сеять хаос и разрушение меня вполне устраивает. А с остальным разберусь по ходу игры. Итак, я формулирую свое желание: активировать браслет таким образом, чтобы лично я мог черпать из него силу и творить магию без всяких посторонних приборов или артефактов. Весь остаток награды, за исключением того ресурса, что требуется для нашего возвращения, прошу вложить в браслет в виде чистой энергии. Чем больше в нем будет магии, тем лучше.
— Понятно… — задумчиво произнес голос. — Ты хочешь воевать?
— В точку! — ответил я.
— Это твое право, — согласился Хранитель. — Я призван помогать Ходокам, и твоя просьба не выходит за рамки правил. Ходок Матвеева, вы согласны с желанием командира вашей пары?
— Да, — твердо ответила Катя. — Я верю в Ваню, он знает, что делает.
— Ну, что же… пусть будет так, — согласился Хранитель. — Ваше желание будет исполнено!
Глава 19
Ночевать в избушке Хранителя мы не стали, хотя он и предлагал свое гостеприимство. Но я в самых вежливых выражениях отказался и попросил помочь нам побыстрее вернуться на Дорогу. Устать мы еще не успели, да и созревший у меня в голове план откладывать не стоило. Оставалось лишь выяснить последние детали, прежде чем решаться на задуманную авантюру.
Поэтому мы, попрощавшись с хозяином и взявшись за руки, просто вышли в туман из избушки на болоте и, пройдя буквально несколько шагов, вдруг оказались на обочине у указателя «300». А затем пошли потихоньку вперед по асфальту Дороги. Катя внимательно осматривалась по сторонам и даже включила тепловизор, чтобы не пропустить возможную засаду холдеровцев, но я знал точно — в ближайшей паре километров противника не найти. Наполненный силой браслет Тей-элл словно нашептывал мне — кроме растворенной в нашей крови силы рядом магической энергии нет. А значит, нет и чужих Ходоков. После активации браслета, я понял как «госпожа» Кинэ нашла нас на острове, но делиться своими новыми знаниями и ощущениями не спешил. Незачем боевой подруге это знать…
— Кать, давно хотел тебя спросить, — начал я разговор издалека. — Киннеры всерьез верят в Бога-творца как христиане? Или верят в провидение, рок, божественный замысел, нирвану? Может быть, они похожи на буддистов или синтоистов? Или их религиозность — просто культурные особенности?
— Всерьез, — кивнула медичка. — Конечно, верят. Атеистов среди киннеров нет. Они уверены, что мир создан благим Творцом, который держит все в своих руках.
— Странно. Вроде бы наука и религия несовместимы, это разные способы мышления и познания мира. А инопланетяне, как ты говоришь, верующие. Но при этом летают в космос, а в своих монастырях делают высокотехнологические вещи.
— За сентенцию о противоречии науки и религии они назвали бы тебя атеистическим троглодитом с пещерным мышлением, — улыбнулась медичка. — Я не большой специалист в киннеровской научно-теоретической и прикладной теологии, но в их понимании наука и религия дополняют друг друга и не могут существовать отдельно.
— Почему? — искренне заинтересовался я.
— Потому что в философии киннеров любой предмет или явление во вселенной можно полностью описать ответами на два великих вопроса. Первый великий вопрос: как эта штука работает? А второй великий вопрос: зачем эта штука нужна? Чистый научный метод может ответить лишь на первый вопрос. А чистая теология только на второй. Зато правильные ответы на оба вопроса исчерпывают знание о предмете полностью.
— Не понял, — нахмурился я. — На оба вопроса легко отвечает наука. Рыба плавает потому, что работает плавниками и хвостом — вот и ответ на вопрос «как?». А плавники и хвост нужны рыбе, чтобы плавать — это ответ на «зачем?». Если же философствовать дальше, то сама рыба существует, чтобы ею питались люди, другие рыбы и животные.
— Неправильно, — возразила Катя. — Оба твоих вопроса «как?» и «зачем?» сводятся к одному вопросу «как?». Как рыба плавает? А твоя версия ответа на вопрос о смысле существования рыбы антропоцентрична, предвзята и крайне избирательна. А значит, не может быть истинной.
— А какой тогда по-твоему смысл в рыбе?
— Смысл не в рыбе. Смысл в вопросе: зачем создана и существует рыба? В чем замысел плавающей рыбы? Земная наука отрицает этот вопрос за бессмысленностью — рыба есть, она плавает, ее можно съесть. Это данность, вот от нее и отталкивайтесь. Либо дает на него крайне предвзятые ответы вроде твоего: рыба нужна людям, или некой «земной природе». Точно так же земная наука отрицает и вопрос о смысле человеческой жизни. Либо отсылает его к светской этике, которая уж точно не может на него ответить, или дает эрзац-ответы вроде: смысл жизни в том, чтобы продолжить род, построить дом, посадить дерево. Киннеров такие ответы не устраивают, они во всем ищут высший смысл.
— Почему?
— Потому что очевидно, что простые ответы не верны. Рыба — больше чем наша еда. Человек — больше чем строитель дома и продолжатель рода. Дом твой разрушится, твои дети умрут, потомки тебя забудут уже в третьем-четвертом поколении, посаженное дерево срубят и все твои усилия пойдут прахом, вопрос лишь во времени. Любые действия человека в конечном итоге ничтожны, а значит, они бессмысленны, как и он сам. Но подобный вывод рождает противоречие: бессмысленных действий не бывает. Киннеры считают аксиомой утверждение о том, что у всего сущего есть смысл. Значит, противоречие можно разрешить, лишь признав наличие высшего смысла, связанного напрямую с объектом, то есть с человеком, но не зависящим только от объекта. Но из этого утверждения вытекают интересные следствия, вроде личного бессмертия человека.
— С чего бы вдруг?
— С того, что для не существующего объекта, не может быть никакого смысла. Нет человека, умер он, — нет и его смысла, он исчез. А если смысл сохраняется, значит есть и сам человек. Если есть свойство объекта, значит, где-то есть и сам объект. Либо мы признаем, что вселенная создана и существует осмысленно, и тогда мы вынуждены признать и высший смысл ее существования, из которого следует целая иерархия смыслов и выводов из них, включая наличие Творца. Либо мы говорим, что вся наша вселенная — хаотическая чушь, которая случайно возникла и бессмысленно существует. Киннеры исходят из первого варианта…а мы из второго, либо игнорируем саму проблематику.
— ? — удивился я.
— Я понимаю, что звучит непонятно и запутанно, — развела руками медичка. — Давай зайдем с другой стороны. Нам на лекциях по философии приводили такой пример: стоят два человека на берегу и видят плывущий в порт корабль. Им задают вопрос — почему корабль плывет? Один из них, ученый, говорит, что корабль плывет потому, что у него внутри есть машина, которая крутит винт, корабль управляется рулями и командами с мостика и так далее… А второй, теолог, говорит, что корабль плывет потому, что ему нужно забрать в порту груз бананов и перевезти их в другую страну согласно фрахту. Кто из них двоих прав? Земная наука считает, что прав ученый, который наглядно видел сам корабль, лазил по машинному отделению и описывал его механизмы. А теолог, который рылся в капитанских бумагах и видел распечатанные распоряжения от владельца судоходной компании, выдает за истину свои фантазии. Потому что судоходной компании не существует, раз ее не видно, в отличие от корабля. А вот киннеры думают, что оба правы. И только оба их мнения, сложенные вместе, дают полное знание о корабле. Поэтому у них и монастыри научно-технические.
— И поэтому они не любят магию, — подытожил я. — Она меняет мир, а вот по чьей воле — это большой вопрос. Тем более если магия не из нашего мира. Ладно, Кать, вопрос снимаю, хватит спорить. Оставим этот разговор…
Какое-то время мы шли рядом, не говоря ни слова, и я молча любовался Катей, каждым ее движением, никак не решаясь, наконец, сделать то, что следовало. Расставаться с подругой было безумно жалко. Прикипел я к ней сердцем, что тут говорить. И теперь понимал, что это мне непременно аукнется: я еще долго буду ее вспоминать, видеть во сне и скучать. Так просто расставание не пройдет, ломка будет долгой и сильной. Любовь — зараза хуже коронавируса, в активной фазе ей болеют очень тяжело, да и последствия потом проходят годами. Но выхода не было — дальше расставаться будет еще сложнее. Раз решение принято, не стоит рубить хвост по частям…
Чуть отстав, я активировал за спиной подруги засиявший браслет и отдал команду, зачерпнув силу из Тей-элл как из глубокого колодца. И тут же увидел, как впереди, метрах в двадцати от нас, на асфальте засветилось ярким светом пятно перехода в Империю. Хранитель не соврал: я действительно мог творить магию на Дороге, и сил на это у меня было много. Награда и в самом деле оказалась щедрой.
— Вань, смотри, переход! — замерла на месте медичка. — Уже?!
— Ага, — ответил я. — Быстро он что-то появился. И пары километров не прошли.
— Странно, — наморщила лоб девушка, кода мы подошли к светящемуся асфальту вплотную. — В любом случае, я думаю, что надо идти дальше. Сил у нас еще хватает, энергии в батареях и продовольствия полно…
— Нет, — вздохнул я. — Возвращаемся домой, раз уж нам выпала такая возможность. Начинай переход Катя. Давай как обычно, сначала ты, а потом я.
— Но почему? — подозрительно прищурилась подруга. — Мы только начали этот выход. Впереди у нас двести девяностый километр и холдеровцы, с ними надо разбираться… Что-то тут не то… А еще ты как-то странно выглядишь, Вань. Что ты задумал, признавайся?!
— Кать, не воображай себе всякую ерунду! — чуть повысил я голос. — Мы побывали у Хранителя и получили награду. Теперь следует обсудить ситуацию с Ситниковым и согласовать наши планы с особым отделом. Возвращаемся, не стоит торопиться дальше.
— Мне это не нравится!
— Декурион Матвеева, если ты забыла, я старше тебя по званию и твой прямой командир! Я приказываю возвращаться! Я знаю что делаю! Или ты ослушаешься прямого приказа?
— Нет, — опустила глаза вниз Катя. — Раз так надо…
— Надо Катя. Поверь мне, так и в самом деле надо! Иди домой!
— Хорошо, — бросив на меня еще один взгляд, девушка шагнула вперед, оказавшись в потоке света. Еще секунда и ее не стало.
Вот и все… Все. Прощай Катя, — шепнул я одеревеневшими губами ей вслед. — Удачи тебе, живи дальше!
С полминуты я еще потоптался вокруг светового пятна, борясь с желанием шагнуть в него вслед за Катей. А потом решительно развернулся и зашагал вперед по Дороге. В одиночку, как когда-то раньше. Все когда-то возвращается на круги своя.
*****
Мы войны не хотим, но себя защитим!
Оборону крепим мы недаром!!!
Весело орал я песню во весь голос, подходя к лесной засаде. Холдер оказался предсказуем. Вражеские Ходоки и в самом деле ждали меня в кустах на двести девяносто втором километре. Тей-элл чувствовал их силу, хотя тепловизор не давал четких засветок. Видимо, встречающие ухитрились прикрыться чем-то теплоизолирующим или применили какую-то магию. Впрочем, уже неважно…
И на вражьей земле мы врага разгромим!
Малой кровью, могучим ударом!!!
На земле в небесах и на море…
Привет, гарным хлопцам и дивчинам! — прервав вокальные упражнения, закричал я, встав на месте, активировав браслет и зачерпнув энергию. — Вы, шестеро! Хорош прятаться в кустах, придурки! Выходи сдаваться по одному! Расклад такой: даю десять секунд на раздумья, а потом убиваю всех к свиньям собачьим!
Я был уверен, что сдаваться никто не станет. И, окружив себя розовым сиянием защиты, начал формулировать заклинание абсолютного развоплощения. Артефакт словно сам подсказывал мне что делать, нашептывая на незнакомом языке слова силы. Что тут говорить, был бы у Кинэ браслет заряжен хотя бы на пять процентов от той силы, что была в нем сейчас, и не экономь она энергию на спасение своего города, я бы никогда не взял ее в плен. Пришибла бы она меня на месте, как только я вылез из моря. Хотя, возможно она просто растерялась и мне очень повезло. Но у этих холдеровцев такого шанса не будет, я им его не дам.
— Я сдаюсь! — неожиданно раздался испуганный голос и из кустов слева вылез совсем молодой парень в какой-то накидке поверх лесного камуфляжа. Бросил в сторону автомат и тут же упал на колени, подняв руки вверх. — Не убивайте меня, господин Тихомиров. Пожалуйста! Я очень хочу жить!
Ответить Ходоку я не успел, потому что остальные холдеровцы как по команде открыли по мне огонь. У двоих было что-то вроде одноразовых реактивных огнеметов, причем стрелять они умели метко: вокруг меня разом выросла целая стена огня и дыма, и я почувствовал, как утекает энергия браслета в защиту. Пришлось прикрыть не только себя, но и сдавшегося парня. Остальные трое повели шквальный огонь из пулемета, автомата и вроде бы кто-то стрелял из снайперской винтовки — толком я не разобрал. Потому что, когда пламя опало, я врезал по кустам впереди себя абсолютным развоплощением и противника вместе с его амуницией не стало. А так же не стало самих кустов, ближайших деревьев и земли на полметра вглубь — остался лишь тончайший серый пепел, который на моих глазах превращался в такой же серый туман и таял в воздухе. Развоплощение забирало плоть у всех попавших под удар материальных объектов, не оставляя в этом мире ничего зримого…
Переживший расправу пленник смотрел на меня дикими глазами и мелко трясся всем телом. О каком-то сопротивлении он даже и не думал, это было ясно с первого взгляда.
— Ну все, успокойся, — подошел я к нему поближе. — Будет тебе… Все уже закончилось, не трясись, не съем. Звать-то тебя как? Лет сколько?
— И…Игнат, — простучал он зубами. — Д…дев…девятнадцать лет.
— Откуда ты родом?
— С Кривого Рогу…
— Как же ты догадался, что надо сдаться, а Игнат?
— Вы нас не боялись. Совсем. И выглядели жутко… Мне стало страшно. Я почему-то понял, что мы сейчас умрем. Все… А я не хочу умирать.
— Ну что же, поздравляю, — ухмыльнулся я. — Ты все понял верно, и у тебя есть шанс еще пожить. Работаешь в Штатах на Трокман Байолоджи и Холдера?
— Да, господин Тихомиров.
— Тогда иди домой, вот тебе переход — высветил пятно на асфальте я. — Когда вернешься, скажи, что ты видел браслет Кинэ — показал я парню сияющий Тей-элл, надетый на левую руку поверх брони. — Он активирован, запитан силой под самую пробку и признает хозяином лишь меня и госпожу Кинэ, поэтому для вас уже бесполезен. Не надо его больше искать, займитесь чем-то другим, более полезным. Охотиться за браслетом бессмысленно и опасно, а я сейчас очень силен и зол. Разнести ваших Ходоков на Дороге в пух и прах мне ничего не стоит. Посетить ваш новый офис и сжечь там все тоже не сложно. Пока что у меня есть дела поважнее, но если вы будете создавать мне проблемы — я вам их тоже создам, будь уверен! Еще скажи, что я ушел из имперского проекта и больше на русскую Империю не работаю. Не понравилось мне у них. Теперь я сам по себе и хожу по Дороге один. Если у Холдера есть разговор, пусть он думает, как связаться лично со мной. Но, если он станет нападать на Империю или имперского ходока Матвееву, я обязательно вмешаюсь, и мало не покажется никому. Все понял?
— Я все-все передам…, отпустите меня, пожалуйста, господин Ходок, — снова заныл парень.
— Вали отсюда, зумер, — приподнял я Игната с колен за шиворот. — А, вот еще, на Дороге больше не мусорьте! Ведете себя как распоследняя скотина, стыдно! — пинком придал я парню ускорение по направлению к переходу. — В следующий раз, гляди, не попадайся!
Еще секунда, и Игнат исчез в пятне света, оставив меня одного стоять рядом с воронкой от взрыва и обгорелым асфальтом шоссе.
— Броня крепка и танки наши быстры! — снова запел я, зашагав вперед. — И наши люди мужества полны…