— Таких раньше много было — добавила Катя. — Дойчи, френчи, реднеки с бывших южных штатов, даже скандинавы попадались! Все к нам ехали! В то время принесшим присягу Русскому народу и Его Величеству Игорю иностранцам выдавали имперское гражданство в упрощенном порядке.
— Ну, раз из дойчей, то с мобильной боевой группой должен справиться, — задумчиво сказал я. — Наследственность подходящая. Впрочем, поживем — увидим, недолго осталось.
В здоровенную транспортную левиплатформу, слегка смахивающую очертаниями корпуса и надстройкой-мостиком то ли на раздутую речную баржу, то ли на плоский дирижабль, влезло все три «барса» нашего третьего взвода. В ее широком грузовом отсеке уже стояло несколько десантных бронетранспортеров с V-образными противоминными днищами, а пространство вокруг было завалено какими-то тюками, рюкзаками, ящиками и оружием. Было видно, что грузились бойцы наспех, просто закатили машины и покидали груз, где могли. Около роты десантников сидело вдоль стен на лавках, сжимая в руках автоматы. Некоторые напряженно молчали, кто-то переговаривался с товарищами, другие уткнулись в планшеты или проверяли оружие. На наши «барсы» поглядывали с любопытством, было видно, что киннеровская техника вызывает уважение.
— Кать, убери это куда-нибудь, — сунул я медичке шесть одноразовых пайков, которые мне вручили перед самой погрузкой. Эти пайки, так же как и три автомата АКС-42, с двумя снаряженными магазинами к каждому — вот и все, чем снабдила нас Империя перед вылетом. Замечательные киннеровские деструкторы и броня остались где-то на складе у Ситникова, печаль-беда… Оставалось надеяться только на наш «барс», эта машина была вооружена не хуже погибшей «рыси», и даже кое в чем превосходила ее.
С визгом поднялся въездной пандус, сработали автоматические замки, фиксируя его вподнятом положении, и затем уже захлопнулись обе створки заднего люка, закрывая салон. Левиплатформа качнулась и осторожно пошла вверх. Всем она была хороша: грузоподъёмная как «Руслан» и бесшумная, способная взлететь с любого твердого участка суши, достаточного, чтобы вместить ее габариты и сесть на него же, вот только высота и скорость полета такой махины немногим превосходили тактико-технические данные кукурузника. Даже минимальное противодействие вражеской авиации или противовоздушной обороны превратит наши летающие платформы в большие гробы. Но нам, кажется, обещали коридор через линию фронта? Будем надеяться, командование знает, что делает…
Глава 7
Полет затянулся почти на пять часов, и все это время я чувствовал себя крайне неуютно. В грузовом отсеке левиплатформы нет ни единого иллюминатора и понять, что происходит снаружи невозможно. Здесь вообще обстановка спартанская: металлические стены, металлические же лавки с ремнями вдоль них, какие-то черные провода и красные трубы на потолке и решетчатый настил на котором стоит техника. Весь полет эту махину мелко трясет, а иногда ощутимо подбрасывает и, поди пойми, то ли это воздушные ямы, то ли попадание ракеты и мы сейчас загремим вниз как утюг с девятого этажа. У киннеровского Л-поля свои странности: почему-то линии скоростного левитирующего транспорта над самой землей работают отлично, но чем выше поднимается платформа, тем больше проблем и сложностей и тем капризнее поле. Если долетим, то считай — повезло. Впрочем, нервничай — не нервничай, а изменить ничего нельзя.
Когда пилот по громкой связи сообщил, что наша летающая баржа идет на посадку, я испытал сильное облегчение. Скорее бы, прошедшие пять часов болтанки всю душу вымотали! Хуже всего, когда от тебя ничего не зависит. В бою проще, там бояться некогда, а тут хоть все локти себе обкусай… К приземлению мы были готовы: Катя замерла с самым сосредоточенным видом в кресле стрелка, Вася напоследок возился с какими-то тонкими настройками двигателя в бортовом компьютере, а я, в крайний раз тестируя системы, слушал в наушниках последние вводные и напутствие командира роты к его десантникам. Наши три «барса» во время полета наскоро наладили общий канал для взаимодействия и связи с его бойцами.
— Парни, мы идем в авангарде наступления, — голос немолодого опциона был серьезен донельзя. — Наша первая задача как можно быстрее покинуть место высадки. Работаем вместе с танкистами, держимся рядом, но чуть позади, вперед под их деструкторы без команды не лезем. На выгрузку отводиться десять минут, с собой берем по машинам только самое необходимое и по два боекомплекта на каждого. Лишнее барахло с собой не тащить! В темпе выкидываем его из платформы и оставляем на месте выгрузки! Тимохин, ты со своим отделением остаешься с грузом. Отвечаете за него своими головами, понятно?! Ждите, когда сядут платформы с грузовиками, грузите к снабженцам топливо, жратву и боеприпасы и вместе с ними догоняйте роту. Смотри, не пролюби имущество, декурион! А то полковые наложат лапу, потом обратно не выцарапаешь, я этих гадюк пупырчатых знаю! Запомнил, Паша?
— Так точно, господин центурион!
— Вот и ладушки. Слушайте дальше — сегодня банкуют танкисты, мы их поддержка. Общее командование нашей передовой группой берет на себя старший центурион Рябинин, — назвал он фамилию командира нашего танкового взвода. — А теперь самое главное! Наша задача — силами шести киннеровских танков и двух десантных рот выйти на шоссе к Ломжино, быстро и по возможности скрытно подойти к городу и успеть захватить неповрежденными оба моста через реку Враев, пока «джоны» их не успели взорвать. Они там рядом — старый и новый. Далее — удерживать мосты до подхода подкрепления. Сделаем — без награды никто не останется, Веберин лично обещал! Надо постараться, парни! Мосты очень нужны, иначе застрянем. Разведка говорит, что крупных сил впереди нет, но это пока. Затормозим и упремся в реку — свободные навалятся всей силой. Все, приготовились, ждем касания!
А дальше все пошло одно за другим, и раздумывать стало особо некогда. Платформа довольно жестко ударилась о землю, с лязгом распахнулся люк и опустился пандус. Наш «барс» по команде мехвода тут же рванулся вперед, выехав на поле с увядшей травой и купами невысоких деревьев, отчетливо видимых в приборе ночного видения. На моем командирском экране тут загорелась карта местности с отмеченной маркером позицией метрах в ста от места посадки, а в наушниках прозвучал голос Антона Рябинина.
— Ваня, становись в охранение. Ждем еще одну платформу, она уже над нами.
— Есть.
Минут через пять, почти беззвучно пролетев над нашими головами, на поле села еще одна «баржа», причем ее посадка смотрелась довольно впечатляюще и была похожа на падение летающей горы. Пилоты, несмотря на гарантии ВКС «дать коридор», очевидно, сильно нервничали и спешили закончить высадку десанта побыстрее. Свою платформу они посадили довольно грубо, почти грохнув ее с высоты на поле, впритык с нашей. Однако, пока никаких проблем не было, целей вблизи не наблюдалось. На проекции с задних камер наблюдения я видел, как спешно разгружаются обе огромные летающие машины. Через несколько минут они снова взмыли в ночное небо, а центурион приказал выдвигаться к шоссе. Теперь киннеровских танков стало шесть, при четырнадцати машинах десанта. Кулак вполне достаточный, медлить и в самом деле не следовало. Остальные догонят.
*****
Колонна из полутора десятков тяжелых грузовиков под охраной одной-единственной восьмиколесной «клайзы» попалась нам на шоссе, когда мы проехали почти двенадцать километров, благополучно миновав по дороге пару небольших придорожных поселков. До нее нам встречались лишь одиночные легковые и грузовые автомобили, в основном военные, в камуфляжной раскраске и с черно-зелеными номерами вооруженных сил Альянса. Однако, Рябинин велел их не трогать и машины одна за другой проносились мимо, разминувшись с нами бортами. Было в этом что-то сюрреалистичное — мы с врагами мирно разъезжались в какой-то паре метров друг от друга, если не меньше! Ударная группа ехала по шоссе без огней, пользуясь лишь приборами ночного видения и по возможности соблюдая радиомолчание. А также соблюдая правила дорожного движения и не выкатываясь на встречную полосу. Трудно сказать, что думали вражеские водители, внезапно увидевшие в свете своих фар колонну имперских танков и бронемашин, движущихся со стороны фронта по встречной полосе. Кто-то, наверное, решил, что ему пригрезилось, кто-то немедленно выходил в эфир, сообщив о прорвавшихся имперцах, а кто-то сослепу принял нас за технику альянса или сообразил, что жизнь дороже, а его хата с краю… Не знаю. Самое главное, что никто из них не открыл огня и не попытался нам помешать, даже экипажи двух вооруженных гранатометами и крупнокалиберными пулеметами патрульных «джипов» предпочли нас «не заметить». И поэтому остались живы, мирно разминувшись с нами в темноте. Стрелять в каждого встречного «джона» не имело смысла. Скрытность нам все равно надолго не сохранить, но чем позже мы ввяжемся в бой, тем быстрее окажемся у Ломжино и мостов, которые надо захватить. Эта цель первична, остальное — не столь важно. Даже десять-двадцать минут имеют значение.
Так оно и продолжалось: за нашей спиной громыхал подсвеченный заревом взрывов и пожаров фронт, где шло вражеское наступление, по обеим сторонам темных обочин проносились дома, большая часть которых была полуразрушена и лишь в некоторых уцелевших зданиях теплились огоньки. По приказу Рябинина наш «барс» занял место передовой машины, так что обзор лобовая проекция обеспечивала отличный. Вася аккуратно работал штурвалом направляя танк, и мы ехали вперед в ночной тишине, разогнавшись до полусотни километров в час, несмотря на неровное шоссе, испятнанное засыпанными чем попало воронками от снарядов. Я даже успел понадеяться, что так мы доберемся до самого Ломжино, но тут нам как назло подвернулась эта долбанная колонна с «клайзой» впереди, чей экипаж внезапно решил проявить слабоумие и отвагу.
Поймав нас в свет своих фар, бронемашина альянса начала резко тормозить, отклоняясь влево и перегораживая шоссе, а потом выровнялась и ушла на обочину, хлестнув по нашему «барсу» длинной очередью из крупнокалиберного пулемета. Следом за пулеметом пришел в движение размещенный наверху небольшой башенки «клайзы» вращающийся автоматический гранатомет, плюнувший в наш танк несколько гранат. Пронзительно заверещал баззер предупреждения об обстреле, дрогнул и пошел вниз индикатор энерговооруженности, грохнули над броней подрывы взорванных защитным полем гранат, а я, автоматическим движением наведя прицел прямо между фар «клайзы», чуть отклонил танковую башню движением сайдстика и выстрелил из деструктора. Попал, конечно, на таком расстоянии и с включенным автосопровождением цели трудно было промазать. Передняя часть корпуса «клайзы» расцвела ярко-белой вспышкой от плазменного «поцелуя», а затем деформировалась и оплыла, разогревшись до желто-белого свечения и обнажая дыры в броне. Еще несколько секунд и вся машина запылала, превратившись в костер. Немудрено — мощности выстрела хватило бы на тяжелый танк.
— Началось веселье, млять. — сквозь зубы процедил Вася, тормозя машину и съезжая на обочину, заходя колонне в бок. — Давай командир, жги! Вот они, «джоны», на блюдечке.
— Внимание, «барсам» рассосредоточиться. Колонну сжечь! На месте не задерживаемся. Десант — стоп. Не лезьте, дайте поработать танкистам, пока без вас справимся, — раздался в наушниках голос Рябинина. — В темпе, парни, в темпе, шевелите шевелилками! Энергию экономим, на весь секс с оргазмом даю вам ровно пять минут! Чтобы через триста секунд все здесь горело, нахрен! И вперед, быстрее!
— Какие там, нахрен, пять минут, скорострел ты наш, — проворчал Потапов. — Ваня, видал, что твориться! Здоровенные, блин! А если они груженые снарядами? Тогда тут такой оргазм рванет, что со святыми упокой!
— Видал, — нервно ответил я. — В самом деле, держись подальше, и отсюда всех прекрасно раздолбаем. Будем жечь, приказ есть приказ. Катюха, смотри не пропусти пехоту, когда она из машин полезет. Чтобы ни один хрен головы не поднял! Защитное поле — это хорошо, но ракету в бок словить не хочется…
— Я смотрю, — высунув от старания кончик языка, пробормотала медичка, уставясь в экран. — Но пока не вижу никого!
Несколько грузовиков в колонне попытались спешно развернуться, но тентованным двадцатипятитонникам «ZERF», это было сделать непросто и они явно не успевали сбежать. К тому же неровная обочина не позволяла грузовикам вырулить как следует, одна из машин, попытавшихся сделать это, перевернулась прямо на моих глазах. Те водители, что поумнее, уже выскакивали из кабин и бежали сломя голову к ближайшей рощице, бросив свои машины. А вот вражеской пехоты я так и не заметил. Похоже, в колонне перевозили лишь грузы, что несколько упрощало нашу задачу.
Пяти минут нам все же немножко не хватило. Наш мехвод как в воду глядел: когда после нескольких выстрелов из танковых деструкторов сначала один, а следом за ним и второй грузовики взорвались от детонации перевозимых боеприпасов, взрывы оказались такой силы, что находящийся в полутора сотнях метров от них наш танк здорово качнуло ударной волной. Двум танковым взводам поневоле пришлось брать паузу, расстреливая изуродованные остатки автоколонны на расстоянии «с гарантией» и ожидая, когда можно будет снова приблизиться к дороге. От детонации нескольких тонн взрывчатки, если он произойдет рядом, не спасет и теллеровая броня «барса», не говоря уж о десантных машинах. И лишь когда все было кончено и взрывы стали одиночными, мы вновь устремились вперед по шоссе, обойдя пожарище стороной. Через несколько минут Рябинин из своего командирского «барса» подтвердил, что мы обнаружены: в эфире «джонов» стоит сплошной раздрай, однако сообщение на общей армейской волне альянса о двигающихся по шоссе имперских танках уже прошло. Впрочем, до Ломжино нам оставалось не так уж и далеко, а где-то позади нас прямо в эти минуты высаживалась вторая, основная волна десанта.
Следующие несколько километров мы проехали почти без приключений. Навстречу нам попалась лишь парочка грузовиков и один гусеничный тягач, которые мы сожгли походя, так же как и с пару десятков легковых и грузовых машин на обочинах шоссе, по видимому, брошенных водителями. Небольшая заминка случилась лишь в одном из придорожных поселков. Заметив красивое двухэтажное здание с колоннами, над которым развивался цветастый флаг альянса, а так же скопившиеся на парковке перед ним автомобили и полевую кухню, я, повинуясь приказу Рябинина, выпустил по дому два плазменных заряда — оставлять в тылу такое не следовало. В ответ из-за углов и окон соседних зданий «джоны» начали обстрел нашей колонны, а идущие за мной танки немедленно открыли по ним ответный огонь из деструкторов. Вражеские бойцы даже ухитрились выпустить по соседнему со мной «барсу» противотанковую ракету, но безуспешно — защита подорвала ее на подлете к машине. Короткий бой был изначально неравным, нескольким десяткам пехотинцев с легким вооружением против шести киннеровских танков ловить нечего. Через десяток минут активное сопротивление было подавлено, а особняк, машины на парковке и окрестные дома горели жарким пламенем. Но, когда с «джонами» было покончено, и наш «барс» рванул вперед, выезжая на шоссе, ему чуть ли не под гусеницы откуда-то бросилась женщина в докторском халате, размахивая над головой белым полотенцем как флагом и что-то крича. Потапов, громко выматерившись себе под нос, резко остановил машину.
— Вася, какого хрена!? — не сдержался я. — Давай вперед, что встал!
— Не давить же бабу! Хоть и «джонка», но все же…
— Нахрена давить?! Объезжай! Только не стой столбом! А вдруг это подстава? Забыл про «пленных» с гранатой?
— Ну, я…
— Ладно, погоди-ка… Что там она орет!? — Женщина упала на колени перед танком и что-то говорила, кланяясь каждые несколько секунд. Кучерявая, молодая, черты лица негроидные, цвет кожи толком не разобрать из отсвета от пожаров, что-то кричит на ломаном английском и отчаянно жестикулирует, чуть ли не стукаясь лбом об броню во время поклонов…
— Говорит, что госпиталь рядом, в здании бывшей школы, прямо впереди по дороге, — ответила вместо мехвода Катя, слушавшая в наушниках трансляцию с внешних динамиков. — Говорит, что она медсестра, а в госпитале остались только врачи и раненые. Просит нас убить ее, но пощадить и не сжигать больных.
— А не врет?
Катя в ответ лишь пожала плечами.
— Хорошо, — вздохнул я. — Доложу Рябинину, пусть решает.
— Я могу сходить и проверить, — вдруг тихо добавила подруга. — Я медик, пойму, если меня обманывают. Проедем вперед и я выйду, посмотрю… Если это обман и вместо госпиталя засада, то…
— То что? — зло уставился я на нее. — То тебя убьют или возьмут в заложники, а мы за тебя страшно отомстим? Ты думаешь, я буду рисковать членом своего экипажа настолько тупо? Или мы будем терять драгоценное время на проверку слов какой-то «джонки»? Да мне проще сжечь весь госпиталь к свиньям собачьим! Молчи лучше! — Отмахнувшись от Кати, я вызвал Рябинина и начал докладывать ему ситуацию.
— Какая тебя разница, убьют меня или нет?! — вдруг взвилась вихрем эмоций Катька, как будто у нее внутри сорвало какую-то пружину. — Я для тебя всего лишь член экипажа! Не строй из себя заботливого командира, Ваня! Тебе на меня наплевать! Ты все равно меня не любишь!!!