— Ах, как вы неловки, бан Иштван.
Юноша с удивлением и огромной радостью узнал Агнеш, ту самую девушку, которая поила его микстурами в доме лекаря. Он взглянул на ее смеющееся лицо, на ямочки на щеках и почувствовал, что на душе стало тепло и спокойно, как в детстве. Было приятно видеть эти веселые медовые глаза, пухлые губки и золотисто-медные кудри под белым чепцом. Несколько мгновений Иштван смотрел на девушку, а потом расхохотался вместе с ней.
Она присела и быстро собрала кубки, лукаво поглядывая на него снизу вверх. По всему было видно, что ее так и разбирает сказать что-нибудь забавное и дерзкое.
— Как тебя зовут? — быстро спросил Иштван. Он прекрасно помнил ее имя, но хотел услышать его из этих милых уст.
Девица фыркнула и надула губы в притворной обиде.
— Да неужто не помните, бан Иштван? Агнеш.
— Агнеш, — повторил юноша, словно прислушиваясь к звучанию имени, — Агнешка…
— Обычно называют Агица или Аги. А так никто не зовет.
— Это по-польски.
— Красиво, — задумчиво произнесла она, — очень красиво.
Но долго оставаться серьезной Агнеш была не в состоянии, через секунду на ее щеках снова появились очаровательные ямочки.
Иштван решительно забрал поднос из ее рук.
— Куда нести?
На мгновение она растерялась, а потом важно ответила:
— В залу, пожалуйста.
И тут же прыснула в кулачок и метнулась в кухню.
В парадной зале собралось человек тридцать — окрестные дворяне с женами и детьми. Общество оказалось весьма пестрым: кто-то был одет по-венгерски, в широкие штаны, яркие безрукавки и косматые шапки с пером, кто-то — по-польски, в жупаны и контуши, а кто-то — на французский манер, в пурпуэны и о-де-шосс. Иштван с удивлением узнавал парижскую моду тридцатилетней давности.
В противоположной от двери стороне залы был сооружен крытый сукном деревянный помост, на котором расположились музыканты с флейтами и лютнями. Свет от укрепленных по стенам факелов плясал на балках потолка. Большую часть комнаты занимали столы под алым бархатом, заставленные серебряной посудой, канделябрами и кувшинами с вином. Каменные стены и пол, облицованный шлифованными гранитными плитами, предохраняли от летней жары. Залу наполняли ароматы жареной оленины и пряностей.
Проходя мимо, Томаш шепнул сыну:
— Приглядись к Шандорам, их дочь Мария чудо как хороша.
За столом Иштван сидел рядом с хрупкой белокожей брюнеткой с большими черными глазами, о которой говорил отец, и лениво слушал разговоры гостей.
— Я слышал, турки на три года освободили Трансильванию от выплаты дани…
— Да, ваша милость, самое время продавать туда нашу рожь…
— Говорят, князь Баторий готовит поход на Валахию…
— Не понимаю, зачем король Матьяш делает такие уступки протестантам. Эдак они скоро и нас задавят…
По улыбке прекрасной Марии и ее раскрасневшемуся лицу было заметно, что Иштван ей понравился. Но ни она, ни какая-либо другая девица не приглянулись ему. Стараясь скрыть скуку, юноша любезно улыбался, а сам думал о хохотушке Агнеш. Какими неживыми, ненастоящими казались эти церемонные господа по сравнению с непосредственной служанкой! Лишь рокочущий бас полупьяного Золтана придавал какое-то разнообразие чинной беседе за столом.
Конечно, стоило присмотреться к Марии или любой другой гостье, но Иштван знал: он тут ненадолго. «Нет смысла устраивать свою судьбу, коли я хочу лишь передохнуть здесь, а потом уехать. В Венгрии ничто меня не держит».
Несколько раньше, отнеся в залу кубки, Иштван вернулся в кухню, но Агнешку не нашел. Девицы, работавшие там, с трудом сдерживали смех и бросали на него лукавые взгляды. Он попытался было поискать ее по дому, но тут его перехватил отец. Пришлось вместе с ним и дядюшкой встречать прибывающих гостей. И вот уже почти час сидел он за столом, многочисленные служанки сновали туда-сюда, принося новые блюда и унося грязную посуду, но Агнешка так и не появилась.
Удивляясь сам себе, юноша вспоминал, как ждал этого приема, как хотел познакомиться с соседями и их прекрасными дочерьми. Неужели мимолетная встреча со служанкой способна так все изменить?
Наконец Иштван увидел ее: она несла серебряное блюдо с запеченным фазаном. Нарочитая серьезность, которую она старалась сохранять на лице, показалась ему уморительной.
Агнеш водрузила блюдо на стол, явно стараясь не смотреть в сторону Иштвана. Живя на свете более ста лет, он прекрасно понимал, что это значит: молодой хозяин понравился служанке-хохотушке.
Юноша почувствовал, как в душе разливается тепло. Скука мигом исчезла, он повеселел и с большой учтивостью принялся ухаживать за соседками по столу.
После обеда столы убрали, и ровно в восемь начались танцы. К немалому удивлению Иштвана, музыканты заиграли полонез, объявив его как «Ходзониц». Юноша сделал пару кругов с Марией Шандор и еще несколько — с другими соседками. Отблески свечей плясали на серебре посуды, шелковые платья шуршали, щеки дам раскраснелись. Мария ласково улыбалась Иштвану, но тот этого не замечал и взглядом все время искал Агнешку. Однако слуги уже покинули залу, лишь время от времени дворецкий Жигмонд разносил желающим кубки с вином.
Утомившись танцами, Иштван вышел из залы и направился в сторону кухни. На этот раз ему повезло: в холле, куда вынесли столы, Агнеш собирала грязную посуду. Она заметила Иштвана, и веселые искорки заблестели в ее глазах.
— Вам что-нибудь надобно?
— Мне надобно погулять с тобой после приема, — решительно заявил он.
— Да что вы, хозяин, нам же еще потом приборку делать, к ночи только домой тронемся.
— Может, завтра?
— Так я по хозяйству днями занята да у лекаря, — вздохнула она и лукаво улыбнулась. — Разве только вечером…
— Прекрасно! — обрадовался юноша. — Где мне тебя ждать?
— Я живу в деревушке Дилленце. Неподалеку, на окраине Чейтского леса, есть озеро, а рядом полянка, туда на закате и прибегу.
Обрадованный Иштван поклонился служанке, словно принцессе.
На следующий день, едва минуло шесть, Иштван начал собираться в дорогу. И только сейчас вспомнил о собаке. Что ж, придется ехать верхом и прихватить с собой хлыст.
На поляну у озера он прибыл часа за два до заката. Чейтским оказался тот самый лес, через который настоящий Иштван и собака шли совсем недавно из Дилленце в поместье. А сейчас той же дорогой верхом ехал вор, укравший чужое тело.
Он быстро добрался до озера, пес ему не встретился, и Иштван пребывал в прекрасном расположении духа. Время шло, нетерпение его возрастало. Но когда солнце скрылось за кромкой леса, он всерьез обеспокоился и принялся мерить поляну шагами. Неужели девушка обманула его? Мог ли он ошибиться и неверно оценить впечатление, которое произвел?
Сумерки уже начали сгущаться, когда он увидел Агнеш, она спускалась с холма, отделяющего лес от деревни. Юноша выскочил ей навстречу.
— Агнешка! Наконец-то!
— Ох, бан Иштван, простите. Я совсем ненадолго.
Против обыкновения, она не улыбалась, на лице лежала тревога.
— Что-то случилось?
— Видите ли… — она замялась, — ваш дядюшка… он был недавно в Дилленце. Сосед наш, старик Янош, видать, чем-то его нынче прогневил, и бан Золтан отстегал его кнутом. Вот мы с лекарем промывали раны да накладывали лечебные повязки. Боимся, как бы не помер…
— Кто, дядя?
— Да нет, Янош.
— О, Господи, только этого не хватало!
Иштван взял ее за руку, и некоторое время они стояли молча. Потом девушка встрепенулась, осторожно высвободила руку и проговорила:
— Вы уж простите меня, хозяин, но надобно мне идти. У отца нрав уж больно крут, увидит, что меня затемно нет — все волосья повыдергает.
— Да-да, конечно, — растерянно пробормотал Иштван.
Он опомнился, когда девушка отошла уже шагов на тридцать.
— Агнешка, стой! Когда же мы увидимся?
— Ох, кабы знать… Может, на Святого Стефана? Днем мы пойдем к мессе, а в вечеру прибегу.
Она вдруг хихикнула и вскоре растворилась в сгустившихся сумерках.
Когда Иштван вернулся домой, Золтан уже спал. Возмущенный юноша рассказал отцу о нападении на старика. Томаш горестно покачал головой.
— Господи, Пишта, начинается то же самое, что и в прошлом году. Чувствую, добром это не кончится.
— Не знаю, отец. Мы же не можем его прогнать?
— Ну что вы, нет, конечно, он брат вашей матери… — Он помолчал и задумчиво добавил: — Сегодня я снова видел ту собаку, что вас укусила. Такое милое, доброе создание… А смотрит так, словно хочет что-то сказать.
Иштван почувствовал себя неуютно.
— Отец, во имя Создателя, осторожнее, вдруг она и на вас кинется.
— Да непохоже. Послушайте, Пишта, вы говорили, что вам нужна собака. Может, нам попробовать ее приручить?
«Только этого не хватало!»
— А если она снова набросится на меня? Отец, это животное непредсказуемо.
— Да, мой мальчик, пожалуй, вы правы. Надо подумать…
Покою в доме пришел конец. Золтан требовал к завтраку вина и целый день ходил с ружьем по окрестностям, пугая деревенских ребятишек. Не раз он буянил и в доме, кричал и замахивался на слуг.
Томаш попробовал со свойственной ему деликатностью образумить шурина.
— Любезный брат, зачем вам аркебуза? Еще пристрелите кого-нибудь по ошибке. Право, мой друг, оставьте ее дома.
— Я что, по-вашему, похож на идиота? — прогремел в ответ Золтан. — Или я не имею права в гостях у родичей даже на охоту сходить?
— Конечно-конечно. Но все-таки…
— Оставьте, Томаш, не выводите меня из себя. Я и так весь на нервах.
Иштван, слышавший разговор из коридора, шагнул в комнату и желчно спросил:
— Что же вас так взволновало, дядюшка?
Томаш бросил на сына удивленный взгляд, а Золтан повернулся и нервно хихикнул.
— А то вы не знаете. Каждую ночь какой-то жуткий вой раздается то ли с поляны, то ли из леса…
— Да-да, — кивнул Томаш, — я тоже не раз его слышал.
— А теперь еще и привидение в парке завелось.
Отец и сын удивленно переглянулись.
— О чем вы, любезный брат?
— Мелькает что-то белое среди деревьев в лунном свете. И воет. Небось, по мою душу. Ну да меня этим не испугаешь.
Он расхохотался, но в глазах его плескался страх.
— Может, вам показалось, дядя?
— Вы считаете меня сумасшедшим? Говорю же, я его ясно видел. И хватит об этом!
Золтан резко развернулся и вышел из комнаты, а Иштван с отцом остались недоуменно смотреть ему вслед.
В день Святого Стефана Томаш с сыном полдня провели на мессе. Ни по дороге в собор, ни на обратном пути пес им не встретился, и Иштван вздохнул свободнее. Возможно, бедолага наконец смирился со своей участью и оставил их в покое?
К вечеру юноша уже ждал Агнеш на той же поляне. На этот раз она не опоздала, и он с тихим восторгом наблюдал, как девушка спускается по холму. И сам себе удивлялся: казалось бы, в его возрасте смешно млеть, как мальчишка. Впрочем, он не раз замечал, что юное тело не только придает его характеру новые черты, но и добавляет энергичности, бесшабашности, дарит соки молодости. «Видно, так всегда и будет».
— Агнешка!
— Доброго вечерочка, бан Иштван.
— Милая моя, — возразил он, — мне кажется, мы с тобой уже подружились. Так почему ж ты не зовешь меня просто по имени?
— Ой, что вы, как можно, — зарделась она и вдруг рассмеялась. — Какой же вы забавный, бан… то есть Иштван.
— Ты скучала по мне, Агнешка?
— Да что ж… ну… не знаю…
— А я-то как соскучился, красавица моя. Кажется, в жизни так ни с кем не ждал встречи.
Но девушка вдруг перебила его романтический настрой.
— Если мы друзья, бан… Иштван то бишь… может, соблаговолите нам помочь?
— Конечно, милая, — обрадовался он, — только скажи, чего бы тебе хотелось.
Агнеш помялась и, потупившись, прошептала:
— Больно уж дядюшка у вас сердитый, бан Иштван. И все в нашу деревню ходит, ей-Богу, каждый день. Бранится, кричит, а то и из ружья стрельнет. Вы бы поговорили с ним, а?
Иштван задумался. Что он может поделать с Золтаном? Как приструнить? Не убивать же его, в самом деле! Но и отказать Агнешке в первой же просьбе никак нельзя.
— Я попробую.
Она обрадовалась, на ее щеках снова появились очаровательные ямочки, и довольный Иштван заговорил о своих чувствах. Он никогда не был ловеласом, но за свою долгую жизнь приобрел немалый опыт общения с женщинами, и ему ничего не стоило очаровать неопытную деревенскую девушку. Никаких ухищрений юноше применять не пришлось, Агнешка полностью доверилась ему. Она смущалась, но слушала признания благосклонно. Иштван искренне этому радовался, но где-то внутри разум столетнего старика насмехался над пылкостью молодого сердца.
Часом позже они простились, условившись встретиться через два дня. Иштван отправился домой, размышляя, как отвадить дядюшку от Дилленце.
Золтан сидел в библиотеке, положив ноги в высоких охотничьих сапогах на спинку соседнего кресла. Под ними на сиденье валялись комочки земли и грязи. Иштван поморщился.
— О, племянничек, — радостно прогудел полупьяный Золтан.
В руке он держал крохотную блестящую коробочку, из которой пальцами достал темный порошок и, засунув его в ноздрю, шумно вдохнул. Секунду или две было тихо, потом лицо дядюшки исказилось.
— Ап-хы! — шумно чихнул он.
Юноша внимательно смотрел на него. Ну конечно, нюхательный табак! Он слышал о нем еще в Польше, да и Екатерина Медичи писала, что увлеклась этим порошком. Но видел его Иштван впервые.
«Значит, табак уже и в Венгрии нюхают, — мысленно усмехнулся он. — То ли все вокруг быстро меняется, то ли я очень долго живу».
Он решительно шагнул к Золтану.
— Я хочу поговорить с вами, дядя.
— А?
— Мне не нравится, что со времени вашего приезда все в доме вверх дном. Вы пьете, буяните, оскорбляете наших слуг, пугаете крестьян в деревне. Настоятельно прошу вас прекратить все это, либо мы будем вынуждены отказать вам от дома.
— Хе, — усмехнулся Золтан, но было заметно, что слова произвели на него впечатление. Лицо его вдруг скуксилось, и он заныл: — Ты думаешь, я просто так пью? Да это ж только чтоб призраков не видеть.
Брови Иштвана поползли вверх.
— Дядя, вам уже невесть что мерещится.
— Не веришь? — в голосе Золтана появилась злость. — По-твоему, я их придумал? Все эти привидения, что по вашему саду бродят и воют? И плавающие огни тоже?
Иштван почувствовал, что теряет терпение. С трудом сдерживаясь, он отрезал:
— Я вас предупредил!
И вышел, громко хлопнув дверью.
Среди ночи Иштвана разбудил стук в дверь. Вернее, даже не стук, а настоящий грохот. Он с трудом разлепил глаза, потряс взлохмаченной головой и поплелся открывать. На пороге стоял Золтан со свечой в руке. Свет отражался в его горящих глазах.
— Не верил мне, племянничек? Пошли, сам убедишься! — рявкнул он и потащил Иштвана за собой.
По старым каменным ступеням они поднялись в башню правого крыла, где находилась спальня дяди. Золтан потушил свечку и шепотом приказал:
— Встань вот здесь, сбоку от окна. Смотри, чтоб тебя не было видно.
Юноша с недоумением подошел к окну и осторожно выглянул.
— Ну что, видишь? Видишь?
Светила полная луна, и в саду среди деревьев Иштван отчетливо различил фигуру в белом, медленно плывущую от дома. Откуда-то слева раздался протяжный вой, и тут же, словно в ответ, послышался другой, с противоположной стороны.
— Слышал? — почти закричал Золтан.
Озадаченный Иштван кивнул.
Где-то вдалеке, в гуще Чейтского леса, мелькнул огонек, потом еще один, и еще…
— Ты видел? — завопил Золтан, брызгая слюной. — Там ведьминский шабаш, они за мной пришли, за мной.
Иштван с трудом сглотнул и спросил: