Мой дом располагался в тихом переулке, совсем недалеко от места новой работы, что не могло меня не радовать. Поскольку переулок заканчивался тупиком, машины почти не ездили тут. Даже не верилось, что почти в центре города мог существовать такой тихий уголок, словно оставшийся от прошлого века.
Как ни странно, моя новая работа, за исключением некоторых нюансов, пришлась мне по душе. У меня был доступ к новейшему оборудованию, все необходимые реактивы находились под рукой, а если мне нужно было что-то новое – достаточно было только заказать – и на следующий день я могла отрабатывать заинтересовавшую меня методику. Вспоминая НИИ, где оборудование давно устарело, на единственный более-менее современный прибор нужно было записываться в очередь, реактивы выпрашивать, а порой и покупать на собственные деньги, я ощущала незамутненную радость и азарт исследователя.
Лаборатории размещались на трех этажах – с третьего по шестой. Но это, насколько было известно мне. Вполне возможно, они занимали и гораздо большее пространство. Здание принадлежало компании целиком – это я знала. И больше ничего. Что творилось на остальных этажах, я не имела ни малейшего понятия. Любопытство здесь не поощрялось – каждый знал только то, что было необходимо. Впрочем, особого любопытства я и не испытывала – мне было все равно.
Когда я перешла работать на проект "Химера", меня удивило в первую очередь резкое сужение круга моих обязанностей. Порученные мне задания я выполняла за пару часов, потом начинала откровенно скучать. Но бездельничать здесь было немыслимым – и я занималась тем, что просматривала научные статьи, а также читала книги, повышая свою квалификацию и входя в курс последних новинок. Мой досуг скрашивали пять кошек разного возраста, гуляющих по просторному вольеру, и особенно самая маленькая из них, черная с белой манишкой и таким же белым кончиком хвоста, которую я прозвала Мусей. Кошек я всегда любила – они были самолюбивы и независимы – интересно, насколько часто мы ценим в других те качества, которых не достает нам самим? Но, как ни странно, они тоже отвечали мне привязанностью – охотно шли ко мне на руки, позволяли себя гладить и почесывать.
Вообще, кошки имен не имели – только номера. За ними присматривала тоже я – и гулять по лаборатории им не разрешалось. Но я часто выпускала Мусю, когда была уверенна, что в ближайшее время появления начальства ждать не приходится, и она уютно сворачивалась у меня на коленях, а я поглаживала ее шелковистую черную шерстку. В такие минуты мне очень хотелось завести кошку дома, но мысль о том, что бедное животное будет на весь день заперто одно в квартире, предоставленное самому себе, была мучительной и заставляла отказаться от этой идеи.
Проект "Химера"… Возможность прямого контакта человека и компьютера. Возможность проецировать получаемые данные прямо на подкорку… И давать адекватный ответ. Впрочем, мне было сложно понять, для чего это было нужно. И какие возможности это сулит. Я вообще не понимала, зачем взяли меня – фиксировать получаемые данные с прибора, особого ума не требовало. Все делала машина – и те трое ребят, что раз за разом ее налаживали, калибровали шкалу, снова и снова усиливая чувствительность электродов. И профессор, мой непосредственный начальник, который и выдвигал все новые и новые идеи. Увы, почему выбрали именно меня, я узнала слишком поздно…
Насколько мне было известно, проблему пытались решить сразу несколькими методами. Но точно я знала только то, чем занимались именно в нашей лаборатории – профессор Панский хотел создать компьютерную программу, которая была бы по своим свойствам аналогом человеческого мозга – в области получения, осмысливания информации и установления взаимосвязей. Хотя зачем это нужно, я все равно не понимала. Нет, теоретически я знала, что эта электронная копия будет служить чем-то вроде проводника между человеком и компьютером. Своеобразным адаптером. Переводить получаемые импульсы в нужную информацию. Но понять, как оно все будет работать, получалось слабо. Все-таки это была не моя специфика. И, кроме того, я не сильно верила в возможность создания искусственного интеллекта – а ведь, по сути, профессор пытался сделать именно это. Вообще, зачем нужно мысленное управление компьютером? А с другой стороны… Телевизор тоже первоначально был черно-белым и размером с пачку сигарет. И если действительно опыты окажутся успешными… Скорее всего, со временем это действительно могло стать золотым дном.
Я помогала ставить эксперименты, фиксировать данные и вносить их в компьютер. Кроме того, я собирала необходимую информацию в интернете, обрабатывала ее и предоставляла краткие резюме по интересующим вопросам. И еще ставила опыты на животных. Хотя опять же, мое участие было минимальным. Просто на голову кошки одевалась металлическая сеточка, а я только записывала те данные, которые выдавала машина. Самим кошкам эта процедура не сильно нравилась – впрочем, скорее всего им не нравилось наличие постороннего предмета на голове. Но мне обычно удавалось уговорить их посидеть смирно – причем, большую долю заслуги в этом можно было приписать взятке в виде чего-нибудь вкусненького, регулярно приносимого мною из дома.
Как раз за неделю до произошедшего случилась первая странность. Из лаборатории исчезли все пять кошек, давно ставших моими любимицами. Здесь было не принято задавать вопросы, но я пересилила себя и пошла к профессору и поинтересовалась их судьбой. На что мне было холодно отвечено, что опыты с животными оказались тупиковой веткой и их вернули туда, откуда первоначально взяли, и что мне стоит заниматься своими непосредственными обязанностями. Я и занялась, хотя на душе было немного тоскливо. С одной стороны, мне было жаль, что животных увезли, а с другой – в лаборатории они явно скучали. И вообще, вид кошек в клетке меня раздражал, как еле уловимая зубная боль. Уж слишком свободолюбивые это животные. Но теперь мне стало еще тоскливее – я почти все время была одна.
В тот день меня не мучили никакие предчувствия. Работа уже неделю стояла на месте, но моей вины тут не было – техники ломали голову, как еще усилить чувствительность прибора. А руководитель проекта ломал голову, почему не получается электронный клон.
Аркадий Геннадиевич относился к работе очень серьезно. Фактически, он думал только о своем проекте. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, или проявлял интерес хоть к чему-то, кроме своей основной работы. Когда он отдавал очередное указание, у меня всегда складывалось впечатление, что он смотрит куда-то сквозь меня. Я всегда была человеком ответственным, все его указания выполняла в точности, но все равно, каждый раз никак не могла понять – доволен он или нет. Но Панский мне никогда не высказывал неудовольствия, и это позволяло надеяться, что с поручениями я успешно справляюсь…
Почему в тот день я включила Интернет? Впрочем, все сложилось из таких случайностей, что нарочно их вряд ли можно было подстроить. Во-первых, я пришла на работу раньше времени… Во-вторых, включила Интернет, чтобы проверить почту – поскольку не успела сделать это утром, хотя раньше ни разу не позволяла себе этого на рабочем месте. И, в-третьих, заигралась настолько, что, услышав шаги начальника, не успела его отключить – просто свернула окна. Услышав его недовольный голос, я прихватила бумаги и вошла в кабинет – и тут потеряла сознание…
* * *
Торесков, 15 августа. Виктор.
Виктор просматривал телефонные счета – и пребывал в недоумении. В сильном недоумении. Странности того, что творилось в последние недели, достигло своего апогея. Суть заключалась в том, что судя по этим данным, деньги с его счета не расходовались… Сколько бы он не говорил. С одной стороны, это, конечно, приятно… А с другой – это полная чушь!
Встав из-за компьютера, он принялся ходить по комнате, пытаясь понять, что же происходит и вспоминая все мелочи, на которые он перед этим не сильно обращал внимание. Во-первых, когда он мучился, пытаясь найти ошибку в программе, и вдруг она заработала. Сама собой. Странно, но бывает. Потом, был случай, когда он случайно удалил нужный файл. И представлял уже, как с утра придется потратить еще часа три на повторное выполнение работы… Но файл оказался на месте. Внезапно. Сам собой. Тогда он решил, что удалил другой файл, хотя и не помнил, чтобы у него были файлы со схожими названиями. И вот сейчас – оказывается, он месяц бесплатно разговаривал по телефону.
Он всегда верил в логику. Всему, всегда можно было найти логическое объяснение. Даже происходящему – скажем, ошибка компьютера. Чего только не бывает. Но уж слишком много получалось всяких мелочей. Каждая из которых ничего не значила, но все вместе явно противоречили закону вероятности.
Виктор медленно прошел на кухню и поставил чайник на огонь. Его квартира была совсем небольшой – крохотная спальня, гостиная и небольшая кухонька. Но зато своя. Вспоминая время, когда он жил с родителями, он неизменно вспоминал и все ссоры, от которых просто некуда было деться. А сейчас он был полностью независим – и мог поступать так, как считал нужным. Хотя проблем все равно хватало.
Виктор подошел к окну, ожидая, пока закипит чайник, и задумался, рассматривая вечернюю улицу. Ему нравилась ночь. Возможно потому, что именно ночью он ощущал себя невероятно свободным. Свободным от людей, их требований и желаний, свободным от всего… И наедине с самим собой.
Ему нравилась прохлада, которую приносила с собой ночь. И тишина, когда улицы города затихали, освобождаясь от прохожих и транспорта. Яркие огни, светившиеся где-то вдали, только прибавляли очарования. Там развлекалось множество людей, но эта суматоха была так далеко… Что мысль об этом только радовала. Да, пожалуй, он настолько привык всегда быть один, что даже стал получать от этого удовольствие. Впрочем, нет, не так. Просто он уставал от людей, которым вечно было от него что-то нужно. Наверно, именно поэтому ночь ассоциировалась у него со свободой.
Вернувшись с чаем и бутербродами обратно к компьютеру, Виктор с удовольствием принялся прихлебывать ароматный напиток. Ему вполне хватало компьютера, чтобы не испытывать недостатка в общении. В голове вертелась еще одна мысль – а ведь он не обращал внимания, но в последнее время легко находил необходимые данные в сети. Раньше поиск его мог изматывать и злить – в последнее время он легко находил нужное, почти не затрачивая усилий. Впрочем… Это все просто случайности, другого объяснения нет. И быть не может. Он привычно проверил почту, затем включил новый фильм, пытаясь хоть немного разогнать скуку. Впрочем, кино ему не очень понравилось. В последнее время режиссеры практически всех фильмов слишком много внимания уделяли спецэффектам и экшену, явно в ущерб сюжету и актерской игре.
Завтрашний день тоже не сулил ничего нового. Виктор выключил компьютер и снял с полки новую книгу. Хоть немного отвлечься. Он любил хорошие книги, предпочитая фантастику, и, как ни странно, очень любил классическую музыку. И то и другое позволяло отвлечься от обыденности, оттого, что порой прошедший день ничем не отличался от предыдущего. Внезапно Виктор застыл и усмехнулся, пораженной пришедшей в голову мыслью – а ведь только что он вспоминал странности происходящего. И тут же решил, что ничего необычного не происходит. Нет, происходящее стоило обдумать. Он поставил книгу обратно на полку и вернулся к компьютеру. Или хотя бы поэкспериментировать.
Спустя час ему удалось выявить некоторые закономерности. В поиске ему стоило максимально точно сформулировать свое желание и ему выдавались наиболее близкие ссылки. Причем, не обязательно содержащие ключевые слова. Виктор некоторое время просто смотрел в экран, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Такое ощущение, что компьютер сам выполнял кучу промежуточной работы, выдавая уже готовый результат. Он немного помедлил, обдумывая ситуацию, потом зашел на электронный адрес фирмы, на которую работал и щелкнул по иконке "администрирование". По идее, на экране должно было просто высветиться окно, с надписью "введите пароль". Но вместо этого перед ним открылась база данных. Он на полном автомате щелкнул на иконку досье, и только тут до него дошло, что происходит. Перед ним открылись файлы, подписанные множеством имен. Не удержавшись, он нашел себя и щелкнул открыть. Компьютер опять не потребовал пароля, и спустя несколько секунд Виктор мог ознакомиться со своей характеристикой под фотографией со своей фамилией и подписью "внештатный сотрудник". Его весьма порадовали эпитеты "неконфликтный" и "ответственный" и некоторое время он с удовольствием тешил свою гордость. И только тут до него, наконец, дошло, что происходит нечто, мягко говоря, весьма и весьма странное…
Выйдя из базы данных и выключив компьютер, он впервые ощутил что-то вроде запоздалого страха. Так что же, черт возьми, происходит?! Там должна стоять защита! И не одна! Но он, не прилагая никаких усилий, получил доступ ко всей информационной базе. Причем, не понимая сам, каким образом он это сделал. Если он мог получить доступ к защищенной информации без всяких паролей… Но это еще следовало проверить. Возможно, это просто ошибка. А если нет, если пароли больше не могли его остановить… С одной стороны, это пугало. А с другой стороны… Виктор потер виски, прикидывая открывающиеся возможности. Возможности завораживали. Только стоило как следует все обдумать. Самое главное было не совершить ошибки.
Глава 3.
Столица, главный офис компании «Аэда», 15 августа. Марк.
Марк сидел в кабинете Главного и вертел в руках фотографию, время от времени переводя взгляд на невозмутимое лицо Зварыгина. Андрей Васильевич сидел за столом, причем выглядел еще более мрачно, чем на совещании. Марк не думал, что такое вообще возможно. Наконец Генеральный нарушил молчание, переведя взгляд на начальника службы безопасности.
– Ее проверял ты. Насколько я помню, судя по твоему докладу, она была совершенно одинокой.
Зварыгин ничуть не смутился, впрочем, свою работу он всегда выполнял добросовестно.
– Никого. Жила совершенно одна, никаких друзей-приятелей. Никого из родственников. Несколько хороших знакомых, но никого достаточно близкого. Официально она умерла от удара электрическим током – случайность плюс короткое замыкание. Официальную версию никто не оспаривал, подозрительных расспросов не вел… Два месяца все было тихо.
– Тогда скажи, кто этот Баттерфляй. И откуда он вообще взялся на нашу голову.
– Выясним. – Зварыгин не высказывал никаких эмоций. Впрочем, как и всегда. Эта манера разговора почему-то сильно злила Марка. – Но вот в свете этого стоит подумать еще над одним вопросом. А именно, о смерти Панского.
Андрей Васильевич задумчиво уставился в большой аквариум.
– Полагаешь, связь есть? Ведь уже почти два месяца прошло…
– Во всяком случае, проверить стоит. Выпасть с балкона своей собственной квартиры… Для убийства не было мотивов, версия самоубийства не выдерживала критики, оставался только несчастный случай. Да и сложно всерьез было рассуждать об убийстве – Панский жил в охраняемом доме, чужих не пускал, да и к тому же время от времени страдал манией преследования.
– Панский был гением. – Генеральный впервые позволил себе высказать раздражение. – С его смертью ни у кого не хватило мозгов довести до ума его разработки.
– Панский был полным психом, который ради успеха эксперимента не считался ни с чем – а менее всего с чужой жизнью. – Марк продолжал вертеть в руках фотографию. Возражать начальству он не любил, но Панского просто ненавидел, о чем Андрей Васильевич, разумеется, знал. – Но он приносил компании огромные деньги. Сотни тысяч, если не миллионы. Поэтому мы все смотрели на то, что он вытворяет, сквозь пальцы… Лишь бы не зарывался. И когда он сказал, что ему нужен подопытный кролик, мы постарались ему его обеспечить. Запустили эти тесты среди сотрудников, потом подобрали среди подходящих такого, чье исчезновение не вызвало бы вопросов.
– Не стоит вспоминать прошлые ошибки. – Зварыгин продолжал оставаться невозмутимым. – Тем более, что сам Панский мертв. Сразу после смерти девчонки я лично проверил ее квартиру – никаких улик не было. Дневник она не вела, данных о разработках компании в ее компьютере не было. Но я, на всякий случай все-таки изъял жесткий диск. Сейчас над ним Вадим колдует. Если хоть что-то с этого будет можно выжать, он справится.