Гарри поднял палочку. Его рука мелко-мелко дрожала, губы были белые. Драко понял, что ударил в самое больное место — даже если Поттер не знал того, что рассказал Драко его отец, он все равно чувствовал вину. Это было нечестно — как удар ниже пояса. Но кто сказал, что Драко Малфой дерется честно?
— Что, Поттер? — губы Драко скривились. — Вспоминаешь подходящее заклинание?
— Круцио! — выкрикнул Гарри. Спасла реакция ловца. Драко шарахнулся в сторону, изумленный выше всякой степени. Так он еще не доставал Поттера. Совершенно неуверенный, что следующим заклинанием Гарри не станет Авада Кедавра, Драко выхватил палочку и крикнул:
— Экспеллиармус! — и в тот же момент Гарри проорал:
— Ступефай!
Заклинания встретились, рикошетировали друг от друга, шарахнули по стенам, по стеллажам с ингредиентами, и, наконец, по котлам с Производной Всеэссенцией. Котлы взорвались не хуже петард Фейерверкуса. Драко повалился на пол, закрывая лицо. Он услышал, как охнул Гарри. Потом стало тихо, только шипело в камине.
— …твою мать, — сказал Драко, поднимаясь. — Ты в своем уме, Поттер?
Гарри что-то пробормотал в ответ. Он лежал ничком на полу, прикрыв руками голову.
— Что? — Драко наклонился над ним.
— Скажи это еще раз, — пробормотал Гарри.
— Что именно?
— Первую часть. Звучит шикарно.
— О… — Драко сел. Гарри приподнялся на локте и, прищурившись, посмотрел на него. У него были разбиты очки, лицо расцарапано — видимо, осколками.
— Я ничего не вижу, — жалобно сообщил Гарри, снимая очки. — О, черт! Окулюс репарум!
— У тебя лицо в крови, — сказал Драко, шаря по карманам в поисках носового платка.
— А у тебя волосы зеленые, — ответил Гарри.
— Я серьезно, Поттер.
— Я тоже. На них попала Всеэссенция. Молись, чтобы отмылась. Что ты там ищешь?
— Платок.
— Зачем тебе?
— У тебя кровь. Я не знаю заклинания, — он достал платок и, сбрызнув его водой из волшебной палочки, принялся вытирать Поттеру лицо. Тот как-то странно затих, подчиняясь быстрым, уверенным и нежным движениям пальцев Драко.
— Давно ты… — зеленые глаза за стеклами очков внимательно посмотрели на Драко. — Давно ты так беспокоишься обо мне?
— О… — Драко опустил руки, только что сообразив, что он, собственно, делает. — Ну… чтобы Снейп…
— Ты думаешь, он не поймет, что тут было? — Гарри огляделся.
— Скажем ему, что с Всеэссенцией что-то пошло не так, и она взорвалась.
— Это…
— Хочешь, чтобы я всем рассказал, что ты пытался наслать на меня Непростительное Заклятие? Тебя пошлют в Азкабан, Поттер!
Гарри приподнял брови.
— Мне казалось, ты мечтаешь об этом, разве нет?
— Нет, — ответил Драко быстрее, чем смог подумать. И тут же добавил: — Тогда я не смогу над тобой издеваться.
— Я знал, что ты эгоист, — заметил Гарри и улыбнулся. — Ты сейчас похож на Всполоха, когда он только что вылупился.
— Это комплимент, Поттер?
— Это замечание. Почему ты назвал свою Эсмеральдой?
— У нее зеленые глаза, как изумруды, — ответил Драко. — Совсем как… — и он замолчал.
— Совсем как?..
— У цыганки Эсмеральды, — ответил Драко быстро. — Из маггловской книжки "Собор Парижской Богоматери".
Виктор Гюго.
— Я знаю, — Гарри выглядел удивленным и заинтересованным. — Я бы никогда не подумал, что ты читаешь маггловские книги, Малфой.
— Я вообще разносторонне развитый юноша, — Драко протянул руку и коснулся прядки волос Поттера, упавшей тому на лицо. Гарри смотрел на него пристально, так, словно хотел прочитать мысли Драко, и Малфой мог бы поклясться, что зеленые глаза светятся.
Тишина стучала в ушах — а может, это была кровь? Пальцы Драко соскользнули с волос Гарри и прочертили линию по виску, щеке, к подбородку. Гарри вдруг быстро облизал губы. У него был острый розовый язык.
— Ты умеешь завязывать веточки от вишен во рту языком? — спросил Драко, не очень хорошо соображая, что говорит.
— Что?
— Я могу…
— Мал… — у Гарри сбилось дыхание. — Драко…
— Что здесь творится?
Голос профессора Снейпа оказал на обоих парней эффект ледяного душа. Они взлетели с пола, как стартовавшие бладжеры, оба взъерошенные, красные, едва переводя дыхание.
Снейп прищурился.
— Так, — вкрадчиво произнес он, — вы все-таки взялись за выяснение отношений, несмотря на мой запрет?
— Нет, — в два голоса ответили Гарри и Драко.
— Это Всеэссенция, сэр…
— Что-то пошло не так…
— И она взорвалась.
— Всеэссенция? — холодно переспросил Снейп. — Чья?
— Моя, — ответили юноши одновременно. Снейп обвел взглядом разгромленную лабораторию, взглянул на расплавленные котлы и напоследок — на виноватые лица парней. — Малфой, — произнес он тяжело, — я в вас разочарован. Поттер, — он коротко и злобно глянул на Гарри, — от вас я ничего другого и не ожидал.
Пятьдесят баллов с обоих факультетов. В понедельник я сообщу о вашем наказании. А пока приведите все в порядок.
Драко злился. Во-первых, его раздражала собственная бесполезность — он не знал ни единого заклинания из тех, что помогли бы в уборке, и руками работать тоже не умел. Так что порядок наводил Поттер.
Во-вторых, Драко бесило то, что его эта ситуация не радует, как должна бы, а раздражает. В-третьих, его злило то, что произошло — что чуть было не произошло после того, как они взорвали Всеэссенцию. Он был в секунде от того, чтобы поцеловать Поттера — уму непостижимо!
В-четвертых, он его все-таки не поцеловал. И это злило Драко больше всего.
Он не мог смотреть на Гарри. Поттер быстро и сноровисто выметал мусор, собирал стекло, что-то там протирал… Он двигался. Боже, как он двигался!
И он не мог не смотреть на Гарри. От каждого взгляда Поттера, каждого его движения — даже того, как он поправлял очки, — Драко бросало в жар. Ему не хотелось даже думать о том, что бы он мог сделать, если бы не Снейп, который ходил взад-вперед по лаборатории, мрачный, даже мрачнее, чем обычно. Драко не хотелось думать о том, как он подошел бы к Гарри сзади, пока тот протирает полку, как его руки обвились бы вокруг талии Гарри, выправили бы его футболку из брюк, скользнули под нее, к теплой груди, к животу, потом ниже, туда, где начинается брючный ремень… ремень медленно вытягивается из пряжки…
Драко вцепился рукой себе в волосы и рванул с такой силой, что едва не довел сам себя до слез. Снейп поднял на него удивленный взгляд.
— Малфой? Что с вами?
Гарри оторвался от полки и повернулся, чтобы взглянуть на Драко. Тяжелый утомленный выдох приподнял челку над его лбом, и снова опустил. Словно бабочка крылом взмахнула…
— Профессор, — чужим голосом проговорил Драко. — Я… мне нужно с вами поговорить.
— Свободны, Поттер, — коротко распорядился Снейп. Гарри кивнул, взял свои вещи и вышел. На Драко он целенаправленно не смотрел.
— Что происходит, Драко? — мягко спросил Снейп.
— Профессор, я… вы не могли бы… — Драко глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал заново: — Я хотел узнать насчет приворотного зелья.
— Что? — приподнял брови Снейп. — Позволь, ты собрался делать проект по Приворотному Зелью или использовать его по назначению? Должен заметить, что второе противозаконно.
— Нет! — в голосе Драко против его воли прозвучало отчаяние. — Я хотел узнать… существует ли зелье с обратным эффектом?
— Ты имеешь в виду антидот?
— Да… нет… я не знаю…
Снейп глубоко вздохнул.
— Давай сначала, Драко, и по порядку. Кто-то опоил тебя Приворотным Зельем?
— Я не знаю. Я не уверен. Может быть.
— Ты испытываешь какие-то чувства, и они тебе не нравятся? Почему ты решил, что дело в зелье, а не в…
— Снейп слегка замялся, — в юношеской природе?
— Потому что, — Драко старательно прятал глаза, — я испытываю… определенные чувства к человеку… к которому я не могу… испытывать такие чувства, — он метнул быстрый взгляд на Снейпа, но по лицу профессора невозможно было прочесть, догадался ли он, кого имеет в виду Драко. — И я не знаю точно, было ли зелье, — он заговорил быстрее и увереннее. — Мне не понятно, зачем этому человеку применять ко мне какое-то зелье. Я имею в виду… я бы никогда не подумал, что он… то есть, этот человек… может быть… может ко мне что-то такое чувствовать.
— Всякое бывает, — мрачно заметил Снейп. — Нет, Драко, если ты действительно влюблен, без помощи, скажем так, зелий, то должен сказать тебе, что ничего вроде Отворотного Зелья не существует. Если же ты под действием Приворотного Зелья, то да — существует антидот, который может тебе помочь. Но если зелье не было использовано, антидот может сильно навредить.
— И что мне делать? — уныло поинтересовался Драко.
— Прежде всего, не расстраиваться так, — Снейп поморщился. — В конце концов, в твоем возрасте все влюбляются…
Лицо Драко перекосило так, что Снейп умолк на полуслове.
— Можно подумать, предмет твоей страсти — мисс Грейнджер, — хмуро заметил он. — Хорошо. Я возьму у тебя кровь на анализ. Если зелье было использовано, я приготовлю тебе антидот.
— А если нет? — тихо спросил Драко.
— А если нет, — в голосе Снейпа теперь звучало раздражение, — то тебе придется либо подчиниться чувствам, либо бороться с ними. Уверяю тебя, бессмертной любви не бывает, — он немного помолчал, а потом спросил: — Должен ли я передать этот разговор твоему отцу?
— Нет! — быстро ответил Драко. — Не надо, пожалуйста…
— Как скажешь, — согласился Снейп. — Можешь идти.
Драко кивнул, быстро смахнул свои вещи в сумку и пошел к двери. Там его настиг голос Снейпа:
— Драко, что все-таки приключилось со Всеэссенцией?
— Мы подрались с Поттером, — улыбнулся Драко.
Снейп хмыкнул.
— Спасибо за доверие, Драко.
— Да, — Драко криво улыбнулся, слегка удивленный неожиданной вспышкой Снейпа. — И вам…
Гарри шел, практически не разбирая дороги. Сейчас ему, как никогда в жизни, был необходим дубльдум — и желательно такой, чтобы мысли, слитые в него, забывались на веки вечные.
Как вариант, можно было бы еще попросить кого-нибудь применить к Гарри "Обливиате", но он всерьез сомневался, что это поможет. Вряд ли Заклятие Забвения действует на чувства…
"Что ты несешь?! Какие, на хрен, чувства?!! Это же Драко Малфой! Даже если забыть, что он сын Люциуса Малфоя, Упивающегося Смертью, слуги Вольдеморта, даже если не думать, что сам Драко тоже наверняка носит Смертный Знак — как ты сможешь абстрагироваться от того факта, что Драко Малфой — парень?!!
Значит, мне нравятся парни. Звучит ужасно. Почти как диагноз.
Нет! Тебе не нравятся парни! Ты прожил пять лет в одной комнате с Финниганом, а про него все давно знают, что он — гей.
Значит, мне нравится Драко Малфой.
Лучше б уж тебе нравились парни.
Мне не нравится Драко Малфой! Я просто…"
Гарри остановился, прикрыв глаза. Он припомнил это ощущение — когда пальцы Драко скользнули по лицу… и у него вдруг пересохли губы и перехватило дыхание. И единственная мысль осталась в голове — если он меня поцелует, на что это будет похоже?
Все, хватит, сказал себе Гарри. Что бы там со мной не происходило, я не намереваюсь этому подчиняться.
Вообще, это похоже на действие каких-то чар, потому что даже если он, Гарри, на самом деле гей, это абсолютно не значит, что он должен непременно влюбиться в Драко Малфоя. В школе полно красивых парней.
Не так много, как девушек, конечно… И не таких красивых, как Драко…
Гарри яростно двинул кулаком по стене. "Прекрати", — приказал он себе… и в этот момент стена дрогнула и исчезла. Гарри заморгал от изумления.
— Люмос, — прошептал он палочке. Неяркий ровный огонек осветил то, что Гарри принял за стену — это была замаскированная дверь. От удара она открылась настежь, и Гарри увидел за ней самую уютную комнату из всех, в которых он когда-либо был.
Она была большая — Гарри всегда мечтал о большой комнате. В дальней стене было окно — под самым потолком, правда, но большое, с широким подоконником. Это наверняка была восточная стена, и на рассвете здесь должно было быть много солнца.
По правую руку располагался огромный книжный шкаф — во всю стену, от пола до потолка. Рядом с ним стоял стол — большой письменный стол, очень старый, потемневший от времени, за столом — кресло, тоже старое и на вид невозможно уютное. Второе кресло, точная копия первого, стояло неподалеку от камина — большого камина у левой стены.
А перед самым камином лежала огромная золотисто-рыжая шкура.
Гарри подошел к ней, разулся и прошел босиком к пасти камина, чувствуя босыми стопами, как пружинит мягкий густой мех.
— Инсендио, — прошептал он. В камине вспыхнуло пламя, отблески заплясали на рыжем ворсе. Гарри медленно, с наслаждением провел ладонью против шерсти. Мех был таким густым, что ноги Гарри утопали в нем по щиколотку, и таким мягким, что на нем можно было спать, не испытывая ни малейших неудобств.
Гарри на мгновение задумался, какому животному могла принадлежать такая роскошная шкура. Потом он вытянулся во весь рост, блаженно прикрыв глаза.
Ему было очень хорошо. Только еще ему хотелось, чтобы чьи-нибудь руки скользили по его груди и животу вниз и вверх — нежные, сильные, прохладные ладони с тонкими длинными пальцами, — чтобы чьи-нибудь глаза искали его взгляда — миндалевидные, светлые, текучие, как вода, — чтобы чьи-нибудь волосы касались его щек — мягкие как шелк, светлые пряди.
Гарри сел, подтянул колени к животу и опустил голову. "Уйди, — попросил он свое видение. — Уйди, пожалуйста".
Но это видение оказалось таким же вредным, как и тот, кто был его причиной. И говорить ему "пожалуйста" было такой же глупостью, как и испытывать к нему подобные чувства.
Глава 4 Мечи и поцелуи
"Что у меня есть, кроме ненависти к Поттеру? Нет ничего. Я никого не люблю и никем не любим. Я не понимаю, для чего я вообще существую. Интересно, почему я не думал об этом раньше? Может, раньше у меня была цель? Тогда какая?
Поттер. Уничтожить Поттера. Я провожу год за годом, изобретая все более и более хитрые способы унизить его, оскорбить, растоптать. В сущности, довести Поттера до состояния, когда у него от бешенства пойдет пена изо рта — очень просто. Самое приятное, что я при этом остаюсь холоден, как удав. Разве мне это не нравится? Разве я не был рад — вот ведь что странно! — видеть его две недели назад в магазине мадам Малкин? Разве я не скучаю летом, когда его нет, и мне некого цеплять?
Забавно — все это я знал вроде бы и раньше, но сейчас, написав, я знаю твердо.
Я ненавижу Поттера до такой степени, что иногда мне кажется, будто ненависть течет в моих венах и артериях вместо крови. И вот, кажется, совсем недавно, я начал понимать, за что я его ненавижу. Именно поэтому я ничего не сделал ему тогда, в этом чертовом магазине — я понял, я увидел.
Неужели мне это нужно? Нужно задумываться о том, какой он хороший, добрый, смелый, ловкий, всеми любимый, и в квиддич классно играет, и именно потому я его так ненавижу! Значит, я пять лет исходил завистью?! Боже, как пошло, как банально…"
Мальчик одиннадцати лет, скучая, стоял на невысокой скамеечке в магазине одежды, пока складной метр обмерял его с ног до головы, а невысокая ведьмочка, присев, подгоняла черную форменную робу по росту.