Вот так, на другой день мы и начали развлекаться со шлюпками.
Вытащив их на берег, конечно, с помощью специальных приспособлений: был в наличии ворот с полиспастом, а так - же обученные ребята, мы начали обдирать отслоившуюся смолу.
Кимка вручил нам скребки, мы разделись до трусов, а Таня до открытого купальника.
Мы работали, а неподалёку пацаны устроили купание, свернув себе все шеи, разглядывая нас.
Причём купалка была совсем в другом месте.
Когда Спиридон Ильич напомнил им об этом, ни слова не говоря, мальчишки бегали туда купаться, а загорали здесь.
Когда ободрали днище, мы с Кимом разожгли костёр и стали кипятить смолу, а Таня с Яриком занялись парусом. Растянули его по песку на просушку, искали сгнившие нитки, причём делали это довольно странно: плечом к плечу.
Увидев такое дело, мальчишки, которые загорали поблизости, незаметно переползли к парусу, окружили его, и начали помогать, по очереди оказываясь возле Танюшки.
Чудом мы с Кимкой не обварились смолой, но всё же шлюпки законопатили и просмолили.
Пока они просыхали, мы тоже накупались вдоволь, с трудом оттеснив ребят от нашей вожатой.
- Запомните, ребята! – громким голосом обучал нас Ким, - Вот это мачта, это гик, это гика-шкот, это юферс, для набивки концов, это линь, это булинь...
У меня в голове уже была каша. Посмотрев на своих друзей, сидевших с умными лицами, я понял, что такая же судьба постигла их тоже. Может, и не так, Танюшка часто задавала уточняющие вопросы и записывала в блокнотик. Мы с Яриком не догадались этого сделать, надеясь на свою могучую память. Память была, систематизировать знания оказалось нелегко.
- Когда судно делает поворот, гик перекладывается с борта на борт, не прозевайте этот момент, иначе получите по голове, а то и вылетите за борт!
Мы сидели на борту, одетые в ярко-оранжевые спасательные жилеты, и синхронно кивали.
Посмотрев на наши умные лица, Кимка махнул рукой и позвал своих ребят.
- Мы вас лучше сами покатаем, боюсь, за вами придётся снаряжать спасательную экспедицию!
Так началась наша великая регата.
Всё было прекрасно: синее небо, слабый ветер, нам показали наши места, и велели строго держаться их и внимательно слушать команды.
Мы были послушнее младших школьников. Кимка порадовался за нас.
Бывалые моряки отдали швартовы, оттолкнулись шестами, и наше плавание началось.
Ребята опустили гик, подняли парус, нам приказали залечь, и гик плавно пронёсся у нас над головами. Ветер наполнил парус, наша шлюпка уверенно направилась вдоль берега. Течения в Новосибирском море почти не было, волны, по крайней мере, сегодня, не ожидалось, настроение было под стать погоде – прекрасное. Мы в настоящем плавании!
Довольно долго мы были в восторге, слушались команд, которые отрывисто бросал Кимка. Нам ничего не надо было делать, только следить за бывалыми моряками. Потому и расслабились.
Так что следующий поворот Ярик прозевал. Его ударило гиком, и он полетел за борт. Танюшка схватила его, пытаясь удержать, и тоже вывалилась за борт. Я прыгнул сам, схватившись за гик, и шлюпка перевернулась.
Недалеко была вторая шлюпка, поэтому я скинул мешавший мне спасательный жилет и в несколько взмахов догнал потерпевших крушение. Схватив их за воротники жилетов, я, бешено работая ногами, поволок их к шлюпке. Подплыв, закинул их туда, затем продолжил спасательные работы.
Ребята в моей помощи не нуждались. Они страшно ругались, все шишки, почему-то достались мне.
Мне надоело их слушать, и я поплыл за перевёрнутой шлюпкой.
По пути я подхватил свой жилет, забросил на борт нашей яхты. Наша яхта лежала на боку, парус стелился по воде. Я попытался толкать её к берегу, но вовремя увидел спасательный катер с большими ребятами, и позорно сбежал, на большой скорости поплыв к берегу.
На берегу вылез из воды, послушал гневные крики, раздающиеся с реки, и … побежал в лес.
Найдя подходящее местечко с выворотнем, я разделся, выжал всю одёжку, развесил её на ветках ближайших кустов, уселся на ствол дерева, и задумался.
Что мне теперь делать? Возвращаться не хотелось. Опять Спиридон Ильич устроит мне выволочку, за то, что засветился. Но я здорово перепугался за Яську с Таней. Конечно, утонуть они не могли, но вода ещё холодная, они могли простудиться, особенно Таня.
Что теперь делать? Может, скрыться и пробираться до Свердловска самостоятельно? Может, сейчас не прокатит моя легенда спецагента КГБ, а как раз наоборот. Зам по режиму свяжется со своим управлением, и выяснит, что я шпион соседнего государства. Что будет с дедом? Внук – шпион! Его посадят, а я… Всю жизнь бегать?
- Ники! Ты где? – негромко кричал Ярик. Я немного помолчал, но увидеть Ярика ещё раз хотелось очень, и я отозвался.
Ярик подошёл, увидел, что я развесил на просушку свою одёжку, и тоже разделся. Я, молча, помог ему выжать шорты и рубашку, развесили всё на ветвях, и уселись рядышком на выворотень.
Ярик вздыхал, не решаясь посмотреть на меня. Я посмотрел. И увидел приличный синяк на спине.
- Ничего себе, Яська! – воскликнул я, - Тебе же спину могло сломать! – Ярик кивнул.
- Или голову пробить… - уже тише сказал я. Ярик вздохнул, и промолчал.
Так мы сидели, пока не услышали голос Тани!
- Ярик! Ники! Мальчики, где вы? Отзовитесь, мне страшно одной!
Мы вскочили, забыв про наготу, выглядывая из кустов. Потом я вспомнил сон и быстро натянул трусики. Ярик тоже понял. Находясь, всё время в мальчишеской компании, мы не думали стесняться, до десяти лет младшая группа вообще купалась голышом, чтобы не простудиться.
У меня даже мелькнула мысль, что здешние мальчики и девочки не знают, чем они отличаются, настолько редко видели друг друга.
- Таня! – позвали мы сдавленными голосами, потом Ярик пошёл искать подружку, и привёл, держа за руку. В другой руке она держала корзинку.
Мы подыскали ей подходящее место, где можно удобно сидеть, и тоже опустились на своё бревно.
Таня уже переоделась в сухое, была спокойна внешне. Помолчав, она сказала:
- Спиридон Ильич сказал, чтобы вы ему не показывались до вечера. Сначала ругался, грозился всяческими карами, Кимку обещал посадить в карцер. Потом, успокоившись, сказал, что правильно сделали эти паршивцы, что смылись, а не то отхлестал бы розгами прямо на пляже, сняв трусики.
Нашёл меня, велел набрать вам продуктов и отнести.
Таня свернула полотенце и подвинула поближе к нам корзинку.
В корзинке лежали пирожки, холодная курица в пластиковом контейнере, бутылка молока, минералка.
Мы с удовольствием стали поглощать угощение, предлагая Танюшке. Та долго не отпиралась, кушала вместе с нами пирожки.
Не сказать, что провели остаток дня без удовольствия. Мы рассказывали, Танюшке, были и небылицы, свои приключения, которые Таня считала выдумкой. Особенно мои. Ничего страшного, я, конечно, не рассказывал, приукрашивал, но всё равно, Таня слушала с широко раскрытыми глазами, удивляясь, как я за такую недолгую жизнь, успел столько повидать и побывать в стольких переделках.
Я же не считал свою жизнь короткой. Это ведь моя жизнь! Длинная-длинная… Некоторые не выдерживали такой жизни, не одного мы похоронили в своём детском доме, не один ушёл из жизни не совсем добровольно, мы знали, но взрослые обставляли всё как суицид. Я знал, что значит это короткое слово. Чтобы выжить, я построил вокруг себя непроницаемую стену цинизма: никакой жалости к другим, каждый за себя! Только в вылазках мы сбивались в стаю хищников и заботились друг о друге.
Среди крысят были другие отношения. Спаянные постоянным страхом быть похищенными, ребята заботились друг о друге, о малышах.
Здесь вообще никто ни на кого не злился, ребята дружные, как братья, было стыдно делать им пакости.
Может быть, поэтому я сбежал? Тогда надо вернуться и принять наказание, а то получит за всех Ким!
Но мы решили послушаться начальства, тем более, Танюшка сказала, что Кимку, как и остальных ребят, участвовавших в «регате», поругали и отпустили переодеваться. Тане тоже досталось.
Нас с Яриком оставили на закуску, думая, наверно, что мы это устроили специально. Ага, скучно нам было с малышами.
Вдоволь наговорившись, мы стали играть в индейцев. В наших лёгких нарядах, уже загорелые, мы нанесли на лица боевую раскраску, сделали копья, и стали с Яськой сражаться за прекрасную скво.
Потом «выкурили» трубку мира и решили, что неплохо было бы так поиграть с ребятами.
Наша «скво» была страшно горда и довольна, что за неё мы устроили такую битву.
Между тем наступили сумерки, и мы пошли домой, а то точно получим на орехи.
- Ну что, моряки, хорошо сегодня отдохнули? – спрашивал нас Спиридон Ильич, прохаживаясь перед нами. Мы выстроились у него в кабинете, руки по швам, головы уронив.
- Опрокинули яхту, чуть сами не утонули. Этот опять начал показывать чудеса храбрости! Супермен, блин! Я уже устал отписываться! Ники, я говорил тебе, будь проще! Всё, терпение моё кончилось, завтра отправляю вас домой…
Мы вскинули головы:
- Спиридон Ильич! – вскрикнули мы, - А ребята?!
- Ну вот! Предлагаю позаниматься с ребятами, «Спиридон Ильич!» кричат в ужасе, освобождаю, опять в ужасе. Связался я с твоим дедом, Ники, спрашивал он о тебе, соскучился, говорит. Твой папа, Слава, тоже беспокоится, мама Татьяны, также, в Свердловске… А они здесь зажигают, им не скучно, о родителях забыли!
Мы опять опустили головы. Со своими близкими мы рады встретиться хоть сейчас, но расставаться с ребятами и друг с другом, совсем не хотелось.
- Мне тоже не хочется вас отпускать, ребята. Вашу троицу оставил бы навсегда у себя, но ваши, свердловские ребята уезжают, вас тоже вынужден отправить. Они поедут поездом, вместе с вашей младшей группой, а вы полетите завтра самолётом. Так что, собирайтесь, времени вам до утра.
Спиридон Ильич улыбнулся и спросил:
- Так зачем вы устроили кораблекрушение?
Ярик покраснел и прошептал:
- Это я виноват, не уследил за гиком.
- «Не уследил за гиком!». Ты понимаешь, что могло голову пробить? – Ярик покаянно кивнул.
- У него спина синяя, - подала голос Таня.
- Синяя? – испугался Спиридон Ильич, - Сейчас же к врачу! Не хватало ещё неприятностей от твоего папы! – Спиридон Ильич схватил Ярика за руку, велел нам расходиться, и повёл нашего друга и брата в медпункт.
Мы с Таней вышли из административного корпуса и остановились.
- Куда теперь? – спросил я, беря Таню за руку. Таня не отняла руку, она уже знала, что я слишком люблю своего брата, чтобы сделать ему даже чуточку больно.
- Сходим к ребятам, целый день их не видели. Потом будем собираться.
Я хмыкнул: - Что там собираться? Голому собраться, подпоясаться.
- Ты ничего с собой не возьмёшь?
- У нас здесь ничего своего нет, разве машинку…
- Вот и пойдём к ребятам.
Ребята уже занимались, под присмотром воспитателей, тихими играми, ребята постарше читали книжки. Воспитатели обрадовались нашему появлению и отпросились домой. Мы не протестовали.
Когда те вышли, ребята с криками восторга кинулись к нам, спрашивая разрешения побеситься. Мы с радостью разрешили, сами прошли в пионерскую комнату и начали перебирать игрушки.
С трудом выбрал себе машинку, потому что все были хороши. Машинки были не такие яркие, как в Японии, но сделаны с любовью, копируя настоящие, сделаны из металла и дерева, а не из пластмассы, шины были из резины, надетые на настоящие литые диски.
- Таня, а где ты в Свердловске будешь жить? У мамы?
- Сначала, наверно, у мамы, потом в интернате.
- Надо попроситься в один интернат…
- Да, я тоже не хочу с вами расставаться. А ты там, где живёшь?
- Я ещё не был там, дед где-то снял домик. Наверно, ночевать с ним буду, а днём к вам бегать. Ярик тоже будет в интернате, он говорил, что папа сильно занят.
- Девочки отдельно будут, - тяжело вздохнула Таня, - Я так к вам привыкла. Вы гораздо лучше девчонок, с вами весело, вы такие игры придумываете интересные!
- А нам с девочками хорошо! – прошептал я. Тут открылась дверь, и вошёл Ярик. У Танюшки вспыхнули глаза, и она заулыбалась.
- Мы тут игрушки выбираем, на память, ты что-нибудь возьмёшь с собой? Что у тебя со спиной?
- А, ерунда! Вот наши ребята скоро всю спальню разнесут!
- Пусть побесятся напоследок, - предложил я, - Старшие не разрешат веселиться вечером.
- Ну и пусть, - согласился Ярик, перебирая машинки.
– Я соскучился по папе, - сказал он вдруг, - Но, если бы мне предложили ещё здесь побыть, согласился бы.
- Мы тоже, - ответили мы, хотя тоже стремились к родным людям, я уже радовался будущей встрече.
Мы встали в кружок, взялись за руки.
- Постараемся там чаще встречаться, - решили мы, - может, Спиридон Ильич попросит воспитателей так же поставить нас пионервожатыми?
Постояв так, мы пошли успокаивать малышей и собирать свои рюкзачки.
Рюкзачок оказался моим. Тем, с которым я путешествовал из Империи. Перебрав то, что находилось там, я выложил на кровать одежду Владика и подумал, как у них всё было после моего бегства.
Всё ли благополучно? Не зря ведь дед сторожил нас с помповым ружьём?
Туда, к сожалению, не позвонить. Позвонить-то можно, но не мне. И не Ярику. Вот он, на соседней кровати, собирает свои нехитрые пожитки. Очень чуткий братик, сразу почуял мои нерадостные размышления. Знать бы всё наперёд! А то, спросил братик о моих раздумьях, а я ответил что- то: типа того, что думаю, не мала ли мне одёжка. Ярик слегка обиделся, и больше не спрашивал.
- Яська, прости, эту одежду мне подарил один мальчик, мы поменялись одеждой при расставании.
- Тогда понятно! – успокоился Ярик, - вспомнил друга? – я кивнул:
- Да, Ярик, он стал мне другом, хотя были знакомы меньше суток, я тебе не говорил, это было, когда я перебирался сюда.
- Тогда понятно! – приложил Ярик палец к губам.
Тут, несмело постучавшись, вошли наши бывшие оруженосцы.
- Вы так и не повязали нам галстуки! – сказали они нам, протягивая нам шёлковые красные галстуки.
- Вы, разве, не поедете с нами? – удивились мы.
- У нас здесь родители, мы не можем, - потупились ребята.
- А это по-настоящему? – спросил я, - Мы имеем право?
- Вы думаете, откуда мы знаем, что вы утром уезжаете? – спросил Ромка.
- Я нисколько не сомневаюсь, что вы можете разнюхать всё, что угодно, - усмехнулся я.
- Спиридон Ильич разрешил, в виде исключения, - вздохнул Славка, - мы будем самыми первыми пионерами в этом году.
- Да мы-то не против! – воскликнул я, и, взяв из рук Ромки галстук, сноровисто повязал галстук ему на шею. Я умел это делать, меня учила Танюшка. Вскинул руку в пионерском приветствии. Ромка со Славкой ответили, и оттарабанили клятву юного пионера, давно выученную наизусть.
После этого ребята вынули из карманов нам подарки.
Ромка мне подарил крохотную машинку, мастерски вырезанную из куска дерева, Славка отдал Ярику маленькую яхточку.
- Это мы сами сделали, - одними губами прошептал Ромка, хотя по тщательности выделки было видна одна рука. Я не стал допытываться, кто из них такой мастер, просто крепко обнял мальчика.
Переглянувшись с Яриком, достал свою любимую машинку, и подарил Ромке. То же сделал Ярик.
Ребята, с сияющими глазами прижали подарки к груди, и мы пошли их провожать, чтобы не попались патрулю, охранявшему лагерь.
- Ну что? - спросили мы друг друга, - Пойдём ещё выберем себе машинки?
Мы думали, что потихоньку проберёмся в пионерскую комнату, но жестоко ошиблись. Новость о нашем отъезде распространилась по лагерю, и в малышовой группе нас ждали уже все наши друзья. Почему они знали, что мы вернёмся сюда, так и осталось для меня загадкой.
Столица
На другой день нас, сонных, повезли в Толмачёво. Еле добудились. Спиридон Ильич хотел уже взяться за хворостину.
Последняя ночная посиделка с кучей друзей прошла незаметно. Нам натащили кучу подарков, в основном, сделанные своими руками игрушки. Выполнены эти игрушки столь искусно, что не верилось, что сделаны они были руками мальчишек.