После этой лекции, где я стоял в позе подчинения, человек без имени повернулся и ушёл, не прощаясь. Больше не спрашивали моего согласия: меня выдрессировали.
Да и отказываться мне не было никакого смысла: даже если мои наниматели не выполнят свои обещания, я не видел другого выхода.
Меня поманили шариком, который мог привести нас с дедом домой, и всё остальное отодвинулось на второй план: жил ведь я раньше, не зная никого... Да и не хотел знать.
Сейчас я приобрёл бонусы почти супермена, и это не могло меня не радовать. То, что за это ещё придётся расплачиваться, меня, в силу моего возраста, не волновало.
Костя.
Поезд «Хикари» нёс нас по бескрайним просторам Дальнего Востока. Здесь эти просторы принадлежали Великой Империи Ниппон. Поезд летел со скоростью 500 км. в час.
Я говорю «нас», потому что ехал с дедом…
Да, вот так просто меня завели в вагон и посадили рядом с дедом. Самураи с каменными лицами попрощались со мной, и пошли на выход.
Глубоко вздохнув, дед прижал меня к себе, и я замер, счастливый. Мы не сказали ни слова, и так понимая, как скучали друг по другу.
Потом дед посадил меня ближе к окну, чтобы я мог видеть расцветающую природу. Наступил уже май, всё вокруг зеленело. Полотно дороги было поднято высоко над землёй, чтобы не мешать окружающей среде.
Я снова привалился к тёплому боку деда, стараясь подольше побыть с ним. Дед укрыл меня своей курткой, обнял за плечи. Ему тоже было грустно расставаться со мной: он ехал в Россию официально, я же должен проникнуть нелегально, поэтому мне надо сойти с поезда в Иркутске, который тоже был Японским.
Россию ещё называли УрС. Что можно было расшифровать, как Урал-Сибирь, и ещё Урс означал «медведь». Столица УрСа находилась в Свердловске. Так меня просветили в учебном центре.
Кому интересно, то на западе у России остался Мурманск, на Востоке - Чукотка, на юге – Новосибирск.
«Хикари» проходил через Новосибирск, затем далее, до Британских островов. В Новосибирске дед должен был сойти с поезда и добраться до Свердловска. Там снимет домик на окраине и будет ждать меня. Числился он пенсионером Великой Ниппон, и его пенсии вполне хватало, чтобы безбедно жить в России, встав на учёт в миграционном пункте.
Война закончилась давно, теперь все жили в мире, на «чужие» территории никто не претендовал. Подписали мирный договор, и успокоились. Внешне, конечно. Шпионские страсти бушевали нешуточные, от политических до промышленных.
Мне сказали, что в России сейчас наблюдается невиданный подъём экономики.
Японцы утверждают, что этого добились, благодаря образовательным реформам и воспитанию подрастающего поколения.
Как ни странно, и здесь были беспризорники. Всегда находились свободолюбивые дети, которым надоедала неусыпная опека, и они «пропадали», растворяясь в немаленьких городах.
Мне предстояло проникнуть в страну и затеряться среди них. Беспризорников постоянно ищут, и мне надо было попасть в сети… Но в нужные сети. Здесь мне обещали помочь, указав, кому можно сдаваться, кому нет.
- Дед! – позвал я.
- Что, Ники?
- У нас есть шанс?
- Я всё сделаю, - понял меня дед.
- Ты видел шарик?
- Видел. Мне передадут его в Свердловске.
Я повозился, у деда под боком, уютнее устраиваясь. Скоро мы расстанемся, и мне хотелось подольше сохранить родное тепло.
Я представил, что мы вернулись, и будем опять вместе жить. Как я буду себя вести? Хотелось бы не огорчать маму, папу, деда, чтобы все они радовались, какой у них хороший сын и внук.
Спасибо наставникам, вбили в меня уважение к старшим. Теперь я ни за что не сяду раньше старшего, не задам вопрос, пока не разрешат, не перебью, даже смотреть в глаза считается неслыханной дерзостью.
В России немного другие нравы, но воспитанные дети нравятся всем взрослым.
Поезд начал торможение.
- Пора, деда, - прошептал я, - спасибо, что был со мной.
Дед не выдержал, и поцеловал меня. Сначала в лоб, потом в щёки. Подумав, поцеловал меня в губы.
- Постарайся выжить, внук, - прошептал он, смахивая невольные слёзы. Я смотрел на него сухими глазами и ничего не выражающим лицом: тепло души деда оставалась со мной.
- Хорошо держишься, - похвалил дед, а я подхватил рюкзачок, в котором находилась смена белья, одежды и концентраты на первое время. Одет я был в простые джинсы, рубашку, была у меня ещё куртка, на ногах - кроссовки. Всё Российского производства. В кармане лежало ученическое удостоверение. По этому удостоверению я мог обедать в бесплатных столовых, в России, взять в булочной хлеб. В общем, смерть от голода мне не грозила. Если не потеряю удостоверение. Если потеряю, должен, обратится в свою школу, и мне выдадут дубликат…
Эх, знать бы ещё, где эта школа! А если украдут, или отберут? Значит, нельзя терять.
Поневоле позавидуешь тому, у кого чип вшит под кожу. Не потеряешь!
- Прощай, дед! – сказал я и пошёл по проходу. Выйдя на перрон, я разыскал окно, за которым остался дед и помахал ему рукой. Дед ответил. Ему, наверно, было грустно.
Я повернулся, и пошёл на автобусную остановку. Нашёл табличку, на которой было написано, что отсюда отправляются рейсы на вокзал с местным железнодорожным сообщением.
Вместе со мной с «Хикари» сошло немало народу, и азиаты, и европейцы, так что на меня не должны были обратить внимание.
Между тем трансконтинентальный поезд тронулся, приподнялся на магнитной подушке, и с лёгким свистом отправился в дальнейший путь.
Я не грустил, трёх часов счастья вполне хватило мне для поднятия настроения. Долго ещё можно вспоминать тепло деда, его ласковые поцелуи.
Улыбнувшись, я вошёл вместе с народом в автобус, провёл по считывателю карточкой и протиснулся по тесному проходу в самый конец автобуса, усевшись в уголке у окна.
К счастью, никто меня не побеспокоил, не спросил, почему я еду один. Наверно, довольно длительный переезд утомил пассажиров.
Автобус тронулся, увозя нас от громады вокзала, в город.
Город сверкал зеркальными стенами небоскрёбов, переливающейся рекламой, на японском и на разных европейских языках, в том числе и на русском. Привычный уже ровный асфальтобетон без единой трещинки, редкие чахлые деревца.
Я уже спокойнее смотрел на всё это, без прежней ненависти, хотя подозревал, что здесь тоже живут крысята. В случае чего, можно наведаться к ним в гости.
Автобус въехал на привокзальную площадь, и остановился. Пассажиры пошли на выход, возле двери стоял полицейский. Что он здесь делает?
Сделав морду кирпичом, я спустился по ступенькам и пошёл было на вокзал, но был остановлен:
- Мальчик, покажи документы.
Я подал свою кредитную карточку, на которой было написано, что я Ники Хокуто и надел дымчатые очки, солнце светило довольно ярко.
- Путешествуете один, или с сопровождающим?
- Один.
- Цель путешествия?
- Ангара, Байкал. У меня каникулы. Простите, а чем вызван ваш интерес ко мне?
- Вы одеты, как Урса…
- Сейчас это модно в Токио.
- Может, там и модно, но здесь почти приграничная зона, и это вызывает вопросы.
-Понятно, мистер. Я могу идти?
-Да. Вы где думаете остановиться, в японской, или европейской гостинице?
- В европейской.
- Могу посоветовать русскую, если у вас там мода на русское. Называется «Ангара».
- Спасибо, мистер, если не поеду дальше, обязательно воспользуюсь вашим советом, - поклонился я.
- Желаю хорошо отдохнуть! – козырнул мне полицейский.
Я отправился на вокзал, переводя по пути дух. Думал уже, что придётся провести ночь в полицейском участке. Начнут выяснять, что это ещё за Хокуто…
Никто не должен знать, что я из специального подразделения. В случае задержания должен выкручиваться сам.
На вокзале, без проблем я взял билет до Красноярска в общий вагон. Хотелось, конечно, в купейный, но там ты весь, как на ладони, в то время как, в общем, помещается куча народа, постоянно перемещаются, входят и выходят, да ещё и немало пассажиров с детьми.
Удалось сесть в кресло, недалеко от тамбура. В случае чего, можно перейти в соседний вагон, а то и выйти наружу. Уже тепло, хотя… я вздохнул: мне теперь было неважно, я не чувствовал холода, хотя знал температуру. Это знание оберегало от переохлаждения и перегрева.
Поезд шёл медленно, высаживая и принимая новых пассажиров. Я уже собрался подремать, когда увидел, что в вагон прошёл мальчишка. Внимательно его, рассмотрев, понял, что путешествует он в одиночестве.
Неуверенно пройдя по вагону, он поравнялся со мной.
- Кого-то ищешь? – тихо спросил я его. Мальчик вздрогнул и посмотрел на меня.
- Садись, - предложил я ему. Он опасливо взглянул и присел на краешек кресла возле меня.
- Ты почему один? – так же тихо спросил я. Мальчишка быстро огляделся:
- Почему ты думаешь, что один?
- Я давно за тобой наблюдаю.
- Ты шпик?
- Чей? – насторожился я.
- Полиции, - шмыгнул он носом, напрягаясь, чтобы сбежать.
- Нет, успокойся, я тоже еду один, потому тебя и позвал, вместе веселее. Ники, - представился я.
- Костя.
- Какие планы, Костя?
Костя недоверчиво посмотрел на меня, думая, сказать, или нет. Но в это время в вагон зашёл контролёр и Костя побледнел: - Шухер!
- Ты без билета? – Костя судорожно кивнул, собираясь бежать.
-Подожди, не бегай, Костя, попробуем обмануть его. Садись у окна!
Мы быстро пересели, и я достал билет.
Когда подошёл контролёр, я передал ему билет, он, молча, прокомпостировал его и двинулся дальше, не заметив Костю. Когда он вышел в тамбур, удивлённый Костя спросил:
- Почему он не спросил у меня билет?
- У меня было два, - соврал я, - Вообще, хочешь жить и нормально питаться?
Костя кивнул и проглотил слюну.
- Поедешь со мной?
- А ты куда едешь?
- Если тебя в этой стране ничего не держит…
- Ты… - я зажал ему рот и огляделся: вроде никто нас не видел.
- Чего кричишь? – зашипел я, - где твои родители?
- Нет у меня родителей. Сбежал из приюта.
- Из приюта? – удивился я. Что-то новенькое. Про приюты не доводилось слышать.
- Ну да. Был с крысятами, поймали, и привезли сюда, в приют.
- Странно всё это. Сдаётся мне, что ты врёшь. Может, ты от крысят сбежал? Из дозора?
Костя засопел и отвернулся.
- Ты бросил сектор без наблюдения?
- Ничего я не бросил, - с досадой сказал Костя, - Нас с Виталькой сдали. Его подстрелили, а мне удалось спрятаться. Ночью сбежал. Назад уже нельзя, если ты что-то знаешь про крысят…
- Согласен, - сказал я, - если это правда.
- Правда. Я попытаюсь перейти на ту сторону, - прошептал он мне на ухо.
Я внимательно посмотрел на него.
- Покажи свою голову.
- Чего? – не понял Костя.
- Голову наклони.
- Вшей будешь искать?
- А что, есть?
- У кого заводятся, наголо бреют. Ладно, смотри, - наклонил он голову.
Я прощупал его затылок в том месте, где мог быть вживлён разъём чипа.
Не было там родинки, только худая шейка с трогательной ложбинкой, вшей тоже не оказалось.
- Нет у тебя ничего, - успокоил я попутчика, - есть хочешь? – Костя сильно кивнул.
Я достал из рюкзачка стаканчик с сублимированным картофельным пюре с мясом и термос.
Вскрыл стаканчик, добавил воды, и перемешал.
Костя чуть не выхватил у меня из рук стаканчик, обжигаясь, начал есть ещё не до конца размешанный концентрат.
- Ну, что, едешь со мной? – спросил я его.
- А у тебя есть ещё?
- Есть, только попозже, как бы живот не подвело, будешь бегать всю дорогу в кусты.
- Какие кусты? мы в поезде!
- Это ненадолго, - я подумал, что, когда стемнеет, придётся покинуть уютный вагон и добираться до следующей станции пешком. Затем ехать зайцем, желательно на товарняке.
-Ты как попал в вагон? – спросил я Костю.
- Через заднюю площадку. Там открыто было.
- Костя, давай договоримся, что ты не будешь мне врать. Иначе не возьму тебя с собой. Зачем мне попутчик, в котором я не уверен? Может, ты сам шпион?
Костя покраснел и сказал, что у него есть ключ от тамбура.
- К наружным дверям он подходит? – кивок, - Замечательно, давай поспим, пойдём ночью.
Я откинул спинку кресла, вытянул ноги и притворился, что засыпаю. Рюкзачок я пристроил в ногах, не стал закидывать на сетку, что была над головой.
Через некоторое время Костя тихонько наклонился и ощупал рюкзачок. Что он хотел сделать? Проверить, что в нём, или прикрепить маячок?
Больше Костя ничего не предпринимал, или спал, или притворялся.
Когда за окном стемнело, я растолкал Костю, который сладко зевнул и потянулся.
- Давай, ещё поедим, и в путь.
Употребив очередной концентрат, мы поднялись, и вышли в тамбур.
Здесь стоял полумрак, за окошком двери пролетали тени от столбов и деревьев. Вглядевшись во тьму, заметил, что скоро поезд будет останавливаться, потому что началось торможение. Сам я мог сойти с поезда и на приличной скорости, но со мной был Костя, которому ещё надо было задать несколько вопросов.
- Давай ключ, - протянул я руку.
- Ты будешь прыгать? – удивлённо спросил меня Костя, протягивая ключ.
- Почему я? Вместе сойдём. – Я поворачивал ключ в замке.
- Я боюсь!
- Придётся потерпеть, если хочешь со мной.
- Я уже не знаю...
Договорить я ему не дал, открыв дверь, я схватил Костю и выпихнул наружу, велев, ухватится за поручень. Костя тихо вопил.
Я взялся за другой поручень, закрыл дверь и запер на ключ.
- Когда скажу, прыгаем! – крикнул я сквозь шум ветра и грохот поезда.
Прыгнет, или нет? Помогу!
Когда поезд замедлил движение, я крикнул:
- Прыгай, или сброшу!
Костя прыгнул, я следом.
Сгруппировавшись, я слетел с откоса, не повредив себе ничего, нашёл Костю, сидевшего в кустах.
- Ничего себе не сломал? – спросил я с участием. Костя затравленно посмотрел на меня, отрицательно покачал головой:
- Только ушибся, да ногу расцарапал.
- Тогда пошли...
Мы выбрались из кустов, и пошли по направлению движения поезда, с которого сошли так удачно.
Костя сильно хромал, существенно задерживая движение. Я думал.
Где допросить Костю? Когда рассветёт? Может быть поздно... Хотя, возможно, маячок прицеплен, чтобы отследить мой конечный пункт. И ещё: один ли маячок на мне, не является ли Костя сам маячком? Всё это надо выяснить, как можно скорее, потому что я даже не знаю, на кого работает мой товарищ. На душе было мерзко: что делать с Костей?
Когда стало немного светлей, я предложил отдохнуть, тем более что дошли до неширокой реки.
Костя не стал возражать, и, когда спустились к берегу, укрылись в зарослях, чтобы нас не видно было от дороги.
- Устал, Костя? – ласково спросил я. Костя не купился на мой тон, хмуро молчал, и смотрел в землю.
Вздохнув, я велел ему раздеваться. Пока Костя раздевался, ощупал свой рюкзак.
Маячок нашёлся в одном из кармашков. Пока оставив его на месте, спросил Костю:
- Ещё есть? На одежду мне не вешал?- Костя отрицательно покачал головой.
Раздевшись догола, он покрылся мурашками, и мелко дрожал.
- Руки в стороны! – велел я, Костя послушно развёл руки в стороны, я подошёл со спины и стал прощупывать кожу. На теле никаких меток не было. Когда я стал проверять, не вшит ли чип между ног, Костя разлепил губы:
- Нет у меня снаружи ничего, я его проглотил.
- Когда выйдет?
- Он должен прикрепиться где-то...
- И что теперь делать? – Костя пожал плечами.
Я отошёл к вещам, на всякий случай прощупал всю одежду мальчишки, разделся сам, проверил свою. Я знал, как искать, но ничего больше не было.
Костя так и стоял, расставив руки, его уже колотило крупной дрожью, а я всё не мог решиться.
По идее, я должен был избавиться ещё от странного полицейского, пока он не передал информацию.
Теперь вот, мальчишка. Чем он мне опасен? Может опознать? Так меня и полицейский видел...