Мерит с отвращением скривился: во имя человеколюбия не нужно совокупляться с трупом, каким бы живым он ни казался.
– В общем, не пугайтесь, если она пошевелится, – закончил маг.
Вручив помощнику рамку для съемки, он пододвинул к операционному столу небольшой столик на колесах, на котором был установлен один из его странных приборов. Под металлической обшивкой корпуса что-то гудело, а наружу змеями пробивались разноцветные провода.
– Если взять электрические катушки, я не смогу в должной мере регулировать силу тока и напряжение, – разговаривал сам с собой изобретатель. – А здесь кристаллический преобразователь энергии, вроде того, что заменяет Джеку сердце. Я использовал его не раз, и заряда надолго не хватит. Тот, который у Джека, тоже не вечный, осталось от силы на три месяца. После придется что-то решать. Эти скупердяи из инженерной коллегии не так уж неправы, говоря о дороговизне моих проектов. Зарядить такие кристаллы нелегко, и стоят они, соответственно, немало.
Говоря, он не забывал о деле. Прикрепил провода к пальцам рук и ног женщины с помощью больших металлических прищепок, к вискам и к груди – присосками. Похожим образом он крепил электроды устройства, раскрывавшего содержимое черепной коробки Эйдена, и того прибора, с помощью которого на несколько минут перенес его в механическое тело Джека, и Мерита снова передернуло.
– Вам может показаться, что я поступаю жестоко, – предупредил Дориан. – Но не забывайте, что эта несчастная давно мертва.
Маг достал из стоявшей рядом с гудящим прибором коробки тонкую металлическую трубочку.
– Взгляните. – Он нажал круглую выпуклость на трубке, и из нее вытянулся длинный лучик света. – Это делалось как оружие. Совершенно бесполезное, учитывая, что для убийства хватает стальных клинков. Впрочем, этот легко перерубит сталь. Но все же как хирургический инструмент человечеству он нужнее. Остер, не рвет плоть, при необходимости разрез можно тут же прижечь. – Мэтр Лленас покрутил трубку, и световое лезвие уменьшилось до дюйма в длину. – Я собираюсь запустить жизненные, так сказать, процессы тела, подать импульс, который восстановит сердцебиение, а стало быть, и кровообращение, мозговую активность… если мозг, лишенный всяческой информации, может быть активен. Но рефлексы будут работать. Потом хочу сделать срез в области гортани, чтобы видеть строение и процесс сокращения связок. А затем изучить и остальное… на будущее…
…Через пять минут Эйдена уже почти не тошнило. И рамка в руках не дрожала. Нужно лишь представить, что тело на столе – муляж вроде тех, что разбирают на занятиях студенты-медики до того, как их допустят в морг кромсать настоящие трупы. Муляж, у которого размеренно вздымается грудь, дергаются время от времени конечности и вырываются из приоткрытого рта неразборчивые звуки. И в горле ровная аккуратная дыра…
– Отлично! – заключил Дориан, просмотрев снимки. – Теперь я закончу речевой аппарат в ближайшие дня два. А вы, кажется, хотели о чем-то поговорить?
– Я стану таким же? – глядя на отключенный от источника псевдожизни труп, спросил Эйден. Это был не тот вопрос, с которым он шел к магу, но пример оказался слишком нагляден. – Жизнеспособное тело без души, с мозгом, с которого стерли всю информацию?
– Нет, – пробормотал Дориан сконфуженно. – В человеческом организме, не подверженном влиянию магии, как та, что рождается в Сарилийских горах, все процессы прочно взаимосвязаны…
– Иначе говоря, я умру сразу весь, – перевел на людской язык Эйден. – Что ж, это утешает. А то, о чем я хотел поговорить… Мы можем перейти в библиотеку?
В окружении книжных полок он быстро успокоился. В конце концов, то, что с ним случилось, произошло не вчера, и хватило времени все осознать и смириться.
Но глоток бренди оказался не лишним.
– У меня появилась странная мысль о Джеке, – сказал, отставив бокал и откинувшись на мягкую спинку кресла, – подумал, что вас заинтересует.
– Что именно?
– Эбигейл не учила его драться. Даже не рассказывала ни о чем подобном. Но если бы и рассказывала, к рассказу нужна наглядная демонстрация. Я подумал… Мне показалось еще вчера, когда Джек толкнул меня, что он действовал по ситуации. Сделал то же, что сделал бы я сам, если бы при мне какой-то грубиян приставал к девушке. Не в светском салоне, конечно, но я не жалую их в последние годы… В общем, у меня возникло бредовое подозрение, что Джек научился этому от меня. После того, как вы подключили меня к искусственному сознанию, чтобы настроить зрение…
– Вы хотели сказать, во время того, как я подключил вас, – поправил маг.
– Нет. – Эйден покачал головой, чувствуя, что от бренди она сделалась совсем легкой и привычная боль в затылке притупилась. – После. Мне кажется, между нами осталась связь. Я как будто ощущаю себя… часть себя внутри механического тела. И эта пустота, отсутствие чувств, кроме зрения и слуха, и мои собственные мысли словно заперты в его безмозглой черепушке…
– Вам кажется, – уверенно прервал его Дориан. – Связь была кратковременной, я тут же перекрыл канал, он не продержался бы без питания. Я лишь не учел, насколько человеческое сознание несовместимо с искусственным организмом, и тот дискомфорт, который вам пришлось испытать. Простите. Но Джек, вероятно, успел позаимствовать у вас что-то. Случайные мысли и эмоции могли записаться в его память, и я думаю, это только на благо. Наверное, можно попробовать заложить основы его поведения, включив в матрицу снимок сознания конкретной личности…
– Ну уж нет! – отказался Эйден поспешно. – Больше я в его шкуру не влезу. Ищите других добровольцев.
– Я бы нашел, – протянул маг. – Но не буду. Человеческое сознание далеко от идеального. Вдруг мой механический слуга начнет бояться грома или сочинять стишки ночами? Нет, нет и нет. Потрачу чуть больше времени и снабжу Джека только необходимыми навыками. А вы постарайтесь выбросить эти глупости из головы. Связи между вами нет, ручаюсь. Но если из-за этих тревог вам неприятно заниматься с Джеком…
– Нет, все в порядке. Прогулки в саду полезны нам обоим.
Не поздно было вернуться к Эбигейл и ее механическому защитнику, но Эйден предпочел еще один бокал бренди и тишину своей спальни.
Если Дориан говорит, что никакой связи нет, ему стоит поверить. Просто нервы и странные фантазии. Навязчивые. У него в последнее время все фантазии навязчивые…
А Лленас зачем-то забрал розы. Испортил хорошую идею.
Придется придумать еще что-нибудь.
Остаток отведенного на прогулку времени Эби молчала. Ни слова. Даже когда припекло высказаться насчет общества господина Мерита, которого к ним с Джеком приставили, и судя по всему – надолго.
По правде сказать, необходимости в присутствии Эйдена она не видела, как уже и в самих прогулках. Джек двигался гораздо лучше, чем в первые дни, и следовало начать учить его чему-то новому. В доме, например. Хотя и в доме Эйден вряд ли от них отстанет. Будет лезть во все, давать указания, такие же глупые, как сегодняшнее…
Когда они уже шли к крыльцу, механический человек вдруг остановился у куста роз, сорвал пышный цветок на длинном стебле и протянул Эбигейл.
Вот! Теперь придется отучать его розы обрывать.
– Больше не нужно, Джек, – сказала она строго. – Никогда так не делай, если тебя не просят.
Но цветок взяла.
Корзину принесли под вечер.
Горничная постучала в комнату к Адалинде и растерянно сообщила, что доставили цветы, но посыльный отказывается их отдавать, так как ему не заплатили за доставку, и он решил, что рассчитается получатель.
Рассеянность вполне в духе Дориана!
Возможно, он и не подозревает, что курьеру нужно платить.
– Так дай ему из «молочных» денег, – пожала плечами госпожа Келлар. В кухне всегда лежала мелочь на хозяйственные нужды. – И не забудь добавить на чай.
Розы были прекрасны. Даже невзирая на то, что некоторые цветы поникли, а с иных осыпались лепестки, – прилагаемая записка все компенсировала.
– «Весь день думал о тебе, – с улыбкой зачитала красавица. – Бродил по саду, сорвал с каждого куста по цветку»… Как думаешь, врет?
Возлежавшая на подушках трехцветная кошка, которой адресовался этот вопрос, насмешливо фыркнула.
– Конечно, врет, – согласилась Адалинда. – Но все равно это мило.
Кошка нервно дернула усами и вытянула шею, словно поправляя украшавшее ее ожерелье. Янтарные подвески тихонько звякнули.
– Ты – старая зануда, Роксэн, – пожурила любимицу женщина. – Я знаю, что дело прежде всего, но…
Розы похожи на те, что цветут в его саду.
Может, и не врет…
Глава 9
В первые три дня, сопровождая Эби с Джеком на прогулке, господин Мерит вел себя пристойно. Не приставал, денег не предлагал. Расспрашивал, но не слишком дотошно, про семью, про жизнь в Освине… понравились ли ей конфеты…
Не видя в нем больше опасности, Эби расслабилась, успокоилась. И попалась как последняя дурочка.
Из-за меда. В сотах.
Он просто достал из-под полы сверток, положил на скамейку между ними и медленно, аккуратно отдирая бумагу от липких желтых брусочков, развернул.
– С детства люблю, – признался, облизывая пальцы. – Именно такой. После смерти отца жил в поместье двоюродной тетки, там впервые и попробовал. Жуешь, жуешь, пока не останется один воск, скатаешь из него шарик и плюешь через трубочку в портрет последнего монарха… А что? Я – верный сын республики, а Карлу уже все равно. Угощайся.
Он сам взял первый кусок, и Эби отвернулась. Что-то неприличное было в том, чтобы есть руками, слизывая с пальцев тягучие золотистые капли, а потом, за неимением трубочки, кидать восковые шарики, целясь в пышные шары пурпурных георгинов… И очень хотелось последовать примеру Эйдена.
– Бери, не стесняйся.
Для пристойности выждав еще немного, девушка протянула руку за угощением.
Откусила, стараясь не уподобляться чавкающему в свое удовольствие господину Мериту. Жевала медленно и чинно, а остававшийся воск аккуратно вынимала изо рта и бросала под скамейку…
Но как же вкусно! Вкуснее, чем конфеты.
Забытая сладость детства.
Дед покупал мед у соседа-пасечника. В сотах редко, но бывало. Резал тогда ровными брусочками и ставил на стол рядом с большим фарфоровым чайником и вазочкой с вареньем. Воск прилипал к зубам. Мама безуспешно напоминала, что брать кусочки нужно вилкой… И не раскачиваться на стуле…
Эби зажмурилась, представляя себя вновь маленькой девочкой, непонятно когда успевший придвинуться к ней мужчина будто этого и ждал: обхватил ее лицо липкими от меда руками, развернул к себе и поцеловал.
Не так, как в первый раз. Мягко, осторожно. Пробуя на вкус ее губы…
И отстранился прежде, чем она успела что-то сделать или хотя бы подумать о том, что нужно что-то сделать.
– Сладкая.
Она вскочила со скамьи, задыхаясь от возмущения. Кровь прихлынула к лицу, растеклась румянцем по испачканным медом щекам. В горле перехватило… А он как ни в чем не бывало поднялся неспешно, достал платок, намочил в садовом фонтанчике, оттер пальцы и протянул батистовый лоскуток Эби.
Девушка демонстративно вытерла рот рукавом, развернулась и, ни слова не сказав, ушла в глубь сада.
А Джек безмозглый топтался все это время рядом со скамейкой. И за ней не пошел.
Возможно, Эби долго не успокоилась бы, но новое происшествие заставило забыть о выходке Эйдена.
Вернувшись из сада, она отправилась на кухню, посмотреть, что приготовил к обеду господин Блэйн, чтобы знать, как сервировать стол. Мэтр Дориан в подобных вопросах был неприхотлив и первые дни даже не замечал, какие приборы она ставит на стол, но после девушка специально расспросила повара о правильной сервировке, зарисовала для себя и теперь, тщательно сверяясь с бумажкой, раскладывала все эти вилки, ложки и пирамиды тарелок…
За этим ее и застал звонок в дверь.
За неполный месяц, что Эби прожила в доме мага, подобное случалось лишь дважды. Гости, как ей и было сказано, заходили сами, а в те два раза приходили посыльные.
Эбигейл решила, что и сейчас принесли какой-нибудь пакет, но, открыв дверь, увидела на крыльце хорошо одетого мужчину лет пятидесяти, явно не из служащих: дорогой темно-синий костюм, высокая шляпа, из-под которой выбиваются чуть вьющиеся пшеничного цвета волосы с редкой сединой, в руке трость. А лицо у гостя холеное, породистое, хоть картину пиши. Но недоброе. Не только из-за высокомерно вздернутого подбородка, большого носа с хищно раздувавшимися ноздрями и презрительного взгляда, которым он одарил открывшую ему девушку. Просто недоброе.
– Мне нужен мэтр Лленас.
– Прошу прощения, но его нет, – как и учили, ответила Эби.
Незнакомец прищурил холодные светло-голубые глаза и брезгливо выплюнул:
– Врешь!
Он шагнул в дом, и Эби посторонилась, чтобы не быть раздавленной.
– Где он? – огляделся, пройдя в холл, мужчина.
Мэтр Дориан работал в лаборатории и должен был выйти ровно через пятнадцать минут, к обеду. А до этого беспокоить его можно лишь в одном случае. И Эйден неизвестно где. Но этого лучше и не звать…
Оставался единственный выход.
– Простите, – вежливо обратилась к незнакомцу Эби, – вы не могли бы что-нибудь поджечь?
Он поглядел на нее – как надо поглядел, учитывая, что она только что ляпнула, – как на дуру. И вдруг расхохотался:
– Поджечь? Легко!
Махнул рукой, и лежавшие на круглом столике газеты вспыхнули ярким пламенем.
Эби отреагировала мгновенно: кинулась к двери с секретным замком и забарабанила по лакированному дереву:
– Пожар! Мэтр Дориан, пожар!
Дверь отворилась, и маг в сером рабочем халате выскочил в холл, вооруженный большим металлическим цилиндром. Не испуганный, но взволнованный.
Впрочем, волнение на его лице скоро уступило место возмущению: газеты уже потухли сами собой, а на мебель огонь не перекинулся.
– Эбигейл!
«Точно в тюрьму вернет», – подумала девушка. Но там хоть Эйдена не будет – уже радость.
– Тут к вам пришли еще, – буркнула она, отступая в сторону, чтобы не загораживать гостя.
– А, Найлс. – Хозяин прищурился. Показалось, сейчас метнет непонятную штуковину в высокомерного господина, но вместо этого шире распахнул дверь в лабораторию. – Входите.
При этом посмотрел на Эби так, что у нее тут же появилась мысль о том, что нужно плотно пообедать. Напоследок.
Но сделать этого девушка не успела.
Сначала она убрала в холле, а едва закончила накрывать стол для господ, появился мэтр Лленас. Гостя он, видимо, уже выпроводил и теперь пришел разобраться с ней. Понурившись под его взглядом, Эби размышляла, успеет ли она прихватить что-нибудь из холодильного шкафа, и о том, что нужно не забыть забрать свое платье и боты, если, конечно, ее не заставят сразу же переодеться.
Маг хмурился все сильнее и сильнее. Морщился, кривил губы.
– Эбигейл… Эби, я ценю твою находчивость…
На мгновение отвлекшись от мыслей о возвращении в тюрьму, девушка с удивлением поняла, что хозяин с трудом борется со смехом.
– Пожар, да. Я помню. Но впредь предлагаю относить визиты мэтра Найлса и ему подобных к вторжению вражеских войск.
– Хорошо, мэтр Дориан. – Она низко склонила голову, чтобы он не заметил вспыхнувших щек и скользнувшей по губам улыбки.
– Но по твоей милости я остался без свежих новостей, – сурово напомнил маг. – Так что придется тебе купить мне новые газеты.
– Купить? Но я же…
Вместо объяснений она вытянула вперед руку, показывая обхвативший запястье ободок, украшенный голубым камушком.
– Вздор! – отмахнулся мэтр Дориан. – Не думай, что кто-то другой станет исправлять твои ошибки.
Легко, безо всякого ключа, он снял с нее браслет и достал из кармана банкноту в десять рейлов.
– Вот. Встретишь мальчишку-разносчика или дойдешь до почты. Это вниз по улице три квартала, а потом налево… или направо. Купишь утренние номера «Салджвортского вестника», «Академический курьер» и какой-нибудь «Глас народа» или «Фабрикант». Новости приходят отовсюду.