Лебединая песня - Гай Юлия 4 стр.

— Данунахуй! А и то, правда! Может и так сучонок вытворять! Я с него спрашивать буду! Ух как буду! Спасибо надоумил! Ну давай еще по сто?

— А давай!

Внимательно послушав разговор, я нарочно громко топая вошел в сени и разувшись прошел в комнату, где у камина за столом пили Пак и Кол.

— Драсьте вам! Кол, я там это, задание выполнил!

Утром девку увез на телеге какой-то дорого одетый дедок с красивой длинной бородой и смешной шляпой на голове в виде котелка. На сколько я понял, эту «козу» Кол с Паком продали, причем за очень неплохие деньги, так как ихние рожи прямо светились от счастья. Пак даже на радостях подкинул мне пару серебряных монет, что было для него неслыханной щедростью! Ну а мне че, мне тоже заебись!

Оставшиеся пять дней мы с учителем повторяли заученный материал. Я прилежно повторял все движения и удары, что мы разучили за месяц, и я был счастлив. Счастлив ровно на столько, на сколько может быть счастлив мальчишка в моей ебнутой жизни. Когда оплаченное за обучение Паком время вышло, Кол ушел не прощаясь. Но я на него не обижаюсь, думаю он просто не любит расставания. Хотя на самом деле, ему скорее всего было похуй!

Далее в моей жизни начались «трудодни». Днями я отсыпался после выполнения заказов на убийства, либо похищения людей, тренировался, а ночью уходил на работу. Не забыл я и тот вечерний разговор Пака с учителем. И сделал именно то, от чего так предостерегал Пака, — Кол. Схрон я оборудовал себе за городом у южных ворот в густой, непролазной чащобе лесополосы. Все ценности, что прихватывал в домах заказанных мне людей, я складывал в кожаный мешочек в дупле старого дуба, что рос почти посреди чащобы, среди практически непроходимых для человека и зверя, кустах терновника. Чтобы до него добраться, мне приходилось прыгать с дерева на дерево около сотни метров к ряду. Там я впервые встретился с собакой.

Я как раз спрыгнул с крайнего дерева, уже на обратном пути в город. То, что мне рассказывали про собак, я не верил, до того дня! Это была молодая сука, ростом под метр пятьдесят в холке и под сто килограмм весом. Я ее конечно почувствовал, но было уже поздно и она мгновенно бросилась на меня. Могучее, мускулистое тело растянулось в прыжке, огромная полная острых клыков пасть была нацелена прямо мне в горло. Но я успел присесть и выдернув нож из рукава, пропорол ей брюхо. Псина кувыркаясь упала на землю, и тут же вскочив на лапы, пошла в атаку, растягивая по земле свои потроха свисавшие из распоротого брюха. Второй прыжок тварь сделала ниже и сбоку, чем сбила меня с толку и я от удара повалился на землю. Развернувшись собака попыталась схватить меня челюстями за голову. Немного промазав и схватив вместо головы капюшон куртки, стала тянуть меня на себя. По моей шее потекло горячее, и сильная резь за ухом явно говорила о ранении. Достала все-таки сука! Мне ничего не оставалось, как оттолкнувшись ногами прыгнуть вперед на нее, и изо всех сил загнать лезвие ножа в ее шею по самую рукоятку. Чудовище получив новую порцию жуткой боли, резко сдало назад и яростно рыча, попыталось укусить зубами нож, так и оставшийся торчать у нее из шеи. Бля! Сука, нож! Теперь что, в «рукопашную» что ли? На ум тут же пришла мысль, что надо обзаводиться двумя ножами. Нахуй нужны такие мысли, когда мне однозначный пиздец? Тем временем псина, изрядно потеряв кровь, но так и не дотянувшись до источника боли, в виде моего ножа, пошла в новую атаку. Однако уже гораздо медленнее, шатаясь чудовище вяло поплелось в мою сторону. Ну тут хуй тебе «бобик» ебаный! Теперь я ловко, даже играясь мог уворачиваться от усеянной клыками пасти, и не упустив момент, вырвал свой нож из шеи твари. Собачья кровь тугой струей пошла из раны, а псина упала на передние лапы. Ха! С выдохом я захерачил ей нож между затылочной костью и шейным позвонком. Раздался хруст и собака испустив дух упала на землю. Задние лапы все еще подергивались. Я вытер кровь и внимательно осмотрел псину. Просто огромная тварь! Мощные лапы с острыми когтями, клыки размером с мой палец. Жесткая как проволока шерсть песочного цвета, мощный хвост, весь покрытый длинной шерстью. Е-мое! Нихера себе, целый блядь конь, а не собака! Всё-таки правду о них люди говорят. Вернувшись домой, я промыв и обработав спиртом рану за ухом, немедленно сходил на рынок и обзавелся отличным вторым ножом.

11

Ну где еще можно узнать наиболее актуальную информацию о жизни города? Конечно на рынке! Вот и я взял за правило каждое воскресенье утром шататься по толкучке и слушать. А сегодня вообще было много чего нового! Оказывается на днях старый градоначальник помер во сне, не пережив сердечного приступа. И его тут-же сменил новый, причем так быстро, что пока выносили труп почившего из дома, этот хер уже сидел в кабинете и раздавал команды. Теперь, с наступлением темноты, вводилось вооруженное патрулирование улиц города, а также круглосуточное охранение его границ. Помимо прочих, менее важных нововведений, был объявлен налоговый сбор с торгашей и прочих дельцов. Этот налоговый указ наиболее бурно обсуждался на толкучке. Даже образовался стихийный митинг по среди площади. Из толпы на фоне общего гвалта, вылетали комментарии типа: «вероломный», «охуевший пидорас», «ненасытная сука» и прочее менее разборчивое.

Я пристроился чуть в стороне у небольшой группки мужичков наблюдая за протестующей публикой. Мое внимание переключилось на вышедший из переулка отряд вооруженных людей. Десятка два, вооружены кто чем, в основном двустволками, но у пятерых в руках автоматы, хотя тоже разные. Главное, что они все были одинаково одеты в синие костюмы военного покроя, обуты в короткие яловые сапоги, и у каждого на голове повязана черная косынка с узлом на затылке. Костюмы мне очень понравились, я такой видел у Пака, только у него был зеленый и пятнистый, а у этих вот, синие.

Возглавлял их отряд рослый дядька в таком же костюме, но с черным беретом на лысой голове. Сразу видать командир ихний. Оружия в руках командира не было, но на правом бедре была приторочена кобура с пистолетом внушительных габаритов. Отряд быстро рассредоточившись, взял толпу в полукольцо. Командир ставший чуть в стороне от оцепления, во всю глотку заорал — Внимание!

Толпа стихла и стала вразнобой, нехотя поворачиваться к крикуну. Увидев стволы направленные в их сторону, по публике прокатились удивленные возгласы.

— Слушайте ВСЕ! Я уполномоченный мэром, начальник стражи города. Меня зовут капитан Моисеенко. Приказываю прекратить нарушать порядок и разойтись! В противном случае будем открывать огонь на поражение!

Стоя в стороне от основной толпы и будучи перекрытый спинами зевак, я начал вытягивать шею и метаться из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть происходящее. Один парень развернулся ко мне и видя мою метушню, подсадил себе на плечи чтоб я лучше все видел.

Из толпы начали недоверчиво выкрикивать, о не знании и не желании знать никакого, такого «Мэра» и каких-то его указах! Один мужик в драном ватнике на голое тело, вообще вылез из толпы и возмущенно предложил, не пойти бы уполномоченному капитану Моисеенко вместе со своим мэром и его сотоварищи, — на хуй!

Командир повторил свое — Приказываю разойтись! И выдернув пистолет из кобуры, еще громче заорал — Буду стрелять!

Настырный мужик в ватнике не унимаясь, стал расталкивать стражей и попер на ихнего капитана. — Хуй тебе, а не налоги! Стрелять он собрался! В кого? Нас стрелять? Может всех перестреляешь? За каким хуем я тебе и твоему мэру платить долже… Конец реплики потонул в громком выстреле пистолета капитана.

— Считаю до трех! Больше повторять не буду. Разойтись! — Моисеенко направил пистолет на оторопевшую толпу, а его люди взяли оружие на изготовку.

Толпа медленно, а затем все быстрее и быстрее стала расходиться.

Стража дождавшись освобождения площади от людей, по команде капитана, убрала тело нерадивого мужичка и начала расклеивать листовки на всех стенах и торговых лотках рынка. Я прочитал одну из них. Там на ровном листке белой бумаги, черными печатными буквами было написано:

— Даа бля, по ЗАКОНУ! Особенно этот Моисеенко! Сука! — прокомментировал указ тот самый парень, что брал меня на плечи. Затем сплюнул под ноги и ушел, в сердцах бормоча что-то себе под нос. Я сорвав бумагу и аккуратно сложив ее, сунул в карман, чтобы продемонстрировать новость Паку.

Придя домой, я обнаружил необычную картину. Пак сидел за столом напротив рыжего пацана лет шести, который жадно уплетал сдобную булку и запивал ее чаем из большой фарфоровой кружки. Пак увидев меня, махнул рукой приглашая к столу. Я сел и налив себе кружку чая из алюминиевого заварника, протянул Паку бумагу с указом мэра. Мой опекун внимательно перечитал весь текст, и молча выслушал мой рассказ о утреннем происшествии на толкучке со всеми подробностями. Рыжий тем временем съел булку и собирая крошки со стола поглядывал на Пака в надежде получить добавку.

— Охуеть! — Пак выдохнул и уставился в пол, теребя край рубахи. — Прям взял и пальнул в мужика?

— Да, и наверное стал бы стрелять во всех!

— Слушай Сыч, ты теперь будь очень осторожен! Понял? ОЧЕНЬ! Знаю я таких! Эти «Моисеенки» всякие, будь они не ладны, и не за такое кучу народу со свету изведут! Чует мое сердце, худо будет с такими властями! — Пак налил себе чая в стакан и залпом его выпил.

— А что за пацан? — я кивнул на рыжего мальца.

— А! Это! Степаном звать, сирота. Бродил по улице жрать клянчил. Я его к делу пристрою. Ты вон уже посерьезнее дела завел, а этот, за вместо тебя, на базаре промышлять будет. Научу, и дело пойдет!

— Ясно- я протянул руку рыжему, — Сыч! Будем знакомы!

— Ну Степа… — пацан боязливо протянул мне руку, поздоровался со мной, и быстро спрятал руку за спину. Меня взял смех, — Да не ссы ты! Я не кусаюсь! Если шалить не будешь! — я улыбнулся краем губ, обнажив пару зубов. Малец сразу весь сжался и вытаращив на меня глаза затараторил как автомат: — Не, не, не! Я, нет, не буду шалить! Я, вот дядя Пак меня научит, и я работать буду! И вещи свои складывать буду! И полы я мыть умею! Вот! — «расстреляв» весь свой запал, пацан начал вопросительно крутить головой то на Пака, то на меня.

— Вот и молодец! Хорошо! — я легонько хлопнул ладонью рыжика по спине. Степан сразу приободрился и спросил:

— А Сыч это имя или кличка?

— И то и другое! Просто Сыч и все!

— А что это такое сыч?

— Это такая маленькая сова, летает бесшумно, быстро и все видит! А кто балует, тех сразу ловит и ест! — я легонько щелкнул зубами и подмигнул пацаненку. Тот видимо уже понимая, что его тут ни кто есть не собирается, улыбнулся и подмигнул мне.

12

Степка действительно оказался толковым мальчишкой и быстро освоив мастерство карманника, стал полноправным членом нашей с Паком семьи. Вечерами, за традиционным чаепитием при свечах, мы друг другу рассказывали страшные истории и весело ржали над свежими анекдотами. Пока не случилась беда.

Прошел год. Однажды утром, вернувшись со своего промысла, я застал Пака, избивающего палкой Степана. Пак молотил его со всей злостью и мальчишка лежащий в углу, уже не закрывался от яростных ударов. На полу у комода, валялись осколки разбитого черного лебедя Пака. Сразу сообразив в чем дело, я подскочил к Паку и дернул его за занесенную для очередного удара руку, в надежде спасти мальчишку. Пак развернувшись, пошел с импровизированной дубиной на меня. В глазах отражалась слепая ярость, и уже ничего не соображающий от помутнения рассудка Пак, ударил меня дубиной и я отлетел к стене. Я был зажат в угол, я знал силу и скорость Пака, я прекрасно помнил этот взгляд, и знал что мне его никак не остановить, если только… Пак замахнулся, и раскрыв рот, осел на пол зажимая рану в груди. Нож вошел точно в сердце, как и учил меня Кол. Кровь толчками покидала тело моего опекуна, стремительно унося с собою жизнь. Я отбросив свой окровавленный кинжал, бросился к Рыжику, лихорадочно пытаясь нащупать пульс. Мальчишка умер у меня на руках. Я выл! Выл как волк! Вот так глупо, из за какой-то ебаной безделушки, я потерял свою семью! Пак, Рыжик! Суукаа! Мне казалось я орал во всю глотку, но только хрипел. Я колотил ножом, ногами и кулаками в стены! Я выл, выл и выл! Через два дня я похоронил свою семью за двором у красивой, цветущей вишни. Я не знал, что надо говорить на похоронах, и слезы уже не текли из моих опустевших еще вчера глаз. Достав из кармана сверток и развернув его, я аккуратно выложил на могилку Степки, тщательно склеенную до последнего стеклышка, фигурку черного лебедя. — На вот, братик, ты всегда хотел ним поиграть, играй теперь…

Я перевел взгляд на вторую могилу — Ну а ты? Чего молчишь? На вот тебе, жадина-говядина! — я положил на могильный холмик новенькую фарфоровую кружку, на которой были искусно изображены два красивейших белых лебедя. — Попей чайку там что ли, как ты любишь, чтоб горяченький! — я положил руки себе на колени и поднял голову.

— Ну вот и хорошо! Лежите там себе, отдыхайте! А я пойду, устал я чего-то… — я поднялся с колен, закинул на плечо лямку вещмешка и не оборачиваясь пошел со двора, чтобы никогда больше не возвратиться в этот дом.

13

Не помню как я забрел на западный район города, помню меня окликнул из подворотни один пацан. Странный типчик, на глаз чуть старше меня. Из одежды на нем были только драные шорты и вязанная шапка с бубоном. Все это было настолько грязным, что цвет не поддавался расшифровке. Пацан стоял на куче битого кирпича босыми ногами и махал мне рукой. Остановившись, я повернулся к нему и расстегнув фиксатор кинжала, что у меня в рукаве, пошел на встречу.

— Здорово малявка! — парень растянул ехидную мину. — Иди, иди давай сюды!

Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки, став в пол оборота к нему так, чтобы удар кинжалом был в одно движение.

— Оба на, ты глянь! Весь крутой, в кожанке! А я вот без! Слышь Слоняра! — окликнул любитель шортов, кого-то из темноты подворотни. — Тут ваще улет! Малявка весь в коже и ботинки просто шик! И мешок весь набитый МОИМ добром! Давай малявка, снимай с себя все! — парень сделал шаг и замер с моим кинжалом у горла. Глаза юного грабителя полезли из орбит. Я чуть поднажал, и по лезвию ножа скатилась капля крови. Парня затрясло.

— Эй второй! Как там тебя? Слон? Выходи! Считаю до трех! Раз! Два! — я чуть сместился за первого, так чтобы он оказался на линии огня вместо меня, если второй вздумает чем ни будь в меня швырнуть или выстрелить.

— Че там Жмых? Хуль ты возишься, заебал! — из подворотни вылезло чудо. Ебать, я аж прыснул с видона этого явления. Замотанное в драное тряпье создание, напоминало и правда, гротескную карикатуру на слона. Рост его был повыше моего, а вот сама голова представляла круглое, лишённое волос образование с оттопыренными огромными ушами. Центр хари венчал длинный округлый нос, свисающий до верхней губы. Чудо подошло ближе и увидев ситуацию, в которую попал его товарищ, выпучил свои мелкие глазища, сел на жопу, и завыл.