Вот тут Валерка проявил слабину: беспомощно оглянулся на Паоло, словно пытаясь взглядом сказать: "ну что с таким обормотом сделаешь".
— Видишь ли, Найк, — присоединился к разговору итальянец, — если бы в где-нибудь в Рязани или Флоренции из клетки выбралась какая-нибудь там горилла, то ветеринарные службы наверняка бы объявили тревогу и оцепили ближайшие территории. А умные люди не стали бы разгуливать в опасной зоне. Потому что они, конечно, умнее, вот только вот горилла этого не понимает. Свернет голову, и погибнет умный человек непонятно за что.
— А если бы такая вот горилла бродила, а там Валерка беспомощный лежал, ты бы не полез? — чуть дрогнувшим голосом спросил Никита.
— Если бы Валерка — то полез бы, — без раздумий признался Паоло. — В этом случае понятно, за что.
— Ну и вот, — подытожил маленький упрямец. — Ты за Валерку, а я за Серёжку. Чего тут непонятного?
— Знаешь, я бы за Валеркой всё равно бы полез осторожно, — доверительно сообщил итальянец. — Если надо рисковать, то это ещё не значит, что надо делать глупости.
— Да не собираюсь я никаких глупостей делать, — рассердился Никита. — Вот заладили. Я вам что, маленький?
— Ладно, не кипятись, — примирительно произнёс Валерка. — Ты не маленький, ты просто слишком горячий. А тут нужно думать, хорошенько думать. Как бы отец сказал: "Семь раз отмерь, один отрежь".
— Ну и как? — с ехидцей в голосе поинтересовался младший брат. — Надумал и отмерил?
— Пока ничего не надумал, — признался старший.
— А вот я кое-что сообразил, — сообщил Никита и принялся излагать свой план.
— Хорошая идея, — оценил Валерка, внимательно выслушав предложение. — вот только одна беда: параметры излучения-то совсем другие. И опытным путем их не больно-то подберешь.
— Не надо ничего подбирать. У меня на «Ладушке» есть все нужные цифры.
— Eccellente! — восхитился Паоло. — А зачем они тебе?
— Да кое-что нужно было уточнить, по биотокам, я сразу на всякий случай полную документацию скачал. А потом стереть было недсуг, — признался Никита.
— Барахольщик, — нарочито укоризненно произнес Валерка.
— При попадании на необитаемый остров любые ненужные вещи становятся очень даже нужными. — со столь же наигранной серьезностью парировал мальчишка. — Это ещё Робинзон Крузо установил.
— Ладно-ладно… Не задирай нос…
— А я и не задираю. Я как раз хотел попросить Паоло это дело собрать и допрограммировать. Самому мне с этим возиться…
Никита не договорил, Валерка деликатно промолчал. Подколка о том, что возись — не возись, а результата всё равно не будет, разумеется. на язык просилась, но сейчас она была совсем не к месту. Хвастовством и зазнайством Никита не страдал, как и большинство Валеркиных знакомых. О друзьях не стоило и говорить: присвоение себе чужих заслуг в мальчишеском мире, что на Земле, что в космосе рассматривалось как один из самых больших пороков и наказывалось всеобщим презрительным отчуждением. Считалось, что чужое за своё может выдавать только тот, у кого за душой нет ничего своего. А кому интересно иметь дело с такими пустыми людьми?
Тем более, что ответа на вопрос сможет братишка сам собрать и наладить нужные устройства или не сможет, Валерка не знал. Зато был точно уверен, что у Паоло это получится: друг решал и не такие задачки.
— Помогу, конечно. В чем вопрос…
— К утру управимся?
Словно подслушав Валеркины мысли, маленький баламут тут что усложнил условие. Но Паоло остался невозмутим.
— Мухтар постарается, — пообещал он.
В своё время на мальчишку произвел сильнейшее впечатление очень старый русский кинофильм "Ко мне, Мухтар!". С тех пор фраза милицейского старшины превратилась для него во что-то вроде пароля, означавшего готовность с головой уйти в сложное дело, результат которого далеко не ясен.
— Я могу помочь? — поинтересовался Валерка.
— Конечно, — кивнул Паоло. — Если сумеешь остаться в стороне — будет самое это.
— Самое то, — хмуро поправил подросток.
Друг был прав, но всё равно брала досада. В микроэлектронике Валерка и вправду совершенно не разбирался, поэтому самая большая помощь, которую он мог оказать ребятам, это не создавать им помех в работе. Именно на это Паоло ему и указал. Но даже если понимаешь, что такое понимание на сто процентов верное, всё равно тяжело с ним смириться. Захлестывает обида. Трудно согласиться, что ничего не делание приносит больше пользы, чем пусть неумелая, но исренняя попытка принести хоть какую-то пользу.
Но всё-таки Валерка сумел взять над собой верх. Помогли воспоминания о разговоре со Стригалёвым. Всякий раз, когда особенно сильно накатывало желание присоединиться к погруженным в работу ребятам, он вспоминал про местные методы руководства. И желание сразу отступало: быть похожими на тутошних командиров Валерке ой как не хотелось.
Так он и вытерпел до самого вечера и даже, чтобы не смущать друзей, пораньше лег спать. Правда, похоже, Паоло и Никита этого просто не заметили, но если всё-таки обратили внимание, то им, наверное, стало легче.
Уснуть он, конечно, не смог, но старательно делал вид, что погружен в глубокий сон. И только когда уже хорошо заполночь "юные техники" стали укладываться спать, он шепотом спросил у брата:
— Ну как, получилось?
— Всё в порядке! — уверенно прошептал в ответ Никита. — Чтобы у нас, да и не получилось…
— Уверен?
— Да уверен, уверен. Но утром проверим.
— На мне проверять будем, — не оставляющим места для возражений тоном заявил Валерка. Усталый Никита спорить не стал.
Утром "чудо инженерной мысли" прошло «госприемку». Не мудрствуя лукаво, в качестве полигона выбрали школьную туалетную комнату, Разумеется, выждав, пока поток пионеров перейдет от личной гигиены к завтраку: случайные свидетели ребятам были совсем не нужны.
Испытания прошли успешно. Настолько, что в столовую Валерка и Паоло вошли еле передвигая ноги. За что удостоились множества иронических и осуждающих взглядов, а Серёжка даже укоризненно высказался на тему того, что нельзя же быть такими засонями. Защищаться ребята даже и не пытались. Пусть лучше их считают сонными мухами, чем раньше времени откроется Никитин замысел. Очень многое в реализации придуманного мальчишкой плана строилось на эффекте внезапности, когда противник будет действовать в условиях острого недостатка времени, а значит и принимать решения, которые основаны не на анализе ситуации и размышлениях, а на местных стереотипах. Ведь именно с ними, а сосем не с каким-то конкретным человеком, ребята и собирались бороться.
Утренние события благоприятствовали планам Игоря.
Во-первых, из штаба полковника Городова на комбрас провизировали, что в районе полудня он может понадобиться и попросили подтвердить своё присутствие в Беловодске, что Игорь с удовольствием и сделал. На всякий случай уточнил своё расположение в школе и добавил, что имеет под командой пионерский отряд в составе восьми мальчишек и двух девчонок.
«Ученые», разумеется, в тот список не попали. Зато отряд пополнил Алексей Ефимов более охотно откликавшийся на непривычное русскому уху прозвище Аннит — четырнадцатилетний парень, тоже живший в окрестностях Яснодольска, выживший при нападении сипов и вышедший к Беловодску в одиночку. "Штаб эвакуации" направил его в распоряжение Мурманцева, чему Игорь оказался очень рад. Из короткого, не больше пяти минут разговора, он заключил, что Алексей, несмотря на странное прозвище, — парень надежный и серьезный, не то, что романтик Серёжка. На него Игорь всецело мог положиться.
Конечно, менять своего заместителя прямо сходу Игорь не собирался, это было бы психологически неверно. Серёжка такое решение наверняка расценит как признак недоверия. Пусть даже сразу убедится, что это не так, всё равно у него возникнут сомнения и колебания, которые сейчас совсем не нужны. Это до начала любого дела можно менять важные фигуры относительно безболезненно. А когда оно уже началось, то тут уже всё. Смена обоснована только в случае возникновения сильных сомнений в том, что человек способен довести порученное ему дело до конца. А в Серёжке Игорь не сомневался.
Но в перспективе, конечно, такая замена напрашивалась. Ничего не поделаешь, рановато ещё Клёнову командовать, а может это и вовсе не его предназначение.
Ну а в-третьих, Игорь внимательно обследовал школьную аудиотеку и был приятно удивлен её богатством и разнообразием. Проблемой было не найти подходящее аудио, а выбрать что-то одно из пары полок приключенческой литературы. После некоторых размышлений Игорь остановился на повести "Держись, геолог!", в которой рассказывалось о приключениях на Шумерле юного выпускника Селенжинского Императорского Лицея Олега Летягина, которому губернатор Домб-Добжанский поручил разведку и составление карты одного из государств набисок. Эта повесть Игорю очень нравилась. Не столько потому, что её главный герой был выпускником одного с Игорем Лицея (хотя, конечно, это тоже имело значение), просто она была хорошо написана. Сильно и динамично, она слушалась на одном дыхании и звала вперёд, в непознанные дали, полные опасностей и побед. Игорь сам слышал, как кто-то из приготовишек после прослушивания очередного отрывка переживал: "Ну почему я не Олег Летягин". На что получил традиционный в таких случаях ответ от офицера-воспитателя: "Не пытайся быть Олегом Летягиным, старайся быть таким, как он".
Всё правильно. Олег, как и многие другие герои аудио и стерео, был примером не только для малышей, но и для взрослых пионеров и для выпускников. В том числе — и для самого Игоря. Юноша надеялся совершить поступок, который станет достойным книги или сценария. Пока что происходящее на Сипе тянуло, разве что на завязку. Приключений, конечно, хватало, наверное и на целую книгу, но не было главного, того, без чего книга невозможна: победы. Вот когда «ученые» будут разоблачены, а их коварные замыслы полностью сорваны, можно будет подумать и о роли литературного консультанта: наверняка кто-нибудь из писателей захочет написать книгу о произошедшем на Сипе. А пока об этом думать рано. Пока — время Летягина. Придуманный герой вставал в строй рядом с живыми — чтобы вложить свой вклад в борьбу за родную Русскую Империю.
Решение Игоря устроить коллективное прослушивание аудио отряд встретил одобрительно, хотя и без особого энтузиазма. Отдохнувшие мальчишки уже подумывали о чем-то более подвижном и практически полезном, а именно о выяснении своей роли в обороне города и первичном осмотре выделенного участка. Мурманцев пообещал им, что скоро дело дойдет и до того, рассказав о послании из штаба обороны.
Историю Летягина отряд слушал затаив дыхание. «Ученые», разумеется совсем иначе. Старшие тщательно прятали от посторонних глаз быстро овладевшую ими скуку. Младший вертелся на стуле, точно сидел на иголках, то и дело заглядывал в свою плашку, что-то там искал. Видимо, находил, потому что удовлетворенно откидывался на спинку стула, но почти тут же ёрзанье и поиски начинались по новой. На лицо мальчишки то и дело наплывала ироническая ухмылка.
Наблюдая за этим, Игорь с каждой такой улыбочкой становился только спокойнее и увереннее в своей победе. Враг явным образом себя демаскировывал, открывал свою тщательно скрываемую сущность. Именно таким был замысел Мурманцева: заставить «экспедицию» проявить себя. Для них, судя по обмолвкам, героизм и поиск приключений был не более чем глупой и бессмысленной тратой времени и сил. Пусть скажут об этом прямо и тем самым полностью разоблачат себя в глазах ребят: для любого русского мальчишки эти ценности были одной из основ жизни и глумиться над ними он не позволит никому. Это было так же гнусно, как позволить оскорблять своих родителей.
Наконец, чтение отрывка завершилось. Олег и его товарищи, преодолев многочисленные опасности и трудности, вернулись на базу. Живые, невредимые и с нужной информацией. Так, как это и должно было кончится.
— Ну что, народ, понравилось? — спросил Игорь, вынимая из устройства диск записью повести.
В ответ раздался дружный хор восторженных эмоций. Мурманцев с удовлетворением отметил, что в нём отчетливо слышалось Серёжкино "ещё как", а вот все трое «землян» (андроида в расчёт он, разумеется, не принимал) не сговариваясь промолчали. Всё шло так, как и задумывалось, и следующий ход, хотя и мог показаться естественным любопытством, на самом деле был плодом "домашней заготовки". Игорь обратился непосредственно к «ученым».
— А вам как? Смотрю, вы молчите. Что-то не так?
Валерка от этих слов весь сжался внутри. Неприятности надвигались на них, словно шторм на плывущее в открытом море судно. Одно дело знать, что в море штормит, готовиться к возможному шторму, и совсем другое — испытать его на себе на самом деле. Даже если ты уверен в себе и в своем корабле — всё равно страшно.
Но смелый человек — это не тот, кто ничего боится. Такие называются иначе — дураками. Смелый — это тот, кто идет навстречу своему страху, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, сразиться и победить.
Вот и Валерка, стараясь, чтобы не было заметно волнение, нарочито ровным голосом произнёс:
— Да нет, нормально.
— Нормально, — подтвердил Никита. Вот уж у кого голос звучал — естественнее не бывает. — Только уж слишком наивно. Наверное, на малышей рассчитано, да?
После этих слов снова прозвучал дружный хор пионерских эмоций, только уже возмущенных. Сравнение с малышами пришлось ребятам не по вкусу. Игорь снова с удовольствием отметил, что в хоре явственно различим был голос Серёжки.
— На малышей? Почему же на малышей? — снисходительно поинтересовался Мурманцев. — С чего ты так решил?
— Ну, если фотограф, например, говорит мальчишке, что из объектива вылетит птичка, то явно не считает его за взрослого, — охотно пояснил Никита.
И тут в комнате раздался смех. Недолгий, негромкий, не очень дружный, но Игорю он показался ударом грома. Улыбки после слов чужака играли на лицах у всех, кроме разве что Алексея-Аннита. И Мурманцев вдруг осознал, что перед ним не беззащитная жертва, которую можно будет красиво изничтожить под восхищенными взглядами и одобрительными криками зрителей, а опасный противник, способный нанести встречный удар. Но так, пожалуй, было даже лучше: Игорь был уверен в себе и жаждал не только триумфа, сколько настоящей победы.
— А если писатель пишет в книжке как эта птичка вылетела и получилась прекрасная фотография, значит, он пишет для малышей, которые в это поверят. Вот я и сказал, что эта история для маленьких, — пояснил между тем Никита.
— И где же там птички вылетают? — как не странно, но вопрос задал не Серёжка, Ромка Лобов. На самом деле, Серёжка тоже хотел об этом спросить, просто Ромка его опередил.
— Да они там на каждом шагу летают, целыми стаями, — охотно ответил Никита. — Вот смотри, зачем вообще нужна эта экспедиция?
— Ясно же сказано: чтобы составить карту, — фыркнул Серёжка, на сей раз не упустивший возможности возразить первым.
— А почему бы её не составить по данным космической съёмки? Вывести на орбиту несколько спутников и отщелкать всё как надо. А потом обработать снимки.
— Ха… Кто же поверит данным аппаратуры? — снисходительно, словно малому ребенку пояснил своё несогласие с идеей Ромка.
Валерка внутри вздрогнул: Стригалёв буквально дословно угадал реакцию мальчишек.
— А почему нет?
— Да потому что аппаратура не надёжная.
— Так значит надо использовать надёжную. Зачем вообще делать спутники с ненадёжной аппаратурой? Надо сразу надежную ставить.
— Ты дурак или прикидываешся? — рассердился Ромка. — На спутники ставят самую лучшую аппаратуру, но она всё равно не надёжная.
— То есть, ты мне доказываешь, что в России не могут сделать нормальную надежную аппаратуру для космической съёмки? — спокойно уточнил Никита.
Ромкину агрессию как рукой сняло. Он беспомощно оглянулся на товарищей, но те тоже не знали чего сказать: ведь и правда получалось, что если надежной аппаратуры в России нет, значит, создать её не могут. Ну ведь не не хотят же…
— А вот ты мне скажи, — теперь уже роли поменялись и Никита агрессивно давил на Ромку. — Что Летягин распорядился поставить на дирижабль вместо носового орудия?