— Надо было мне надавить на них посильнее.
— Ну и до каких пределов ты можешь давить?
Мы говорили о совещании, состоявшемся полгода назад. Из-за перегрузки компьютера в районе Бостона возникла ситуация, которую разбирали у нас в комитете. Самолеты не столкнулись-они отделались легким испугом, ибо один из пилотов успел-таки рвануть машину вверх. И мы в который уже раз подняли вопрос о замене компьютеров.
Большинство компьютеров Федерального авиационного управления были куплены и установлены в 1968 году. Кого-то осенила казавшаяся по тем временам блестящей идея: не арендовать компьютеры, а купить их. И правительство Соединенных Штатов вскоре приобрело на несколько миллионов долларов целый компьютерный парк и пользовалось им, а также обслуживало своими силами.
Шли годы.
Каждый, кто хоть немного разбирается в компьютерах, знает, что машина десятилетней давности с таким же успехом могла быть выпущена в каменном веке. Пусть она в хорошем состоянии, пусть она отлично исполняет то, на что была рассчитана, — грош ей цена. Если вам удастся продать ее на металлолом, считайте себя счастливчиком. Кому нужна громоздкая махина, не способная выполнять и половину тех функций, с которыми запросто справляется современный компьютер в сто раз меньших размеров?
Компьютеры ФАУ превратились в хлам. Они работали, но на пределе, а в результате- сбои да простои. Мы их понемногу заменяли, но стоят они дорого, а бюджет у нас не резиновый. Так что-погодите, ребята, не все сразу.
А чего ждать? С компьютерами вечно одна и та же история: только ты успел его распаковать и воткнуть в сеть, как на рынке уже появились модели вдвое лучше и вполовину дешевле. Вот комитет и тянул волынку- а вдруг через год появится что-то стоящее, может, имеет смысл повременить немного?
Не имеет смысла, по-моему. Я хотел, чтобы все компьютеры заменили в течение года, и черт с ними, с будущими моделями. Но решил, что ради этого не стоит переть напролом с риском потерять работу.
Если как следует покопаться, виновные всегда найдутся.
Когда мы вернулись в зал, копия пленки РС с «боинга» была уже готова к прослушиванию.
Мы собрались в кучку- я заметил, что нашего полку прибавилось. Не знаю почему, но люди слетаются на расследование, как мухи на мед. Пленка завертелась, то и дело противно шипя, однако голоса звучали довольно отчетливо.
В кабине 747-го находилось четверо. Все в хорошем настроении, шутят, балагурят, смеются.
Я сразу узнал голос Гила Крейна, командира. Во-первых, я был с ним знаком, а во-вторых, у него ярко выраженный южный выговор. Натуральный, между прочим. Половина пилотов коммерческих авиалиний говорят по радио с протяжным западно-виргинским акцентом, вошедшим в моду в 50-е годы с легкой руки Чака Йигера.[5] Другие монотонно, со скукой, бубнят себе что-то под нос- я прозвал их вьетнамскими реактивными жокеями. А бывает, и не поймешь: то ли это летчики разговаривают, то ли шоферюги-дальнобойщики, ведущие колонну тягачей. Но Гил Крейн родился и вырос на земле Дикси.[6] Скоро его в ней и похоронят.
Он много говорил о своих детях. Слушать это, зная, что с ним случится через несколько минут, было тяжко. Помнится, на пленке из Сан-Диего пилоты обсуждали страховку- даже не предполагая, как сильно она им понадобится в ближайшие мгновения.
Лойд Уайтмор, бортинженер, то и дело посмеивался. У Джона Сианиса, второго пилота, был легкий иностранный акцент, вроде бы ближневосточный, и ясная, четкая дикция.
Четвертый — Уэйн де Лизл — числился наблюдающим, а точнее говоря, ехал «зайцем». Один из пилотов «Панам», он пристроился в кабину 747-го на откидное место, поскольку завтра ему предстоял рейс из Сан-Франциско в Гонконг. Сидел он далеко от микрофона, но без устали молол языком, так что я скоро наловчился узнавать его голос среди остальных.
Неприятности начались примерно так же, как и на «десятке». Крейн попытался оспорить приказ Джанса, показавшийся ему бессмысленным, но я знал, что долго упорствовать пилот не будет. Ясное дело, наземному диспетчеру виднее: он глядит на радарный дисплей, а Крейну и глядеть-то некуда- за окном сплошные облака да туман.
В кабине стало по-деловому тихо.
Крейн сказал: «Хотел бы я знать, что у него на уме?» Потом начал говорить что-то еще- и умолк. Послышался шум удара. Летчикам, наверное, не удалось даже увидеть другой самолет; по крайней мере, никто о нем не упоминал.
Кто-то что-то крикнул, а затем они занялись делом, пытаясь удержать падающую машину в воздухе.
Мы слушали, а трое летчиков работали. Четко и по инструкции. Крейн проверял состояние «боинга», докладывая о результатах проверок; постепенно в голосе у него прорезались оптимистические нотки. Самолет снижался, но пилоту удалось задрать кверху нос, и он надеялся выровнять машину. Я бы на его месте тоже надеялся, да только мне, в отличие от Крейна, было известно, что руля направления у него уже нет и что впереди по курсу- горная вершина, от которой он не сможет увернуться. И тут я услышал голос де Лизла.
— А ну-ка, прокрутите немного назад! — велел я. — Что он сказал?
— Что-то вроде «посмотрите на пассажиров», — предположил кто-то из толпы.
С пленки вновь раздался голос Гила, говорящего о руле направления. Я весь напрягся, силясь разобрать следующую реплику де Лизла, как вдруг прямо у меня над ухом прозвучало:
— Хотите чашечку кофе, мистер Смит?
Я повернулся, злой как черт, готовый заорать, чтобы эту идиотку убрали куда подальше… и столкнулся взглядом с моей кинозвездой-стюардессой из ангара. Улыбка у нее была обворожительная и в то же время невинная и безмятежная, словно у ангела, — что выглядело, мягко говоря, немного странно, если вспомнить, как поспешно она удирала от меня несколько часов назад.
— Что вы делаете здесь, в конференц-зале?..
— Он сказал: «Пойду посмотрю на пассажиров», — прервал меня сидевший сбоку Джерри. — Почему он… Билл! Ты меня слушаешь?
Часть меня слушала, но другая была поглощена созерцанием женщины. Я разрывался надвое. Посмотрел на Джерри, потом опять на нее- но она уже удалялась вместе с подносом.
— Почему он решил уйти из кабины? — продолжал Джерри. — Ведь дело принимало плохой оборот.
— Я бы на его месте не стал отстегивать ремни, — подал голос кто-то из окружающих.
Я наконец сосредоточился.
— Почему он так решил? — сказал я. — А не все ли равно? У него не было никаких обязанностей в этом рейсе, так что винить его не в чем. В кабине он был лишним грузом, вот и решил, наверное, помочь стюардессам в салоне.
— Все равно странно. Что-то уж больно быстро он туда намылился, — сказал Крейг.
— А что тут странного? — вмешалась Кэрол. — Посудите сами. Он пилот, но в кабине то него никакого проку. Каждой своей клеточкой он ощущает потребность делать что-нибудь, но все пилотские обязанности выполняют другие люди. Однако он ведь тоже летчик, он чувствует ответственность за пассажиров. Поэтому он покидает кабину, где в его помощи не нуждаются, и уходит в салон, где может кому-нибудь пригодиться.
Я кивнул. Звучало вполне правдоподобно. Том, по-видимому, тоже так подумал.
— Похоже на то, — сказал он. — Хотя, с другой стороны, он все-таки должен был сидеть и ждать приказа от командира, а не самовольничать.
— Крейну было не до приказов.
Они поспорили на эту тему еще немного, а потом я ее закрыл.
— Крутите вторую сторону.
Вторая сторона показалась мне длиннее первой. И в каком-то смысле хуже. Ясно было, что Гил поверил-таки в удачу. Он зачитал показания альтиметра, и они действительно давали повод для надежды. Машина выравнивалась. Гил обсуждал со вторым пилотом места вынужденной посадки: может быть, им удастся дотянуть до отмелей залива, или реки Сакраменто, или еще чего-нибудь… они говорили о полях, шоссейных дорогах… как вдруг завыла сирена предупреждения о близости земли. И перед ними выросла гора.
Даже с рулем направления обойти ее было бы трудно. Крейн выжал все что мог из своих интерцепторов, элеронов, закрылков, рулей высоты, пытаясь заставить непослушную махину повернуть. Разговор в кабине сделался торопливым, но не беспорядочным: Крейн и его экипаж не сдавались.
Командир решил задрать нос, опустить закрылки, дать обратную тягу двигателям и попробовать затормозить о землю, распластавшись блином на этой горе и надеясь, что машину не занесет слишком далеко. Надежды на удачный исход уже не осталось, Крейн думал теперь лишь о том, как уменьшить потери.
И тут до нас донесся более чем странный звук. В кабине раздался совершенно истошный, истерический вопль.
Мужской голос выкрикивал слова так быстро и бессвязно, что я ни черта не понимал, хотя и вслушивался изо всех сил, напряженно замерев на краешке стула и закрыв глаза. Голос принадлежал де Лизлу. Значит, он вернулся.
Но почему? И что он такое орет?
В этот момент звук резко оборвался и что-то шлепнулось мне на колени. Я дернулся от неожиданности, открыл глаза и ошалело посмотрел вниз. На коленях боком лежала пластмассовая чашечка с кофе, горячая жидкость растекалась по штанам.
— Ох, извините, извините, ради Бога, я сейчас все вытру. Я такая растяпа- неудивительно, что меня не берут в стюардессы.
Она продолжала сбивчиво извиняться, сидя подле меня на полу и промокая кофе крошечным носовым платочком.
На какое-то мгновение я растерялся. Только что я был поглощен разговором погибших пилотов- и вдруг она свалилась невесть откуда, как снег на голову… вернее, под ноги. Она сидела совсем рядом, заглядывая мне в глаза снизу вверх с каким-то непонятным выражением, и терла меня по бедру мокрым носовым платком. Я глазел на нее, не в силах оторваться.
— Все о'кей, — пробормотал я наконец. — Никто не застрахован от аварий.
— Но случаются они всегда почему-то со мной, — жалобно проговорила она.
Авария оказалась нешуточной.
Кинозвезда споткнулась о шнур на полу, поэтому магнитофон и вырубился. Поднос с кофе полетел в одну сторону, леди с чашкой в руках- в другую. Она приземлилась на полу возле меня, а поднос окончил свой полет над магнитофоном.
Я подошел к оператору оценить нанесенный ущерб.
— Придется тащить другой маг, — сказал оператор. — Раззява чертова! Эта система стоит пять тысяч баксов, и кофе вовсе не…
— Что с пленкой?
Я похолодел при одной только мысли о том, что могло случиться. Как-то раз я прослушал оригинал пленки РС, прежде чем отослать ее в вашингтонскую лабораторию. Слава Богу, сейчас мы слушали копию. Вряд ли кому-нибудь в комитете понравилось бы, если бы пленку, уцелевшую в крушении, загубили пролитым кофе.
— Все будет о'кей. Я перемотаю ее вручную и высушу. — Он глянул на часы. — Дайте мне полчаса.
Я кивнул и повернулся к девушке, но ее уже и след простыл.
Глава 10
Человек, который пришел слишком рано
У меня было такое ощущение, какое, наверное, недавно испытали члены Совета. Я заявила этой девятке несчастных гениев, что вылазка имеет жизненно важное значение для успеха проекта Ворот, и они купились, как девять салажат. Теперь Шерман сыграл такую же шутку со мной. Я подозревала, что его авторитетное заявление- такая же липа, как мое, но вслух сказать не посмела, к тому же… кто его знает, а вдруг это правда? Я по-прежнему суеверно боялась ослушаться послания из будущего.
И все-таки здоровый инстинкт самосохранения- можете назвать его страхом- заставил меня усомниться в разумности предложения Шермана. У Лоренса с Мартином такого побудительного мотива не было. Они сразу согласились: что ж, дескать, раз визита в прошлое все равно не избежать, пускай Луиза ведет команду в тот роковой ангар и в ту роковую ночь. Они тут отсидятся в безопасности, а потом с наслаждением разберут меня по косточкам, когда я вернусь после очередного провала.
У меня было совсем ненаучное и очень примитивное предчувствие, что я опять провалюсь. По-моему, Шерман об этом знал.
Решение приняли быстро. Оставалось лишь отработать детали.
Лоренс пришел в ужас, узнав, как далеко от цели высадил меня в прошлый раз. Он усадил свою команду за работу и вскоре заверил меня, что теперь попадет в любое место с точностью до десяти дюймов. Я не поверила, но зачем портить человеку настроение?
Моя собственная практическая подготовка была на сей раз несложной. Рейд предстоял командный. Я решила, что со мной пойдут трое моих лучших оперативников: Манди Джакарта, Тони Луисвилл и Минору Ханой. Никакого маскарада- мы пойдем в прошлое крадучись, как тати в нощи. Цель операции- попасть в ангар, найти парализатор и выбраться так, чтобы все было шито-крыто.
Я назначила Тони ответственным за экипировку и план кампании.
Тони, надо полагать, прошел ту же накачку информацией, что и я. Во всяком случае, фильмов мы насмотрелись одинаковых. Костюмчики, которые он нам подобрал, отлично смотрелись бы в картине времен второй мировой войны. Черные от шеи до пят, на руках- перчатки, на ногах- мягкие туфли. Тони даже сажу приволок, чтобы вымазать нам физиономии, — всем, кроме Манди, которая в саже не нуждалась.
За поясом у каждого из нас был детектор для поиска парализатора- и все. Никакого оружия. Упаси Бог кого-нибудь парализовать- ситуация осложнится еще больше.
Пока мы стояли в рядок, ожидая открытия Ворот, Мартин Ковентри квохтал над нами, как нервная несушка, и осыпал нас последними наставлениями.
— Вы пробудете там с одиннадцати до полуночи, — тараторил он. — Смит появится в 23.30 и уйдет через час. Так что полчаса вы проведете в ангаре вместе с ним и…
— И будем ходить на цыпочках, — закончил за него Минору. — Мы все это уже проходили, Мартин. Может, поведешь нас в ангар за ручку?
— Повторение — мать учения.
— Мы ничего не забыли, Мартин, — уверила я его. — Ангар большой. Там тьма укромных местечек и к тому же достаточно темно.
— Меня больше волнует наше возвращение, — сказал Тони. — Раз мы должны убраться из ангара в то время, когда Смит будет шастать там и вынюхивать невесть чего, так вы уж постарайтесь подать Ворота поточнее и без шума.
— Мне это не нравится, — сказала Манди. — Почему мы не можем высадиться снаружи и пробраться в ангар?
Мартин поморщился, как от боли:
— Да потому, что в ту ночь вокруг ангара будет стоять охрана.
— Это мне тоже не нравится, — мрачно заявила Манди.
— Ничего не попишешь. Положитесь на нас. Мы с Лоренсом используем все глушители. Ворота появятся где положено и совершенно бесшумно.
Вопреки его заверениям, Ворота прибыли на место совсем не так уж тихо.
Я слышала, как эхо прокатилось по пустому ангару, когда мы вышли из Ворот. Ничего страшного, конечно, поскольку внутри мы были одни, а за стенами вряд ли что-то было слышно. Но я, помнится, подумала, что забрать нас Лоренсу следовало бы поаккуратнее.
— Прямо в яблочко, — прошептала Манди, показывая на бетонный пол.
Она была права. Моя краткая экскурсия по ангару несколько часов назад- или около тридцати девяти часов назад, смотря какое время считать, — оказалась полезной для выбора точки высадки. Мы решили, что ею будет северо-западный угол ангара, сзади за остатками хвостовой секции и фюзеляжа «боинга». Здесь было темно, так что нам пришлось вытащить карандаши-фонарики и быстренько оглядеться, чтобы не наткнуться впотьмах на какой-нибудь обломок.
Сориентировавшись, я вполголоса велела команде рассредоточиться и начать поиск. А сама, вытащив детектор, направилась к месту, где засекла парализатор в прошлый раз.
Мусорные мешки уже убрали. Все правильно. У двадцатников было почти двое суток для сортировки завалов, и они не теряли времени зря. Я принялась искать, карабкаясь осторожно, как кошка, по кошмарным курганам из обломков.
Прошло пятнадцать минут, а я все еще ползала, а стрелка индикатора не сдвинулась даже на полмиллиметра.