Мэгги уставилась на него:
– Ты же сказал, что это просто ранка.
Гин пожал плечами, смутившись:
– Ранка, укус… какая разница!
Мэгги щелкнула пальцем по страничкам блокнота.
– Дом Сэмплов довольно интересен. Он находится в Мерриаме, на участке в сорок акров, земля – их собственность. Большая часть территории покрыта деревьями и кустарником. Мне обещали аэрофотоснимок усадьбы. Дом довоенный постройки. Это особняк с пятнадцатью спальнями, построенный табачным плантатором из Виргинии. В разное время домом владели плантаторы и политики, пока он не пришел в негодность в 1911 году. Потом дом пустовал и был куплен Сэмплами в 1973 году, когда Жан Сэмпл был направлен во французское посольство в Вашингтоне, с тех пор они живут там.
Им принесли яичницу с бифштексом. Гин обильно посыпал перцем свою порцию, а Мэгги продолжала читать свои записи:
– Жан Сэмпл был очень образованным и богатым человеком. Он родился в 1919 году в Сассенаже, в Изире, в состоятельной семье. Похоже на то, что карьера дипломата была предусмотрена для него заранее. В 1951 году он в качестве начинающего дипломата прибыл в Египет, где и познакомился со своей будущей женой Лейлой. О ней я почти ничего не узнала, кроме того, что ее девичья фамилия Мизаб и что она долго жила в Судане. Их единственная дочь Лори родилась в Париже, ей девятнадцать лет. – Мэгги взглянула на Гина и продолжала:
– Жан Сэмпл тратил много денег на благотворительность, делал пожертвования национальным паркам в Африке. Но, несмотря на это, он был страстным охотником, и во время последней охоты его насмерть задрал медведь. Я видела отчет канадского следствия по этому поводу.
Гин отправил в рот кусок бифштекса и нахмурил брови.
– Это все? – спросил он. – А что насчет ценностей, у них есть какая-то коллекция? Ведь дом так тщательно охраняется.
– Нет никакой коллекции, – ответила Мэгги. – Я разговаривала с двумя французскими дипломатами, которые знали его, оба подтвердили, что Жан Сэмпл никогда ничего не коллекционировал. Они знают только то, что он очень любил уединение. И еще они сказали, что его жена очень красива, один даже назвал ее «ун гранд пуатрин».
– Что это значит?
– Само совершенство – я думала, твой французский достаточно хорош, чтобы понять это.
– Перестань подшучивать и ешь свой бифштекс.
Пообедав, они вышли на улицу.
Был хмурый, сырой день, какие обычно бывают в сентябре-октябре, когда погода начинает портиться. Над ними с ревом пронесся реактивным самолет, он пролетел над Потомаком по направлению к аэропорту и пошел на снижение. Они подошли к тихому зданию с колоннами, где работал Гин, и Мэгги протянула ему руку.
– Спасибо за ленч, – сказала она, – это был мой лучший бифштекс за последнее время.
– Я рад. Может, нам следовало бы почаще это делать?
– Делать что? – спросила она, притворяясь, что не понимает.
Он посмотрел на нее, затем наклонился и поцеловал ее в лоб.
– То, что делают все хорошие друзья: общаться почаще.
– Будь осторожен.
– Что ты имеешь в виду?
Она плотно закуталась в вязаный жакет.
– Так сказал один из тех дипломатов, с которыми я говорили о Сэмплах. Я не рассказала тебе об этом, потому что это звучит смешно. Но это насторожило меня.
– Я должен остерегаться собак?
– Нет, это еще более странно. Когда один из них рассказывал мне все о миссис Сэмпл и Лори, он спросил, касается ли это женитьбы. Я ответила, что не думаю. Но он сказал: «Если кто-то собирает информацию с этой целью, предупредите его о танце».
– О танце? Черт возьми, что все это значит?
– Не знаю. Я же говорила, что это смешно и странно. Но думаю, ты должен об этом знать на всякий случай.
Гин взял ее за руку и засмеялся. В колоннаде отозвалось эхо.
– Моя хорошая Мэгги, – сказал он. – Жениться на Лори Сэмпл – это самое последнее, что я собираюсь сделать. После того, как она со мной обошлась прошлой ночью, я не уверен, увижу ли ее снова, не говоря уже о женитьбе.
– Не знаю, – сказала Мэгги, – я всегда представляла тебя с кучей детей, за рулем многоместного автомобиля и с загородным домом в Гранд Рапиде.
– С Лори Сэмпл? Ты шутишь!
Мэгги пожала плечами:
– Когда-нибудь ты все поймешь. Было время, когда я думала, что рядом с тобой буду я.
Ветер растрепал его темные волнистые волосы. У него было мужественное лицо с правильными чертами, которое выражало сейчас и печаль, и уверенность.
– Мэгги… – сказал он.
Она покачала головой и отвернулась.
– Не обращай внимания, – сказала она мягко, – все, что ты делаешь, вероятно, правильно и хорошо для тебя, так что не обращай на меня внимания.
Она пошла вниз по улице, а он остался стоять под величественным сводом, думая о том, что она сказала.
Спустя час Гин выключил настольную лампу и снял очки в тяжелой оправе. Доклад был почти готов, он мог без особого труда закончить его завтра утром.
На улице было светло, оставалось еще часа три-четыре до наступления темноты. Он собрал свои бумаги и встал. Может, ему стоит снова съездить к Лори Сэмпл?
Эротический образ Лори являлся ему в мыслях целый день. Даже утром, во время собрания, стоило ему на мгновение закрыть глаза – и он видел ее волнующее тело, облаченное в шелк, и красивое лицо с кошачьими глазами.
«Эта женщина волнует меня» – сказал он себе, доставая сигарету. Почему бы ему не съездить туда и не увидеться с ней. Ведь должен же быть на воротах звонок для посетителей. Может, если он позвонит и заявит о себе, вместо того чтобы тайком перелазить через стену как второсортный грабитель, он попадет в дом обычным приличным путем. Он надеялся, что Лори не заметила его ботинок.
Гин закрыл шкаф для бумаг, выключил все лампы и пошел к машине. Было около пяти часов вечера, когда он выехал на загородное шоссе. Небо покрылось темными, тяжелыми тучами. По радио передавали проповедь, священник взывал: «О Боже, положи конец беззаконию и людским страданиям!» Гин присоединился к молитве и добавил: «Не допусти, чтобы пропадала дорогая обувь».
Он потратил полчаса, чтобы найти узкую, идущую в гору дорогу к дому Сэмплов, два раза проехал мимо, прежде чем заметил ее. При дневном свете все выглядело по-другому. Гин помнил, что надо повернуть направо, когда проедет по туннелю из развесистых деревьев. Он завернул за угол и увидел стальные ворота. Ботинка, как он и опасался, уже не было.
Гин вышел из машины и направился к воротам. Даже днем владение Сэмплов выглядело мрачным и хмурым. Дубы печально шелестели листьями на ветру. Дорога исчезала за поворотом, Гин решил, что должен непременно увидеть, что они там скрывают. Он осмотрелся и наконец заметил маленький медный звонок, вокруг него готическими буквами было выгравировано имя «Сэмпл». Гин позвонил два раза. В ожидании он шагал взад и вперед, отбрасывая приставшие к туфлям листья.
Прошло десять минут, прежде чем он заметил какие-то признаки жизни. Послышался вой электрического мотора, и из-за угла выехала тележка с полосатым бело-красным тентом. Тележку вел Матье. Минут через пять тележка остановилась в нескольких ярдах от ворот, Матье подошел к Гину и уставился на него через решетку.
– Я пришел к Лори, – громко сказал Гин. – Если она дома, я хотел бы встретиться с ней.
Матье, казалось, обдумывал его слова. Затем он замахал руками, как будто говоря «нет!».
Гин упрямо настаивал:
– Пожалуйста, скажите ей хотя бы, что я здесь.
Матье снова замахал руками.
– Ладно, а как насчет миссис Сэмпл, могу я ее видеть?
Опять отказ. Взмах рукой ясно означал: «Уходите отсюда».
– Матье, – повторил Гин настойчиво, – попытайся меня понять. Я не сделаю Лори ничего плохого, я не Казанова. Я всего лишь хочу увидеться с ней и пригласить ее на ужин.
Опять: «Нет, уходите».
– Послушай, – сказал Гин, – может, это тебя переубедит.
Он достал бумажник, извлек десятидолларовую купюру и протянул ее через решетку.
– Сейчас я могу войти?
Матье уставился на купюру холодным неумолимым взглядом. Затем он посмотрел на Гина с таким презрением, что тот отдернул руку и поспешно сунул деньги в бумажник В этот момент он обрадовался, что между ним и этим немым уродом возвышались массивные стальные ворота.
– Хорошо, – сказал Гин, – я вижу, что тебя не уговоришь. Ты можешь хотя бы передать ей кое-что? Скажи Лори, чтобы она мне позвонила. Пожалуйста.
Матье равнодушно взглянул на него, развернулся и пошел к своей тележке. Он завел мотор, и тележка с визгом скрылась за деревьями. Гин прислонился к воротам и вздохнул.
Он уже собирался идти к машине, как вдруг ему показалось, что он увидел что-то вдали за высокой травой. Гин прищурился и на мгновение увидел Лори – она медленно прогуливалась между деревьями с большой собакой на поводке. На ней были голубые слаксы и белая блузка, ее рыжеватые волосы развевались на ветру.
– Лори! Лори! – закричал Гин, но было слишком далеко, она его не услышала и ушла.
Гин сел в машину и, барабаня пальцами по рулю, задумался, что же делать дальше.
Он не собирался ломиться в дом среди бела дня. Ему не помог звонок для посетителей. Ему оставалось только ждать до утра, когда Мэгги узнает номер телефона. Тогда он, минуя этого невозмутимого Матье, сможет поговорить с Лори или по крайней мере с ее матерью.
Разочарованный, но полный решимости, Гин возвращался в город. Он непременно должен все разузнать, чего бы это ему ни стоило.
В понедельник утром было солнечно, но в воздухе уже чувствовалось приближение зимы. Собираясь на работу, Гин надел пальто.
Он пришел в офис рано, еще не было восьми, но Мэгги уже была там. Она сидела за столом с пластиковым стаканчиком кофе в руке, курила сигарету и разговаривала по телефону.
Гин повесил пальто на вешалку.
– Кто это? – спросил он. – Я его знаю?
Мэгги прикрыла рукой трубку:
– Это мой тайный любовник. Молчи, он может услышать.
Гин подошел к столу и быстро просмотрел почту. Была целая пачка писем из Вест-Индии и несколько надоедливых запросов о дотациях из Центральной Америки. Даже если ограничиться краткими ответами, понадобится целое утро, чтобы разобраться с письмами, а ему еще надо закончить доклад по Вест-Индским переговорам. Гин достал из пачки сигарету и закурил.
– Угу, хорошо, – сказала Мэгги по телефону, – спасибо, Марвин, я у тебя в долгу.
Она положила трубку и подошла к Гину с довольной улыбкой. На ней был терракотовый вязаный костюм, и Гин в очередной раз заметил, какая она хорошенькая.
– У тебя вид как у кошечки в молочной лавке, – сказал он.
– Почему бы и нет? Вы просили о невозможном, босс, и невозможное свершилось.
Она вырвала листок из блокнота и положила перед ним. Там было написано: «Первый франко-африканский банк, улица К, 1214». И ниже – номер телефона.
Он схватил листок.
– Что это? Что-нибудь о Лори Сэмпл?
– Всего лишь ее телефон, – улыбнулась Мэгги, – и еще адрес банка, в котором она работает.
Гин удивленно приподнял брови:
– Значит, она не сидит все время взаперти в этом доме?
– Конечно нет. Почему она должна сидеть взаперти?
– Не знаю, – сказал Гин, – судя по тому, как этот дом охраняется, можно подумать, что они заперлись изнутри и никогда не выходят.
– Ты рассуждаешь, как типичный шовинист. Если они не упали в обморок у твоих ног и хотели, чтобы их оставили в покое, значит, они ведут замкнутый образ жизни в этом причудливом доме.
– Но ты не видела этих проклятых сторожевых собак. Это просто дикие звери.
– Может, это были дружелюбные сенбернары. И если бы ты так не перепугался, они предложили бы тебе стаканчик бренди.
Гин посмотрел на часы. Если он возьмет такси, то может успеть к банку до открытия, а это значит, что ему удастся перехватить Лори на улице.
– Слушай, Мэгги, – сказал он, – я ухожу. Я не надолго. Если позвонит Уолтер или Макс начнет что-то выпытывать, скажи, что я отлучился по срочному деловому звонку. Я вернусь через полчаса.
– Гин, – осторожно начала Мэгги, – выброси это из головы. Если девушка действительно не хочет тебя знать, не делай из себя придурка.
– Мэгги, – сказал он, набрасывая пальто, – разве я когда-нибудь вел себя как придурок?
– Только однажды, – сказала она колко и вернулась к своему столу.
Он вышел на улицу и поймал такси. За рулем был молчаливый негр с огромной едкой сигарой. Когда они подъехали к банку, Гин открыл дверь машины и вдохнул прохладный осенний воздух. Он заплатил водителю и подошел к широким стальным дверям Франко-африканского банка. Небольшая группа алжирцев ждала, когда откроется банк. Они шаркали ногами и разговаривали по-французски с сильным акцентом.
Гин понял не все из их разговора, но уловил, что мемориал Джефферсона их разочаровал. Один из них сказал, что он похож на спортивный павильон.
Через несколько минут банк должен был открыться. Подошли две девушки и присоединились к ожидающим. Гину показалось, что они работники банка, возможно кассиры, он подошел к ним с нерешительной улыбкой.
– Девушки, можно задать вам один вопрос? – спросил он.
Девушки повернулись и вопросительно посмотрели на него. Одна из них была в поднятых наверх очках, другая неутомимо жевала жвачку, каждый мускул на ее лице напряженно работал.
– Простите, вы работаете здесь?
– А вам это зачем? – спросила девушка с жевательной резинкой.
– Здесь работает одна моя знакомая, – объяснил он со странным смущением, – может, вы знаете ее. Ее зовут Лори Сэмпл.
– Лори? Ну конечно, знаем. Она работает в валютном отделе.
– Вы не знаете, она придет сегодня на работу?
– Она никогда не пропустит и дня, – сказала девушка с жевательной резинкой, – она просто помешана на работе.
– Вы ее друг? – спросила вторая.
Гин отрицательно покачал головой:
– Нет, просто приятель.
– Да, у нее нет друга, – кивнула девушка со знанием дела.
– Почему? – спросил Гин. – Вы думаете, у нее никого нет?
– Я не знаю. Она какая-то задумчивая, странная. Она такая привлекательная, но у нее никогда никого не было. Причина в ней самой. И еще она очень высокая. Мне кажется, мужчинам не очень нравятся высокие женщины.
– Мой Сэм говорит, что рядом с ней чувствуешь себя как с нью-йоркской телебашней, – сказала девушка со жвачкой.
Гин продолжал расспрашивать:
– Я понимаю, это ваше личное дело, но как вы к ней относитесь? Она вам нравится?
– Ну конечно, – сказала девушка со жвачкой во рту. – Лори славная, и все к ней относятся хорошо. Но она ничего не рассказывает о себе. Я даже не знаю, где она живет.
Гин слушал ее рассказ, как вдруг увидел подъезжающий к обочине черный лимузин. Инстинктивно он почувствовал, что это ее машина. Он присел и спрятался за спинами алжирцев.
– У вас подогнулись колени? – спросила девушка в очках.
– Так, небольшая разминка, – ухмыльнулся Гин.
Он слышал, как машина остановилась, открылась и через некоторое время захлопнулась задняя дверца. Лимузин уехал, послышались приближающиеся шага. Он встал в полный рост. Это была Лори. В деловом костюме она выглядела еще более привлекательной. На ней был безукоризненно сшитый черный костюм: жакет с широкими плечами и узкая юбка, на голове – черная шляпка фасона пятидесятых годов, ее золотистые волосы были сколоты на затылке, но это только придавало классический оттенок ее скулам и ярким зеленым глазам.
Увидев его, она остановилась и прижала к груди черную сумочку из змеиной кожи.
– Привет, Лори, – сказал он мягко.
Девушки смотрели то на Гина, то на Лори, пока одна из них не толкнула в бок свою подругу. Лори ничего не сказала, подошла ближе, опустила глаза и наконец промолвила:
– Итак, вы все-таки меня нашли. Я так и думала. Кто Дал вам этот адрес?
Он покачал головой и улыбнулся:
– Не так уж трудно вас найти. Моя секретарша постаралась.
– Да, – сказала она, – я должна чувствовать себя польщенной. Такая важная персона уделяет мне так много внимания.