А Тхар наклонилась к Ллио, взяла его лицо в ладони, закрыла глаза и прижалась своим лбом к его. Мягко потёрлась кончиком носа о его и тихо попросила:
— Ты больше меня так не пугай, непутёвый ты мой братишка.
— Не буду, — так же тихо пообещал эльф. — И, Тхар… ты всегда останешься самой замечательной девушкой на свете. Даже когда постареешь… и у тебя будут морщины… и волосы поседеют… и…
Тхар распрямилась и потрогала, хмурясь, лоб Ллио:
— Ты это к чему? — она растопырила два пальца: — Сколько пальцев видишь?
— Я не брежу, — успокоил её Ллио. — Маг хотел вернуть себе молодость. Он рассказал мне, когда я пришёл в себя… Кровь юного невинного эльфа…
— Так, хватит болтать, — оборвала его девушка, чувствуя, что другу всё труднее говорить. — Помолчи, потом расскажешь. И не волнуйся, я стареть начну только лет через сорок, вон сколько у меня времени ещё впереди!
Ллио только слабо улыбнулся и закрыл глаза. Сквозь полудрёму он чувствовал, как девушка медленно гладит его по волосам, и эти размеренные, успокаивающие движения были сейчас для него дороже всего на свете.
Радег мрачно валялся в постели, рассеянно гладя пристроившуюся на груди кошку, пока она не куснула его.
— Женщины, — буркнул орк, спихивая капризную оккупантку. — К вам со всей лаской, а вы кусаться.
Кошка с видом оскорблённого достоинства улеглась рядом, поджав под себя передние лапы. Радег только хотел развить мысль о непредсказуемости женского характера, как в дверь постучали. Орк со вздохом встал, натянул сапоги и открыл дверь.
— Спасибо тебе за Ллио, — сказала Тхар, привстала на цыпочки, обняла его за шею, крепко прижавшись на несколько секунд горячими губами к щеке, и всем тёплым мягким телом — к его телу. — Большое спасибо, — тихо поблагодарила она, отпуская его, развернулась и пошла прочь по коридору. Радег почувствовал, как горят на коже поцелуй и следы её рук, обнимавших его и скользнувших по груди, когда она отстранилась, и как нестерпимо холодно оттого, что её больше нет рядом, и окликнул её:
— Тхар…
Девушка обернулась
— Выходи за меня замуж.
Тхар только бросила на него укоризненный взгляд и скрылась в своей комнате.
Радег захлопнул дверь и со стоном стукнулся о неё лбом, потом ещё раз.
— Нельзя её касаться, я так с ума сойду, — пробормотал он и развернулся, прислоняясь спиной к двери. Посмотрел на следящую за ним кошку и спросил: — Ну подскажи мне, как женщина, что мне с ней делать?
Кошка соскочила с кровати, подошла к своей пустой миске и вопросительно подняла на Радега слегка укоризненный взгляд зелёных глаз.
— Тьфу, — возмутился орк. — Я тут страдаю, а тебе лишь бы пожрать! До чего дошёл — с кошкой разговариваю!
Радег подхватил с пола посудину и вышел, мрачно думая, что раньше он бы нашёл с кем поговорить в гостинице, где такие симпатичные служанки. Но увы, как отрезало — женщина ему теперь нужна была одна-единственная. Вредная, своевольная, упрямая… надёжная, честная и весёлая. Интересно, побежала бы она его встречать, так, как Ллио, если б его ранили? Сидела бы у его постели? Сидела бы. Может, даже поцеловала бы. Если долго упрашивать. Из жалости.
Радег возвращался из кухни, когда у лестницы неожиданно услышал:
— Вижу, гложет тебя тоска по деве, любовь неразделённая душу тебе терзает, — звучал низкий, хрипловатый женский голос, плавно тёк в уши. — Дева твоя — тёмная волосом, а ликом светлая. Красивая да непокорная. И стоит меж вами разлучник: молодой да статный, волос светлый, голос звонкий…
Радег обернулся, почти завороженный, увидел смуглую женщину в яркой цветастой одежде и рявкнул:
— Пошла прочь!
Сахези только усмехнулась:
— Что, скажешь, неправда?
— И так всё понятно, стоит на нас посмотреть, никакого волшебства, — прошипел сквозь зубы Радег. — И если не уйдёшь, вышвырну — не люблю я вашу сестру…
Он отвернулся и стал подниматься по лестнице, но сахези неожиданно смело нагнала его:
— А что обидел ты её, а она простить не хочет, это тоже я, поглядев на тебя, поняла?
Радег невольно остановился.
— А хочешь, я помогу тебе? — продолжила вкрадчиво женщина. — И увидит она, что лучше тебя никого ей не найти, что готов ты её на руках носить, что жизнь твоя — в её жизни?
Орк в сомнениях смотрел в непонятного цвета глаза незнакомки. С одной стороны, после происшествия с порчей его трясло от ярости при виде сахези, с другой — ему очень хотелось именно того, о чём говорила проницательная женщина. Чтобы Тхар наконец поняла и оценила…
— Я дам тебе цветок, — тем временем говорила сахези. — Как вдохнёт она его аромат, так откроются её глаза, почувствует она всё силу твоей любви, увидит, какой мужчина хочет быть с ней рядом. А ты не плошай, лови удачу, убеди её быть твоей. И будет вам счастье…
Радег молча сверлил взглядом загадочно улыбающуюся сахези, потом спросил:
— И что ты за это хочешь?
— О, не могу смотреть на твои страдания, — закатила глаза женщина. — Два кружка, всего два кружка, и помогу тебе.
Цена за какой-то цветок, пусть и магический, в две крупных серебряных монеты, была явно завышена, но Радег буркнул:
— Согласен.
Сахези только усмехнулась, будто и не ожидала от него другого ответа.
Глава третья. О тонкостях волшебства сахези и о неопределённости планов на будущее
Волшебный цветок оказался обычной розой. Тёмно-бардовой, почти чёрной в сердцевине. Бутон к вечеру следующего дня наполовину распустился и выглядел невероятно соблазнительно. Любая девушка была бы очарована и обязательно захотела бы вдохнуть свежий сладковатый аромат. В конце концов, что может быть проще, чем вызвать Тхар на минутку из комнаты эльфа, завести к себе, подарить цветок, а если она вдруг не додумается его понюхать, небрежно подсказать…
Но Радега мучили сомнения. Он решил, что обоз остаётся ещё на сутки не только из-за эльфа, который быстро шёл на поправку, и даже не из-за городской стражи, которая неожиданно заявила, что не всё в этом деле ясно, и лучше бы обозу задержаться. Главная причина была в другом: в случае чего Радег хотел иметь возможность отловить ведьму и заставить всё исправить. Воспоминания о порче были слишком живы, и сейчас Радег разрывался между желанием наконец обрести любовь Тхар и боязнью причинить девушке ещё больший вред. И, где-то в глубине души, он был совсем не уверен, что ему стоит воспользоваться розой. Потому что на его прямой вопрос о том, будут ли чувства Тхар естественными, сахези ответила весьма обтекаемо:
— Она увидит тебя настоящего, роза пробудит в её спящем сердце способность любить. Но её обновлённый взгляд обратится на того, кто будет рядом. Позаботься о том, чтобы соперник не встал между вами снова.
И Радег не мог отделаться от сомнений: не будет ли "прозрение" Тхар, наоборот, ослеплением? Влюбится она в него, а потом действие магии кончится, и она, чего доброго, не только перестанет его любить, так ещё и возненавидит за то, что он сделал.
"Всё-таки подавлять её волю волшебством — последнее дело, — решил Радег, вставая, и выдернул розу из бутылки, в горлышко которой вставил её накануне. — Мужчина я или кто?! Сам добьюсь её любви. Выкину эту магическую дрянь к Хазгуду…"
Он распахнул дверь и нос к носу столкнулся с Тхар.
— Ой, какая красивая! — восхитилась девушка и протянула руку. Орк машинально отдёрнул свою, Тхар понимающе протянула: — А, это не мне…
— Тебе, — вырвалось у Радега, испугавшегося, что девушка о нём плохо подумает. Мол, ухаживает за ней, а сам цветы другой дарит.
— Ну так мне можно её понюхать? — приподняла бровь Тхар и снова потянулась к цветку.
— Эээ, — Радег помедлил секунду и спрятал розу за спину. — Знаешь, она уже завяла. Давай я тебе другую куплю. А лучше три. Или семь.
— Я хочу эту, — насупилась Тхар. — Тебе, что, одну розу для меня жалко? И если оборвать лепестки по краям, она будет как новенькая.
Секунду они мерились взглядами, и Тхар заявила:
— Спорим, ты нёс её не мне, а той кудрявой красотке с кухни, с которой весь обед перемигивался, да? Ну ладно, — девушка хмыкнула и развернулась уходить.
— Тхар, погоди, — попытался задержать её Радег, который совершенно не помнил, чтобы он с кем-то перемигивался.
Девушка неожиданно развернулась и выхватила у него цветок:
— Ага! — она отскочила к противоположной стене коридора. — Так я и знала, роза свеженькая и очень красивая. Так я отнесу её той девушке с приветом от тебя? Только сначала…
— Нет! — одним прыжком Радег оказался рядом, но было уже поздно — Тхар уткнула нос в лепестки и закрыла глаза, вдыхая цветочный аромат. Радегу только и оставалось, что наблюдать за её лицом, но ничего, кроме удовольствия от приятного запаха он там не увидел. Через пару секунд, растянувшихся для орка до невозможности, девушка подняла на него глаза и улыбнулась:
— Чудесно пахнет.
Радег кривовато улыбнулся в ответ. Выходит, не подействовало? Тем лучше. Пусть сахези подавится своими кружками, главное, чтобы вреда от этого не было.
— Тхар, как ты себя чувствуешь? — встревожился он.
— Прекрасно, — пожала плечами девушка, по-прежнему улыбаясь. Радег подумал, что она ему так долго никогда не улыбалась. А дальше произошло нечто и вовсе невероятное: Тхар шагнула к нему, обвила шею руками и потянула вниз. Орк уже почти коснулся её губ, как его словно ударило: да чтоб Тхар вот так его домогалась?!
— Погоди, — придержал он девушку, отклоняясь. На её лице блуждала всё та же безмятежная улыбка. — Тхар… ты уверена?
— В чём? — не выказала девушка неудовольствия.
— В том… что хочешь меня поцеловать? Что любишь меня? — настойчиво потребовал ответа орк.
По лицу Тхар на секунду словно пробежала тень, но девушка ответила:
— Главное, что ты меня любишь. Ты ведь меня любишь? — она заглянула Радегу в глаза.
— Да, всем сердцем, — выдохнул орк. — Но мне важно знать, ты меня любишь?
— Конечно, — спокойно ответила Тхар. — У меня словно открылись глаза. Я поняла, какой ты чудесный мужчина, красивый, сильный и… ласковый, — девушка теснее придвинулась к нему, всё с той же неизменной улыбкой положила руку ему на грудь. — Ты, наверно, хочешь, чтобы я доказала тебе свою любовь? Пойдём ко мне.
Нет. Это было сейчас последним, чего хотел Радег. Заколдованная Тхар была какой-то ненастоящей, кукольной, говорила и действовала так, словно магия сахези дёргала за ниточки её безвольное тело. А он хотел видеть рядом с собой живую девушку, хотел, чтобы она любила его безо всякой магии, и уж точно, чтобы она стала его по собственной воле и желанию, а не под воздействием проклятой розы.
А Тхар тем временем мягко, но настойчиво тянула его в сторону своей комнаты, всё так же отрешённо улыбаясь.
— Тхар, погоди, — остановил её Радег. — Не так… погоди. Давай так: если завтра ты не передумаешь…
— Неужели ты не хочешь быть со мной? — спросила девушка. — Ведь совсем недавно ты рад был уложить меня в постель.
— Да чтоб меня! — рявкнул Радег. — Ты теперь думаешь, что мне от тебя только это и нужно?! Я тебя люблю, люблю, понимаешь? Хочу, чтобы ты была со мной, улыбалась мне, только не этой жуткой улыбкой! Хочу, чтобы ты радовалась моему приходу, чтобы ты сама хотела меня целовать, чтобы ты вышла за меня замуж и родила мне детей! Хочу, чтобы ты меня любила, сама, своим сердцем, а не… — орк запнулся, и девушка снова невозмутимо потянула его к своей двери:
— Пойдём.
— Нет, — орк попытался выдернуть руку, но девушка вцепилась в неё изо всех сил.
— Радег, пожалуйста, пойдём.
— Нет, я не могу.
— Я обещаю, что не буду к тебе приставать, — немного раздражённо заметила Тхар.
Радег пригляделся внимательнее: с любимого лица на него смотрели знакомо сердитые глаза, а странноватой улыбки не было и в помине — губы Тхар были сурово сжаты. Орк шумно выдохнул: прошло!
— Ну?! — дёрнула его Тхар.
Радег широко ей улыбнулся и обнял за плечи.
— Пойдём. Ты нормально себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Нога, но я уже привыкла, — откликнулась Тхар, распахивая дверь. Радег машинально шагнул внутрь и застыл, так что Тхар пришлось подтолкнуть его в спину. Девушка закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной. Радег перевёл взгляд с неё на насмешливо улыбающуюся сахези, сидящую у окна, потом обратно, вздохнул и с размаху сел на постель Тхар.
— Что, примериваешься, как бы удобнее… — усмехаясь, начала Тхар, и орк вскочил как ошпаренный.
Женщины засмеялись, а Радег рявкнул:
— Повеселились?!
— Заметь, — подняла вверх указательный палец Тхар. — Я об этом ничего не знала до сегодняшнего утра. Риаци, принеся тебе цветок, зашла и рассказала мне о своём великолепном плане. Не то, чтобы я очень обрадовалась вмешательству в свою жизнь, — девушка покосилась неодобрительно на сахези, та пожала плечами:
— Ты просила совета. Но я предпочитаю выяснять всё делом. Он поддался?
— Не-а, — поджала губы Тхар, одарив Радега странным взглядом — то ли одобрительным, то ли раздражённым.
— Значит, ты не была заколдована? — уточнил парень.
— Конечно, нет, — усмехнулась сахези. — Стану я заколдовывать подругу!
— Была уже одна такая, — буркнул Радег.
— Это Риаци помогла избавиться от порчи, — заметила Тхар. — Так что скажи ей спасибо.
— Спасибо, — машинально повторил за ней Радег и снова перевёл взгляд на Тхар. — Значит, то, что ты там говорила и делала — просто игра?
— Да, — кивнула Тхар. — Я хотела узнать, как далеко ты зайдёшь в своём желании заполучить меня во что бы то ни стало.
— Я не воспользовался тобой! — возмутился Радег.
— Но цветок взял! — парировала Тхар.
— Да, потому что хотел, чтобы ты наконец поняла, как сильно я тебя люблю! — закричал орк.
— Я вас оставлю, — встала сахези и прошла к двери. — Вам определённо надо поговорить.
Она выскользнула в коридор.
— Не о чем нам говорить, — буркнула Тхар, затворяя за ней дверь.
— Нет, почему же! — ответно зашипел Радег. — Когда, наконец, ты перестанешь считать меня подонком?!
— Я не считаю тебя подонком, — холодно ответила Тхар, отходя к столу и принимаясь беспорядочно перекладывать лежащие на нём вещи.
Радег вздохнул, успокаиваясь, подошёл к ней и мягко взял за плечи:
— Я люблю тебя. И очень надеюсь, что вскоре ты поймёшь это.
— Я знаю, — ответила девушка, оборачиваясь, и взглянула орку прямо в глаза. — Сегодня я убедилась, что ты меня действительно любишь. Но не могу сказать, что мне от этого легче, потому что я тебя не люблю, — она выделила последние слова. — И всё, чего я хочу, это спокойно доехать до Заречного, а там наши дороги разойдутся.
— Я не хочу, чтобы они расходились, — тихо, почти умоляюще сказал Радег.
— А я хочу, — отрезала Тхар, высвобождаясь из его рук, и подошла к двери, открыла её: — Уходи.
Радег помедлил, но приглашение было более чем однозначным, и он медленно покинул комнату, надеясь, что Тхар вот-вот окликнет его.
Она захлопнула дверь.
Ллио проснулся оттого, что прогнулась кровать рядом, почувствовал, как тёплые пальцы ласково убрали волосы с его лица, скользнули, приглаживая разлохматившиеся пряди. Осторожно, чтобы не разбудить, поправили одеяло. Ему не надо было открывать глаза, чтобы знать, что это Тхар — подруга сильно испугалась за него и проводила всё время у его постели, ухаживая. И юноша неожиданно обнаружил, что почти благодарен покойному магу — Тхар заботилась о нём с таким вниманием, которое он и не подозревал в насмешливой и временами жёсткой девушке.
Нет, конечно, первым делом она как следует отругала его за глупость и не забывала при случае припомнить ему опрометчивый поступок. Да и пошпынять за то, что теперь они все из-за него застряли в двух шагах от Заречного, не постеснялась. И ухаживала за ним безо всяких сюсюканий. Но Ллио отлично помнил, какое перепуганное лицо у неё было, когда его внесли в гостиницу. Помнил её тревогу, которая, впрочем, быстро сменилась раздражением на излишне доверчивого эльфа, и твёрдо решил, что надо постараться не допустить, чтобы Тхар пришлось снова за него волноваться. Когда девушка думала, что он спит, Ллио чувствовал в прикосновениях её рук нежность, жалость и заботу, которым она не позволяла проявиться, когда он бодрствовал. Поэтому юноша нагло притворялся, зная — стоит ему открыть глаза, и по-матерински ласковая Тхар снова превратится в язвительную резковатую подругу.