— Я помню все, что вы мне говорили, — еле сдерживаясь, ответил председатель. — Но я не понимаю, откуда у этих неучей такое неприятие демократических ценностей. Или это ваша работа? Узнав, что сюда направлена комиссия, вы постарались сделать все, чтобы поселенцы боялись нас. Я вполне допускаю такую мысль.
— И зачем мне это? — спросил Влад, от удивления даже успокоившись.
— Вы — в прошлом подданный империи, а значит, продолжаете оставаться на службе.
— Я бы должен разозлиться на вас за такое предположение, но вы далеко не все знаете обо мне, — криво усмехнулся Влад. — Всю сознательную жизнь я прослужил в подразделении глубинной разведки космоса. Был «драконом». Переезжая к новому месту службы, я оказался на переходе Ново-Московска именно в тот день, когда был проведен известный вам террористический акт. Я единственный, кто выжил в том аду. Легкие оказались сожжены так, что меня назвали мертвым еще до того, как я умер. Но я оказался слишком упрямым и выжил. Один жандарм, расследуя это дело, осмелился заявить мне в лицо, что никакого теракта не было, а все пассажиры умерли от инфекции, занесенной на переход мной. В ответ я чуть не задушил его своим протезом. За нападение на должностное лицо меня приговорили к ссылке сюда. Короче говоря, сослали умирать. Так что все ваши предположения о моей заинтересованности в дружбе с империей — только ваши догадки.
— Вот как? Значит, вы наверняка обозлены на империю или обижены? — быстро спросил председатель, заметно оживившись.
— Обижен? — задумчиво переспросил разведчик. — Не знаю. Скорее, это сродни чувству обманутого мужа. Ты долгие год рвешь жилы, рискуешь жизнью ради того, чтобы обеспечить свою семью, а вернувшись однажды из долгой командировки, застаешь жену в объятиях другого.
— Странная аналогия, — подумав, проворчал председатель.
— Зато очень точная, — усмехнулся Влад.
— Я краем уха услышал, как та женщина говорила что-то про обучение ваших детей. Это просто болтовня или под этими словами есть какая-то база?
— Через месяц мы отправляем семьдесят ребятишек от десяти до пятнадцати лет на обучение в различные учебные заведения империи.
— А почему именно империя? Почему не американский сектор или французская Сорбонна, например?
— Ветераны военной службы империи имеют право на льготное обучение своих детей в любом учебном заведении страны. Так что нам это просто выгодно, — ответил Влад, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
— Но ведь вы даже не пытаетесь направить своих детей в другие учебные заведения, — снова возмутился председатель.
— Мы и так отлично знаем, что ни одному поселенцу не хватит денег, чтобы учить там своего ребенка.
— Но ведь там есть гранты, стипендии, организуемые благотворительными фондами… — снова завел свою волынку председатель.
— Для этого одному из родителей придется приехать с ребенком в тот или иной сектор, жить там около полугода и ежедневно ходить по самым разным офисам. А такой роскоши никто из местных себе позволить просто не может. Империя поступила проще. Ветераны оформили усыновление официально, и направленные в страну дети в обязательном порядке будут устроены. Это закон империи, и если что-то пойдет не так, совет ветеранов просто сотрет виновное учебное заведение с лица земли.
— А что будет после окончания обучения? — с интересом спросил председатель.
— Получившие льготное обучение дети должны будут отработать пять лет на том или ином предприятии, после чего могут отправляться на все четыре стороны.
— И вы надеетесь, что большинство из них вернется обратно? На эту планету, в захолустье, где нет даже элементарных условий проживания? — презрительно скривился председатель.
— Ну, будем надеяться, что к моменту окончания их отработки планета перестанет быть захолустьем. К тому же эта планета — заповедник. Не стоит забывать, что это единственное место, где добываются лучшая пушнина и рыбные деликатесы. Так что особой индустриализации здесь ожидать не приходится. К тому же в недрах планеты не обнаружено ни одного полезного ископаемого.
— Значит, вы планируете выживать только за счет этих ресурсов? И вы уверены в том, что полезных ископаемых здесь нет?
— Уверен. Корпорация здесь долгие годы носом землю рыла. А насчет ресурсов, так на планете произрастает много очень интересных растений, часть которых уже является сырьем для нескольких фармакологических компаний.
— И компании эти расположены, конечно, в Российской империи, — мрачно закончил председатель.
— Что поделать, если ваши бизнесмены не желают рисковать? Я говорю про настоящий бизнес, а не про всякие торговые конторы.
— Эти так называемые конторы очень часто являются разведкой более серьезных компаний и могли бы привлечь сюда инвесторов. А вы, вместо того чтобы привлечь на свою сторону, начали прогонять их, — наставительно ответил председатель.
— Я уже много раз повторял, что они попытались провезти сюда совершенно не нужное здесь дерьмо. К тому же все эти люди не имели необходимой подготовки для проживания на планете с тяжелыми условиями пребывания. Так что можно сказать, что своим отказом мы спасли им жизнь. А главное, им нечего было предложить поселенцам. Поверьте, будь это настоящие бизнесмены, их приняли бы по-другому.
— Значит, устроить ваших детей в учебные заведения других секторов вы не будете даже пытаться? — помолчав, спросил председатель.
— А смысл? — пожал плечами Влад. — Как уже было сказано, денег для обучения у поселенцев просто нет.
— Ну, вы могли бы заключить договор с правительствами или крупными бизнес-сообществами от имени планеты и рассчитываться вашей продукцией, — не отставал председатель.
— И кто будет заключать такие договора? А главное, где искать эти сообщества? Империя заинтересована в молодых, энергичных кадрах и может себе позволить подобную форму обучения. Ваши же правительства считают, что это излишняя роскошь, и взваливают все проблемы на самих родителей. Так что если хотите заниматься обучением наших детей, проинформируйте ваши сообщества. Заинтересуются — пусть приезжают, и будем разговаривать. Только предупредите их сразу, что любая неприятность, постигшая наших детей, закончится для ваших бизнесменов не только проломленными головами, — жестко закончил Влад, кивком головы указывая на подходившую к ним психологиню. — Народ здесь патриархальный и не привык по судам бегать. Разбираются с обидчиками просто и без затей. Выстрел в голову — и всем спорам конец.
— Вы смеете угрожать мне? — растерялся председатель.
— Наоборот, пытаюсь удержать от необдуманных поступков. Не зная местных реалий, очень легко можно нажить серьезные проблемы, — жестко усмехнулся разведчик.
Подошедшая тетка, услышав его последнюю фразу, моментально оскалилась и, кривясь от головной боли, пошла в атаку:
— Вы и ваши чокнутые поселенцы должны быть просто изолированы от общества. Вы опасны. И я сделаю все, чтобы такое сборище гомофобов никогда не выбралось в цивилизованный мир, — завизжала она, уподобляясь циркулярной пиле.
— Уберите от меня эту идиотку, или удар поленом ей покажется материнской лаской, — тихо прошипел Влад, и стоявший рядом с ним председатель испуганно шарахнулся в сторону.
— И правда, Присцилла, вам лучше помолчать, — быстро сказал он, пытаясь унять ушибленную дуру.
— Только посмейте прикоснуться ко мне! — завопила она в ответ.
— Заткнись, мразь. Такие извращенки, как ты, только и могут, что портить жизнь простым людям. Исчезни, пока я не предъявил тебе обвинение в оскорблении представителя власти, — зарычал Влад, ударными темпами впадая в ярость.
Но ту уже было не остановить. Задыхаясь, брызгая слюной и топая ногами, она принялась поносить разведчика последними словами. Ярость ударила Владу в голову не хуже алкоголя. Сжав правый, живой кулак, он коротко, без замаха врезал ей в челюсть и, ухватив обмякшее тело за шиворот, волоком потащил в сторону здания космопорта. Среди подсобных помещений там была парочка вполне подходивших под камеру временного содержания. Затащив отключившуюся тетку в ближайшую подсобку и убедившись, что посторонних предметов там нет, он вышел, как следует заперев дверь.
Его появление у яхты было встречено гробовым молчанием всех членов комиссии, включая ее председателя. Обведя собравшихся долгим, злым взглядом, Влад жестко усмехнулся и громко спросил:
— Ну, кто еще желает оскорбить представителя власти?
— Простите, шериф. Я так понимаю, отпустить Присциллу вы не согласитесь? — прочистив горло, спросил председатель.
— Еще чего?! Я предъявлю ей обвинение, а наш судья обеспечит ей пару лет общественно полезных работ на нашей прекрасной планете, — ехидно отозвался Влад. — Она оскорбила не только меня, но и всех граждан этой планеты. Так что мало ей не покажется.
— Шериф, я понимаю. Присцилла иногда бывает просто несносной, но я не думаю, что вам стоит быть с ней таким жестоким, — быстро проговорил председатель.
— А вы вообще ни о чем не думаете, кроме собственной выгоды, — решительно ответил разведчик. — Вам плевать, как живут поселенцы на таких вот отдаленных планетах. Чем они зарабатывают себе на хлеб и о чем мечтают. Главное, чтобы ваши так называемые ценности оставались неприкосновенны. Но вы забыли, что на всех этих планетах нет и не может быть никакой демократии. Здесь есть уклад жизни, которым поселенцы живут, и им это нравится. Так что если не хотите все оказаться за решеткой, убирайтесь отсюда.
Под конец тирады Влад уже не говорил, а рычал, словно взбешенный зверь. От его взгляда и хищного оскала шарахались все, даже стоявшие неподалеку девушки — водители снегоходов. Разведчик понимал, что сорвался и портит сам себе всю игру, но остановиться уже не мог. Понося на чем свет стоит все комиссии, демократии и тому подобные организации, он тихо ненавидел все это стадо, так нагло вмешивавшееся в их спокойную, размеренную жизнь.
Его рык вогнал в ступор всех членов комиссии. Замолчав, он обвел эту тупую толпу тяжелым взглядом и, сделав глубокий вдох, попытался успокоиться. Воспользовавшись паузой, председатель осторожно выбрался из толпы и, бочком подобравшись поближе, тихо спросил:
— Шериф, если вы успокоились, то прошу вас выслушать меня. Вы в состоянии?
— Говорите, — хрипло разрешил Влад.
— Кажется, я должен перед вами извиниться. Мы набросились на вас, не учтя, что в таком отдаленном поселении подобные комиссии редкость. Мы слишком сильно давили на вас. Простите. Надеюсь, этот небольшой инцидент не станет камнем преткновения между нами?
— Чего вы добиваетесь? — устало спросил Влад.
— Я должен сделать так, чтобы часть ваших договоров на поставку пушнины и рыбы перешли в другие секторы Содружества. Монополия ведет к неравной конкурентной борьбе. А еще мы хотим провести здесь геологоразведку недр.
— А нам плевать на вашу конкуренцию. Хотите иметь наши товары, предложите цену. А болтать впустую я не намерен. Вам уже сказали, что ваши так называемые бизнесмены просто побоялись приехать сюда вовремя. Так что кто успел, тот и съел, — огрызнулся Влад. — А по поводу разведки, так все от цены зависит.
— Но я могу рассчитывать, что наши бизнесмены смогут получить здесь какие-то контракты на поставку пушнины и рыбы? — продолжал напирать председатель.
— Я уже сказал. Все зависит от цены, — отрезал Влад и, развернувшись, отправился к себе в офис. Выпить кофе, немного успокоиться и обдумать дальнейшие действия.
Из-за последнего разговора со Старым Лисом Сандра долго не могла найти себе места. Ей не верилось, что столь тщательно охраняемый объект, дом хозяина, русские спецслужбы могли снимать, собирая досье на него. Ко всему прочему, это был халифатский сектор, где любого шпиона ставили перед простым и понятным выбором: стать двойным агентом или близко познакомиться с «пеньковой тетушкой».
Наконец, устав от борьбы с самой собой, Сандра на несколько часов забылась тяжелым сном. Утром, сразу после завтрака, ее вызвали на очередной допрос. Оказавшись в уже знакомой комнате, девушка устало опустилась на стул и, мрачно посмотрев на сидевшего напротив следователя, тихо спросила:
— Что вам еще от меня нужно?
— Не многое, — равнодушно пожал плечами тот, не отрываясь от своих бумаг. — Ваш друг, мистер Олири, просил меня оказать вам содействие, чтобы избавить от долгого заключения. Я ему обещал, сразу предупредив, что помочь я смогу только в том случае, если на это будет ваше полное добровольное согласие. И теперь я просто обязан спросить. Вы готовы пойти на сотрудничество, чтобы после процедуры психокоррекции поселиться на одной из пограничных планет?
— Вы это серьезно? — растерялась Сандра.
— Да. И кстати, он называл вас Сандра. Не объясните, почему?
— Меня ему так представили, — помолчав, тихо ответила девушка.
— А почему именно Сандра? — с интересом спросил следователь.
— Оно созвучно с моим настоящим именем, — вздохнула она.
— Сандра, Саманта. Да, пожалуй. Что ж. Раз с этим вопросом мы разобрались, то перейдем к вопросу о том, что с вами будет дальше.
— А разве это от меня зависит? — иронично усмехнулась девушка.
— Конечно. Только от вас! И немножко от меня. Вам грозит двадцать пять лет поселения на планете тюремного типа. Поверьте, это не просто тюремный срок. Это четверть века в ошейнике и под постоянным наблюдением. Поверьте, Саманта, это очень тяжело. Многие ломаются и кончают жизнь самоубийством. Я даже не хочу вспоминать о нравах, царящих на подобных планетах. Думаю, этим вас не удивить. А вот постоянное круглосуточное наблюдение, ошейник, который невозможно снять, и угроза уничтожения в любой момент действительно давят на психику.
— Чего вы хотите? — прервала его повествование Саманта резче, чем это было необходимо.
— Я предлагаю вам пройти процедуру глубокого сканирования, после чего процедуру психокоррекции. Дав добровольное согласие на такие процедуры, вы отправитесь на одну из пограничных планет, чтобы попытаться начать жизнь заново. Вы умеете стрелять, неплохо владеете приемами рукопашного боя, отлично управляетесь с компьютерами, а значит, без дела не останетесь. Кто знает, может быть, однажды вы встретите хорошего мужчину и создадите свою семью? Вы молоды, привлекательны, так что я вполне допускаю такое развитие событий. Но сначала вы должны дать свое согласие на сотрудничество.
— Меня найдут, — глухо ответила Саманта.
— Это вряд ли, — усмехнулся следователь. — Смею вас заверить, что очень скоро вашему предводителю станет не до вас. Если память мне не изменяет, наши коллеги из британского сектора уже разгромили вашу ячейку на Нью-Лондоне. Так что начало положено.
— Хотите сказать, что успели узнать о нашей организации все? — не поверила ему Саманта.
— И даже больше, — улыбнулся следователь.
— Докажите, — решительно потребовала девушка.
— Что ж. Вы сами этого захотели, — иронично развел руками следователь и, развернув к ней экран коммуникатора, нажал несколько кнопок, выводя на монитор нужный файл.
Перед растерянной девушкой замелькали кадры операции, в которой она принимала самое непосредственное участие. Дальше она просмотрела еще несколько подобных роликов, а под конец — памятную встречу на террасе со Старым Лисом и хозяином. Только теперь она поняла, что все сказанное опытным агентом было чистой правдой, и эта служба знала о ее деятельности практически все.
— Почему? — тихо спросила она.
— Почему что? — уточнил следователь, выключая прибор.
— Почему вы не арестовали меня сразу? Имея на руках такие доказательства, вы давно могли бы это сделать. Почему вы тянули? Чего ждали?
— Все просто, мисс Саманта. Арест одной запутавшейся девчонки не много даст. А вот разгром всей организации — это серьезное достижение. Именно этого мы и добивались. Была проделана огромная работа, но теперь мы знаем все, что нам нужно. Даже то, что все места вашего проживания заминированы. Переговоры с правителем Халифата уже ведутся, так что ждать осталось не долго. Кстати, ваш приятель, Исмаил, отказался от добровольного сканирования. Но сумел избежать и пожизненного срока.