— Я тоже не встречала! — Пру ревниво стрельнула глазами на мисс Морган и сразу же сменила тему. — А что случилось с этим Уайтом Морганом?
— Он умер, — коротко отрезала Бель. — Ему выстрелила в затылок очередная малолетняя шлюшка, когда он читал утреннюю газету.
Это было сказано таким тоном, что сомнений в том, по чьему желанию это было сделано, у меня не осталось.
Дамы немного помолчали, а потом Пруденс решительно заявила.
— Я тоже хочу рассказать о себе.
Я промолчал, методично приканчивая шоколад и цукаты. Но Бель вежливо подбодрила Пруденс.
— Конечно, мисс Меллори. Такое нельзя держать в себе. Я с удовольствием вас выслушаю.
Пруденс стрельнула на меня глазами, но, так и не дождавшись поощрения, горько вздохнула и начала рассказывать.
— Я никогда ни в чём не нуждалась, моя семья была достаточно богата. Но… — она запнулась. — Но все всегда относились ко мне снисходительно… — Пруденс сделала ещё одну паузу и решительно выпалила. — Как к дурочке! Все, мать, отец и все родственники. Да, я с трудом научилась читать и писать, но во всём остальном чувствовала себя абсолютно нормальной. Эта снисходительная опека меня дико бесила, и я, в первое время, старалась доказать людям обратное, но никто не замечал моих успехов. Всем было плевать, что я легко подкую лошадь, что я сама могу поймать лосося с помощью своего чепчика, что я попадаю с пятидесяти ярдов в тарелку с первого выстрела, могу починить паровую машину и даже разбираюсь в химии. А что с неё, говорили они, дурочка и есть. Надо побыстрей выдать её замуж, такая дурочка будет находкой для мужа — тупая как пробка, да ещё готовит отлично.
Тут уже я вытаращил на Пру глаза. Ну ни ничего себе! И, похоже, не врет… тон уверенный, говорит с отчётливым знанием своей цены. А я лопух уши развесил. Очуметь и не встать, прямо на глазах изменилась. Ну и нахрена притворялась?
Но долго гадать не пришлось, на этот вопрос ответила сама Пруденс.
— Очень скоро я поняла, что доказывать что-либо людям бесполезно и начала искусно притворяться. Да, дурочка, да, тупая. И знаете, мне стало гораздо проще и легче жить.
— Мне подобное очень знакомо, мисс Меллори… — Бель ободряюще притронулась к руке Пруденс. — Очень знакомо. Бесполезно убеждать людей. Они всегда видят в тебе только то, что хотят видеть. Да-да, со мной всё обстояло точно так же. Шлюха, говорили они, что с неё возьмешь.
«И со мной… — грустно подумал я. — Убийца, говорили они, а кем другим он может быть с такой рожей и глазами?..»
Пруденс с благодарностью кивнула Бель и продолжила:
— Единственный человек, который догадывался о том, какая я на самом деле — это мой крёстный. Но, к сожалению, он по большей части жил вдалеке от нас. Всё шло прекрасно, меня совершенно устраивало моё положение, но тут, умерли родители. И все эти родственнички, которые раньше сочувственно сюсюкали надо мной и с готовностью исполняли любые мои прихоти, тут же дружно меня облапошили, оставили без гроша и даже попытались запереть в закрытый пансион. По большей части, я сама виновата, заигралась в дурочку, к тому же, даже не подозревала о такой подлости. Я попыталась сопротивляться, но уже было поздно — пришлось бежать. Зато я сейчас могу быть сама собой и начать жизнь с самого начала. И выбирать себе спутников сама! И кое-кого уже выбрала…
Мисс Меллори с намёком посмотрела на меня.
Бель иронично хмыкнула и в точности повторила взгляд.
Я почувствовал себя очень неуютно, примерно так, как чувствуют себя люди под прицелом.
И тут же положил конец, этому грёбаному торжеству феминизма. Выбрали они, понимаешь…
— А что, шоколада больше нет? — я небрежно отодвинул от себя коробку. — Тогда самое время спать.
И демонстративно закрылся одеялом с головой, при этом, слегка побаиваясь, что меня обварят кипятком или пристукнут по башке каменюкой.
К счастью, обошлось без покушений.
— А иногда… — звонким от негодования голоском выдала Пруденс. — Даже самые желанные, оказываются точно такими же свиньями, как остальные!
— Как вы правы, мисс Меллори, — поддакнула Бель. — Вонючие, наглые и мерзкие свиньи, раздувшиеся от ложного собственного величия. Идёмте Пруденс, оставим этого мужчинку в покое, у меня в повозке ещё есть шоколад и чуточку прекрасного рома.
— Как ещё есть шоколад? — я тут же высунул голову из-под одеяла. — Что-то мне расхотелось спать.
Но дамы дружно показали мне что-то вроде современного «фака» и гордо потопали к фургонам.
— Ну и валите… — зло буркнул я. — Мне и с Мусием хоро… Что? И эта пушистая сволочь свалила? Да и хрен на вас…
И благополучно заснул. И хотя проспал всего четыре часа, отлично выспался.
Мусичка вернулся ещё ночью, кошак благополучно досыпал, уткнувшись своей мохнатой жопой мне в щеку.
Ночь прошла нормально. Ну как нормально… Всё также лес пугал своим звуками до дрожи в руках, всё также под каждым кустом казались меднолицые утырки со своими дубинками и копьями, но я уже немного пообвыкся и воспринимал окружающую действительность, как само собой разумеющееся. Гораздо большее неудобство доставляло отсутствие утреннего душа и необходимость подтираться лопухом. И вчерашняя подгоревшая фасоль, с чёрствой кукурузной лепёшкой, ети их в душу, на завтрак.
В общем, с грехом пополам мы переночевали, и как только солнышко поднялось над деревьями — снова двинулись в путь.
Мисс Меллори и мисс Морган старательно и демонстративно меня игнорировали. Впрочем, друг друга тоже — видимо совместное поедание шоколада и распитие рома закончилось не так благополучно.
Ну а у меня, как бы странно это не звучало, после вчерашних душевных излияний дам, неожиданно прошла хандра. Грёбаный Вирджиния-Сити вместе с его ублюдочными жителями, напрочь потерялся в памяти.
Я вполне себя отлично чувствовал и, следуя во главе каравана, раздумывал, что могу внедрить в прогрессивную медицину конца девятнадцатого века.
— Общий анализ крови? Теоретически, могу делать, ничего сложного в нём нет, понадобится только хороший микроскоп и ещё…
Что ещё понадобится, я додумать не успел, потому что из-за поворота, на дороге показалась группа людей…
Тёмно-синие короткие куртки с двумя рядами пуговиц, голубые штаны, приплюснутые кепи и винтовки Спрингфилда.
Несомненно, это были солдаты из регулярных частей или около того. Но вот выглядели они какими-то потрёпанными, грязными и оборванными. А на некоторых хорошо просматривались бинты.
Я насчитал около пятнадцати человек, двое сидели на одной лошади, а остальные пёрли пешкодралом, без всякого строя, как бог на душу положит.
— Герр Вайт… — со мной поравнялся германский инженер. — Мне очень не нравится этот ферфлюхтер зольдатен, он похож на ферфлюхтер бродяга, а не на нормальный зольдатен. Может быть это есть ферфлюхтер дезертирен?
— Мне тоже так кажется, — я поднял руку, подав сигнал остановиться каравану. — Мистер Гофман, женщин и детей уберите назад, а мужчины пусть возьмут оружие и приготовятся. Если меня атакуют, пусть стреляют без предупреждения…
— Яволь, герр Вайт! — дойч откозырял и убрался обратно к повозкам.
Солдатики тоже нас заметили, ускорили шаг и очень скоро оказались рядом со мной.
— Джентльмены? — я коротко кивнул и «фирменно» скривил губы в ухмылке.
Правда она не оказала нужного эффекта, судя по всему, служивые совсем недавно видели рожи и пострашнее.
— Куда следуете? — грубо и развязно поинтересовался длинный небритый верзила в расстёгнутом кителе.
Остальные прямо пожирали взглядами наши фургоны.
— В Бозмен… — я уже понял, что без стычки не обойдётся и примерился, как половчей пальнуть по солдатам из «Эллис».
— Туда дороги нет! — категорично заявил солдат. — Краснокожие везде, они разбили наш отряд…
— Да что ты с ним разговариваешь! — второй вскинул свой Спрингфилд. — Слазь…
— Живо! — третий попробовал ухватить коня за повод.
А четвёртый, без разговоров, ткнул в меня штыком…
Каким чудом я успел поставить на дыбы жеребца — сам не знаю.
Конь жалобно заржал и стал заваливаться на бок, а я кубарем полетел из седла на землю.
Тут бы мне и конец пришёл, но от фургонов треснул жиденький залп, и солдаты стали разбегаться по сторонам.
— М-мать… — я рванул на корточках в противоположную от них сторону. Вслед пальнули — предплечье обожгло как огнём, но я всё-таки умудрился нырнуть рыбкой за большую корягу.
Зло выругался, увидев на рукаве плаща кровь, выхватил «Смит» и сгоряча высадил весь барабан в белый свет как в копейку.
Вряд ли в кого попал, но вот ответные выстрелы, совсем наоборот, оказались вполне меткие. От коряги только щепки полетели и, если бы я не успел спрятать башку — на этом моему вестерну пришёл бы самый настоящий конец.
От фургонов продолжили палить, но особого эффекта стрельба не давала.
Солдаты стреляли не в пример уверенней и отступать не собирались.
— Лео, бери своих и обойди этих засранцев справа. Джек — ты слева, — уверенно командовал кто-то невидимый для меня хриплым басом. — Убивайте всех, нам свидетели не нужны. А этого ублюдка я сам возьму. Гарри, Вилли, мать вашу, прикройте…
— Хер тебе на воротник… — я быстро откатился за толстую сосну, прижался спиной к дереву, выбросил из барабана стреляные гильзы и принялся лихорадочно заряжать в каморы новые патроны.
Закончив, взвёл курок, быстро выглянул и снова, толком не успев прицелится, пальнул в выскочившего на меня солдата.
Думал, что опять промазал, но тот как-то странно хрюкнул и, подволакивая ногу, рванул в сторону.
В кустах вспухли серые дымки, бабахнули выстрелы.
Рядом с головой противно вжикнула пуля. Вторая саданула в дерево всего в паре сантиметров от щеки.
— С-сука… — я несколько раз выстрелил в ту сторону и, петляя как заяц, рванул к следующему дереву.
Спасало только то, что солдатам приходилось после каждого выстрела заново заряжать винтовки.
Героически убить всех супостатов, как это случалось раньше, никак не получалось, я толком даже попасть ни в кого не мог, а тем временем, от фургонов донёсся перепуганный женский вопль.
Судя по всему, дезертиры успели добралться до каравана.
Обречённо выругавшись, я уже решил пойти в рукопашную, но тут из леса донёсся очень знакомый мне, жуткий, леденящий кровь в венах, переливистый волчий вой.
Скорее всего, дезертирам он тоже был очень хорошо знаком, потому что среди деревьев сразу же понеслись перепуганные вопли.
— Меднолицые…
— Сиу!!!
— Бежим, бежим…
— Уходим!..
— Проклятье…
Осторожно выглянув из-за дерева, я поймал мушкой обтянутую синим сукном спину улепётывающего дезертира и плавно нажал на спусковой крючок.
«Смит» дёрнулся в руке, бабахнул выстрел, солдат споткнулся, пошёл боком и рухнул на землю.
— Наконец! — я удовлетворённо хмыкнул и побежал к фургонам.
Выскочил на дорогу и сразу же чуть не схлопотал заряд картечи — сноп прошёл прямо над головой, даже ветерок волосы взлохматил.
— Ой… — перепугано охнул голос потомственного дворецкого.
— Ты меня когда-нибудь точно угробишь, грёбаный ниггер… — гаркнул я, едва не наделав в штаны от испуга. — Не стрелять, мать вашу…
На поверку, дела обстояли не так плохо, как показалось мне сначала. Неподалёку от повозок валялся труп солдата, второй скулил, держась за ногу рядом с первым.
С нашей стороны одному из переселенцев прострелили плечо, одной женщине — руку, а Ромео, к большому моему удовлетворению, пулей порвало ухо.
А ещё, все были дико перепуганы индейскими воплями.
Я, совсем наоборот, сопоставил некоторые факты, почти полностью успокоился и успокоил остальных.
Куда Мусичка сваливал ночью и сегодня утром?
Чьи взгляды я чувствовал со стороны леса во время разговора с дамами?
Почему вопль одиночный и, хотя раздается с разных сторон, но только через время, как будто кричит один человек?
Почему-то мне кажется, что я знаю этого индейца.
И догадка очень скоро получила своё подтверждение.
Примерно через полчаса на дорогу вышел один единственный представитель аборигенов Северной Америки и лёгким пружинистым шагом пошёл в нашу сторону. Стройный, худенький и очень симпатичный.
В правой руке краснокожий, а точнее, краснокожая, держала карабин Винчестер, за плечом у неё виднелись стразу три винтовки Спрингфилда, а в левой томагавк.
А рядом с ней рысил с задранным в небо хвостом Мусичка.
Я обречённо покачал головой и вышел навстречу.
— Ты ждал меня? — ласково улыбнулась Муна. — Я пришла…
— Это что за краснозадая сучка? — возмущённо прошипела Пруденс за моей спиной.
— Я очень смутно представляю, кто это, мисс Меллори… — спокойно ответила ей Бель, — но подозреваю, уж простите за прямоту, что теперь сосать у мистера Вайта буду не я, и тем более не вы, а именно эта краснозадая сучка.
Глава 14
— Клянусь Господом!!! — жалобно взвыл молодой парень. — Я не хотел на вас нападать, простите! Чем угодно поклянусь, только спасите!!!
По его худому, вытянутому лицу, с запавшими глазницами и щеками потекли слезы.
Я невольно покачал головой, глядя на месиво из костей и мяса, в которое картечь превратила ногу.
После стычки с нами все дезертиры благополучно сбежали, оставив два трупа и вот этого подбитого бедолагу. Поселенцы предлагали без лишних затей его повесить, но я отстоял пленного и в припадке альтруизма решил его прооперировать, а заодно попрактиковаться в ампутациях.
— Будем резать? — Ромео, похожий на султана из-за бинтов на башке, деловито потёр руки.
Потомственного дворецкого я своим волевым решением назначил операционной сестрой, потому что мисс Меллори и мисс Морган наотрез отказались мне помогать. Думал, что и чернокожий будет отбрыкиваться, но он на удивление охотно согласился.
— Будем… — я тщательно вымыл руки в жестяном тазике и принялся вытирать их куском тряпки. — Ну что, приступим?
— Док… — Ромео подал мне жутковатого вида серповидный нож.
— А может у вас найдётся стакан виски? — парень с ужасом покосился на чернокожего.
— Есть кое-что получше… — я сначала перетянул парню ногу жгутом, ввинтил ему в рот кляп, а потом взял увесистую плотницкую киянку. — Приподними башку. Выше! Мистер Роббинс, придержите голову больному.
Немного поколебался и резко влепил дезертиру молотком под затылок.
Да, примитивно, грубо и очень опасно, не спорю, тем более, я очень смутно представляю, куда надо бить, чтобы надёжно вырубить пациента, но ещё в грёбаном Вирджиния-Сити у меня вышел весь запас эфира и раствора кокаина, а паренёк потерял много крови, так что операцию без анестезии мог и не перенести.
Раздался глухой стук, парень ойкнул и недоуменно просипел сквозь деревянную затычку:
— Вшоше еще шолиш, шош…
Я ругнулся и засадил сильнее.
— Шошит, ещё шошит!!! — недовольно замычал пациент.
— Твою же мать… — молоток ещё раз взлетел в воздух и снова приземлился на голову пациента.
Раздался глухой хруст, дезертир гулко испортил воздух и наконец, вырубился.
— Странно, прошлый раз с первого раза получилось… — я довольно хмыкнул и попробовал прощупать пульс парню. — Не понял…
Пальпация места удара прямо подсказала, что пульса уже никогда не будет — кости черепа ощутимо промялись внутрь.
— Проклятье… — оттянув веки парню, я глянул на зрачки, попробовал ещё раз найти пульс, а потом, сгоряча забросил киянку в угол.
— Так, что, резать не будем, мистер Вайт? — Ромео с огорчённой рожей махнул резаком крест-накрест, словно шашкой.
— Уже нет… — зло буркнул я и уже на выходе из палатки бросил потомственному дворецкому. — Скажи, что я приказал закопать где-нибудь…
Лагерь жил своей жизнью, женщины кашеварили, мужики стояли на постах, чинили фургоны и таскали дрова, лошадки хрупали травкой, шлюхи играли с Хоуп, Эльза ворковала с Гофманом, а помирившиеся перед лицом новой опасности, мисс Меллори и мисс Морган, мирно попивали кофеёк.