Оружие все больше и больше покоряло юношу. Он начал прокручивать танец меча, и клинок словно понимал его, помогая и выводя руку на нужную высоту. Азиз продолжал двигаться, постепенно наращивая скорость. Очень скоро меч превратился в сверкающую полосу, со свистом рассекающую воздух.
– Это невозможно, но я словно чувствую его душу! – счастливо рассмеялся юноша.
– Это возможно, сынок. В тебе говорит кровь твоих предков, а меч слышит и зовет ее. Вы рождены друг для друга.
– Бастард, рожденный для бастарда, – зло усмехнулся Азиз.
– Нам неведомы помыслы богов, сынок, – задумчиво ответил Расул.
– О чем ты, мастер?
– Не обращай внимания. Просто мысли вслух, – чуть улыбнулся Расул и, подозвав юношу к себе, принялся ему что-то втолковывать.
Внимательно выслушав старика, Азиз попытался что-то возразить, но старик не дал ему ничего сказать. Резко перебив, он зарычал на юношу, заставив замолчать. Разговор затянулся, но после командирского рыка Расула, юноша не посмел больше перебивать и замер, внимательно вслушиваясь в слова учителя.
Подготовка к турниру не заняла много времени. Расул прекрасно понимал, что юноша уже превзошел его самого и найти равного ему противника довольно сложно. Этот мальчик оказался именно тем, кого и искал старик. Прирожденным бойцом.
Спустя три дня в городе огласили условия игр. Так делали всегда, на протяжении вот уже многих лет. За день до начала объявляли условия боев, чтобы исключить сговор и не дать противникам подстроить друг другу каверзу.
Услышав о начале боев, Расул ни на шаг не отпускал от себя Азиза, запретив ему одному даже спускаться в общий зал постоялого двора. Привыкший во всем слушаться старика, юноша только тихо ворчал под нос, но подчинялся.
Утро назначенного дня подняло обоих птичьим гомоном и ласковым солнечным теплом. Быстро умывшись и позавтракав, учитель и ученик вышли с постоялого двора. Не торопясь, двигаясь в направлении амфитеатра, они внимательно присматривались к попутчикам. Любой из них мог оказаться соперником Азиза.
Расул то и дело оглядывался, словно выглядывая кого-то. Не выдержав, юноша спросил у старика, что происходит.
– Ничего, сынок. Все в порядке. Просто смотрю, как слуги выполняют мои приказы.
– Какие именно? – не унимался юноша.
– Разные. Дай нам боги, чтобы они оказались лишними, – мрачно ответил старик.
Азиз недоуменно посмотрел на мастера, но так ничего и не высмотрев, пожал плечами и двинулся дальше. Он плохо понимал, что происходит. Ему было трудно представить, что сатрап решится приказать схватить победителя турнира. В своей победе он не сомневался. Слишком много труда, сил и желания было вложено в его обучение, чтобы пустить все прахом.
Бесспорно, на турнире будут собраны лучшие бойцы, но то, что передал Азизу старик, делало его практически неуязвимым. Это было мастерство древних, искусство, уходящее корнями в века, когда люди еще толком не умели даже обрабатывать землю. Где, как и каким образом старый воин смог получить эти знания, оставалось тайной, но он передал их Азизу. Передал полностью, без остатка, и юноша понял это, когда в последних учебных боях смог легко противостоять своему учителю.
Старик и юноша прошли к служебному входу, охраняемому гвардейцами сатрапа. Увидев отставного капитана, начальник караула отдал честь и без лишних слов пропустил их в амфитеатр. Зная все его переходы, как свой дом, Расул уверенно вел юношу в комнаты для участников.
Распорядитель боев встретил их у самого выхода на арену и, вежливо поклонившись, попросил показать пергамент сатрапа. Расул молча вручил ему документ и, получив вежливое приглашение, удовлетворенно кивнул, когда распорядитель начал извиняться за свое требование. Это была последняя проверка, и он вынужден был требовать бумаги у всех. Расул знал это и примирительно хлопнул мужчину по плечу, проворчав только одно:
– Не расстраивайся так, дружище. Я знаю, что это просто формальность.
Облегченно вздохнув, распорядитель поклонился и повернулся к следующему участнику. Старик ввел Азиза в комнату и, выбрав место, усадил юношу на скамью, принявшись доставать из прихваченного с собой мешка кожаную амуницию. Это был короткий жилет из толстой бычьей кожи, прошитой суровой нитью в две строчки. К спине специальными петельками крепились ножны меча, а по бокам можно было прикрепить кинжалы, ножи, метательные звездочки и другие смертоносные приспособления.
Короткие нарукавники со стальными бляшками, в которых также можно прятать оружие, и широкий боевой пояс из стальных пластин, скрепленных между собой стальными же звеньями. Пряжка ремня тоже была оружием. Заточенная по краям до бритвенной остроты, она могла легко разрубить даже стальной доспех. В хороших руках пояс представлял собой подобие боевого кнута. Юноша растерянно уставился на приготовления учителя.
– Захлопни рот, а то ворона гнездо совьет, – усмехнулся старик.
– Зачем все это, мастер?
– Так надо, малыш. Не задумывайся над этим, просто поверь мне и делай, что говорю. Так будет лучше и проще.
– Чем?
– Что чем? – не понял старик.
– Чем лучше?
– Если ты выйдешь без защиты, противники насторожатся, а с ней ты ничем не отличаешься от других. Не надо раньше времени показывать, что ты их не боишься. Да и я буду спокойнее. Договорились?
– Конечно, мастер. Я не собирался спорить, просто хотел понять.
– Знаю, потому и отвечаю на твои вопросы, – усмехнулся Расул.
Зазвучал рог, и участников вызвали на ристалище. Сатрап уже прибыл, и теперь все должно было пойти намного быстрее. Тамбялбоз не отличался особым терпением, и виновный в промедлении рисковал усесться на кол. Такое уже бывало не раз.
Участники прошли на середину арены и, выстроившись в ряд, повернулись к ложе сатрапа. Внимательно осмотрев строй бойцов, сатрап удовлетворенно кивнул головой и сделал распорядителю знак начинать. Поклонившись, тот приказал подать урну богов.
Так называли большой бронзовый сосуд, в котором находились таблички с именами участников. Их перемешивали серебряным жезлом и доставали серебряными же щипцами. По традиции никто не мог прикасаться к табличкам руками после того, как они были опущены в урну. Жребий решали боги.
Четверо рабов вынесли носилки с урной и, встав под ложей сатрапа, принялись ритмично встряхивать носилки, чтобы перемешать таблички. Дождавшись кивка сатрапа, они перенесли ее к помосту распорядителя, и тот принялся снова перемешивать их жезлом. Затем, опустив в урну щипцы, ухватил табличку и, достав ее, огласил имя бойца. Повторив это действие, он назвал противника.
Вызванные бойцы остались на арене, остальные направились под навес, установленный в дальнем конце ристалища. Наемники выстроились перед бойцами с обнаженным оружием, отрезая их от оставшихся на арене. Никто не имел права вмешиваться в поединок. Здесь все решали только сила, опыт и желание бойца. Никто не смел заставить бойца убить противника, хотя милосердие не поощрялось. Боец, трижды отказавшийся убить противника, с позором изгонялся с арены и больше никогда не приглашался на бои.
Гладиатор мог по своему усмотрению нанести противнику удар милосердия, если тот был смертельно ранен, или ранить его, позволив остаться в живых. В любом случае побеждал тот, кто смог остаться на ногах и с оружием в руках.
Сидя на скамье ожидания, Азиз осторожно осмотрелся, пытаясь оценить своих противников. В основном это были опытные, прошедшие огонь и воду ветераны, знающие, на что они идут. Было и несколько молодых парней, для которых этот день был первым и, возможно, последним испытанием умения и мастерства боя.
Бойцы потихоньку присматривались друг к другу, стараясь делать это незаметно. Напряжение потихоньку росло, заставляя их нервно проверять оружие и поправлять амуницию. Только Азиз оставался спокоен.
Глубоко и ровно дыша, он держал себя в руках, не давая чувствам завладеть собой. Этому его тоже научил Расул, постоянно твердя, что боец, подверженный эмоциям – это мертвый боец. Состояние юноши не ускользнуло от сидевшего рядом варвара из охраны сатрапа. Чуть наклонившись к юноше, боец с ужасным гортанным акцентом проговорил:
– Что? Страшно? Правильно боишься. Если выйдешь против меня, я тебя не убью. Только покалечу. А когда поправишься, сделаю своей любовницей. Вы, восточные, ни на что больше не годитесь.
Азиз медленно повернулся к варвару и тихо ответил:
– Если ты выйдешь против меня, я сделаю тебя евнухом. – И снова отвернулся, не заботясь, понял его варвар или нет.
Спокойствие юноши подействовало на северянина, как красная тряпка на быка. Взревев, он вскочил на ноги и тут же согнулся. Не поворачиваясь, Азиз молниеносно взмахнул рукой, нанеся незаметный взгляду удар в пах. Хрипло вскрикнув, варвар рухнул на песок, судорожно суча ногами и тщетно пытаясь глотнуть воздуха.
Охрана, недоуменно переглянувшись, направилась к лежащему. Никто не увидел движения юноши, поэтому падение бойца вызвало откровенное недоумение. Быстро подняв упавшего, они потащили его в казармы. Подобные казусы иногда случались, и гвардейцы были научены, как поступать в таких случаях.
– Хорошо сделано, – прошептал седой могучий боец, сидевший с другой стороны от юноши. Азиз сделал недоуменные глаза, и боец рассмеялся.
– Не надо, парень. Я все видел. Не волнуйся. Он сам напросился.
Азиз молча кивнул и так же тихо спросил:
– Ты уже участвовал в подобном?
– Да. Не раз. Это стало моим единственным хлебом. Я слишком стар, чтобы служить. А кроме того, не люблю кланяться.
– Не ты один, – чуть усмехнулся юноша.
– А кто еще?
– Мой учитель.
– Кто он.
– Отставной капитан Расул.
– Старик Расул?!
– Ты знаешь его?
– Когда-то он спас мне жизнь. Ты его ученик?
– Да.
– Поклянись!
– Зачем?
– Поклянись, и я поверю тебе.
Недоуменно пожав плечами, Азиз поклялся своим именем, и ветеран молча опустил голову. Немного помолчав, он глухо проговорил:
– Значит, пришла пора платить старые долги.
– О чем ты?
– Не важно. Если нас поставят друг против друга, сражайся в полную силу. Не жалей и не щади меня. Это все, что я могу тебе посоветовать. – Высказавшись, ветеран отвернулся, и Азиз увидел, как под загорелой кожей лица заходили желваки.
Пожав плечами, юноша взглянул на арену. Бой подходил к концу. Один из бойцов, получив несколько резаных ран, медленно истекал кровью. Вместе с кровью его покидали силы. Взмахнув мечом, он с отчаянием обреченного бросился в атаку, но противник отбросил его клинок в сторону и нанес прямой удар в грудь. Все было кончено.
Зрители приветствовали победителя криками и дождем из медных и серебряных монет. Эти монеты быстро собирались служками и ссыпались в специальный кошель, который потом отдавался победителю. Присвоить хоть одну монету из брошенных означало подписать себе смертный приговор. Воров казнили прямо здесь же, на арене.
Распорядитель назвал новые имена, и бойцы покинули скамью. Прозвучал гонг, и бой начался. На этот раз был вызван один из юношей. Ему предстояло сразиться против звероподобного бойца из страны, название которой не рискнул бы назвать ни один нормальный человек.
Юноша был вооружен мечом и кинжалом. В руках зверя серебристой рыбой вертелся топор. Бойцы сошлись, и дикарь, утробно ухнув, опустил топор на голову противника. Недолго думая, юноша подставил под удар меч, по неопытности не рассчитав силу удара противника.
Удар дикаря был так силен, что меч оказался просто вбитым в голову юноши. Следом за мечом голову бойца раскроил топор. Все кончилось, не успев начаться. Толпа дружно ахнула и принялась освистывать убитого бойца.
Служки быстро унесли тело, и распорядитель снова опустил щипцы в урну. На этот раз был вызван огромный чернокожий боец в набедренной повязке, сжимавший в руках остро отточенный ассегай.
Против него пришлось встать Азизу. Весело усмехнувшись, юноша поправил перевязь и легким шагом двинулся к противнику. Неожиданно тишину амфитеатра нарушил голос самого сатрапа:
– Жители Кортеса! Этот юноша – ученик знаменитого капитана Расула. Посмотрим, не утратил ли старый воин своих навыков. Давай парень, не посрами учителя!
Усмехнувшись в ответ одними губами, Азиз шагнул к противнику и сделал приглашающий жест. Меч его так и остался в ножнах. Негр усмехнулся, блеснув белыми как снег зубами и взмахнул оружием. Воздух простонал, рассекаемый острым оружием, но удар прошел мимо.
Легко, почти лениво, юноша отступил в сторону и ударил голой рукой. Твердый как камень кулак, расплющил и без того плоский нос чернокожего, заставив его захлебнуться кровью. Выронив ассегай, негр упал на спину, прижимая к лицу ладони. Зрители взвыли от восторга.
Азиз стоял, небрежно опустив руки, с легкой улыбкой глядя на завывающую толпу. Ушибленный боец медленно поднялся и потряс головой, пытаясь разогнать туман перед глазами. Кровь, ручьем вытекавшая из разбитого носа заливала лицо, превращая его в гротескную маску, и медленно стекала не грудь. Утерев ладонью лицо, воин слизнул с пальцев кровь и, подобрав свое оружие, метнулся в атаку, нанося удар от самой земли. Но его расчет не оправдался.
Моментально собравшись, юноша сделал сальто и, чуть коснувшись ногами земли, снова взвился в воздух. Его удар настиг атакующего в середине движения, и негр снова оказался на песке. Толпа уже просто стонала от восторга. В очередной раз дав противнику встать, Азиз снова отдал ему инициативу атаки и, сделав еще один кульбит, приземлился на спину врагу. Моментально оплетя бычью шею руками, юноша сделал резкое движение – и на песок упал труп.
Азиз умудрился победить, даже не обнажив оружия. Такое владение телом было встречено зрителями с восторгом. Гром аплодисментов и восторженных криков провожал юношу до самой скамьи ожидания. Служители собрали брошенные на песок монеты и вручили кошель юноше. С любопытством заглянув в него, Азиз присвистнул от удивления. В основном там лежало серебро, но мелькало и несколько золотых. Меди почти не было.
– Неплохо, парень. Очень неплохо. Но ты напрасно показываешь все, что умеешь, – раздался рядом незнакомый голос и Азиз, обернувшись, увидел очередного ветерана, с ухмылкой глядевшего ему в глаза.
– А с чего ты взял, что это все? – усмехнулся юноша, и ухмылка пропала, сменившись недоуменной миной.
Внимательно наблюдая за следующей парой бойцов, Азиз всей кожей ощущал злой взгляд сатрапа. Победа, давшаяся ему с такой легкостью, не могла не вызвать бешенства властелина, рассчитывавшего опозорить и его и его учителя. Чуть усмехнувшись, юноша поискал глазами мастера.
Старик стоял за воротами у входа в казармы. Лицо старого воина оставалось бесстрастным, и только глаза светились радостью и удовлетворением. Юный воин оправдывал его надежды, и старик по праву гордился своим учеником. Но это был только первый бой.
Почувствовав на себе взгляд юноши, Расул перевел взгляд на ученика и чуть заметно кивнул, улыбнувшись уголками губ. Эта сдержанная, не заметная постороннему взгляду похвала, обрадовала юношу больше, чем все аплодисменты, вместе взятые.
Чуть кивнув в ответ, Азиз перевел взгляд на сражающихся. Внимание его привлек молодой боец, пытавшийся повторить приемы самого Азиза. Гибкости и силы у него было с избытком, а вот реакции и знаний явно не хватало. В итоге ветеран, сражавшийся против него, просто остановился посередине движения, и парень вместо того, чтобы оседлать противника, с размаху рухнул на песок.
Зрители разразились свистом и улюлюканьем, радуясь проигрышу молодого бойца. Ветеран, дождавшись, когда он встанет, шагнул вперед и всадил кинжал в живот противнику. Оглушенный падением, парень не успел ничего предпринять и рухнул на песок, обливаясь кровью и пытаясь руками удержать вываливающиеся внутренности.
– Пожалел, – тихо произнес сидевший рядом с Азизом боец.
– С чего ты взял? – тихо спросил юноша.
– С такими ранами часто выживают. Особенно если рядом окажется хороший лекарь или на худой конец коновал. Запихает требуху обратно, залатает шкуру – и все дела. Он мог ударить в горло или в грудь. Вот тогда точно конец. – Юноша согласно кивнул и внимательно посмотрел на идущего к скамье ветерана.