— Использовать мертвецов… — отозвался мистер Голдсмит.
— Таким образом высвобождаются площади под застройку, — Их Милость разгорячился, — снижаются расходы государства, не пропадает попусту мрамор и рабочее время каменотесов. Он знал, что следует предпринять. Он узрел корень проблемы.
Их Милость замолчал и погрузился в размышления. Мистер Голдсмит вперился взглядом в слоган, черными буквами выведенный на противоположной стене:
КТО ДЕНЬГАМ НЕ ЗНАЕТ ЦЕНЫ,
ТОМУ НЕ ИЗБЕЖАТЬ НУЖДЫ.
Вскоре бодрый голос продолжил повествование:
— Первым делом мы привезли из Вест-Индии несколько специалистов по вуду. В конце концов, они уже несколько столетий поднимают зомби. Но нам, конечно же, пришлось усовершенствовать их технические приемы. Я хочу сказать, не могли же мы позволить им устраивать пляски в набедренных повязках вокруг костров! Наши ребята придумали мовэм: министерский основной вечный эликсир молодости.Конечно, никто не знает, что это значит, но оно и к лучшему. Страшно подумать, что произойдет, если кто-то из оппозиции сумеет добраться до формулы. Основой мовэма является метилированный спирт или денатурат. Затем R245, немного Е294 и, самое важное, 25 процентов ЕН471 и 20 процентов HW741 для нейтрализации. Вы следите за ходом моей мысли?
Мистер Голдсмит покачал головой, но тут же принялся усердно кивать, побоявшись оскорбить Их Милость.
— Вы наделены весьма острым восприятием, — улыбнулся тот. — Приятно для разнообразия поговорить с потребителем из низов среднего класса, который не надоедает нескромными вопросами. Новейшая наша разработка — Механический Мозг четвертой модификации. После того как единицу отремонтировали, почистили и закрепили универсальным лаком, удаляется прежний, мерзкий, вмешивающийся не в свои дела мозг, и доктор Сам-Знаете-Кто помещает на его место MM IV М, который делает то, что велено, — и никаких хлопот. Никаких профсоюзов, требований о повышении зарплат — вообще никаких зарплат, к тому же им не нужны ни еда, ни выходные с отпуском в придачу. Всего лишь пара чашек мовэма в день, и они прекрасно прослужат годы. Ясно?
Мистер Голдсмит наконец-то обрел голос:
— Кто же возьмет их на работу?
— Лучше спросите: кто ими побрезгует? — хмыкнул Их Милость, а затем понизил голос до доверительного шепота. — Открою вам еще один секрет: помните о некоем доме в конце аллеи, у которого было уж очень много проблем с коммуникационными счетами?
Мистер Голдсмит побледнел.
— А теперь проблем нет. Всю прислугу низшей категории подняли из могил, а некоторые из старших вышли в одну дверь и вошли обратно через другую, если вы понимаете, что я имею в виду. Кстати, выносилось предложение… Ну, не важно, все это не более чем мысли вслух. Так, а теперь как же мы поступим с вами?
Мистер Голдсмит с надеждой пожирал глазами вопрошающего. Даже осмелился вынести предложение:
— Я могу пойти домой.
Их Милость с улыбкой покачал головой:
— Боюсь, что нет. Вы слишком много видели и благодаря моей доверительности слышали тоже немало. Нет, уж лучше мы вас немножко полечим. Маленькое аккуратное дорожное происшествие как раз то, что надо.
Мистер Голдсмит продемонстрировал признаки крайнего нежелания.
— Уверены? Жаль. Ну что ж, Гарри отлично умеет симулировать подобные вещи. Сломанная шея, открытый перелом обеих ног, все это мы потом починим. Замечательные похороны за счет правительства и уверенность в жизни после смерти. Ну как?
Мистер Голдсмит судорожно сглотнул и принялся с вожделением поглядывать на дверь.
— Вижу, что вы взволнованы, — хихикнул Их Милость. — Вы даже побледнели. А знаете, я вам завидую. Не всем дано сослужить своей стране достойную службу. Помните, «Лежащие и разлагающиеся тоже служат»? Ха… ха… ха… — Их Милость зашелся приступом неудержимого веселья. Взял телефонную трубку. — Майна, будь хорошей девочкой и позови к телефону Гарри. Что?! Чаепитие?! Здесь у нас подобной ерунды не положено. Передай ему, чтобы ровно через две минуты он был у меня, иначе не успеет он залить чайный пакетик кипятком, как я начиню его MM IV М, — Он бросил трубку и посмотрел на мистера Голдсмита. — Чаепитие! Обещаю, через пять лет не будет никаких перерывов на обед или на чай! Мы им покажем!
Распахнулась дверь, и Гарри буквально влетел в офис.
Он щелкнул каблуками, вытянулся в струнку и отдал честь:
— Оператор по воскрешению Гарри Бриггс к вашим услугам, сэр.
Их Милость успокоился и вытер лоб платком с черной каймой.
— Хорошо, Гарри, вольно. Данного потребителя нужно будет превратить в единицу. Думаю, следует устроить что-то вроде дорожного происшествия. Видишь ли, тогда он не будет числиться пропавшим без вести. Какие предложения на этот счет?
— Разрешите осмотреть потребителя, сэр?
Их Милость вяло махнул рукой:
— Давай, Гарри.
Верзила подошел к мистеру Голдсмиту, наклонил ему голову вперед и рассмотрел шею:
— От парочки хороших ударов шея потребителя переломится, сэр, еще стоит немного обработать лицо, например об стену. А потом, с вашего позволения, сэр, в области живота его переедет грузовичок. Конечно, кишкам на пользу это не пойдет, но они ему все равно больше не понадобятся.
— Мовэм, — пояснил мистеру Голдсмиту Их Милость, — действует через нервную систему. Система пищеварения — лишь рудимент.
— Думаю, стоит пару раз двинуть ломиком вот сюда. — Гарри ткнул пальцем в сотрясающееся крупной дрожью бедро мистера Голдсмита. — А еще вот сюда. — Он показал чуть выше голеностопного сустава. — Колени не тронем, их потом сложно чинить.
— Проблем с воскрешением не будет? — поинтересовался Их Милость.
— Все пройдет отлично, сэр. Парочка заклепок соберет на место шею, подлатаем там и сям. Еще глаза нужно будет заменить: что-то они быстро начинают слезиться. Короче, из него получится первоклассная единица. Вы сможете ею гордиться.
— Что ж, весьма вероятно, — широко осклабился Их Милость, — Лучше бы ты вколол ему LD142 и довез, мм… единицу до предполагаемого места происшествия. Дай подумать… — Он сверился с настольным календарем. — Сегодня среда, проводимое коронером следствие в пятницу, и… Да, мы можем провести похороны в следующий вторник.
— Во вторник, сэр, — кивнул Гарри.
— А в ночь на среду можно будет уничтожить прежде поднятые единицы, ведь не стоит им и дальше разлагаться, верно?
Их Милость опять расхохотался, а Гарри позволил себе вежливо хихикнуть.
— Итак, приятель, — на этот раз Их Милость обратился к мистеру Голдсмиту, — в это же самое время ровно через неделю ты наконец-то начнешь приносить пользу обществу.
— Куда вы думаете его пристроить, сэр? — поинтересовался Гарри.
— Мы определим его носильщиком на станции Ватерлоо. Профсоюз железнодорожников собирается выдвигать требования по повышению заработной платы, и один голос против забастовки никоим образом не повредит. Так и сделаем. Уведи его, Гарри.
От страха делаются трусами. Но тог же страх может превратить тряпку в человека действия. Вид огромной ручищи, нацеленной на его горло, пробудил спящие в мистере Голдсмите рефлексы, заставившие маленького человечка вскочить со стула и со всех ног броситься к двери. До этого поведение мистера Голдсмита было весьма кроткое, поэтому стремительные действия застали врасплох и Их Милость, и Гарри, которые несколько драгоценных секунд лишь смотрели ему вслед в немом изумлении. А тем временем мистер Голдсмит выскочил в дверь и пронесся мимо Майны, которая, по-видимому, не была запрограммирована на действия в экстренных случаях, поскольку продолжала себе преспокойно печатать, игнорируя сумасшедшие вопли Гарри. Зато на маленького человечка яростные крики верзилы возымели чудотворное действие: он собрал все силы воедино и взлетел вверх по лестнице со стремительностью претендента на золотую медаль Олимпиады. Он ворвался в подвал, миновал растянувшиеся на полу единицы и был уже на пути к выходу, когда пораженный Морис обрел способность действовать.
Зайцем он удирал от двух кровожадных псов, ураганом взбежал по бетонному спуску в подвал и выскочил на пустырь. Болезненно-бледная луна играла в прятки со стремительно несущимися по небу облаками; в страхе и гневе взвыла черная кошка, когда мистер Голдсмит, оступаясь неловкими ногами на кочках и рытвинах, громыхая пустыми жестянками и банками, промчался мимо нее. Преследователи отставали футов на двадцать и теперь нагоняли его молча, ибо находились уже не на своей территории.
Мистер Голдсмит пересек булыжную мостовую, промчался под железнодорожной аркой и скрылся в узком переулке. Вот и подходящая дыра, куда он нырнул как раз перед тем, как преследователи появились из-за угла. Они остановились всего в нескольких шагах от укрытия. Голос Мориса напоминал шипение лишившейся обеда ласки:
— А маленький подлец-то улизнул.
— Далеко не уйдет, — принялся утешать его Гарри.
— Лучше вернуться, — скрепя сердце признал Морис. — Пусть Их Милость сообщит в Комитет военного планирования.
По звукам шагов мистер Голдсмит определил, что преследователи еще немного потоптались на месте и все же убрались восвояси. Лишь тогда он осмелился выбраться из дыры и устало побрел по переулку. Он долгое время блуждал, пугаясь и шарахаясь от каждой тени. В конце концов он выбрался на маленькую площадь и увидел на другой стороне церковь, вонзившую шпиль в ночное небо. Конечно же, двери были закрыты, но дышащее покоем здание всколыхнуло детские воспоминания; мистер Голдсмит преклонил колени на ступенях и тихонько заплакал, словно потерявшийся ребенок.
Тяжелые шаги заставили его насторожиться и вскочить, испуганно глядя на залитую лунным светом дорогу. К нему с величием фрегата под всеми парусами приближался рослый дородный мужчина. Словно звезды на бархате неба, мерцали серебряные пуговицы. Маяком надежды сверкала кокарда. Мистер Голдсмит с радостными восклицаниями бросился к своему защитнику. Вцепился в сильные шершавые руки, уткнулся в синий мундир и наконец смог вздохнуть с облегчением.
— И что на этот раз произошло? — спросил полисмен. — Опять мертвецы разговаривают?
— Еще как разговаривают, и их целые сотни! — Мистер Голдсмит даже стал заикаться, пытаясь убедительно донести до полицейского важные вести. На этот раз ему должны поверить! — Они опустошают кладбища. Нужно непременно их остановить.
— Успокойтесь. Я займусь этим, сэр. Пройдемте в участок, вы напишете заявление.
— Да… да… — Предложение показалось мистеру Голдсмиту весьма разумным. — Да, я… я напишу заявление. А потом вы меня заприте в камеру, хорошо? Чтобы они не смогли до меня добраться.
— Как скажете, — согласился констебль. — Мы на славу вас спрячем, никто больше не потревожит. А теперь пойдем.
Они двинулись прочь от запертой церкви, и из мистера Голдсмита хлынул безудержный поток слов. Полицейский оказался превосходным слушателем и поощрял рассказчика фразами вроде: «Просто не верится, сэр… И не говорите, сэр… Даже в голове не укладывается… Правда диковиннее вымысла».
Мистер Голдсмит соглашался с полицейским, но в недавно обретенное чувство безопасности холодной дрожью ворвалось тревожное предчувствие.
— Почему мы пошли этим переулком?
— Мы идем самым коротким путем, — отвечал констебль. — Не стоит дополнительно утомлять себя продолжительной ночной прогулкой.
— Ах да. — Мистер Голдсмит ухватился за видимую логичность ответа, подобно тому как осужденный на смертную казнь хватается за веревку, готовую вот-вот его вздернуть. — А далеко до участка?
— Рукой подать, сэр. Осталось несколько шагов, уж будьте уверены.
Они прошли еще немного и завернули за угол.
— Именно этой дорогой я и шел туда, — испуганно констатировал мистер Голдсмит, а хватка полицейского стала еще сильнее.
— Что с того, сэр? Мы вроде как прослеживаем ваш путь.
Надежда улетучилась. Мистер Голдсмит попытаться вырваться из рук полицейского:
— Вы…
Но офицер держал его железной хваткой. Мистер Голдсмит вцепился в синий мундир и крутанул серебряную пуговицу. Словно издалека донеслись булькающие слова:
— Ааа… йааа… мёрв…
Луна жеманно выглядывала из-за облачка и смотрела, как большой и бравый, но мертвый полицейский тащит упирающегося маленького человечка в загробный мир.
Эдгар Аллан По
Правда о том, что случилось с мсье Вальдемаром
Эдгара Аллана По (1809–1849) называют «отцом современного хоррора», не забывая упомянуть частые проявления его душевного расстройства, случавшиеся вследствие депрессии и злоупотребления алкоголем. Такое состояние нашло свое отражение в его ставших классикой макабрических рассказах, таких как «Падение Дома Ашеров», «Убийство на улице Морг», «Черный кот», «Колодец и маятник». Единственный роман По, «Сообщение Артура Гордона Пима» (1838), остался незавершенным.
Рассказ «Правда о том, что случилось с мсье Вольдемаром» был экранизирован Роджером Корманом как часть кинотрилогии «Истории ужаса» (1962) с Винсентом Прайсом и Базилем Рэтбоном в главных ролях. В 1989 году эта же история послужила сюжетной основой для первой части фильма Джорджа Ромеро «Два глаза зла» («Due Occhi Diabolici»). Ни одна из версий не смогла достоверно передать кошмарные образы первоисточника…
Разумеется, я ничуть не удивляюсь тому, что необыкновенный случай с мсье Вальдемаром возбудил толки. Было бы чудом, если бы об этом не говорили, принимая во внимание все обстоятельства. Вследствие желания всех причастных к этому лиц избежать огласки, хотя бы на ближайшее время или пока мы не нашли возможностей продолжить исследование — именно из-за наших стараний сохранить все случившееся в тайне, — в обществе распространились неверные или преувеличенные слухи, породившие множество неверных представлений, а это, естественно, у многих вызвало недоверие.
Вот почему стало необходимым, чтобы я изложил факты — насколько я сам сумел их понять. Вкратце они сводятся к следующему.
В течение последних трех лет мое внимание не раз привлекал месмеризм, а около девяти месяцев назад меня внезапно поразила мысль, что во всех до сих пор проделанных опытах имелось одно весьма важное и необъяснимое упущение — никто еще не подвергался месмерическому воздействию in articulo mortis. [13]Следовало выяснить, во-первых, подвержен ли человек в таком состоянии магнетическому воздействию; во-вторых, ослабляется ли оно при этом или же усиливается; а в-третьих, в какой степени и как долго можно с помощью этого процесса задержать наступление смерти. Возникали и другие вопросы, но именно эти интересовали меня более всего — в особенности последний, чреватый следствиями огромной важности.
Раздумывая, где бы найти подходящий объект для такого опыта, я вспомнил о своем приятеле мсье Эрнесте Вальдемаре, известном составителе Bibliotheca Forensica [14]и авторе (под nom de plume Иссахара Маркса) переводов на польский язык «Валленштейна» и «Гаргантюа». Мсье Вальдемар, с 1839 года проживавший главным образом в Гарлеме (штат Нью-Йорк), обращает (или обращал) на себя внимание прежде всего своей необычайной худобой — ноги у него очень походили на ноги Джона Рандолфа, — а также светлыми бакенбардами, составлявшими резкий контраст с темными волосами, которые многие из-за этого принимали за парик. Он был чрезвычайно нервен, что, следовательно, делало его подходящим объектом для месмерических опытов. Раза два или три мне без труда удавалось его усыпить, но в других отношениях он не оправдал ожиданий, которые, естественно, вызывала у меня его конституция. Я ни разу не смог вполне подчинить себе его волю, а что касается clairvoyance, [15] то опыты с ним вообще не дали надежных результатов. Свои неудачи в этом отношении я всегда объяснял состоянием его здоровья. За несколько месяцев до моего с ним знакомства доктора нашли у него чахотку. О своей близкой кончине он имел обыкновение говорить спокойно, как о чем-то неизбежном и не вызывающем сожалений.