Даже небольшого количества эликсира иммунных ему хватило, чтобы состояние улучшилось. Головная боль прошла, как по мановению волшебной палочки. Никакие земные обезболивающие так быстро не действуют! Тело тоже стало меньше ныть.
Когда организм вернулся в норму, пришло время оценить ситуацию и обстановку. Раньше, когда всё кружилось перед глазами и каждое движение вызывало вспышки боли, Граниту было как-то не до окружающих красот.
Лодка неспешно плыла по широкой реке. Расстояние от берега до берега Гранит оценил навскидку в полторы сотни метров. До правого, высокого с обрывистым склоном было не больше пятидесяти, и здесь же находилась стремнина, сильное течение. Берег поднимался над водой на добрые пять-шесть метров. Торчали камни, по ним змеились чёрные корешки деревьев. Другой берег был пологим и заросшим ивняком и высокой травой. Кое-где там имелись узкие кривые тропинки и небольшие вытоптанные площадки у самой воды. Вероятнее всего – следы любителей рыбалки.
Вода была грязная, мутная, на её поверхности было полно мусора – трава, водоросли, ветки, непонятные куски как будто бы пакли. Хватало и техногенного мусора в виде пакетов, пластиковых бутылок, размокшего картона и листов бумаги. От всей этой картины создавалось впечатление, что где-то река вышла из берегов и смыла всё с суши. Или случился сильнейший ливень с такими же последствиями.
Тварей не было видно. Может быть, они прячутся в зарослях и сейчас провожают лодку с иммунным жадным взглядом. Или держатся далеко от воды. Вроде бы о чём-то таком ему рассказывал Карандаш. Вспомнив о своём крёстном, бывший военный зло стиснул зубы:
«Что б тебе язык отрезали однажды, который ты не можешь контролировать. Из-за тебя в такой жопе оказался».
Вообще, Гранит не думал, что ему будет везти бесконечно долго, и был готов встретить удар судьбы. Рано или поздно, но с ним должно было случиться нечто подобное. Иначе в жизни не бывает. Но чтобы так скоро? Это вышло весьма и весьма неприятно. В планах у Гранита было: разузнать больше про Стикс, про местное население, про стабы и кластеры, про тварей, получить карты (хоть какие), сделать несколько схронов на случай, который с ним произошёл и многое другое. И вот все его реализованные планы – только поесть и успел. Вся его подготовка и настороженность спасовали, весь опыт не помог. В качестве своей защиты он мог привести тот факт, что не знал, как бороться и чего ожидать от людей со сверхспособностями. Одно дело – это слышать про них. Другое - точно знать их возможности. Да даже реши его тот гад пырнуть ножом на выходе из бара, и то шансов выжить и уничтожить врага у Гранита было бы больше. Не просто же так он надел под куртку бронежилет без плит. Его многослойная кевларовая ткань ослабит или – при большой удачи - остановит удар острым клинком, дав шанс среагировать на атаку. Но вместо честной стали его ударили чем-то иным.
«Ничего, сочтёмся», - мелькнула у него в голове злая мысль. Кекс, Глаз, Мышь и прочие. Он обязательно доберётся до них и отомстит. Теперь у него цель, ради которой нужно жить и становиться сильнее. Главное, выжить сейчас, что совсем не просто имея горсть пистолетных патронов, пистолет и нож.
Заражённых Гранит увидел лишь через час, когда заросли отступили от берега. Сначала заметил две фигуры, которые стояли на большом пляже под высоким берегом. Даже сперва принял их за живых, которые заметили лодку и замерли, чтобы внимательно её рассмотреть. Один заражённый был молодой полной женщиной в закрытом купальнике. Вторым оказался мужчина в рубашке с короткими рукавами, босиком и без штанов или шорт. Если и носил трусы, то те были скрыты верхней одеждой.
Лишь когда течение пронесло Гранита мимо них, то он рассмотрел изменившиеся черты лиц, которые потеряли часть людского и приобрели многое от хищных зверей. Эта парочка проводила взглядом лодку, но и только. Ни звуком, ни жестом они не выказали своего интереса к ней и её пассажиру. Возможно, это случилось из-за того, что Гранит лежал в ней, выставив наружу только голову, накрытую курткой в качестве маскировки. Он хорошо запомнил наставления Карандаша про то, что начальные заражённые не только слабы, но и тупы. Всё, что не пахнет едой и не выглядит, как еда они игнорируют.
Следующая встреча состоялась через пятнадцать минут. В том месте вдоль берега проходила дорога. И в данный момент по ней брели несколько десятков заражённых. Кто поодиночке, кто мелкими группами. Почти все низшие, ещё сохранившие не только человеческий облик, но даже детали одежды. Чаще всего это была верхняя часть – рубашки, блузки и футболки. На лодку внимание обратили все заражённые до единого. Остановились, а парочка торопливо сбежала к самому срезу воды, где тут же замерли и вытянули шеи, издавая при этом неприятное горловое урчание. Или сверху им было хорошо видно человеческое тело в ней, или почувствовали запах Гранита. Некоторое время эта толпа двигалась вдоль реки, не теряя внимания к плавсредству, пока дорога не свернула в сторону, а на пути тварей не встали густые заросли.
Следующая встреча заставила Гранита изрядно напрячься. Река пронесла его мимо бетонных стен, за которыми торчали несколько высоких металлических труб, укреплённых растяжками из стальных прутьев и крыши технических зданий. Ещё полдюжины бетонных труб выходили под стеной и нависали над водой, будучи, по всей видимости, сточными. Вдоль забора тянулась дорожка, по которой неспешно шли сотни заражённых. Они будто покидали своё рабочее место и возвращались домой. При виде лодки твари остановились и на разный лад заурчали. Кое-кто, явно и при жизни не отличающиеся умом, шагнули вперёд и то ли сами скатились с берега, то ли их столкнули соседи, напиравшие сзади. На удивление, тонуть они не собирались, и даже кое-кто сумел выбраться на сушу, лупя руками по воде, по-собачьи. Гранит же после рассказов крёстного ожидал, что те пойдут на дно, как камни. Глядя на пловцов, он предположил, что боязнь воды у них связана с, так сказать, будущим развитием. С тем временем, когда на теле заражённого нарастут десятки килограмм костяных плит и шипов, которые утянут его на дно, как чугунная гиря.
Далее случилось то, отчего он чуть не поседел.
Через трёхметровый забор перемахнули две огромные туши. Каждая была размером с корову, уверенно стояла на четырёх лапах и имела хвост с небольшим утолщением на конце. Их тела были покрыты толстыми коричневыми щитками из кости, торчали острые шипы и тупые наросты. Их пасти до конца не закрывались из-за количества и размера зубов, а когти поражали воображение. От них на прочном бетоне забора остались глубокие выбоины, которые Гранит отлично видел с такого расстояния.
- Кыш, уроды, кыш, - сквозь зубы произнёс он, стиснув в кулаке рукоять ПММ. Это оружие вряд ли даже поцарапает таких врагов, но другого у человека не было.
При виде этих оживших кошмаров низшие заражённые позабыли про Гранита и порскнули в разные стороны. Многие из них скатились с дорожки в воду.
- Что вылупились? – буркнул Гранит. – Хрен вам, а не мяса прапорщика, - и показал им всем известный жест «отруби по локоть». Сейчас он сильно пожалел, что проклятые муры не положили ему в лодку вёсла. Как бы они были кстати в данный момент, а то до берега и тридцати метров не наберётся. Хорошо ещё, что глубина в этом месте большая и добраться до лодки монстры могут только вплавь.
Гранит поднял пистолет, прицелился и… опустил. Попытка напугать тварей провалилась. Или те не знали, что такое огнестрельное оружие. Или наоборот, слишком хорошо знали и его, и прочность своей шкуры, поэтому пистолета не испугались.
Полчаса два высших заражённых преследовали человека в лодке по берегу. Их не останавливали заросли, сквозь которые они проходили с грацией носорога. Лишь широкий канал, перерезавший им путь, заставил вздохнуть Гранита с облегчением – отстали.
Следующим местом, где новичок напрягся, был железнодорожный мост. На нём застыли столбиками полтора десятка низших заражённых. Граниту предстояло проплыть под ними.
- А вот теперь придётся пострелять, - вслух сказал он, щёлкнул предохранителем и высоко поднял пистолет.
Низшие повели себя точно так же, как и их сородичи ранее: зашевелились и стали подбираться к тому месту, под которым вот-вот должен был оказаться человек. Первых трёх, кто там появился, прапорщик снял пятью выстрелами. На точности сказалось усилившееся течение под мостом, помешав внести поправки, и незнакомое оружие. От ПММа Гранит давно отвык, вот уже пару лет занимаясь с «ярыгиным».
Двое из подстреленных остались на мосту. Один свалился в воду, причём, точно по курсу лодки примерно в десяти метрах.
Как показали дальнейшие события, Гранит правильно опасался заражённых. Ещё двое, которым не достались пули из-за того, что их прикрывали стальные фермы, спрыгнули вниз, когда лодка появилась точно под ними. На счастье иммунного, высота моста и скорость течения ими не были взяты в расчёт. И два тела рухнули в воду позади. Одно метрах в пяти, другое чуть-чуть дальше. Вот этот второй упал плашмя, раскинув руки и ноги в стороны, и приводнился с оглушительным ударом. Этого хватило, чтобы заражённый замер и стал медленно погружаться в воду, влекомый течением. Другой заражённый упал в воду солдатиком и пару секунд назад вынырнул на поверхность, размахивая руками, как мельничными крыльями. Стремился он не к человеку, а к бетонной опоре, до которой ему было несколько метров. Он мог бы и спастись, наверное, да только «комод» расставил все точки над «и».
- Я тебе не Мазай, а ты не заяц, - ощерился Гранит и выстрелил в голову тому, кто был ещё недавно человеком. Пистолетная пуля попала точно в лоб, заражённый, дёрнув в последний раз руками, замер и стал погружаться на дно. Вскоре от него осталась только полоса крови, потянувшаяся вслед за лодкой.
Стрелять в него было не обязательно. Но таким образом Гранит выплеснул страх, который испытал несколько секунд назад. Ведь боятся все, просто малая часть умеет с ним – страхом - бороться и преодолевать, не показывая его окружающим. А позже осадок от него уничтожается в водке, в дыму «травки» или в бане с женщинами.
К счастью, больше таких впечатляющих встреч не происходило. Да, толпы заражённых на берегу то и дело попадали в поле зрения Гранита, но они были более-менее безопасны.
В сумерках он услышал далёкую частую стрельбу на правом берегу. Где-то в четырёх-пяти километрах группа из нескольких автоматов и одного ружья вела заполошную стрельбу. Была ли это перестрелка или бой с заражёнными? Гранит не мог даже примерно догадываться. Стрельба стихла быстро, не прошло и пяти минут с её начала.
Когда на реку опустилась темнота, Гранит всё так же неспешно двигался по течению. Тварей он больше не видел, хотя порой слышал их неприятное урчание. Им в ответ он мог противопоставить бурчание в собственном животе. И ещё неизвестно, что звучало громче.
Впрочем, был и плюс от голода: он не давал заснуть.
*****
Неприятность случилась в середине ночи. Что-то ткнуло в нос лодки, потом оказалось под дном. И почти сразу же после столкновения до ушей Гранита донёсся громкий свист выходящего воздуха и бульканье воды. Носовой отсек быстро потерял упругость и опустился. Та же беда случилась с дном. Очень быстро в лодке появилась вода.
- Мать-мать-мать! – забормотал под нос Гранит.
Спустя несколько минут лодку развернуло кормой по течению, а Граниту пришлось встать на колени и начать грести ладонями, направляя своё тонущее судёнышко к берегу. Плавать он умел, но сейчас, в этом месте от мысли оказаться в воде по телу начинали бегать мурашки. Недаром же говориться, что больше всего пугает неизведанная опасность. И что могло скрываться в реке – бог знает. Выбрался он на сушу под обрывистым берегом. Сюда ему и ближе было плыть, и можно услышать шум чужих шагов поверху. Да и напасть сверху вниз неожиданно не каждый сможет. У того, кто замер внизу всегда есть две-три секунды, чтобы среагировать. Разумеется, для этого ему нужно бодрствовать. Спящий же как раз эти секунды потратит на то, чтобы проснуться.
Остаток ночи Гранит провёл уставшим, замёрзшим и оголодавшим так, что решился рискнуть и наловить мальков, которые плескались у самого берега. Здесь воды было по щиколотку всего, но при этом просто так поймать мелочь было непросто. А ведь ещё нужно было соблюдать тишину и каждую минуту замирать, вслушиваться в окружающий мир и гадать, какие звуки существуют, а какие созданы разбушевавшимся воображением измотанного тела.
Пойманных рыбёшек он съел вместе с требухой и чешуёй, отмыв только от песка. Был бы у него фонарь, то улов не ограничился бы семью мальками, размером с его большой палец. Ещё в детстве с приятелями он ловил ночью мелочь для наживки, светя в воду фонарём. Яркий луч света вызывал у рыбы панику, она начинала буквально выпрыгивать из воды, возможно, пугаясь теней вокруг себя, признавая тех за подкравшихся хищников. Очень часто во время таких прыжков рыбки оказывались на берегу, и тогда нужно было не зевать, хватать бьющуюся на песке мелочь и закидывать в ведёрко с водой.
Свою непритязательную трапезу Гранит запил водой из реки, наплевав на то, что она далеко не чистая. А десертом ему стали несколько глотков живчика.
Уже утром, когда рассвело, но туман ещё не рассеялся, закрыв всё вокруг плотным непроницаемым облаком, Гранит незаметно для себя уснул. Проснулся от привидевшегося кошмара, в котором те две твари, виденные днём под стенами завода у реки, вышли из тумана прямо из воды и остановились в шаге от него. От них несло зловонием гниющей плоти, а из пасти торчали куски полуразложившегося мяса.
Дёрнувшись, Гранит вкинул пистолет и несколько раз выстрелил в… пустоту.
- Твою ж, - выдохнул он, - просто сон.
Он потёр лицо левой рукой, посмотрел на пистолет в правой, прислушался и решил покинуть свою лёжку, пока на звуки выстрелов не прибежал кто-то опасный. К этому моменту солнце уже поднялось над горизонтом, туман рассеялся, и видимость была отличная.
Уже скоро он вышел к ещё одному железнодорожному мосту. Вот только этот был полностью разрушен. Уцелела только центральная ферма. Из воды у левого и правого берега торчали его обломки. Причём на правой стороне был практически один железобетон, а на другой торчали металлические двутавры, уголки и швеллеры. Будто в этом месте наложились друг на друга три моста – два железнодорожных и один автомобильный. Причём, те куски железобетонных конструкций, которые торчали из воды, выглядели крайне неприглядно. Словно им было лет по пятьдесят, причем половину этого срока мостом не пользовались. Кстати, Гранит такие не раз видел на дорогах через небольшие реки. Демонтировать их никто не демонтировал, просто рядом строили новый, а подъезд к старому перекрывали навсегда.
Гранит несколько минут потратил на осмотр моста, но ничего полезного для себя не нашёл. Ни полезных вещей, ни информации. О том, куда идти дальше он раздумывал недолго: к мосту подходила разбитая, но всё же дорога. Пусть здесь Стикс – а со слов Карандаша Гранит понял, что мир собран из пазлов, которые не всегда подходят друг к другу – но всё равно шанс добраться до кластера с посёлком выше, чем следуя по берегу. Мало того, дорога была безопаснее, чем река, вдоль которой слоняются заражённые. Чуть-чуть, но безопаснее.
Что ж, то, что он принял правильное решение и про его удачу новичка не просто так болтал Карандаш, Гранит узнал спустя несколько часов марша, когда увидел впереди УАЗ канареечного цвета с синей полосой на капоте и двумя большими «ведёрками» того же цвета на крыше. Машина остановилась в сорока-пятидесяти метрах от него. Двери распахнулись, и из салона на разбитый асфальт выпрыгнули трое. У двоих в руках находились полноразмерные складные АК, третий держал пистолет.
- А вот и оборотни, - пробормотал про себя Гранит. Между армией и МВД никогда не было дружбы. А порой дело доходило до конфронтации. Например, ещё до службы на «точке», тогда ещё будучи старшиной роты, вернувшейся из очередной «горячей точке», он стал свидетелем истории освобождения двух бойцов, которых загребли менты. Комбат тогда приказал выгнать из парка два БТР и «Урал», в который посадил взвод разведки. С этим сопровождением он приехал в РОВД, после чего на повышенных тонах пообщался с дежурным. После угрозы взять здание штурмом, тот выдал ему задержанных солдат. Спустя несколько лет данная история стала восприниматься как очередная мулька из мировой сети. И именно тогда прапорщик перестал относиться к милиции хоть с каким-то уважением. Вот попробовал бы кто-то наехать на вверенное ему имущество и людей! Да он бы отдал приказ - «в ружьё». И если бы пришлось – стрелял бы! А эти не смогли, струсили.