«Если не сделаешь этого сейчас, потом уже не будет возможности. Никогда»! – постанывала другая, порядком опьяневшая от происходящего часть.
Пока я выбирала между здравым смыслом и искушением, Грей покрывал мое тело горячими поцелуями, изредка что-то бормоча глухим голосом, и торопливо срывал с себя мокрую одежду. Срывал в прямом смысле: несчастная материя безжалостно трещала по швам и лоскутами летела в воду.
Едва под моими руками оказалось его обнаженное, горячее тело, я потеряла голову. В конце концов, я живая женщина, а не робот какой-нибудь, и передо мной сейчас любимый и желанный мужчина. Тот, о ком я так долго мечтала и кого звала в своих снах. И неважно, что от него разит спиртным, неважно, что утром он женится на другой, неважно, что потом я не смогу жить без него, в то время как он будет счастлив с моей почти подругой…
Отрезвление наступило так быстро, что у меня на глаза навернулись слезы. Действительно, я самая последняя дура, потому что думаю в самый неподходящий для этого момент! Правду говорят – горе от ума. Вот только я не могу иначе…
Оттолкнув Грея обеими руками, я отрицательно качнула головой и помчалась к ступеням. В память врезался последний взгляд, которым наградил меня любимый – взгляд побитой собаки, донельзя удивленный и обескураженный. К счастью, догонять меня он не стал.
Подняв с пола платье, я торопливо вышла из купальни. Оказавшись в комнате, натянула его прямо на мокрое тело. Увидела ранее отсутствовавший проем в стене – потайной ход, которыми изобилует дворец. Именно через этот ход проник сюда Грей…
Послышался плеск. Видимо, Грей все же решил догнать меня. Очень жаль.
Шепнув несколько слов, я открыла портал и шагнула в туманное марево, даже не оглянувшись. Вслед полетел короткий окрик – мое имя голосом Грея…
Вот я и дома. Знакомая до мелочей комната в свете предрассветных сумерек. Сумасшедшая ночь близится к концу. И не только она…
– Проблемы с платьем? – Домовой сидел на лавке, сочувственно глядя на мое мокрое платье.
– Небольшие, – кивнула я и щелкнула пальцами, высушивая мокрую ткань, а заодно и волосы. Еще бы щеки высушить…
– Похоже, проблемы не только с платьем, – определил домовой, пристально разглядывая мое лицо.
– Что? – Я кинулась в спальню, но вдруг застыла, сообразив, что мои любимые джинсы остались во дворце. Из-за поспешного бегства и сумбура в голове я просто о них забыла. Ну и плевать! В конце концов, платье тоже одежда, пусть и не такая удобная.
– Уходишь?
Тихий вопрос буквально припечатал меня к полу. А ведь правда, ухожу. Тяжело вздохнув, я подошла к домовому, присела рядом на лавку. Виновато заглянула в желтые круглые пуговицы глаз.
– Так будет лучше, понимаешь? – Черт, ненавижу оправдываться! И тем более ненавижу чувствовать себя виноватой! – Одно дело прийти и все исправить, а совсем другое – взять и сломать все собственными руками. Я не могу. Мне очень дорого все, что я узнала в этом мире, и все, кого я узнала. И очень понравилось жить здесь. Но я не хочу жить и страдать. Лучше забыть… Мироновна, то есть королева Мирра, пообещала, что я все забуду, если вернусь. Теперь я хочу вернуться. Раньше думала – останусь. Но теперь поняла, что не смогу. Прости.
– Дело в Грее, верно? – Домовой осторожно коснулся своей мохнатой ручкой моей руки. – Он причина твоего бегства.
Последние слова прозвучали утвердительно. Я опустила голову, разглядывая свои босые пальцы, выглядывающие из-под длинного подола. Надо же, и туфли забыла надеть…
– У Грея все будет хорошо. Через несколько часов состоится свадьба, потом он получит престол и заживет спокойной, счастливой жизнью. Он этого достоин.
– А чего достойна ты?
– Я? – Подняв голову, я обвела долгим взглядом комнату. Задержала взгляд на небольшой уютной печи, которую, как только освоилась в магии, раскрасила затейливым узором; на столе, покрытом ажурной скатертью; на ровных, снежно-белых стенах и потолке, который сделала выше на целый метр, упражняясь в изменении пространства. – Я оказалась достойна замечательного, потрясающего приключения! Только каждое приключение имеет начало и конец.
– Что ж, твой выбор – твое право, – кивнул домовой и слез с лавки. Деловито пошлепал к печке.
– Тиша, а пойдем со мной? – окликнула я пушистика. – Будешь у меня в квартире жить. Не дом, конечно, но тоже ничего.
– И рад бы, да не могу. – Домовой даже не обернулся, зашуршал чем-то в углу. – Мой дом тут. Да и тебе по возвращении положено забыть все. И брать отсюда никого и ничего нельзя. С чем пришла – с тем и уйдешь. Таковы правила.
– Да, знаю. – Я поднялась с лавки, не отрывая взгляда от серого пушистого шарика. – А где Маруся?
– В саду, – буркнул домовой. – Не волнуйся, ее ты заберешь обратно независимо от того, где она сейчас находится. Таков закон равновесия. И вещи, в которых пришла сюда, тоже получишь.
– Хорошо. – Я еще раз бегло оглядела комнату. – Тогда спасибо тебе за все и… удачи.
Сказать «прощай» язык почему-то не повернулся. В комнате замерцал портал. Не зная, что еще сказать, я шагнула в туман.
– Постой! – Домовой в последний момент неожиданно запрыгнул на руки, прижался к щеке. – Знаешь, я говорил, что ты устроишь здесь бардак, а получилось так, что это мы устроили бардак в твоей жизни. Верно?
– Зато это самый увлекательный бардак! – искренне улыбнулась я.
Домовой соскочил на пол, махнул на прощание. Туман растаял.
Королеву я нашла в танцевальном зале. В полном одиночестве она стояла у окна. Едва вышла из портала, тут же услышала ее спокойный голос:
– Я ждала тебя, Дарена.
Прозвучало несколько грустно, но твердо. Итак, сейчас меня будут обвинять в совращении королевского отпрыска? Нет, ошиблась.
Обернувшись, Мирра окинула меня внимательным взглядом.
– Я хочу… – начала было я.
– Знаю, – мягко перебила королева. – И отговаривать не стану. Ты вольна поступать так, как считаешь нужным.
Я не удержалась от саркастической усмешки. Ну конечно! Теперь, когда все, что от меня требовалось, оказалось выполненным, я вольна в своих поступках. Особенно учитывая события последней ночи. В том, что Мирра в курсе произошедшего, точнее, чуть не произошедшего, я ничуть не сомневалась. Поэтому и отговаривать не станет. Наоборот, думаю, считает секунды до моего исчезновения.
– Зря ты так, Дарья! – неожиданно осадила меня королева, впервые за все время назвав настоящим именем. С укором взглянула в глаза, словно прочитала мысли. – Будь моя воля, я удержала бы тебя всеми доступными способами. Но закон равновесия миров таков, что главную роль в нем играют желания перемещаемого. Именно поэтому я старалась всеми способами вызвать в тебе искреннее желание остаться, когда переместила сюда. И сказала, что верну, как только ты этого искренне захочешь. Сейчас этот момент наступил. Пойми, я ведь слушаю не твои слова, а твое сердце. Только оно знает наши истинные желания.
Я опустила глаза. Если бы королева и впрямь слушала мое сердце, то вряд ли отпустила обратно. Потому что как раз сердце в данный момент обливается горькими слезами, несмотря на все мое внешнее спокойствие. Но, к счастью, боль очень скоро закончится. А потом все пойдет так, как и должно быть: все будут на своих законных местах и заживут предопределенной жизнью. Жизнью без приключений. Закон равновесия, черт бы его побрал!
Яркая мозаика пола неожиданно бросилась в лицо, перед глазами потемнело. Не успев даже испугаться, я потеряла сознание.
Королева вздохнула и вновь посмотрела в окно. Первые робкие лучи солнца раскрасили утреннее небо. Рассвет. Жизнь продолжается, и окончание чего-либо несет в себе лишь новое начало…
Часть вторая
Нарушая законы
Глава 1
Туман портала растаял, оставив его ни с чем. Выругавшись, он саданул кулаком по распахнутой двери. Боль немного отрезвила, но в голове встревоженным роем гудели вопросы.
Почему отказала? Почему ушла? Ведь только слепой не заметит интереса в ее глазах! И ладно бы если просто интереса. Но он ей небезразличен! И она ему тоже! Возможно, испугалась? Да, скорее всего. К тому же на что он рассчитывал, направляясь сюда? Ведь совсем скоро состоится его свадьба. Как он вообще посмел прийти? Посмел. Потому что напился. Нет, не так. Напился специально, чтобы хватило смелости прийти, признаться во всем, в чем раньше не смел. Почему не смел? Проклятые условности! Положение, общество, свадьба… Гертруда, наконец.
Конечно, встретив Гертруду в лесу после долгой разлуки, он искренне обрадовался и был по-настоящему счастлив. Но постепенно выяснилась одна немаловажная деталь: да, Гертруду он по-прежнему сильно любил, но… как сестру, как близкую подругу. Разумеется, она оставалась его невестой, и обидеть ее ему бы и в голову не пришло. Но сердце диктовало свои правила: любовь изменилась, переродилась, если можно так сказать. Сегодняшний вечер лишнее тому подтверждение. И дальше так не может продолжаться. Потому что слишком долго он был рядом с другой.
Эта другая поначалу была смешной и неуклюжей, забавной, словно маленький котенок. Многие ее слова были странными и незнакомыми, а когда она пыталась колдовать, впору было уносить ноги, опасаясь за собственную жизнь. Но в характере девчонки присутствовали потрясающая сила воли и упорство. Она злилась, с чувством крыла все и вся непонятной бранью, изредка плакала в подушку, но все равно в итоге добивалась своего.
А как она смогла принять его, в странном образе уродливой твари! Сразу возникло ощущение, что она не боится никого и ничего. Домовой и тот помчался его убивать, не разглядев от испуга истинной сущности, а она отстояла, причем выражения отвращения на ее лице он так никогда и не увидел. Жалости – да. Однажды – испуга, когда разбудил ее на рассвете. Но отвращения – ни разу.
Поначалу он лишь терпеливо ждал, когда несмышленая девчонка освоится в магии. Но потом ему стало интересно рядом с ней. Заботы о своем будущем незаметно отошли на второй план. И он отчетливо представлял себе, как она однажды возненавидит его, узнав, что он всего лишь использует ее для того, чтобы вернуть себе законный человеческий облик. По крайней мере, именно так это выглядело со стороны. Но… ничего подобного не произошло.
Девчонка лишь сунула ему под нос его портрет, неизвестно как попавший к ней в руки, а потом молча уткнулась в книгу и просидела над ней до самого вечера. А потом был обряд, где она спасала его, не жалея ни собственных сил, ни собственной жизни. Ведь если бы он забыл, что на самом деле является человеком, вполне мог вцепиться зубами в ее горло и разорвать его, оборвав тем самым нить ее жизни. Она этого не знала, зато он знал и, к счастью, не позволил себе полностью забыться. Все равно потом было стыдно за причиненную боль, но подойти и сказать нужные слова как-то не получалось. Попытки поговорить ни к чему не приводили. К тому же рядом всегда была Гертруда.
Гертруда…
Как сказать ей, что он не хочет этой свадьбы? Разбить еще одно сердце? Он не имеет на это права. Она ждала его, собрала армию, а он теперь возьмет и бросит ее накануне торжества? Ославит перед гостями? Нет, так нельзя. А как же Дарья? Увидев ее рядом с другим, он едва не сошел с ума от ревности. Тогда и понял, как все серьезно, но было уже поздно что-либо менять. Сейчас тоже поздно. И может, даже к лучшему, что она ушла. Нет, не ушла, сбежала. Но все равно к лучшему. Скоро они увидятся на свадьбе. Свадьбе, которой он не хочет.
Грей оглянулся на купальню. В воде плавали обрывки его одежды, на бортике остались ее туфли, и стояла тишина. Вот и все, конец сказке, в которую он чуть было не поверил. Реальность же такова, что совсем скоро ему предстоит жениться на другой.
Он медленно прошелся по комнатам. На ширме обнаружил забытые ею джинсы и рубашку. Взял в руки. Усмехнулся. Никак не мог понять, почему Дарья так сильно любит эти странные штаны. Впрочем, судя по рассказам, это самая удобная вещь в ее мире. Нужно будет вернуть. Конечно, она и сама скоро придет и заберет свою одежду. Но так у него будет лишний повод ее увидеть.
Сжимая в руках одежду, Грей вышел в потайной ход.
Рассвет. Пора возвращаться.
Едва он вернулся к себе, как в дверь постучали. Накинув рубашку взамен порванной и спрятав вещи Дарьи под подушкой, он открыл дверь. Робко улыбнувшись, в комнату вошла Гертруда.
– Видеться перед свадьбой – плохая примета! – Грей недоуменно поднял брови.
– Я ненадолго. – Проигнорировав предупреждение, девушка прошла в комнату и села на кровать. – Нам нужно поговорить.
– Что-то случилось? – Он нахмурился.
– Случится, и очень скоро, – серьезно кивнула невеста, внимательно глядя ему в глаза, – если мы сейчас с тобой не поговорим.
Он закрыл дверь, подошел и сел рядом. Посмотрел на Гертруду. Красивая, даже слишком. Только Дарья лучше. Точнее, не лучше, а просто другая. Любимая…
– О чем речь?
– О нас с тобой. – Девушка вдруг озорно улыбнулась. – Послушай, Грей, давай перестанем обманывать друг друга. Ты меня не любишь. Точнее, любишь, но совсем не так, как любят невесту. Я не слепая и давно все вижу. Понятно, что мы с тобой находимся во власти обстоятельств и обязательств, но только это не должно стать помехой нашему счастью. Твое счастье рядом с Дарьей, а мне свое еще предстоит найти.
– Что ты такое говоришь? – недоуменно отозвался Грей, все еще не веря в услышанное. – А как же любовь? Разве тебе не больно?
– Нет! – Гертруда пожала плечами, подняла на него лучистый взгляд. – Я люблю тебя, Грей, правда, очень люблю. Но совсем не так, как раньше. К сожалению, за время твоего отсутствия мне понравилась та беспокойная жизнь, в которой я руководила армией, придумывала планы, разрабатывала стратегии. Так получилось, что со временем идея воевать за тебя вытеснила любовь к тебе. Она изменилась, стала дружеской. Ты мне по-прежнему очень дорог, но спокойная и скучная жизнь во дворце не для меня. А вот Дарья, думаю, отлично с этим справится. Учитывая то, как горят ее глаза при виде тебя, у вас все сложится замечательно. Извини, что я так долго молчала. Просто ждала подобного разговора от тебя, а потом поняла, что ты слишком благороден для того, чтобы нанести мне душевную рану. Поэтому пришла сама, пока еще не все потеряно.
– И чем же ты дальше займешься? – Грей внимательно посмотрел в черные девичьи глаза. – Как видишь, в моей стране воевать больше не с кем.
– Твоя страна не единственная. Кому-то где-то обязательно потребуется помощь. Вот там я и пригожусь.
– Но тебя ведь могут убить?
– Вряд ли. Впрочем, обещаю тебе не лезть в самое пекло. Пока же знаю одно: главнокомандующий моего конного отряда очень расстроился, когда я распустила армию за ненадобностью. Судя по взглядам, которые он бросал на меня, вряд ли поводом для его грусти была только одна армия.
– Если хочешь, могу выделить тебе отряд под командование. И не нужно будет никуда уходить.
– Это бессмысленно. В твоей стране теперь все будет тихо и спокойно, а имея рядом жену-ведьму, ты вполне сможешь разобраться со всеми проблемами самостоятельно. Мне же придется куковать в ожидании очередной заварушки долгие годы. А потом я состарюсь, и будет уже не до армии. Так что спасибо за предложение, но оно мне не подходит. – Гертруда поднялась с кровати и дружески похлопала его по плечу: – Давай, милый, иди к Дарье! Думаю, после праздничного ужина, где мы с тобой намозолили ей глаза в качестве любящей пары, на душе у нее скребут кошки. Очень много кошек. Кстати, я уже поговорила с королевой и сообщила ей о переменах в наших планах. Должна сказать, не заметила, чтобы она сильно удивилась. Просила только, чтобы ты к ней зашел. Ну все, мне пора!
Грей проводил ее задумчивым взглядом до самой двери, размышляя над тем, какими проницательными создала женщин природа. Потом очнулся и догнал девушку, подхватил на руки.