Со стихиями вышло и того хуже. Пытаясь вызвать небольшой дождь для полива огорода, я перестаралась с пропорциями. В итоге туча над грядками все же зависла, но, грозно поплевавшись молниями, она извергла из своих недр целый поток воды, подобный глубоководной реке. Все присутствующие вымокли в момент: я до нитки, животные и домовой до шерстинки.
Разумеется, спасать огород от затопления и уничтожения саженцев в который раз пришлось Тихону. К счастью, он не отходил от меня ни на шаг во время моей практики. Вот только ругать меня почему-то перестал, лишь периодически тяжело вздыхал и сверлил взглядом, когда считал, что я этого не вижу.
Практиковать с огнем я, видя плачевные результаты собственных умений, так и не решилась. Остановилась на более безобидной, как считала, во всех отношениях земле. В результате вместо того, чтобы совершить аккуратную прополку грядок, едва не устроила землетрясение.
Недовольны остались все: и я, и домашние, и кроты, которых мое заклинание выбрасывало из земли, подобно мячикам. О червях и жучках даже говорить нечего. Едва мне на ногу шлепнулся дождевой червь, превратившийся из-за моего заклинания в червя летающего, я покинула поле неудачной практики с оглушительным визгом. Порядок, естественно, снова наводил домовой.
Пребывая в отвратительнейшем настроении, я решила хоть раз принести пользу домашним без помощи магии и, погрузившись в собственные невеселые мысли, принялась готовить обед. К сожалению, когда все уже было вымыто, очищено и нарезано, явился домовой и бесцеремонно отправил все мои приготовления в помойное ведро, объяснив свой поступок тем, что «нельзя готовить пищу, будучи в плохом настроении». Видите ли, все негативные эмоции, которые в этот момент испытывает человек, переходят на картошку, лук и прочие ингредиенты. Обидевшись, я задушила в себе порывы, отвечающие за помощь ближним, и отправилась в уже порядком надоевшую комнату, в которой проходили мои занятия.
Я часто злилась, впадала в отчаяние и раз за разом штудировала книгу, пытаясь найти решения собственных ошибок. Потом понемногу отношения с магией у меня все же наладились, и Тихон снял заклинание отвода глаз. Вот тут-то я наконец осознала, что все то, что происходило со мной ранее, было лишь цветочками. Теперь же посыпались ягодки. Причем ягодок этих был щедрый урожай, и каждая из них норовила как можно больней щелкнуть меня по лбу, а иногда и по носу.
Вопреки опасениям моим и домового, жителям оказалось абсолютно по барабану, кто я такая и откуда взялась в их скромной деревушке. Гораздо больше их волновали куры, утки, козы, овцы, коровы и прочая живность вместительных сараев, а также урожай садов-огородов и, разумеется, собственное семейное благополучие, удача и все тому подобное, оставшееся без присмотра Мироновны. Не проходило ни дня, чтобы я не решала чьи-нибудь любовно-семейные проблемы, не изгоняла мышей из амбара, не помогала выправить грядки, потревоженные кротом, не восстанавливала молоко у Дуськи, Муськи, Пеструшки, Лаврушки и прочих рогатых-хвостатых кормилиц.
О проблемах со здоровьем даже и говорить не хочу. Ко мне бежали со всем, начиная от обычной занозы, заканчивая серьезными повреждениями и заболеваниями. Короче, в деревне я была нарасхват.
С одной стороны, все происходящее мне безумно нравилось, поскольку закончилось вынужденное заточение в четырех стенах и началась настоящая, полная забот и приключений жизнь. С другой стороны, я всецело принадлежала народу, и на собственную жизнь уже не хватало ни сил, ни времени.
Впрочем, учитывая неоценимую помощь Тихона по хозяйству и полную незаинтересованность мной представителей мужского населения деревни, ущемления этой моей собственной жизни я никак не ощущала и была вполне довольна. Ввиду малочисленности домов все парни подходящего мне возраста были женаты, сосватаны, да и попросту шарахались от меня, боясь то ли моих знаний, то ли джинсов, которые я, вопреки увещеваниям домового, практически не снимала.
Вот и сейчас я еще не успела закончить завтрак, а в дверь уже барабанят. Хотя нет. Стучат. Сдержанно, но громко. Я бы даже сказала, властно. Совсем не похоже на деревенских жителей…
Переглянувшись с Тихоном и Крысом, я встала с лавки и пошла открывать.
За дверью оказался усатый незнакомец, обряженный в длиннополый светло-зеленый кафтан из довольно плотной ткани. И это при такой-то жаре! Затем я перевела взгляд выше и встретилась с пристальным, цепким, словно репей, взглядом из-под насупленных бровей.
– Слушаю вас. – Почему-то внутри поселилось стойкое предчувствие скорых и крупномасштабных неприятностей.
– Мы разыскиваем беглого преступника. Видели такого? – Мужчина бесцеремонно сунул мне под нос помятый лист бумаги.
Помедлив с ответом, я вгляделась в незнакомые черты, отметив про себя, что почему-то ожидала увидеть в руках незваного гостя свиток с печатью, но никак не обычную бумагу. К тому же предложенное моему вниманию изображение было, ко всему прочему, еще и цветным. Прямо настоящее фото альбомного формата. Интересно, здесь что, фотоаппаратом пользуются? Или просто маги постарались?
А вот преступник мне, как ни странно, понравился. Жгучий брюнет а-ля Антонио Бандерас. Пронзительный взгляд синих очей, роскошные кудри цвета воронова крыла, чувственные губы. Я едва не облизнулась, но вовремя вспомнила, что сейчас не одна и мне задали вопрос, на который нельзя не ответить.
– Не знаю, не знакома, – быстро ответила я, добавив про себя: «К сожалению».
Мужчина с цепким взглядом коротко кивнул и отчеканил по-военному:
– Если встретите, постарайтесь задержать его в своем доме и передайте королю весточку через вашего старосту. За помощь в поимке преступника вам будет пожалована награда в тысячу золотых!
После чего замолчал и, развернувшись на каблуках, сошел со ступенек и пошел к калитке. Я же пожала плечами и закрыла дверь.
– Кто был? Чего хотел? – поинтересовался домовой, вырисовываясь из воздуха у печки.
– Мужик какой-то в кафтане приходил, – беспечно отмахнулась я, плюхаясь на лавку. – Говорит, преступника ищет. За него награда королем в тысячу золотых обещана. Тиша, а тысяча у вас это много или мало? Ты просвети меня, а то я в местной валюте ни фига не смыслю!
Домовой неожиданно вытаращил глазищи, а под столом тоненько заскулили, мне почему-то показалось, что насмешливо. Приподняв край скатерти (после упорных магических тренировок скатерть все же появилась), я заглянула под стол. Крыс тихо ржал на полу, завалившись на спину. Нахмурившись, я цапнула крысолака поперек пуза, которое давно уже перестало быть тощим, и водрузила на лавку. После этого перевела подозрительный взгляд на Тихона.
– Может, ты объяснишь мне, почему это ушастое недоразумение ржет надо мной? Да еще и так нагло!
– Понимаешь, Дарья… – Домовой вдруг смущенно потупился. – Тысяча золотых – это, как бы тебе сказать… не просто много, а очень даже много. За эти деньги не только какого-то там преступника, но и маму родную могут продать. Теперь тебе понятно? И сумму такую может только король назначить.
– Понятней некуда, – кивнула я. – Любопытно, что же такого натворил этот самый преступник, если за него такие огромные деньги сулят. Тем более сам король. Стоп! – Я вдруг подскочила на лавке. – У вас тут что, еще и король имеется?
– Имеется, – вздохнув, подтвердил Тихон.
– Настоящий? – Я удивленно раскрыла глаза. – С короной, мантией и прочим?
– С короной, мантией – это да, а вот насчет того, настоящий или нет, тут как раз проблемы имеются.
– Еще бы! Где же ты видел власть без проблем? – Я благодушно фыркнула и отмахнулась. – Политика – дело темное, за ней даже вашей черной магии не угнаться. А преступник, честно тебе скажу, хорош! Красивый, зараза, настолько, что я прямо слюной подавилась! А взгляд… ну просто закачаешься! Вот только сильно сомневаюсь, что ваш король его достанет. Полагаю, отсиживается сейчас этот красавчик у какой-нибудь своей любовницы, и вряд ли она его продаст даже за все деньги мира.
– Почему ты так думаешь? – озадачился домовой.
– Ну не знаю. – Я поморщилась. – Сам посуди: где постель, там любовь, а где любовь, там нет места выгоде. Не знаю как у вас, но в нашем мире к такому мужчине целая очередь выстроилась бы, и женщины друг дружке волосы выдирали бы в приступе азарта и ревности.
– Ты бы тоже выдирала волосы? – не отставал домовой.
В ответ я категорично замотала головой:
– Ни за что! Лично я бы к нему и на пушечный выстрел не подошла!
– Почему?! – Домовой явно опешил.
– Да потому, что красивый мужик – это вечная головная боль. И еще он козел, который постоянно пасется в чужом огороде. Ну, это я образно, понимаешь? А мне свои нервы дороже, так что пусть по нему другие дуры с ума сходят. А я умная!
Сбоку послышался придушенный хрип. Обернувшись, я увидела крысолака. Зверь сидел на лавке с ошалелым видом, уставившись стеклянным взглядом в пустоту.
– Ой, слушай! – подскочила я, обращаясь к домовому. – А глаза у того преступника на очи нашего Крыса похожи! Честное слово!
Крысолак вышел из ступора, взглянул на меня и, совершив длинный прыжок, выскочил в окно. Я недоуменно пожала плечами. Нервная какая-то живность сегодня!
Глава 10
Ночью ко мне пришла Мироновна. По обыкновению разбудив, пригласила прогуляться по саду. Возражений с моей стороны не нашлось. Летом в пижаме даже ночью нехолодно.
– Что-то давно вы не приходили, – пожаловалась я, разглядывая шуршащий под ногами щебень на дорожке. – Я уже соскучиться успела. И столько всего произошло…
– Соскучиться? Это хорошо. – Мироновна улыбнулась. – А насчет происшествий… Хочу, Дарена, тебя поздравить – книгу мою вычитала до последней буковки, прилежно и внимательно. Людям помочь умеешь. Теперь полноправной ведьмой считаться можешь!
– Так уж и ведьмой? – Я усмехнулась. – Получается, вы ведьма?
– А не похожа? – Мироновна хитро прищурилась.
– Нет, конечно! А где же ступа, помело, нос с бородавкой и прочая атрибутика?
Мироновна покачала головой:
– Ступу, если хочешь, сотвори, только дерево потолще выбери, помело из веток сделай, а бородавок можешь себе навести хоть целую дюжину, если легче от этого станет. Но я тебе и без всех этих заморочек говорю, что ты теперь настоящая ведьма. Вот так-то.
– Временная ведьма, – тихо поправила я Мироновну.
– Что?
– Говорю, я – временная ведьма, потому что вы обещали вернуть меня домой, как только я этого захочу. А значит, я здесь временно. Кстати, а по возвращении я буду помнить все то, что здесь со мной произошло?
– Это только от тебя зависит. – Старушка вздохнула. – Если захочешь запомнить – запомнишь. А если захочешь забыть, то забудешь.
– Вряд ли я захочу забыть этот необыкновенный мир! – Я мечтательно вздохнула. – Он потрясающий и замечательный!
– Ты не знаешь, в каком настроении решишь вернуться, – тихо произнесла Мироновна.
– А кто знает? – Я восприняла ее слова как шутку.
Мироновна не ответила. Обернувшись, я увидела, что она ушла, по обыкновению не попрощавшись.
Возвращаться домой не хотелось. Вокруг царила теплая уютная ночь, звонко пели цикады, а с небес светила полная желтая луна, заливая землю мягким светом и навевая романтичные мысли. Свернув с дорожки, я прошла под раскидистую яблоню и растянулась на траве. На душе было легко, только в самой глубине роились неоформившиеся вопросы, вызывая смутное беспокойство. Впрочем, я не стала придавать этому значения и довольно быстро уснула, убаюканная теплом ночи и богатым ароматом летнего сада.
Утром меня разбудил стук. Кто-то привычно ломился в дверь, жалобно причитая надрывным речитативом. Нашарив тапочки под кроватью, я одернула пижаму и пошла открывать. Несмотря на то что после разговора с Мироновной заснула я в саду, сейчас проснулась в собственной постели.
– Дарьюшка, помоги! – кинулась мне на грудь грузная тетка, едва не придавив своим весом. – Веська, ирод, подавился! Лежит, землю лапами загребает!
Я вздохнула. Веська – не в меру горластый и скандальный петух моей соседки. То-то я сегодня не слышала его воплей!
Обычно утро начинается так: Веська несколько раз самозабвенно дерет горло хриплым, но оглушительным «кукареку», а потом подключается Маланья и начинает гонять птицу по двору, размахивая полотенцем или передником, в зависимости от того, что первое попадет в руки. Ругательства в адрес несчастного петуха сыплются самые разнообразные и не всегда приличные. Даже я, зная великий и могучий матерный язык, с интересом заслушиваюсь. Кочет же улепетывает от хозяйки, дико вытаращив глаза и поднимая клубы пыли роскошными крыльями.
В отличие от нашего двора, двор Маланьи гол как сокол. По неизвестным мне причинам в его убранстве отсутствуют клумбы и трава. Я несколько раз предлагала вырастить ровный аккуратный газон, но меня вежливо обрывали и спроваживали. Ну и ладно, навязываться не в моих правилах.
– Пойдем спасать Веську! – согласно просипела я, ужом выползая из мощных объятий.
В глазах Маланьи заблестели слезы.
Увы, не успели мы спуститься с крыльца, как путь нам преградили несколько мужиков в уже знакомых мне зеленых кафтанах. Я вопросительно уставилась на них.
– Ведьма Дарья? – вопросил один из них, сурово сдвинув брови на переносице.
Внутренне я восхитилась: «ведьма Дарья»! А что, совсем неплохо звучит! Но внешне сохранила полное спокойствие и невозмутимость и лишь слегка склонила голову в ответ. Маланья, кстати, боязливо отступила мне за спину. Уловка была достаточно смешной, поскольку, учитывая размеры соседки, я попросту терялась на ее фоне.
– Его величество Фрей Мудрый приказал доставить вас во дворец! И немедленно! – бодро отрапортовал мужик и попытался схватить меня за руку.
– Прямо так и немедленно? – усмехнулась я, предусмотрительно отступая в сторону. Рука мужика мазнула по животу Маланьи. Та подпрыгнула. – А могу я узнать, зачем вдруг понадобилась вашему мудрому королю? Своей мудрости, что ли, не хватает?
– Не пойдешь к королю – пойдешь на плаху, – кратко и доходчиво объяснил второй мужик.
– Понятно, – кивнула я. – Только не боитесь, что в свиней, к примеру, превращу за отсутствие свободного выбора действий?
– Ты превратишь – Фарах расколдует, – не сдались незваные гости.
– А Фарах – это кто? – лениво поинтересовалась я.
Маланья за спиной сдавленно засипела, а мужики озадаченно переглянулись, но потом один из них все же соизволил ответить:
– Фарах – королевский колдун. Как ты можешь этого не знать?!
– Извиняйте, от цивилизации далеко, вот и не успеваю уследить за событиями. – Я виновато потупилась, лихорадочно соображая, как быть и что делать.
Разумеется, превращать в свиней я никого не хотела и к тому же никогда не пыталась на практике. В теории, конечно, читала, но одно дело буквы рассматривать, а совсем другое – с живыми людьми так поступать. Да и портить отношения с королем очень не хотелось. К тому же мне для полного счастья только плахи и не хватало. Кстати, меня же петух ждет! Эх, была не была!
– Значит, так, господа хорошие, я, конечно, пойду к этому вашему королю, но вам придется меня немного подождать. Сейчас одно дело закончу и вернусь.
– Никаких дел! – дружно рявкнули мне в ответ. – Король не может ждать! Никто и никогда не смеет отказывать королю!
Я разозлилась. Ненавижу, когда мне приказывают!
– Значит так. – Я задрала повыше подбородок и смерила обоих мужиков мрачным взглядом. – Я не отказываю королю, а всего лишь прошу меня подождать. Сейчас я должна ненадолго уйти и, если попытаетесь меня задержать, превращу в свиней. И мне по барабану, когда и как вас потом будут расколдовывать! А плахи я не боюсь. Если за все время нашего разговора вы меня и пальцем не тронули, значит, я нужна вашему королю живой и невредимой. А сейчас извините – меня петух ждет!
Я обошла застывших истуканами мужиков и открыла калитку. Маланья бодро засеменила следом.