Дальше полчаса и вовсе все шло как по маслу: народец слушал, меня и вовсе понесло, так вещала, что сама диву давалась, насколько гладко и уверенно лились слова.
Томас с уважением показывал мне периодически большой палец, брат Марк довольно улыбался, отцу Иоанну с каждой минутой становилось все хуже.
Я активно втемяшивала в головы местных товарищей, что война, да и вовсе насилие зло, даже если все это ради борьбы с подлыми еретиками. А то знаю я уже местные нравы, дай только добро на истребление кого-нибудь, так мигом соорудят баррикады из трупов на улицах. Максималисты, чтоб их.
- Молодец, Ири, хорошо говорила, убедительно, - шепотом похвалил меня брат Марк, когда после всего этого безобразия я уходила с "лобного места", вымотанная, с охрипшим голосом и полным ощущением того, что во рту у меня пустыня Сахара и никак иначе.
- А куда мне деваться из этого склепа? - хрипло произнесла я, по привычке поклонившись дверям в храме при выходе.
- Сплюнь, дура-девка, - шикнул на меня монах. - Тебе ль еще о склепе говорить-то?
Я промолчала. Вот именно мне-то о склепе и надо бы говорить. Мне там самое место, меня все-таки убили...
Но говорить все это лишний раз брату Марку я, разумеется, не стала, пусть хоть кто-то продолжит убеждать меня, что жизнь не такое уж и дерьмо и все еще может иметь преотличный конец.
Отобедала я как обычно, в общей трапезной и даже не выклянчила себе лучший кусок, как обычно, помня, что сама только что говорила о скромности и смирение. Пора начинать показывать пример. Но от занятий надо как-то отвертеться... А то уморит меня наставник, я же не железная в конце-то концов.
- Святая, я смиреннейше прошу у вас прощения, - раздалось сзади, пока я старательно пережевывала приготовленную по случаю признания моего статуса говядину (чуть зубов не лишилась пытаясь прожевать это безобразие). Ей-богу, я чуть не подавилась этим шедевром кулинарии. Кто ж так сзади-то подкрадывается к людям? Ага. Так подкрадываются инквизиторы.
"Крыс" решил от греха подальше внести ясность в наши непростые взаимоотношения. Нет, все верно, я бы тоже постаралась как можно быстрее разобраться с подобного рода проблемами... но за обедом зачем, а? Ну не видно что ли, что царь трапезничать желает? Я же с недокорма дюже злая и раздражительная.
- Творец простит, - привычно отмазалась я, предоставив свободу действий небесному начальству.
Только вцепилась в очередной кусок мяса я, как пес Его, не пожелавший успокоиться на полученном ответе, снова заговорил:
- Он благ и всемогущ и всегда дарует прощение детям Своим, но желал бы получить прощение и от вас.
Я посмотрела на него с бездной недовольства. Ну чего надо-то? Ну, прощу я тебя, легче от этого что ли станет? Нет, не станет. Так и нечего мне на нервы действовать.
- Зачем тебе мое прощение, брат мой? В заблуждении есть слабость, а не вина, - елейным голосом протянула я.
Ну отстать от меня, изверг.
Инквизитор слегка помрачнел. Я улыбнулась чуть шире. Съел? Или еще хочешь? А то я ведь зараза вредная, я и дальше поизмываться могу.
- Я оскорбил тебя неверием своим, святая, я желаю искупить вину свою.
Слово "достал", по-моему, должно было проступить на моем лбу крупными красными буквами.
- Соверши доброе дело - и воздастся тебя, - отмахнулась я, запихивая в рот тушеную капусту. На самом деле, терпеть ее не могу, но тут, с голодухи, все лопала так, что только за ушами трещало. - Я и мои братья в служении желали бы сопровождать тебя, святая в твоем странствии и быть опорой в деяниях твоих.
- Э... - только и сумела выдать я.
Чего?!
Какие странствия?
Какие деяния?
Какое сопровождение?!
Офигеть.
Да ни за что. Только этого мне не хватало. Я вообще-то сбежать куда подальше хочу, а не деяния совершать. Мне и так неплохо живется, без общественной деятельности.
Да, я хотела выехать вместе с краснорясыми, чтобы их не пришибли здесь, но уж точно не помышляла о том, чтобы они ко мне намертво прилипли.
- У вас свой пусть, у меня - свой. И дела мы должны совершать разные.
Отвяжись, "крыс", ты мне не нравишься, не ясно, что ли? А вроде бы доступным языком мысли излагаю.
- Святая желает проделать свой путь лишь с самыми близкими к ней людьми, - включился в нашу беседу брат Марк, пытаясь помочь мне.
Инквизитор раздраженно зыркнул на старого монаха черными глазами и упрямо вздернул подбородок. Уперся, мерзавец, с места не сдвинешь.
- Не тебе, монах, говорить за святую! - тут же не остался в долгу инквизитор.
Хм. Надеюсь, драться они тут не собираются? Или собираются.
- Но и не тебе, инквизитор!
- Тихо! - рявкнула я. - Творец заповедовал прощать прегрешения!
Может, и не заповедовал, все же здешние священные тексты я не зазубрила, но я же особа к небесному начальству вроде как особо приближенная, мне по поводу заповедей лучше знать. Спорщики озадаченно примолкли.
- Вы со мной не поедете. И точка. Больше обсуждать я ничего не намерена.
Сказав это, я встала и вышла из-за стола. Все равно поесть мне нормально не дадут, проще уж попросить кого-нибудь стащить что-то с кухни, того же Томаса, например.
- Святая Ирина, не откажи страждущим, нуждающимся в твоем наставлении и милосердии! - в голос завопил "крысюк".
Я даже пожалела, что отбила его у братьев, честное слово. Ведь по глазам видно, придуривается, единственное, что ему нужно - это зачем-то привязаться ко мне, то ли чтобы выслужиться перед начальством, как мой сподвижник, то ли сдать тому же начальнику, как самозванку. При любом раскладе, свора псов, которые неизвестно на кого кинется мне совершенно не нужна. Но и деваться теперь некуда... Только что рассказывала о необходимости милосердия и взаимопомощи, и как-то нелогично отфутболивать товарища вроде бы.
- Не орите, - сквозь зубы прошипела я, принимая благообразный вид.
- Так возьмете? - так же тихо поинтересовался мужчина.
А глаза хитрые-е-е-е... Одно слово - крыса.
- Возьму, - обреченно кивнула я.
А что остается? Ладно, попытаемся кинуть его по дороге... А куда, кстати говоря, мне ехать? Брат Марк и Томас говорили о каком-то там незадачливом наследники... Вот только все как-то подозрительно, что ли. Инквизитор торжествующе улыбнулся.
Я сделала для себя пометку, как следует расквитаться с краснорясым за это самодовольство. Он еще просто не знает, с кем связался... Я же никаким местом не святая, значит, могу ему такое показаться, что инквизитору даже в аду холодно по сравнению с землей будет!
- Ири, что ж ты делаешь? - спросил еле слышно возникший позади меня Томас. - Попробуем избавиться от них по дороге, - отозвалась я. - Как отвязаться сейчас я просто не представляю.
- Ну, тебе видней, - не стал спорить со мной соученик. - Но не нравятся они мне...
А кому они могут нравиться? Я их так и вовсе побаиваюсь...
После обеда мы трое начали собирать вещи, желая покинуть монастырь как можно скорее, пока отец Иоанн не учудил чего на радостях. Пожалуй, настоятель в некотором роде был поопаснее тех же инквизиторов, а этот больно гладко стелет, да как бы на той постели навечно не уснуть. Сборы наши заняли совсем немного времени: у наставника также, как и Томаса вещей был мало, а про меня и говорить нечего, только сунула в котомку на дно вещи из родного мира, поверх пару холщовых штанов, рубашку и смену белья, вот и все имущество.
Когда мои за мной зашли мои спутники, я было заикнулась о том, что может быть слинять как-то по-тихому, чтобы краснорясые с носом остались, но мне ответили, что пятерка инквизиторов весьма грамотно обложила все выходы и нет даже смысла пробовать сбежать тайно. Вот ведь поганцы... Никуда от них не деться.
- Ладно, выехать придется с ними, а там уж как получится...
Томас как-то зловеще ухмыльнулся и сказал мне:
- Ири, а мы на лошадях едем. Ты тоже.
Ой.
Верхом меня тут ездить обучили, но вышло кое-как, да и побаивалась я немного этих здоровенных зверюг. Лошади, такое ощущение, прекрасно понимали мое состояния и бессовестно пользовались им, то отказываясь трогаться с места, то наоборот, разгоняясь до такой скорости, что я только истошно визжала, намертво вцепившись в шею коня.
- А может... Я того, с кем-то поеду, а? - осторожно начала я.
Ну не хочу я быть один на один с четвероногим чудовищем, не хочу.
- Ири, стыдно же такое говорить... - осудил мое малодушие брат Марк, да и лошадь-то пожалей, а? Она ж надорвется под двумя всадниками.
- Да я легкая! Во мне ж кожа до кости, да и тех, по-моему, недобор.
- Ири, да я тебе кобылу подобрал до того смирную, что даже ты справишься, не позорься хоть перед инквизиторами, ты ж вроде как Меч в руках Творца, а от коня шарахаешься, как бес от храма!
По лицу наставника я поняла, что пощады мне не будет. Вот не будет и все. То ли такими методами меня от фобии лечили, то ли просто издевались, бог его знает, однако же если я даже сопротивляться буду, на живой транспорт меня все равно засунут. Вот за что мне это, а?
- Упаду с этой страхолюдины и умру! - мрачно предрекла я.
- Сплюнь, дура! - отвесил мне подзатыльник брат Марк.
Я поморщилась, но замолчала. Спорить с вредным стариком дело бесполезное и опасное для здоровья: с него станется мне и сейчас пинок под зад дать и отправить вокруг обители круги наматывать.
- Ну ладно... - вздохнула я. - Поехали уже отсюда... Пока отец Иоанн еще чего хорошего, хрыч старый, не удумал.
Едва мы вышли во двор, как инквизиторы тут же в полном составе оказались рядом и разве что по росту не выстроились. У меня даже глаз задергался от такой картины. А красный я так и вовсе скоро возненавижу, мало того, что сам по себе цвет раздражает, так еще и эти физиономии наглые с ним в сочетании... Хоть вешайся!
- Мы в полном вашем распоряжении, леди Ирина! - бодро отрапортовал "крыс".
- Как хотя бы тебя зовут, брат мой? - обреченно спросила я.
- Ян Корвар, святая.
- Будем знакомы, брат Ян.
Сказать, что этому знакомству я рада, язык не поворачивался.
- А как имена ваших товарищей?
- Валентин Тэшберг, - кивнул светловолосый высоченный детина, который по росту, пожалуй, был равен тому же Томасу. А Томас ой какой немаленький.
- Стефан Грей, - произнес сероглазый брюнет, бледный, как упырь, при этом с определенным налетом аристократизма, этакая новая версия графа Дракулы, такого, каким его представляют в Голливуде.
- Эдвард Рейм. - Этот рыжий, чем-то похожий на нашего дворового кота Василия, который не давал прохода даже местным псам, такой же взгляд наглый.
- Леор Вайс, - щелкнул каблуками беловолосый черноглазый молодчик с "восточными" раскосыми глазами. Сочетание дикое по экзотичности, но довольно-таки интригующее.
Я кивком подтвердила, что вроде бы как запомнила из имена, но заверять в вечно дружбе и любви не стала. Мне и так вранья теперь хватает по самые уши. Ладно, посмотрим, господа "красные партизаны", что же вы вскоре отколете. Хм... хотя у них явное численное преимущество, а я, к тому же, совершенно беспомощна, только уболтать и могу...
Закончив с церемониями, мы направились в конюшню, где произошло мое официально представление кобыле по кличке Метель. Скотинка и правда оказалась довольно благодушной и покладисто схрумкала с моей руки яблоко, даже не покусившись на пальцы, чего я в тайне очень опасалась. У моего деда были лошади, и одна попыталась откусить мне, маленькой еще тогда девочке, голову. Спасло только то, что в тот момент на мне была шапка со здоровенным помпоном. Все обошлось, но суеверный страх перед лошадьми так и не прошел.
Впрочем, белая кобылка мне пришлась более-менее по душе, хотя бы тем, что флегматично смотрела на меня, не выказывая особой инициативы, как нападать, так и двигаться вообще. Залезла на лошадь я тоже без особых приключений. По-моему, она даже не заметила меня. Интересно, а на поводья эта скотинка реагировать хоть чуть-чуть будет? Скотина сделала мне великое одолжение и после третьего рывка соизволила сдвинуться с места.
Все время, которое мы с лошадью выясняли отношения Томас стоял рядом, готовый в случае чего не дать моей якобы святой тушке встретиться с землей. Пожалуй, ему можно простить даже то, что он меня едва не угробил.
Инквизиторы на весь этот "ритуал" смотрели с некоторым недоумением, ну как же Меч Творца, а вроде как какой-то животины боится. Вот только я не Меч. Тем более не Его.
- Ну, помолясь, начнем путь наш, - выдохнул брат Марк, убедившись, что падать я не собираюсь и лошадь спокойно позволила мне сидеть на своей спине.
Я кивнула и дернула повод, направляя лошадь к воротам. Мои друзья и инквизиторы последовали примеру "святой".
- Стойте!
Святой отец... Ну что ему еще надо-то? Не понял, что я под его дудку плясать не собираюсь?
- Да, отец Иоанн? - предельно вежливо откликаюсь я, но спешиваться не собираюсь. Не дождется. Никаких уступок врагу, даже самых мелких.
- Разве дело тебе, святая, покидать обитель и оставлять без своей мудрости братьев?
Лицо у старика было самое благообразное, а вот глаза хитрые, как у лисы, узревшей дыру в стене курятника. Думаешь, зажал, а? Мол, раз вешаешь на уши про милосердие и иже с ним - придется тебе оставаться.
- Братья мои сильны в вере и им требуется лишь мудрость Творца нашего. Мир же за пределами стен обители полон греха, с которым я должна бороться.
Настоятель тут же воспрял духом и продолжил свое выступление перед общественностью:
- Огнем и мечом очистите землю от скверны?
Обломись.
- Молитвой и милосердием, святой отец. Только молитвой и милосердием, это угоднее Творцу пролитой крови, - с блаженной улыбкой благодушной идиотки ответила я и направила Метель к воротам монастыря. Позади меня послышались одобрительные смешки Томаса и брата Марка.
Мы вырвались из этого места и даже без потерь.
С кобылой мы более-менее смирились друг с другом. Я не пыталась добиться от него чего-то помимо ровной рыси, а она не делала никаких пакостей. Через полчаса пути даже мой бывший соученик перестал беспрестанно смотреть на меня, ожидая, когда я навернусь с четвероного транспорта.
Инквизиторы ехали молча, будто призраки, ни единого слова не сказали, правда, взгляд крысиных черных глазок брата Яна прожигал мне дырку между лопатками.
Желание избавиться от краснорясых стало сильным как никогда.
- И куда нам, брат Марк? - тихо спросила я у монаха, который держался по правую сторону от меня.
- В столицу, Ири. А путь туда очень не близкий, да и ехать придется мимо границы нелюдских лесов. Пусть пока псы Его будут с нами, лесные еретики одиноких путников частенько на тот свет спроваживают. Не любят они людей, девонька, ой как не любят.
Если вспомнить, что я читала о просветительской деятельности местных святых, я даже не сомневаюсь, что всякий уважающий себя эльф с превеликим удовольствием перережет горло любому представителю человеческой расы. Вот так и неси свет веры под сумрачную сень лесов.
Сумрачную сень лесов я, кстати говоря, увидела уже к вечеру. Лес как лес. Зеленый, вроде бы густой, подлости оттуда я бы лично не ждала, если бы заранее не рассказали.
Ралинэль отправился в путь уже через полчаса после беседы с королем. Приказ был предельно ясен: уничтожить человеческую женщину по имени Ирина как можно быстрее и желательно тайно. Кажется, она называла себя святой, но эльфу было все равно. Он уже не одного "святого" отправил на встречу с их Творцом, люди как люди, кровь у них такая же красная и горячая, и умирают эти "святые" также легко, как и любые другие их сородичи. И божество смертных еще так и не спросило с эльфийского воина за смерти своих служителя. Соответственно, или Творца, которому так молятся люди, нет и не было никогда, или же те смертные, которые называли себя избранными на деле к Творцу имели самое отдаленное отношение.