-Увеличить скорости до полного - приказал я Пилкину.
Следующий залп противника упал в кильватерном следе между нами и "Полтавой"
-Владимир Константинович маневрируйте, не надо идти постоянным курсом и скоростью, если не хотите получить в борт несколько снарядов. Владимир Александрович, вы не подскажите, почему это наши снаряды с таким упорством игнорируют германский линкор. Они просто облетают его со всех сторон, уже сколько раз они обтирали свои бока об его флаги. Мы так все снаряды выкинем...
-Попали, есть попадание - закричал от радости мичман Никишин.
-Ваше превосходительство на головном линкоре наблюдается пожар в средней части корабля.
"Петропавловск" вновь дал залп полным бортом, пока цель была в зоне поражения, и тут же сам содрогнулся от попадания снаряда под каземат второго плутонга напротив второй башни. Из амбразуры третьего казематного орудия вырвалось пламя, это вспыхнули картузы, приготовленные к стрельбе. Хорошо, что их было всего несколько штук, в противном случае последствия были бы плачевные, мог детонировать погреб, где находилось двести зарядов и снарядов. Но и этого хватило, чтобы угробить весь расчет третьего орудия, и двоих из четвертого. Наш залп тоже достиг цели и два снаряда попали в головной линкор. Стало заметно что на нем что-то интенсивно горит, так как кверху подымался большой столб черного дыма. Но сам линкор не утратил своих боевых возможностей и в этом мы скоро удостоверились, ещё один снаряд попал в нас, пробив верхний 125-мм броневой пояс и 25-мм вторую палубу, он ударил в 50-мм скос броневой палубы, разорвавшись на ней, пробил её несколькими осколками, которые влетели в первое котельное отделение. Один из осколков попал в паропровод, раскаленный пар вырывался со свистом из пробитой трубы, заполняя собой всё пространство отсека. Другой осколок, встретив на пути одного из кочегаров, проделав в его груди огромную дыру влетел в экономайзер, круша там трубки. Кипяток с паром начал затапливать отсек. Но не все поддались панике и собственному спасению, у кого-то нашлись силы перекрыть подачу воды и потушить форсунки в топках. С потерей первого котельного отделения, в котором находилось три малых котла на нефтяном отоплении, наша полная скорость снизилась всего на полтора узла. Через минуту мы получили ещё один снаряд в корму, но уже с концевого линкора. Слава Богу, что этот снаряд не попал в румпельное отделение, а скользнув по броневой плите, взорвался на жилой палубе, наводя там страшный погром и вызвав большой пожар. За линкором потянулся огромный шлейф дыма. К этому времени дистанция до головного линкора сократилась до девяноста кабельтовых.
Чтобы поддержать нас в бою и немного облегчить наше положение, два крейсера, "Адмирал Макаров" и "Баян" вышли из кильватерной колонны, сократили дистанцию с противником ещё на пять кабельтовых, открыв огонь по концевому линкору. До этого по нему стреляла только "Полтава" одной из своих башен. Этот манёвр позволил ослабить огонь по нам, так как противнику пришлось две башни задействовать против крейсеров. Но и без этого, интенсивно стрелял только средний линкор - его целью была "Полтава". Они также обменялись со своим противником по паре попаданий, но без потери боеспособности. Целым в этой перестрелке пока оставался "Нассау" шедший третьим в колонне линкоров, вначале он оставался необстреливаемым с нашей стороны, это продолжалось до тех пор, пока он не всадил нам снаряд в корму. Только тогда "Полтава" пожертвовала одной башней, перенеся огонь на него, вскоре его своим огнём поддержали крейсера.
С каждой минутой боя огонь двух линкоров стал понемногу стихать, стало очевидно, что они экономят снаряды. И вот после очередного нашего удачного попадания, флагман Шмидта начал терять скорость, между трубами полыхал нешуточный пожар, но мы недолго радовались такой удаче. Это гадский "Нассау" влепил нам снаряд в третью башню, да в боковую проекцию, пробив восьмидюймовую броню, разорвался внутри.
-Третья башня замолчала, на вызовы не отвечает - доложил артиллерийский офицер мичман Потапов, державший связь с орудийными башнями.
-Похоже что мы потеряли одну башню - тут же я услышал голос Свиньина. Башня прекратила стрелять.
Я посмотрел вначале на нашего флагманского артиллериста, потом перевёл взгляд на Пилкина
Пилкин тут же обращается к старшему офицеру линкора - Александр Николаевич, быстро выясни, что с третьей башней, может она продолжать стрелять или нет? Если что снимай людей с не стреляющего борта и открывай огонь.
Только старший офицер ушел, тут же поступило донесение из артпогреба; В башне пожар, огонь по элеватору сумели отрезать, зарядный погреб затоплен во избежание взрыва.
После этого попадания "Петропавловск" потерял четверть орудий главного калибра, а это значит, что у противника на какое-то время появилось преимущество в бортовом залпе. Снаряд, пробив броню, попал в казенную часть среднего орудия, выводя его из строя. Вышло из строя и левое орудие правое повреждено, но есть шанс его ввести в строй. От взрыва крышу башни приподняло, и теперь она лежала с перекосом, при этом все находившиеся внутри погибли, почти все артиллерийские приборы были уничтожены или вышли из строя. Вспыхнувший пожар начал распространятся по элеватору в зарядный погреб, но личный состав, что находился в погребах, не растерялся, и успел отрезать огонь от погребов. Но всё равно, во избежание катастрофы погреба были затоплены. Об этих повреждениях в третьей башне и не только в ней, я узнал из доклада старшего лейтенанта Лушкова, когда он вернулся после выяснения степени повреждений нанесённых нам снарядами противника.
-Всего три попадания, и наш линкор как минимум на полгода выведен из строя - проговорил с болью в голосе Лушков.
-Не раскисай лейтенант. Погреба осушить, правое орудие постараться исправить. Приказ понял.
-Так точно!
-Действуй.
Я знал, что у нас тонкая шкура, но надеялся на госпожу удачу, но она так и не повернулась к нам лицом.
-Владимир Александрович, перенести огонь кормовой башни на этот грёбаный корабль, а то он нас доконает, ещё несколько попаданий с него и нам придется выходить из боя. Так что помогите "Полтаве" хотя бы на несколько минут сбить ему прицел.
-Выше превосходительство, эсминцы противника выдвигаются из-за линкоров, возможно они готовятся к торпедной атаке - предупредил Свиньин.
-Поздновато вы надумали произвести свою атаку. Надо было в самом начале, когда у нас в прикрытие всего пять эсминцев было. Вот тогда-то, да всем скопом.... Может у вас что-то и получилось бы - это я высказывал свои мысли вслух, гладя в амбразуру на разворачивающимися действиями на море. Всё же двадцать эсминцев, да при поддержке линкоров и крейсеров, против девяти наших кораблей? А теперь поздно, нас нагоняют эсминцы минной дивизии, и они уже в дух милях позади.
Больше десятка эсминцев прорезав колонну своих линкоров и крейсеров, устремилось в нашу сторону.
-Противоминной артиллерии, приготовится к отражению минной атаки - прозвучал приказ Пилкина.
Наш главный калибр продолжал посылать снаряды в сторону горящего "Вестфалена", который продолжал вести за собой флот, и однозначно, что ещё раз попали в него. Его скорость заметно снизилась и теперь не превышала пятнадцати узлов, возможно мы смогли выбить ему несколько котельных отсеков. Да и огонь его заметно ослаб и это причина не только в нехватке снарядов, но похоже на то, что он также потерял одну башню. К громогласным залпам главного калибра, присоединились частые и резкие выстрелы противоминной артиллерии.
-И всё же Константиныч они поздно решились на эту торпедную атаку, поздно. К нам уже подошли первые эсминцы из минной дивизии.
Было видно как эсминцы второго дивизиона ведомые "Новиком" и "Победителем" выходили на перехват противника, а их сзади нагоняла тройка эсминцев из минной дивизии только что прибывших на помощь. Но и остальные скоро подойдут, ещё несколько минут осталось и они нагонят, как и два крейсера Вердеревского. Только "Слава" и "Диана" отстали от всех и теперь находились в семи милях позади вырвавшихся вперёд крейсеров.
-Чтобы германским эсминцам подойти на пуск торпеды, им надо сблизиться с нами до пяти миль, а чтобы наверняка выйти на ударную позицию, это в два раза ближе надо подойти. Вот и подумайте, смогут они так близко подойти к нам? Я думаю нет. Поэтому им придется выпускать свои торпеды на пределе своей дальности.
-Да не за что они не подойдут к нам так близко, Ваше Превосходительство - в юношеской запальчивости воскликнул мичман Никишин.
-Аэропланы с юга! Большие! Это верно "Ильи Муромцы". Таких больших у германцев нет - раздался голос одного из сигнальщиков.
Выше превосходительство! Там приближаются четыре воздушных корабля Сикорского и ещё семь поменьше - доложил через полминуты Никишин, о том, что происходит за бронированными стенами боевой рубки.
-Вот и обещанная авиа поддержка. Что-то они долго добирались да нас, тут лететь сто тридцать километров, всего несколько минут - я тут же замолчал.
А про себя подумал - "И о чем я тут говорю, совсем потерял реальность. Да с теперешними скоростями, этот путь займёт полтора часа, хорошо что, никто меня не понял".
А эсминцы тем временем приближались - семи миль, шесть, скоро они подойдут к той точке, откуда можно произвести пуск. Три из четырнадцати эсминцев уже прекратили свою атаку, попав под раздачу снарядами. Два повернули назад, на их борту были видны пожары, ещё один беспомощно дрейфовал окутанный паром. Горел один из наших, безрассудно приблизился к противнику и попал под снаряды противоминного калибра с одного из германских линкоров. Эсминцы прошли максимальную точку в пять миль, но продолжали свою атаку, вокруг их беспрерывно вставали фонтаны вода и как тут понять, кто по кому стреляет. Да и попасть в такую мишень, которая движется со скоростью пятьдесят километров в час, да и носом к нам подставляя минимальную площадь для поражения, очень трудно. Над одним из эсминцев, что мчался третьим в группе атакующих, вспыхнула яркая вспышка, в воздух взлетели какие-то обломки, столб дыма следом пламя, он резко стал терять скорость. Это чей-то снаряд, выпущенный с наших кораблей, попал в торпедный аппарат, расположенный между коротким полубаком и ходовым мостиком, торпеда приготовлена к пуску детонировала и за ней и артпогреб носового орудия. Носовое орудие со всей прислугой исчезло за бортом, на ходовом мостике мало кто остался в живых. Был поврежден торпедный аппарат левого борта, а его расчёт, если кто и остался в живых, был за бортом. В борту и палубе была огромная дыра от детонации двухсот килограмм взрывчатки, сам полубак надломился, обнажая внутренности. Как только вода хлынула в поврежденные отсеки, полубак не выдержал и отломился. Это всё длилось не многим больше минуты, но для тех кто это видел, этого хватило. Эсминцы стали поворачивать назад и на развороте выстреливали свои торпеды, и теперь в нашу сторону шли не менее пятидесяти начиненных смертью торпед.
-Смотреть внимательно за поверхностью, если жить хотите, германец выпустил свои торпеды - отдал распоряжения Пилкин.
-Владимир Константинович увеличить скорость до самого полного - посоветовал я - попробуем проскочить. Торпедам с такого расстояния, надо десять минут хода, чтобы достичь нас. Да и на скорости корабль лучше управляется, чтобы уклонится он них.
Эсминцы противника, не выдержали такого плотного заградительного огня с наших кораблей, разворачивались на обратный курс. Потеряв один эсминец потопленным, а несколько серьёзно поврежденными, они спешили под защиту и на защиту своих тяжелых кораблей. Так как в этот момент наша авиация собиралась их атаковать.
Я прильнул к амбразуре, и стал наблюдать за действиями русской стратегической авиации. "Муромцы" медленно летели примерно на километровой высоте, их путь пролегал между двумя эскадрами. Это был 2-й боевой отряд в полном составе, который вёл его командир - лейтенант Лавров. Вот воздушные корабли начали склоняться в сторону противника и вытягиваясь в цепочку. Первыми на линкоры заходили гидросамолёты М-5 и ФБА, обстреливая палубы из пулемёта. Да и что может сделать один пулемёт винтовочного калибра закованному в броню исполину, разве только распугать находившийся на верхней палубе личный состав, расписанный там по боевым постам.
Первым на их пути был "Нассау", который своим метким огнем столько попортил нам крови. Приближение самолетов противник встречал дымными шапками редких разрывов зенитных орудий. Вот первый аэроплан, снизившись настолько чтобы только не задеть мачты, пронёсся над палубой, за ним последующие. Сделав после атаки горку, они также по порядку прошлись над каждым линкором. Из-за дальности происходившего и малого размера самолетов, мы подробностей не видели это рассказ со слов участника тех событий, что нарисовало моё воображение. Но я даже с такого расстояния смог разглядеть что "Муромцы" снизились над кораблями противника на половину той высоты, что у них была до этого.
Это было сделано для более прицельного бомбометания. Когда самолет пролетел над линкором, я разглядел, как у его борта встали два больших фонтана не уступающих по размерам от разрыва двенадцатидюймового снаряда. А может это и были наши снаряды, мы-то не прекращали обстреливать линкоры. (В последующем мы узнали, что каждый "Илья Муромец" взял максимально возможный груз, это по четыре восьмидесятикилограммовых бомб, лейтенант Лавров взял одну десятипудовую и две трехпудовые) Следующий самолет также не попал, а вот летевший третьим "Илья Муромец" попал. Одна из его бомб, попала между первой трубой и правой бортовой от носа башни, пробив верхнюю палубу она ударившись о барбет башни взорвалась. Нет, башня не вышла из строя.... Вторая бомба попала в ствол стопятидесятимиллиметрового казематного орудия, отломив его, осколки, влетев в амбразуру, убили двух артиллеристов. На этом для "Нассау" всё закончилось, его больше никто не бомбил, но зато он всё же получил подарок с "Полтавы". Снаряд попал в носовую башню в амбразуру левого орудия, выводя его полностью из строя и башню на некоторое время. Отличились и крейсера, попав три раза в линкор, за что удостоились более пристального внимания со стороны комендоров линкора которые вернули должок - в "Адмирала Макарова" попал один одиннадцатидюймовый снаряд.
Все три впереди летящих "Муромца" пролетели над вторым в колонне линкором, и не сбросив ни одной бомбы, устремились на флагман. Из шести сброшенных бомб на "Вестфален", только одна поразила его, упала в трёх-четырёх метрах от носовой оконечности, пробив две палубы, взорвалась. Носовая оконечность была повреждена в каком-то метре от ватерлинии, С правой стороны обшивка была разрушена, несколько листов вывернуло наружу. Листы обшивки с левой стороны вспучило, многие заклёпки срезало и швы разъехались. Всё это теперь на ходу создавало помехи, листы обшивки играли роль рулей и тянули корабль вправо и теперь корабль приобрел рыскающий ход. Скорость и без того была невысокой её пришлось ещё немного уменьшить из-за боязни, что оторванные и деформированные листы под воздействием давления воды начнут и дальше разрушать борт.
Но больше всего от этого налёта досталось "Рейланду", в него наши авиаторы добились трех попаданий и одно очень серьезное
Последним летел Лавров, а он приметил, что все воздушные корабли его отряда бомбили с шестисотметровой высоты, и два из трёх не попали в первый линкор, значит надо ещё ниже опуститься, чтобы точнее прицелится и попасть в движущийся корабль. Целью для своего воздушного корабля он избрал второй в колонне линкор, так как заметил, что его никто не бомбил, а все устремились на флагманский корабль. Снизившись до четырехсот метров и пройдясь точно вдоль корабля, он сбросил свой груз, и все его бомбы попали в корабль. Две из трех были трехпудовые и одна десятипудовая.