— Расскажите без утайки почему похитили Миранду, — она приняла предложенный Грегори носовой платок, промокнула глаза и постаралась высвободиться из его объятий, однако не преуспев в этом успокоилась, уткнувшись ему в грудь.
— А это никакой не секрет. Слушайте, леди. Одиннадцать лет назад мой лучший друг Кастерс ри Кавиньи приехал в Морено касл в сопровождении кузена Оливера, и я имел глупость познакомить их со своей невестой. Мы с ней были сговорены с самого детства. Родовой брак далеко не всегда бывает несчастливым, во всяком случае я был уверен в этом, нежно любя Эмили и веря, что это чувство взаимно. Вот только я ошибся. Через неделю после знакомства они сбежали, я имею в виду Оливера и Эми, а Кас встал на сторону брата, ничего не рассказав мне об их планах, хотя и был в курсе. Был страшный скандал, дуэль. Я даже поклялся, что не дам им спокойной жизни, — он невесело хмыкнул. — Потом Оливер и Эмили поженились, через несколько лет у них родилась Миранда, а еще через три года их не стало. Несчастный случай…
— Это вы клятву выполнили, да?
— Нет, конечно. Хотя Кас не поверил, — Грег говорил короткими рубленными фразами. У Миранды проснулся дар магический матери. Она должна пройти инициацию или умереть. Допустить смерти ни в чем неповинного ребенка я не мог. Устроил похищение, заодно и вас прихватил, Каса предупредил письмом. Так что скандала не бойтесь.
— Угу, — Иришка поболтала босыми ногами, неаристократично высморкалась и упрямо вскинула подбородок. — Да, плевать! Переживу как-нибудь.
Глава девятнадцатая, в которой героиня любуется курами
— Значит, я прощен?
— Не знаю, я еще думаю.
— Так нечестно, леди. Я выполнил ваше требование.
— Ну и что. Я устала, перенервничала, у меня нога болит, — Иришка приподняла упомянутую конечность и пошевелила пальцами. — Я должна отдохнуть.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул, — я отнесу вас в вашу комнату.
— А нельзя просто попросить, чтобы подали мою обувь.
— Нет, — Грег поднялся, не выпуская девушку из рук, и зашагал к выходу из лаборатории.
— Между прочим, мне неловко. Ваши слуги и так косятся на меня, а Магда даже замечания делает, — наябедничала маркиза, поудобнее устроившись у него на руках.
— Больше не посмеет.
— Посмотрим.
В злосчастном коридоре уже ничего не напоминало о случившемся. Осколки были убраны, пол чисто вымыт, а на комодике красовались парные серебряные вазы.
— Как предусмотрительно, — захихикала Иришка, — теперь точно ничего не разобьется.
Она с удивлением заметила, что некромант покраснел. «Вот же милота какая, он еще и скромник, кто бы мог подумать?» — девушка спрятала улыбку, а Грегори тем временем уже открывал дверь ее спальни.
— Теперь то отпустите, я надеюсь? Мне Магда поможет, вон как смотрит внимательно, просто глаз не может отвести, — Иришка не скрывала недовольства.
— Конечно же, — он согласно кивнул, несмотря на обещание шагнул в спальню и уложил возмущенно пискнувшую девушку на постель. — Отдыхайте, — и тут же совершенно другим тоном, — Магда, мне нужно с тобой поговорить.
Пользуясь отсутствием неприятной особы Ира быстро переоделась и устроилась на кровати, осторожно умостив больную ногу.
О чем бы рю Морено не говорил с горничной, результат был просто волшебным. Магду словно подменили, куда только подевались недовольно поджатые губы и насупленные брови. Теперь служанка улыбалась и вела себя почтительно.
— Выпейте, ваша светлость, — она подала какое-то питье. — Милорд сказал, что вам это необходимо.
Иришка взяла бокал и принюхалась, пахло вроде ничего. Решив не спорить, она залпом выпила предложенный напиток, оказавшийся неожиданно вкусным, и отпустив Магду осталась одна. Перебирая в уме события этого сумасшедшего дня, который еще и не думал заканчиваться, девушка незаметно для себя задремала.
Она почти лежала на столе, касаясь пола лишь самыми кончиками пальцев. Мраморная столешница приятно холодила пылающую кожу груди, заставляя съежиться чувствительные ареолы и собирая соски маленькие горошинки.
Чье то теплое дыхание коснулось возбужденного лона. И Иришка почувствовала, как мужские пальцы нежно раздвинули его влажные лепестки, мимолетно погладили клитор, заставляя ее низко застонать, закрывая глаза, а потом их сменил язык, раз за разом проходя по всей доступной длине. — Открой глазки, милая, — не смея ослушаться она подняла, ставшие тяжелыми веки, ничуть не удивляясь присутствию второго мужчины, и прямо ололо своих губ увидела крупный, налитой, перевитый венами, скульптурно совершенный член, — Хочешь…
— Не смей так говорить об Аоле, жаба старая! — громкий крик Миранды прогнал сладкие грезы, заставив прислушиваться к происходящему за дверью. Похоже некромашка услышала не слишком вежливые разговоры слуг, и теперь пытается восстановить справедливость.
— Защитница моя, — пробормотала сонная Иришка и нащупала халат. — Пойду спасу прислугу.
— Пусти!
— Да что они там делают с ребенком? — маркиза резко ускорилась и, припадая на больную ногу, поспешила на место разборок. — Уроды моральные!
Распахнув настежь дверь, Иришка почти вывалилась в коридор, но остановилась, завороженная увиденным.
На приснопамятном комодике, поджав ноги, подвывая, сидели бледные Магда и Аннабел, тесно прижавшиеся друг к другу. Испуганные женщины крепко сжимали в руках серебряные вазы, словно пытаясь отгородиться ими от чего-то страшного. Проследив их взгляды, Иришка увидела, что по драгоценному мраморному полу прыгают три румяных, хорошо прожаренных пулярки, начиненные изюмом и черносливом, которые вываливаются из куриных тушек при особо удачных пируэтах.
— Да отпусти же меня! — возмущенная Миранда пыталась тщетно пыталась вырваться из рук некроманта. В воздухе уже начинала клубиться тьма, холодало, пахнуло озоном.
— Тихо! Прекратить базар! — Иришка сделала несколько шагов, пользуясь тем, что все участники представления уставились на нее. Даже безголовые жареные куры, и те повернули к ней свои туловища, покрытые аппетитной золотистой корочкой.
— Вы, — отставив хорошие манеры, маркиза ткнула пальцем в некроманта, — немедленно отпустите девочку и отойдёте от нее на три шага! Вы, — теперь она указывала на служанок, — прекратите орать, и сейчас же наведете порядок, убрав отсюда этих монстров недоделанных, — тетки синхронно кивнули. — Теперь ты, — голос Иришки смягчился, она улыбнулась и протянула руки некромашке, — ты опять меня разбудила, красавица моя.
Уже в своей комнате, девушка закрыла глаза и устало привалилась к косяку.
— Ты чего? — всполошилась Миранда. — Тебе нехорошо?
— Детка, я за тебя так испугалась, — Аола так и не открывала глаз. — Но я сейчас буду тебя ругать.
— Это из-за того, что я Аннабел обзывала? Так она и вправду жаба, и говорила про тебя всякие гадости.
— На мой взгляд, она больше похожа на облезлую мышь в чепчике и очках, но это не дает тебе никакого права обзывать взрослых людей, которые к тому же находятся в зависимом положении. Ты маркиза или рыночная торговка?
— Они тебя обидели, — упрямо повторила малышка.
Сделав над собой некоторое усилие, Иришка отошла от такой надежной двери и, сделав несколько шагов, уселась в кресло, притянув обиженную некромашку себе на колени.
— Милая, поверь, я очень ценю то, что ты меня защищаешь. Но все гадкие слова этих людей меня никак не касаются. Это их грязь, и нас с тобой они в ней не запачкают. А ты прекращай нервничать, меня гораздо больше пугает, когда твоя сила начинает выходить из-под контроля.
— Тебе больно или неприятно?
— Нет, девочка моя, — Иришка покачала головой, — ласково гладя непослушные рыжие вихры, — я просто боюсь, что ты не справишься с этой мощью. Потерпи, скоро у тебя появится учитель, и все наладится.
— Не хочу я, чтобы он был моим наставником, я к дяде хочу, — шмыгнула носом малышка.
— Знаешь, по-моему, мэтр не так уж плох, — помня об утренних откровениях некроманта, Ира не хотела, чтобы Миранда обижалась на будущего наставника. — Давай дадим ему еще один шанс.
— Только пусть своих жабо-мышков разгонит!
— Резонно, помоги-ка мне одеться, наверняка его светлость сейчас заявится для серьезного разговора.
— Ты же не дашь ему ругать меня, — хитрая некромашка обнимала тетку за шею, умильно заглядывая в глаза.
— Можешь не сомневаться!
Глава двадцатая, в которой героиня любуется шедеврами живописи
Напрасно Иришка поторопилась переодеться, никто не потревожил ее до самого ужина, на который их с некромашкой пригласила незнакомая служанка. От похода в столовую маркиза отказалась, ссылаясь на боль в ноге, и потребовала подать еду в свою комнату. Потом она долго рассказывала притихшей, жмущейся к ней в поисках ласки Миранде, сказки удобно устроившись на плетеном диванчике, стоявшем на балконе и любовалась на реку, словно старалась передать медленно и плавно текущему потоку все неприятности, как-то разом свалившиеся на ее голову.
— Идем, милая, я тебя уложу, а то ты совсем клюешь носом.
Сонная малышка только кивнула в знак согласия и направилась в свою спальню, крепко держа Иришку за руку. Отпустив горничную, девушка сама искупала притихшую Миранду и помогла ей надеть пижаму.
— Посиди со мной, — девочка завернулась в одеяло, как маленькая гусеничка.
— Конечно, а ты засыпай, — маркиза склонилась и поцеловала темно рыжую бровушку.
— Спой колыбельную, пожалуйста.
— Только не открывай глазки, — глядя в окно, где вечер прогнал тихие сумерки и теперь уверенно украшал небо яркими звездами и зажигал луну, Иришка запела:
Лунные поляны, ночь, как день, светла…
Спи, моя Светлана, спи, как я спала:
В уголок подушки носиком уткнись…
Звёзды, как веснушки, мирно светят вниз.
Лунный сад листвою тихо шелестит.
Скоро день настанет, что-то он сулит.
Догорает свечка, догорит дотла…
Спи, моё сердечко, ночь, как день, светла.
Она пела и думала о том, что не представляет себе расставание с этой рыжей занозой, так глубоко вошедшей ей под кожу. Меньше чем через месяц она должна будет уехать из Морено кастла, навстречу мужу, который скорее всего только обрадуется предстоящему разводу. Наверняка маркиз запретит ей видеться с Мирандой. О некроманте, который ей слишком сильно нравится, Аола и вовсе предпочла бы забыть.
Убедившись, что девочка крепко спит, Иришка поправила ей одеяло и вышла из комнаты.
В коридоре обнаружился Грегори. Он стоял, опираясь на незабвенный комодик.
— Мы можем поговорить?
Вместо ответа Иришка подошла и стала рядом. Некромант молчал, то ли ожидая ответа, то ли обдумывая предстоящий разговор. Аоле тоже не хотелось прерывать молчание. Ей вдруг вспомнилось, как Джимми Лэнгтон в моэмовском «Театре» кричал: «Если уж взял паузу, то тяни ее! Чем больше артист, тем больше у него пауза!» Чтобы чем-то занять себя она стала разглядывать картину, висящую напротив.
На изрядных размеров холсте была изображена сцена похищения сатирами молоденьких поселянок. Сладострастно улыбающиеся фавны хватали ужасно довольных этим обстоятельством пастушек, взваливали их на плечи и тащили в пышные кусты. Складывалось впечатление, что девы, собравшись в компанию по интересам, сами искали сатиров, уж больно счастливыми они выглядели, попав в руки озабоченных самцов.
«Интересно, а фавны вонючие? И почему девы так радуются? Они все поголовно извращенки или это какое-то магическое воздействие? А может быть сатиры непревзойденные любовники? Каково это заниматься сексом с таким волосатым мужчиной» — мысли скакали подобно резвым козлоногим фавнам. «Интересно, а Грег волосатый?» — она покосилась на некроманта. «Ой, чего-то я не о том думаю!» — но совершенно непристойные мысли упорно возвращались к стоящему рядом мужчине, хотелось чтобы он, взяв пример с нарисованных сладострастников, схватил ее в охапку и утащил в спальню. «Так, давай уже успокаивайся, и вспоминай, что ты замужняя женщина. Хватит глупостей!» — она постаралась отогнать ненужные мысли, но те с упорством возвращались, приводя с собой еще более неприличных подруг.
— У вас прекрасный голос, — Грег наконец-то решил прервать затянувшееся молчание.
«У тебя он тоже волшебный. И руки… Боги мои, как же мне нравятся твои руки!» — ничего не отвечая, Иришка смотрела, как один из сатиров повалил на травку молодую дебелую крестьянку и, задрав ей юбку, целовал бесстыднице целлюлитную коленку.
— Магда наказана, а Аннабел слегла.
— Что, ее жареный петух клюнул?
— Они вас больше не побеспокоят.
— Спасибо, — ей хотелось поскорее уйти, чтобы не наделать глупостей, спровоцированных нарисованными греховодниками.
— Это моя вина. Простите, — он говорил тихо.
— Я тоже виновата.
— Это просто безумие какое-то, но я хочу вас поцеловать, — в черных, как сама полночь глазах некроманта разгорался мрачный огонь. «Я тоже тебя хочу, но…»
— Милорд, у вас есть дети?
— Нет, — он даже растерялся.
— А вы представьте на минутку, что у вас дочь.
— Я не совсем понимаю…
— Что же тут непонятного? Просто поставьте эту придуманную девушку на мое место. Что вы думаете о ее похитителе?
— Я…
— Спокойной ночи, ваша светлость, — покачав головой, Иришка пошла в свою комнату, ужасно завидуя нарисованным пастушкам.
Глава двадцать первая, в которой героиня принимает воздушные ванны
Проклиная своего сексуального похитителя, маркиза вертелась на кровати, сбивая вышитые простыни. Прогнать воспоминания о сладких поцелуях черноглазого искусителя не могли ни мысленные внушения, ни прохладный душ. Вообще-то девушке хотелось искупаться в речке, которая завлекательно мерцала сейчас в лунном сиянии прямо за окошком, но сочтя затею с ночным купанием слишком опасной, она с тяжелым вздохом вернулась в постель.
— Интересно, а что он делает? — будучи женщиной умудренной, Иришка знала, что Грег скорее всего или спокойно спит, или зажал где-нибудь молодую служаночку, но, идя на поводу у распаленного воображения, представила, что он по неведомо откуда взявшейся веревочной лестнице поднимается на балкон. Было так легко поверить, что сейчас его высокая широкоплечая фигура на мгновение заслонит лунный свет. И отодвинув, надувающуюся парусом кружевную занавеску, он с грацией, какую не ожидаешь от такого мощного мужчины скользнет в комнату.
Быстро… Нет, он будет раздеваться медленно, позволяя ей любоваться разворотом широких плеч, проводить руками по плитам грудных мышц. И кубики… Пусть у него будут кубики, которые она обведет дрожащими от нетерпения пальчиками, постепенно спускаясь ниже и ниже…
Но тут воображаемый некромант, перехватил ее руку, остановив в каком-то дюйме от самого главного.
— Даже в моем воображении, ты постоянно командуешь, доминант кладбищенский! — Иришка скинула ночнушку, позволив едва ощутимому ночному ветерку коснуться разгоряченной кожи. Пальчики привычным движением накрыли грудь, воображение послушно нарисовало Грегори. Вот он склонившись к ней говорит о том, как она прекрасна, а потом его губы накрывают ее левую грудь, вызывая обоюдный стон наслаждения, он то целует чувствительную вершинку, то прикусывает, то зализывает, словно извиняясь за что-то. Длинные смуглые пальцы, не желая обидеть вторую грудку, начинают ласкать ее.
Иришка выгибается и стонет, не думая о том, что ее могут услышать любопытные слуги. Одной рукой она продолжает ласкать грудь, а другая тянется вниз, накрывает лоно и начинает легко скользить, постоянно задевая клитор… Наступивший оргазм получился не слишком то бурным, однако он прогнал скопившееся возбуждение и позволил ей уснуть.
Погоня осталась далеко позади, и сейчас она бежала, едва касаясь земли, и наслаждалась собственной хмельной радостью. Утренний лес вокруг был чудо как хорош. Прислушиваясь к многоголосому пению птиц, Иришка сама себе напоминала птицу счастливую и свободную. Казалось еще самую малость, и она взлетит, и будет парить высоко в небе, и петь, и все узнают, что в этом году охотники остались ни с чем.