Нас провели через высокий частокол из гигантских бревен. Я задрал голову, оценивая серьезность препятствия. Метров пять точно есть. Это не оградка в деревне Белых Волков, прыжком не перемахнешь.
Процессия начала подниматься в гору, мы шли мимо прилипших друг к другу домиков, и попадались даже двух— и трехэтажные. Здесь плотность поселения явно выше. Я покачал головой — у Скорпионов явно не было шансов выстоять против такого противника, Серых Волков в разы больше.
— Стоять, — крикнул десятник, когда мы вышли на большую площадь.
Нас согнали в кучу, к десятнику вышел какой-то старик, одетый в простой потертый балахон.
— А это кто тут у нас?
— Первота, мастер Рульф, — десятник с довольным лицом обвел нас рукой, — Думали собрать последки, а еще больше нашли.
Старик Рульф обходил нас, оглядывая хозяйским взглядом, и цокал языком от удовольствия.
— О, красота какая, — он оценивающе скользнул по девушкам, которых вывели вперед, — И стихия огня даже.
— Да, тут есть ценные экземпляры.
— А воздух не попался?
— Нет, — десятник сморщился, — Чего нет, того нет.
— Ай, как жаль, — Рульф покачал головой, — А я надеялся.
— Зато вон, опять две стихии…
Палец десятника указал в мою сторону, и через миг сильные пальцы стиснули мое плечо. Меня вытолкнули вперед.
Старик подошел и хозяйским движением схватил меня за щеки и стал крутить голову, разглядывая.
— Хм, — он потер подбородок, — Вообще неясно.
— Что?
— Да он драться будто умеет. И при этом… непонятно, как будто ребенок.
У меня гулко забилось сердце. Как же трудно в этом мире что либо сохранить в секрете. Десятник смерил меня взглядом, а потом сказал:
— И то верно. Кстати, да, он спас первушника одного, успел оттолкнуть. Я еще подумал, реакция какая…
— Вот если б про нуля такое сказали, — Рульф засмеялся, — Не поверил бы.
— Мастер Рульф, думаешь о том же, о чем и я?
Старик поморщился:
— Да стихии у него червячные, ему только в земле рыться. И, честно, я видел более талантливых первушников.
— Это да.
Тут ночную тишину площади прорезал крик:
— УЛЬВА-А-АР!
Десятник со стариком вздрогнули и обернулись. На площадь зашла девушка. При первом взгляде на ум просились только слова амазонка или валькирия. Рослая, с явными линиями мышц на голых руках и икрах. Грозно сведя брови, она шла прямо к нам.
Туго стянутая коса черных волос покачивалась за спиной, на скулах мазки серой краски. Голое тело воительницы было скрыто за ладно скроенным корсетом, подчеркивающим фигуру, на ногах были короткие кожаные штаны с защитными вставками. Они заканчивались чуть ниже колен.
— Вот на хрен, — прошептал десятник.
Старик тихонько засмеялся, уткнув нос в плечо, и весело бросил:
— Ну, на то она и Дикая!
— Лучше б была домашняя… — проворчал десятник.
В этот момент девушка подошла и встала, уперев руки в боки. На поясе у нее покачивался небольшой топорик, из-за спины выглядывала рукоять меча.
— Ульвар! — ее звонкий голос разрезал ночь, — Какого хрена, зверина ты дубоголовая?
— Хильда, ты все же с десятником разовариваешь, — укоряюще покачал пальцем Рульф.
— Уж извините, мастер Рульф, — она тряхнула головой, — Но другого обращения он не заслуживает. И я не ниже по рангу!
— Что случилось-то? — удивленно спросил десятник, которого, как оказалось, зовут Ульвар.
— Ты мне должен! — она подошла и мощно ткнула пальцем в грудь зверю.
Гулкий звук удара прокатился по площади, десятника даже качнуло.
— Да с какого бы нуля? — возмутился тот.
— Ты моего примала убил! — чувствовалось, что еще чуть-чуть, и она взорвется, — Ты знал, что он умрет!
Она сделала шаг вперед, положив руку на топорик, и десятник непроизвольно шагнул назад. Судя по лицу Хильды, она явно не шутить пришла.
— Да ладно, из-за первоты прямо…
— Ты смеяться решил, зверье пустое?
Мастер Рульф, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, вдруг махнул в мою сторону:
— Смотри, кого Ульвар привел. Думаю, он не будет против…
Яростный взгляд волчицы лишь мельком скользнул по мне, потом она опять поперла на десятника, схватив того за нагрудник:
— Ты мне шваль решил подсунуть? Червя земляного?
Ульвар тоже начал краснеть от злости, его рука легла на рукоять меча. Ладонь Хильды накрыла его руку, не давая вытянуть, и некоторое время они стояли, меряясь силой. Было видно, что волчица ничем не уступала десятнику.
Их лица были близко друг к другу, и мне показалось, что тут не только ненависть.
— Хильда, — рявкнул мастер Рульф, в голосе старика прорезалась сталь, — Еще чуть-чуть, и это будет проступком.
Та повернулась, яростным взглядом скользнув по лицам зверей. А потом ее глаза замерли на мне. Зрачки буравили, будто пытались сжечь.
И в один миг я реально почувствовал жжение на лбу!
— Хильда!
Жжение прекратилось, и волчица, тряхнув головой, пошла прочь. Ее коса тяжело качнулась, стукнув по лопаткам. Впрочем, она вдруг остановилась, а потом бросила через плечо:
— За мной, червь!
Меня толкнули в спину, и я услышал ехидный голос Фолка:
— Даже убивать не пришлось…
Глава 4. Хильда
Мы двигались по улицам. Огоньки в фонарях едва разгоняли темноту, но можно было идти, не боясь споткнуться.
Один плохой момент я заметил сразу — здесь даже ночью по улицам ходили звери, и это были не одинокие патрульные. Обычные, как я понял, Серые Волки мелькали туда-сюда, занятые своими делами. Просто так не сбежишь.
Волчица шагала в нескольких шагах впереди, от нее исходила аура опасности, и я не решался заговорить. Судя по обращению со мной, она навряд ли отличалась от других Серых.
Я крутил головой, рассматривая поселение Волков. Это не деревня, уж точно. Но и не развитый каменный город, а скорее… городок. Дома в основном были из бревен, по два-три этажа, хотя у некоторых первые этажи были выполнены из камня.
Длинная улица, забирающая вверх, кое-где была вымощена досками. Встречались и одинокие одноэтажные особнячки, с более вольготной территорией вокруг, но здесь, видимо, такие дома — признак богатства хозяина.
Теперь я понимал, что Зеленые Скорпионы и Белые Волки — это действительно остатки былой мощи. Серых даже навскидку было в разы больше. Уж хотя бы то, что я встречал несколько десятников, говорило об этом.
Торбун — третья ступень, и убитый в деревне крестьян десятник Ингольв тоже. Значит, оставшийся на площади Ульвар, если принять домыслы за правду, должен быть не ниже.
Маги, которых я видел на лошадях, не ниже четвертой ступени. Десятники, значит, чуть ниже по рангу.
Впереди покачивались бедра моей новой, насколько я понял, хозяйки. Хильда, по прозвищу Дикая. Она обмолвилась, что одного ранга с Ульваром. Значит ли это, что она тоже третья ступень?
Я вспомнил слова усача из охранного отряда и усмехнулся — он неспроста был к ней неравнодушен. У волчицы была особая красота. Подтянутая, жилистая, как говорится, ни жиринки. При этом, как обычно говорится, все при ней.
— Скорповый червь, — вдруг проворчала Хильда, — Зачем я тебя взяла, скажи мне?
Она повернулась и уставилась на меня. Я молча стоял и смотрел в ответ. На лице под мазками серой краски играли желваки, черные глаза презрительно разглядывали меня.
— Наглый, — она слегка поморщилась, — Может, это и неплохо…
— Госпожа зверь, я не понимаю, — я развел руками.
— На колени! — рявкнула она, — Червь!
Я на миг замешкался — житель двадцать первого века при таком обращении не особо расторопен. Ее кулак полетел мне в живот, и я почти успел его отвести. Почти. Ведь это все равно, что пытаться сдвинуться стрелу крана.
Упав на колени, я согнулся от боли.
— Я слышала про скорповых рабов, — она задумчиво потерла ладонь, — Про их распущенность!
Ничего не ответив, я упрямо поднялся, хоть и понимал, что это глупо. Хрен тебе, а не на колени. Я не мог сдержать раздражения, и, видимо, мой взгляд о многом говорил.
— О, да ты еще и злишься? — она слегка удивилась, склонив голову, — Поэтому Ульвар тебя мне отдал? Чтобы я воспитывала?
Поджав губы, я пожал плечами.
— Вода и земля, — сказала она, потом подошла и, взяв меня пальцами за щеки, поморщилась, — Это крестьянские стихии. Первота ты драная, ну какой из тебя примал?
Она повернула мое лицо в одну сторону, в другую. Мы стояли посреди улицы, и, несмотря на ночь, мимо проходили другие Волки, но никто особо внимания не обращал. Обычная взбучка первушнику.
— Я плохо вижу все эти штуки, — она вглядывалась мне в лицо, — Чем занимался?
— Крестьянином был, — упрямо ответил я.
— Ааа, стухишник сраный! — она раздраженно отбросила меня на землю, — Ну что за шваль?
Хильда развернулась и пошла, я сидел некоторое время на земле, пытаясь справиться со своими эмоциями. Волчица отошла на несколько шагов, потом повернулась:
— Тебе было приказано сидеть? Шевелись, или увидишь меня в плохом настроении!
Нахмурившись, я все же встал и торопливо пошел за ней. Так это она еще и в хорошем настроении сейчас?
Через несколько поворотов мы подошли к высоким деревянным воротам в каменной ограде. Забор был в мой рост, и разглядеть, что за ней, я не мог. Видно было только, что за ним несколько построек, и один высокий двухэтажный дом.
— Устрица! Мать твою, открывай! — рявкнула Хильда, взявшись за кольцо и долбанув по железному билу.
— Да, да, госпожа! — послышалось из-за стены.
Через миг лязгнуло железо, створка со скрипом отъехала, и в щель просунулась голова девушки. Беловолосая, веснушчатая, и, я бы даже сказал, улыбчивая. Правда, на волчицу она смотрела испуганно.
Хильда бесцеремонно ткнула ладонью в макушку, заталкивая девушку обратно:
— Давай уже, — она вошла, потом бросила мне через плечо, — Ты чего встал?
Я протиснулся в щель, и маленькая белобрысая девушка в длинном светлом платье уперлась в створку, закрывая ее, а потом загнала железный засов на место.
Внутри был просторный двор, окруженный всякими постройками, и над всем этим высился двухэтажный дом. Первый этаж его был сделан из камня, второй из массивных бревен. Двор освещался несколькими стеклянными фонарями.
С одной стороны я заметил обширную площадку, где стояли манекены и стойки с оружием. Половина соломенных манекенов почему-то была обгоревшей. Но мой взгляд приковался к одинокому копью, прислоненному к стене сарайчика.
— Устрица, первуха ты пустая, — Хильда на ходу стала стягивать кожаный корсет, потянув за тесемки, — Жрать хочу!
Девушка стрельнула в меня глазками, а потом бегом пустилась за хозяйкой:
— Да, госпожа, там Рябжа такую баранину сготовила. Запах стоял, что с ума сойти можно!
Я остался стоять возле ворот, глядя им вслед. Корсет полетел на землю вместе с мечом в ножнах, и я скользнул взглядом по голой спине Хильды. Кажется, там красовалась пара шрамов.
Служанка на ходу подхватила элемент брони. Тут волчица, совершенно не стесняясь, развернулась и раздраженно бросила Устрице, кивая на меня.
— Этого накорми, и в том сарае… — она нахмурилась, а потом махнула рукой, — Да, где Трутень был, туда его.
Я непроизвольно глянул на сверкнувшую грудь, а потом воткнул взгляд в пол. Не хватало еще из-за этого получить метательным топором в лоб.
Устрица кивнула, подняв еще и меч, подождала, пока хозяйка скроется в доме, а потом махнула мне головой:
— За мной пошли.
Я послушно направился следом. Миниатюрная девушка провела меня мимо нескольких каменных сарайчиков, а потом указала на дверь в одном из них.
— Вот тут была каморка Трутня, — сказала она, — Располагайся, там прибрано. Хороший первушник был, — сказала она и пошла прочь.
Я посмотрел на дощатую дверь, а потом оглянулся и снова выцепил взглядом копье на той стороне двора.
— Поесть и переодеться сейчас принесу, — бросила через плечо Устрица.
Не ответив, я продолжал смотреть на оружие. Блин, не тупи, Марк, у тебя никаких шансов. Здесь зверей столько, сколько ты в жизни не видел. И не одни вторые ступени… Да и сама хозяйка, по сути, Серый Волк третьего когтя, и я не знаю ее способностей.
Я вспомнил, к чему привело мое прошлое искушение демоническим копьем. Хали теперь опять томится в том странном месте, а я даже не знаю, как ее вытащить.
Вот бы кто отговорил меня от глупости. Это не побег от нулей, тут не прогуляешься по ночной деревне, прячась за домами. Волки сразу почуют.
— Буду дальше думать, — прошептал я, — Пока что я еще жив.
Повернувшись, я толкнул дверь в каморку.
Внутри были спартанские условия. Невысокая кровать с соломенным тюфяком, рядом столик с кувшином, и одна пустая полка на стене. Я заглянул за дверь — там были крючки для одежды.
Пройдя внутрь, я сел на кровать. Идеальное место для размышлений. Хотя, если мне сейчас принесут одежку для переодевания, надо бы подумать о своей безопасности.
Я вытащил из кармашка мешочек с наконечниками болтов и фигурку. Нереальное везение, что звери никого из нас не обыскивали. Видимо, у них даже в мыслях нет, что первушники и нули могут быть опасны.
Еще раз глянув на резного человечка, я ласково погладил его. Мне стало страшно, что возникшие у меня отцовские чувства к маленькой Грезэ ослабнут… Но нет, я только острее почувствовал желание поскорее выяснить, где она.
Радовало, что девчонка — не нуляшка, да еще и с двумя стихиями. Как минимум ее не убьют, ведь, по мнению зверей, это хорошая первушка. И это значит, что искать ее можно и нужно.
Покрутив головой, я затолкал мешочек и фигурку в тюфяк, отогнув затянутый грубыми стежками шов. Потом надо будет перепрятать, кто знает, вдруг тут солому меняют каждую неделю.
Сидя в тишине, я стал собирать мысли в кучу. Я в этом мире всего ничего, а у меня уже куча дел. Причем серьезное поручение, которое от Абсолюта, только одно, а остальное я сам на себя взял.
Можно поискать «тринадцатого» в Совете Стаи. По правилам, там должно быть двенадцать представителей, а значит, если есть лишний, это может быть он. Но, помнится, Рычок говорил, что в Совете уже давно правила не работают.
Значит, пока что я в нужном месте, и надо бы освоиться.
Кое-что вспомнив, я усмехнулся. А ведь Хали намекала, что ответ можно поискать в Медосе. То есть, если я не найду никого здесь, значит, мне туда. А как это сделать, я не представлял. Судя по-всему, средний мир находится где-то высоко. Может, самолет построить?
Если Хали говорила об этом, значит, способ есть. Из тех, кто в этом мире ко мне нормально относится, этот способ знает только она. А чтобы ее вытащить, нужно найти какого-то… кого? Тогда до меня долетело только начало имени — Эзе. Я застонал от бессилия.
Девочка Грезэ и месть Рычка — это мои собственные долги. Могу забыть про них, но кем я после этого стану? Тем более, как мне кажется, стихия воды мне не просто так досталась.
Я усмехнулся, покрутив в руках талисман с прядью звереныша — он так и висел у меня на груди. С Рычком все понятно. Покрошить на хрен Серых Волков, и все. Делов-то!
Про Грезэ надо выяснять…
— Перваш, — дверь скрипнула, и вошла Устрица.
Осторожно сложив руки, она несла на ладонях поднос с плошками, при этом под ним угадывалась сложенная одежка. Поэтому-то девушка шла так аккуратно, стараясь не свалить это все.
— Ну, возьми что ли, однуха ты тугая, — проворчала белобрысая, стоя посреди комнаты, — Сейчас грохну все, сам убирать будешь!
Я сразу вскочил и подхватил поднос. Слово «убирать» было пострашнее любого наказания.
Устрица вытянула из-под столика табурет и кинула на него стопку одежды.
— Госпожа сказала, что у тебя немного времени. Через четверть часа ты должен быть на тренировочной площадке, — она махнула рукой, — Это там, где манекены соломенные.
Она развернулась и пошла к двери.
— Эээ… Устрица! — окликнул я.
— Что? — белобрысая повернулась, недовольно сдвинув брови.
— Спасибо.