И она теряет сознание.
Когда приходит в себя – оказывается в своей комнате. И рядом несколько служанок. Все молчат, никто не смеет разговаривать с ней… а потом приходит он.
Ант Таламир.
Садится на кровать, по-хозяйски смотрит на девушку.
– Пришла в себя? Отлично…
Алаис молчит. Пока она не знает, что сказать. Хотя…
– Что с моей семьей?
– Все мертвы.
Внутри смерзается холодный комок. Нелюбимый ребенок? Да. Нелюбящий? Нет.
– Почему жива я?
Таламир разглядывает ее с интересом. Он ждет криков? Слез? Истерики?
Возможно, это будет позднее. Сейчас же Алаис словно каменеет, не в силах осознать всю глубину своей боли, и это позволяет ей говорить спокойно.
– Потому что, в отличие от сестры, ты оказалась девственницей. Мне не нужен чужой ублюдок.
– Значит, нужен свой?
– Твой и мой. И не ублюдок, а наследник рода Карнавон.
Алаис молчит и, поняв, что нового ничего не дождется, Таламир продолжает:
– Его величество подписал бумаги. Я стану новым герцогом Карнавоном, но чтобы все было законно, ты станешь моей женой и родишь мне сына. Лучше двух.
– А потом?
– Посмотрим.
Судя по хищной усмешке, потом она умрет при родах. Или после родов. Не суть важно.
– Я уродина.
Она сообщает известный ей факт, но Таламир пожимает плечами.
– Я не собираюсь часто с тобой спать. Будешь покорной – останешься жива. Нет… управу на тебя найти несложно.
У Алаис еще хватает ума не соглашаться сразу.
– Я должна все обдумать.
– Полагаю, трех дней хватит?
– Да.
– Тогда оставляю вас, дорогая невеста.
Мужчина отвешивает ироничный поклон, и в черных глазах блестит нечто, похожее на… интерес?
Брр…. Гадина! Скользкая, мерзкая гадина! Чтоб тебя Ирион сожрал!
Оставшись одна, Алаис мечется по комнате, пока не выстраивает наилучшую стратегию поведения. И к следующему разговору она готова.
Пусть не настолько, как хотелось бы, но ее стиль мышления чертовски близок стилю самой Тани. Только вот Таню жизнь уже научила, что непоправима только смерть. Все остальное можно и нужно решать на месте. А Алаис не понимает, что смерть – не решение проблем, а только их начало для других людей.
Таламир не собирается долго разговаривать с девушкой, он сразу переходит к делу.
– Мы поженимся через неделю.
Местная неделя составляет десять дней, Алаис переводит дух – время еще есть – и по возможности спокойно спрашивает:
– Что меня ждет?
– Если будете покорны, дорогая невеста, то ничего страшного. Будете жить в замке и рожать детей.
Алаис внутренне собирается.
– Это все?
– Вы хотите внести какие-то дополнения?
Таламир ухмыляется. Алаис старается говорить спокойно и рассудительно:
– Я знаю, что вы меня можете убить в любую секунду, но это чревато бунтом. Я – гарантия спокойствия земель Карнавонов.
– Не переоценивайте себя.
– Не буду. Но мы… Карнавоны – как государство в государстве.
Это правда.
Замок рода Карнавон находится на полуострове, и народ тут живет… сложный. Рыбаки, контрабандисты, пираты… Алаис не сильно надеется на них, но все же они могут бунтовать. Карнавоны для них свои, Таламир чужой. Он уже привел войска на их землю, уже поднял налоги…
– Вам хочется спокойствия, а мне… я хочу отплатить своим родным.
– И за что же?
Алаис обводит рукой лицо. Мертвенно-бледную кожу, белые волосы, висящие сосульками, воспаленные глаза, горящие безумным огнем.
– Я уродина. Последний ребенок, нелюбимый ребенок, ненужный, откровенно презираемый. Вы наверняка говорили со слугами, вы знаете, как ко мне относились! Но я буду герцогиней Карнавон! Это дорогого стоит!
– Так чего вы хотите?
– Я хочу Карнавон. – Алаис пожимает плечами. – Я не так сильна, чтобы удержать эти земли, но у меня будет муж. А у вас будет жена, которая будет рожать детей, следить за Карнавоном и молчать. Что бы вы ни делали. Вы можете удержать Карнавон, но люди будут бунтовать. Ваше положение при дворе достаточно устойчиво, но оно именно при дворе, не в Карнавоне, вы не сможете проводить здесь все время. А я смогу.
В черных глазах появляются заинтересованные искорки.
– Вы предлагаете мне…
– Брак по расчету и крепкий тыл. Я не буду настаивать на вашей верности – я уродина, я знаю. Даже если вы привезете любовниц сюда, я не стану возражать, потому что я получу то, о чем мечтала с самого детства. Мой дом. Мой Карнавон.
Таламир смотрит с недоверием и удивлением.
– Я не ожидал таких слов.
Алаис позволяет себе пожатие плечами.
– Но вы же наверняка расспросили слуг. Вы слишком умны, чтобы этого не сделать. Меня зовут уродиной, да. Но назвали ли меня дурой?
Таламир качает головой. Алаис понимает, что идет по тонкому льду, но пока еще она не получила пощечину. Пока…
Она забавляет чудовище, как лягушка перед тем, как быть сожранной, забавляет змею.
– Вы умны. По мнению некоторых – слишком.
Алаис снова пожимает плечами.
– Я получу свое, вы – свое.
– Что мне помешает…
– Убить меня? Ничего.
– Тогда какой смысл для вас в этой сделке?
Алаис пожимает плечами.
– Я получу несколько лет жизни хозяйкой Карнавона. И… возможно, вы решите, что со мной удобнее, так что убивать меня необязательно. Или…
– Или умру раньше?
– Раз уж вы сами об этом сказали… Милость королевы эфемерна.
Таламир протягивает руку и крепко цепляет косу Алаис.
– Если ты меня обманываешь, девчонка, ты пожалеешь, что родилась.
Черные глаза встречаются с красными. Алаис смотрит спокойно. Ей надо выдержать, совсем немного…
Но и Таламир умен. Впрочем, Алаис не допускает и тени сомнения. Она справится.
Наконец рука разжимается.
– Что ж. Я хочу получить с тебя задаток.
– Задаток?
– В честь твоих добропорядочных намерений.
Алаис смотрит непонимающе, и мужчина едко ухмыляется.
– На колени, девка.
Алаис покорно опускается на колени. Если надо – она хоть весь день простоит.
– А теперь…
Завязка штанов распускается нетерпеливой рукой. Впрочем, того, что появляется на свет, Алаис уже не видит. Как и подобает благородной девице, она уходит в обморок. Кстати, непритворный. Просто разговор потребовал дичайшего нервного напряжения, а требование мужчины оказалось последней каплей.
Но своего она добивается.
Ей разрешают передвигаться по замку, к ней относятся уважительно, даже Таламир не настаивает на своих правах… а Алаис ведет себя паинькой. Ровно шесть дней.
К ней приставляют служанок и Таламировых проституток, и каких усилий стоит девушке держать себя в руках – знает только Таня. Она справляется. А потом получает возможность утром выйти на улицу.
К морю.
Таня напряженно размышляет.
Да, она нерелигиозна, более того, она искренне считает, что любая религия – это такой коммерческий проект, часто весьма удачный для служителей культа. Но здесь-то не так! Безусловно, здесь есть храмы. Даже в замке Карнавонов есть такой. Он великолепен, отделан в сине-белых, серебряных и золотых королевских тонах, сюда приходят люди и молятся, здесь есть служитель Ардена и жрица Мелионы. Но…
Герцог всегда считал унизительным для себя молиться вместе с обычными людьми. А еще… герцогская семья – она немного не такая, как обычные люди. Алаис вместе с семьей всегда ходила к морю, в маленькую, незаметную, скрытую за скалами бухточку. Здесь ничего не было. Ни икон, ни символики, просто скалы здесь построены самой природой так, чтобы можно было встречать восход солнца. Ибо молиться всегда надо на восходе. На закате же служат только Ириону.
Алаис дико страшно, но все же она верит в себя.
Она из рода Карнавонов, ее желание может исполниться…
Только платить за это надо кровью и болью. Наверное, даже смертью. А желание у нее только одно – отомстить Таламиру. За все хорошее!
Сейчас Таня, живущая в ее разуме, могла осознать происходящее – и подивиться изощренности ума высших сил. И… результату неточного формулирования желаний. Не исключено, что если бы Алаис пожелала Таламиру сдохнуть – они бы умерли вместе: сначала она, потом он. Но Алаис не хотела избавлять Таламира от страданий.
Девушка желала мести.
И высшие силы, живущие в океане, забрали ее душу. А вместо нее в разуме девушки очутилась Таня, крепко подозревающая те самые силы в нечестной игре.
Интересно, не оказалась ли Алаис в ее теле?
И как тогда родные?
Нет, лучше об этом не думать.
Лучше вообще ни о чем сейчас не думать. Надо просто спать и восстанавливать силы.
И в снах Тани плескалась синяя вода мирового океана.
Снов хватило на два дня, потом пришлось выползать в реальность. Окружающий мир нестерпимо вонял медом и чесноком, суетились рядом слуги и лекари, и кто-то громко заорал:
– ОЧНУЛАСЬ!!!
Над Таней склонилось озабоченное лицо пожилого человека.
– Тьерина, вы меня слышите?
«Заяц, ты меня слышишь?!»
– Слышу, слышу, – голосом Клары Румяновой пискнула Таня. Получилось, видимо, неплохо. – Вы кто?
– Я лекарь, тьерина. Вас нашли без сознания на берегу моря. Что вы там делали?
– Молилась, – отрезала Таня.
– И о чем же?
Голос от двери окатил девушку такой волной холода, что у Тани даже волосы на ногах дыбом встали.
Таламир!
Так это НЕ СОН?!
Тане очень повезло, что высшие силы позаботились сохранить ей память Алаис Карнавон, иначе она бы вообще влетела, как кур в ощип. А так просто пискнула и уставилась остановившимися глазами. И – сознание отключилось. Перегрузки оказались слишком большими.
Что уж там говорил и делал появившийся в комнате мужчина, она так и не узнала.
Второй раз она очнулась ночью и принялась за инвентаризацию.
Болело все. Что не болело, того словно бы и не было. Болела голова, все тело было мокрым…
– Тьерина, вы пришли в себя?
Эту девушку Алаис знала. Бывшая служанка ее сестры, Алиты.
– Тарла, дай воды.
– Сейчас, тьерина.
К губам Тани поднесли стакан, и в горло девушке полилась восхитительная вода, смешанная с чем-то вроде легкого вина. Женщина глотала и размышляла.
«Имя я назвала верно. Я… Алаис ее помнит».
Много чего помнит. И как Алита хлестала девушку по щекам за плохо выглаженное белье, и как требовала сидеть с ней ночами и читать вслух – «Спать? Слугам спать не полагается!» – и как приказывала пороть за промахи…
Алаис со служанкой не пересекалась, ничего у той не просила, не помогала, но и не мешала. А что сейчас?
– Тьер сказал, чтобы ему доложили, как только вы очнетесь.
– Вот ты сходи и доложи.
– Тьерина! Вы… я… я не пойду!
– Сходи, сходи, – попросила Таня. – Скажи, что кризис миновал, жить я буду. Глядишь, и награду за это получишь.
– Он же… зверь! Страшный!
Показалось Тане или в голосе служанки сквозили какие-то неприятные нотки? А и то верно…
Вот чужие люди, враги, захватывают замок, а Тарла осталась жива, здорова – пара изнасилований в этом времени вообще не в зачет, так, разминка перед обедом, – и служит победителям? Да ее еще и к прежней хозяйке допустили? Пусть Алиты нет, но Алаис-то в перспективе – герцогиня?
Ой неспроста.
Механизм самосохранения, выработанный за годы работы юристом в администрации области, включился незамедлительно.
«Не позволять ни о ком говорить плохо в твоем присутствии! Обязательно донесут!»
– А вот так о своем новом господине говорить не следует. Я ведь правильно понимаю, Ант Таламир теперь герцог Карнавон?
– Тьерина, он сказал, что король пожаловал ему эти земли.
– Вот видишь? Услышит кто – головы лишишься.
– Но вы-то…
– А что я? Я жива только его милостью, и хорошо бы тебе о том не забывать. Иди, докладывай! – Таня попыталась рявкнуть, но получилось плоховато. Так, между сипением и шипением.
Служанку как метлой смахнуло, а сама Таня вытянулась на кровати.
«Так, подруга, что мы имеем? Бред это или реальность и фэнтези, которое любила племяшка Машка, а жить здесь надо всерьез. Даже если меня будут убивать в бреду, я могу помереть в реале. Допустим, в бреду меня сожгут или повесят, а в реале от шока сердце остановится. Очень даже спокойно, слышала я о таких медицинских фактах. Так что до смерти не допускаем. Опять же, пусть это бред, но приятнее ж видеть себя на шелковых подушках и лопать халву, чем сидеть в подвале с крысами?
Тем более что ощущения вполне реальны. Мутит, горло болит, голова разламывается, все тело по ощущениям потное, липкое и вонючее…
Так что относимся ко всему серьезно, даже если это бред.
А если не бред – тогда тем более. Прогадить одну жизнь и сделать то же самое со второй? Тогда, подруга, ты будешь заслуживать даже не ада. Такую висло-ухую ослицу и оттуда выпихнут. И поделом».
На этом месте мысли оборвались, потому что явился Ант Таламир. За его спиной маячила Тарла, и Таня… нет, уже Алаис, поняла, что угадала. Либо девица на него работает за деньги, либо по идейным соображениям. Или соединяет два в одном – в любом случае друзей у нее нет. Если бы Алаис сейчас начала умолять Тарлу о молчании или говорить что-то плохое о Таламире…
Вторая жизнь закончилась бы, не успев начаться.
Но она повела себя правильно.
Мужчина смотрел внимательно. Выглядела тушка герцогской дочки, видимо, достаточно жалко, но его это не смутило.
– И как мне понимать ваш поступок, дорогая?
Сказано было с такой издевкой, что Таня поняла: один лишь звук, и писец ей придет мгновенно. И посмотрела виновато.
– Это была глупость, тьер. Я понимаю.
– Глу-упость?
Сказано было таким ироничным тоном…
– Я испугалась, – честно призналась Алаис. И не врала, кой тут врать? Еще как испугалась, прямо в этот момент. Были бы памперсы, так точно бы испугалась и еще больше, а так терпеть пришлось.
– И чего же, моя прелесть?
«Горлум хренов, – ощерилась Таня внутри тела девушки. – Чтоб тебя тем кольцом, да за шею!»
– Что вы избавитесь от меня сразу же после рождения ребенка.
Таламир на миг даже опешил. Ожидал он многое, но не настолько откровенного признания.
– А с чего…
– Я ведь не дура. Вот и пошла… помолиться и попросить о помощи.
– Чтобы я полюбил вас и мы прожили долго и счастливо?
– Нет. – На такое Таня и в бреду рассчитывать бы не стала. – Чтобы вы поняли, что со мной выгоднее, чем без меня. И не были со мной слишком жестоки.
– Да неужели? А это не была попытка самоубийства?
Карие глаза были весьма подозрительными. Алаис вытянула руку вперед.
– Если бы я хотела убить себя, резала бы оба запястья. И резала бы не поперек, а вдоль вен, так кровь бы скорее вытекла. И не оставалась на берегу, а попробовала бы проплыть хотя бы сколько. Унесло бы меня в море – и все. И тела не нашли бы. Я просто принесла жертву.
Кажется, такая мысль и Таламиру приходила в голову, потому что лицо его чуть дрогнуло, расслабилось.
– На первый раз поверю. На второй – отдам солдатам. Мне дура ни к чему, понятно?
– Да, монтьер, – обращение менее знатного к вышестоящему явно пришлось Таламиру по душе. Он подцепил длинную белесую прядь и сильно потянул за нее.
– Не разочаруй меня, девочка.
И вышел.
А Алаис пробрал холодный пот.
Чудом, чудом смерти избежала. Покажись этому хищнику, что она посягает на его территорию… ох, епт! И костей бы не сосчитали. Скинули бы ее с башни в море, и привет рыбам. Заклинай там кораллы сколько влезет!
Брр…
Отморозок, как есть полный и отморозок и выморозок. Страх пробрал аж до костей, мешая согреться под пуховой периной. Тарла суетилась вокруг Алаис, причитая, что ужас-то какой, но девушка ее не слушала. Она лежала, прикрыв глаза и изображая сон, пока служанка не угомонилась. А потом принялась анализировать дальше.
Тане в родном мире было далеко не шестнадцать лет. Она – юрист, за плечами у нее опыт работы в администрации города, а уж какой там гадюшник! Да приползи туда Ирион – беднягу бы ядом в три минуты заплевали. Она же проработала там едва не двадцать лет и умудрилась ни с кем не испортить отношений. Верьте, это очень немало.