— Ко мне! Значит, берешь всех этих! — полковник показал стволом на сгрудившихся, еще не отошедших от шока боевиков личной охраны — и двигаешь, ищешь позицию американцев! У американцев здесь явно была группа, контролеры. Сядь им на хвост! Хотя бы одного нужно взять живым.
— Товарищ Гонсало, с этим заданием мы справимся вчетвером. Местные нам будут только обузой.
— Отставить. Американцев больше вас, они профессионалы, на такое дело не пошлют новичков. Хотя бы одного живым!
— Есть!
Мексика, штат Синалоа
Вечер 19 июля 2010 года
Примерно в двенадцать часов по местному времени я понял, что за нами идут. А примерно в шестнадцать понял, что надо принимать бой — иначе не оторвемся.
Черт бы все побрал…
Проблемы было две. Сильво — хоть перелома и не было но с ногой было худо, тащили по очереди. Будь мы в тылу у русских, была бы большая война — решение проблемы было бы одно — да какого черта он бы и сам решил с собой только чтобы не задерживать группу. Все к этому готовы. Или почти готовы. Но сейчас была не война, и Сильво надо было вытаскивать. Как хочешь — но вытаскивать.
Еще были двое трехсотых, один мог идти, другого пришлось тащить. Такой вот результат преследования — это учитывая то, что стреляли с большого расстояния и ранили случайно, пули были уже на излете. Мы тоже завалили как минимум одного из преследователей наглухо, когда откусывались…
Второй проблемой была аппаратура, ее тоже надо было вытаскивать к точке эксфильтрации. Основной контейнер, запасной — убил бы. Все тоже самое — необходимость визуального опознания объекта перед ликвидацией, обычная перестраховка больших чинов, не желающих поставлять задницы. На каждом флотском истребителе — бомбардировщике можно подвесить автономную систему лазерного целеуказания, она позволяет применять высокоточное оружие, автономно, по целеуказанию от самого самолета, без поддержки наземной группы. Так нет же, высадили нас, дали две прицельные системы — обе ни что иное, как гробы родом еще из восьмидесятых годов. И ничего здесь оставить нельзя, иначе сразу будет понятно — откуда гостинцы.
Не знаю кто нас гонит — но гонят изрядно. Как я понял — гнали две группы. Одна — очень небольшая, два или три человека, они сидели буквально на пятках, мы никак не могли от них оторваться. В этом случае помогает контрзасада — но когда мы ее устроили — то узнали, что существует еще более многочисленный отряд, человек двадцать. И этот отряд также шел за нами…
Раскатисто грохнул выстрел, пуля злобно пропела совсем рядом, ударилась о камень, отрикошетила…
Черт…
— Сэр, надо отрываться… Если мы этих тварей выведем на посадочную площадку…
Да знаю я… Знаю. Дело не в том что мы выведем этих тварей на посадочную площадку — пары Миниганов с шестью тысячами выстрелов в минуту хватит на всех и разом. Проблема в том, что кто-то может остаться в живых и увидеть, что группу забрали вертолеты армии США. А вот этого допускать никак было нельзя…
— Ваккаро! Ко мне!
Сержант оказался рядом через несколько секунд.
— Нужно отрываться.
— Да, сэр…
— План следующий. Гомес!
Подождав, пока ко мне подойдет и Гомес, я начал излагать план, прямо на ходу, останавливаться было нельзя ни на секунду…
— Я и Ваккаро — занимаем оборону на первом пригодном для этого пятачке. Как бы то ни были — тридцать минут мы вам дадим. Потом уходит Ваккаро — он должен догнать вас и эксфильтроваться вместе с вами. Я ухожу последним, держусь не меньше десяти минут после отхода Ваккаро. Я эксфильтруюсь сам, пройду через границу меня ждать не нужно.
Откуда-то слева вновь щелкнул выстрел, в два ствола ответили. И мы и они находились в движении, как минимум полмили разрыв у нас сохранялся — они не могли догнать, мы не могли оторваться. И все-таки хорошо, гады, бьют.
— Сержант! Ищи позицию! Я прикрою. Работай гранатометчика!
Гранатометчик среди преследователей — опаснее всего. Пусть у него с собой пять — ну, максимум семь зарядов — прилетит так, что мало не покажется.
Снова свистнула пуля, на сей раз так близко, что пошевелила волосы. Я упал на землю, ответил тремя одиночными, один кажется, пошатнулся, но тут же исчез за деревьями. Проблемы была в том, что тут эти деревья были, и тяжелая снайперская винтовка не сильно большой козырь. Им ничего не стоит подойти вплотную. А если подойдут вплотную — тут тупо сыграет роль то, сколько у них людей и стволов, вот и все…
За спиной рявкнула винтовка, и сразу еще раз. В лесу, слева, что-то громыхнуло, будто хлопушка новогодняя разорвалась…
— Сэр, гранатометчик готов, гранатомет выведен из строя — дисциплинированно доложил Ваккаро
— Отходи! Отходи немедленно.
— Сэр!
— Слышал приказ, сержант?! Выполнять!
Я сместился еще левее, чтобы перекрыть дорогу группе преследования. Странно — но в одиночку я и впрямь имел больше шансов выпутаться из этой говнотерки, срубить хвост. Преследователи залегли, короткими очередями били по позиции Ваккаро, в то время как я… продвигался вперед!
В том то и была задумка! Они преследуют, мы бежим. Они наступают, мы отступаем. А если наоборот?! Если наоборот максимально сократить дистанцию и внезапно ударить, благо у меня есть подствольный гранатомет и гранаты к нему? Вот тут то и можно застать врасплох — я окажусь вовсе не там, где они этого ждут — и воспользуюсь эффектом внезапности. А ту, большую группу, которая отстает — это тоже тормознет, как по проспекту они после этого не пойдут, будут каждого чиха бояться…
Обо всем этом я думал, пока полз, как можно быстрее полз — навстречу преследователями. Те, кажется, залегли — но ни в чем быть уверенным было нельзя…
Ага, а вот и место хорошее…
Местность здесь вообще скверная — невысокие поросшие лесом и кустарником холмы, немного населенных пунктов — рядом океан, воды для роста деревьев достаточно. Это не Афганистан с его «лысыми» горами, в которых кто выше — тот и прав. Но и оторваться здесь, даже от многократно превосходящих сил противника — тоже возможно.
А вот и они…
На вид мексиканцы — смуглые, один с усами, но… чем-то они отличались от мексиканцев, сам не могу понять чем. Шли они так, что сразу становилось понятно — где то их готовили и неслабо готовили. Один был ранен — но легко, вполне мог идти сам и еще прикрывал напарника. У обоих автоматы Калашникова со складными прикладами, идут, прикрывая друг друга…
Но как бы то ни было — тот кто сидит в засаде — всегда имеет преимущество…
Выбрав момент, я упер приклад как следует в плечо и выстрелил из подствольника, целясь по тому, который не был ранен. Винтовка ощутимо дернулась от отдачи, один из боевиков что-то крикнул — но залечь они не успели, как я и рассчитывал, граната ударилась точно в ствол дерева рядом с одним из них, лопнула сотнями осколков — пламени почти не было — только белесый дым и вспышка как от хлопушки. Тот, что был к месту взрыва ближе, упал сразу же, второй, раненый успел выстрелить из АКС и почти попал — но именно что почти. По нему я открыл огонь частыми, плотными короткими очередями, и попал уже первыми же пулями. То, что оставалось еще в магазине высадил просто «по месту», на удачу.
Вот теперь и побегайте за нами. Теперь у вас один убитый и двое как минимум тяжелораненых. Сейчас можно и отрываться…
В следующее мгновение лес огласился разнокалиберным грохотом, пули как минимум из десятка штурмовых винтовок и пистолетов-пулеметов срезали ветки, сбивали листву — стреляли наугад, стремясь задавить плотностью огня. Но при такой густой растительности с тем же успехом они могли стрелять и в воздух — между мной и стрелками всегда был как минимум один древесный ствол, до меня даже рикошеты не долетали…
Прикопав на месте, где я лежал гранату без чеки и, оставив рядом стреляную гильзу от подствольника, я побежал догонять остальных…
Точку эксфильтрации я нашел просто — нет, не по карте, по вою вертолетных винтов и грохоту разрывов гранат. Сначала я даже не понял, что произошло — подумал, что на точке ожидала группа перехвата и сейчас вертолетчики прикрывают пехотинцев огнем. Я уже хотел выскочить на поляну, на лысый прогал на вершине одного из холмов — и тут кто-то словно шепнул мне на ухо.
Опасность…
Я подоспел уже к самому концу, когда дело было сделано. Два вертолета OH-58, «Кайова Уорриор» с автоматическими гранатометами на турелях. Явно американские, других тут быть не может — да и точка высадки была известна только штабу операции. Интересно — они догадались, когда увидели, что вместо транспортных MH-60, на них идут эти птички. Может, догадались. А может, и нет. Да какая уже разница…
Вертолеты кружились над изрытым взрывами гранат холмом подобно рассерженным осам. Еще не осела гарь, белесым дымком курилась земля, едко пахло взрывчаткой и омерзительно, медно — кровью.
Кровью…
Где-то южнее холма застучал пулемет, трассеры прочертили небо — и вертолеты, один за другим нырнули туда, идя над самым лесом. Через некоторое время стрельба и частые взрывы гранат раздались и оттуда. Видимо им дали приказ уничтожить всех, кого найдут в этом квадрате, и сейчас, особо не разбираясь, они щедро поливали преследовавших нас мексиканцев огнем так же, как до этого поливали нас. Выполняли приказ…
Лисс… Мразь…
Не знаю, сколько я так пролежал. Вертолеты уже отстрелялись, видимо у них кончился боезапас, и они проскользили над холмом на небольшой высоте, направляясь в обратный путь, на север, к границе. Только после этого я поднялся на ноги. Немного постоял, на самом краю. Потом, разложив саперную лопатку и оглядевшись по сторонам начал копать могилу. Копать — это громко сказано — просто присмотрел промоину и решил немного ее углубить. Потом стащу всех сюда и похороню, закидаю сверху, как смогу землей. Солдат все равно должен быть похоронен. Даже если это солдат тайной войны…
Окрестности Розвелла, Нью-Мексико
21 июля 2010 года
Подержанный, девяностых годов выпуска Шевроле-Тахо цвета серый металлик неспешно свернул с дороги, покатился по обочине, пока не уперся носом в багажник стоящего тяжелого Додж Рам 3500. На таких машинах обычно ездят фермеры, это и не легковая машина, собственно, а небольшой грузовик.
Все стекла в Раме были затонированы до черноты — по кругу.
Коренастый, высокий, с проседью в волосах человек, сидевший за рулем Шевроле достал телефонную трубку, набрал номер…
— Я слушаю… — раздалось в трубке
— Вам нужна помощь? — спросил коренастый
— Да, я не могу найти нужную мне дорогу.
— Хорошо.
Этот разговор, обычный в общем то, на самом деле представлял собой систему паролей — отзывов. Оба — и водитель Шевроле, и водитель Доджа знали что такое безопасность, пусть они были в собственной стране — меры безопасности они принимали такие, как будто они находились в иракской пустыне или, к примеру, в Сомали. Если хотя бы один из них находился под контролем — он бы вставил в разговор слово, означающее «опасность».
Они вышли из машин одновременно — оба неприметные, похожие на фермеров и одетые так же — джинсы, куртки, шейные платки. Опытный человек, посмотрев на них, сказал бы, что оба они долго служили в армии.
— Что?
— Дело сделано — ответил водитель Шевроле с номерными знаками выданными в Техасе — все намеченные цели стерты.
— Группа?
— Тоже стерта. С концами.
— Точно стерта? — прищурился водитель Доджа
— С гарантией. Человека, который выполнял работу, я знаю больше двадцати лет.
— Есть проблема. Сюда летит группа проверяющих. По нашу душу.
Водитель Шевроле недоуменно поднял брови, ожидая объяснений
— Утечка произошла где то наверху. На самом верху. Группу возглавляет наш человек, но подчистить концы все же нужно. Я займусь товаром, а ты почисти здесь. Тем более, что операция завершена. Товара много?
— Достаточно, за раз не вывезешь. Лисс?
— Пусть сворачивается и уходит. Его зачистят свои же, он больше не нужен. Просто проконтролируй. И займись телкой. Ты знаешь, куда Браун ее спрятал?
Водитель Шевроле улыбнулся
— Знаю. У него берлога на севере. Уайтфиш, Монтана. Осталась от деда. Там, больше негде. Тем более он и вылетал в ту сторону.
— Тогда возьми людей и разберись. Она последняя, у кого есть информация.
— Ей никто не поверит.
— Поверят — не поверят, неважно. Ты знаешь, как решаются такие дела, тут не большое жюри и не суд присяжных.
— Знаю.
— Вот и займись. Теперь, когда Брауна больше нет, телка значения уже не имеет.
— Хорошо?
— Сколько времени тебе потребуется чтобы собрать группу
— Два, может три дня.
— Действуй. Как на твоей базе?
— Нормально. Груз пришел. Очередной…
Водитель Доджа уловил недобрые нотки…
— Помни, для чего мы все это делаем. Со злом можно воевать только методами зла.
— Ты прав…
Где-то в Мексиканском заливе
20 июля 2010 года
Небольшая, кипенно-белая моторная яхта типа «Гранд Бэнкс Седан» — с длинным носом, высокой надстройкой с постом управления на крыше двумя креслами и несколькими креплениями для огромных океанских удилищ вышла из одной из гаваней Майами Бич рано утром, на рассвете. В экипаже было всего два человека — оба относились к непримиримой кубинской оппозиции. Оба они бежали с острова свободы в начале нулевых, перебравшись в Майами на каком то плоту — одни из многих тысяч. Один из них служил в армии и даже выдал какие-то малозначительные военные секреты, вроде того, где расположена его воинская часть, чем вооружена и как зовут ее командиров. Больше он ничего не знал, поэтому от них очень быстро отстали. Кстати, одного из эмигрантов звали Адольфо, а другого — Рамон.
С трудом получив грин-кард, оба они начали работать: один механиком на яхтенной стоянке, второй на заводе, где разделывали аул и готовили из них какие-то супы или что-то в этом роде. Оба кубинца сразу заявили о своей лютой ненависти к режиму Кастро и вступили в одну из общественных организаций кубинских эмигрантов. Ее члены, в ожидании того пока умрет кубинский Команданте развлекались тем, что покупали оружие, сбивались в банды, и устраивали демонстрации. На этих демонстрациях самым популярным плакатом был плакат, изображавший лидера кубинской революции с дыркой во лбу и внизу надпись большими буквами: «Good commy — dead commy» [Хороший коммунист — мертвый коммунист]. Ждать, кстати пришлось долго — но они ждали, ждали того момента, когда можно будет вернуться на остров, который они никогда не видели вживую и с оружием в руках отнять то что отняли когда то у их дедов и отцов.
Также оба беженца с Кубы начали потихоньку сотрудничать с наркомафией, имевшей в Майами очень крепкие позиции. Они не рисковали, не зарывались, но и не хотели показаться «белыми воронами» подозрительными уже хотя бы тем, что чисты подобно свежевыпавшему снегу. Это тоже могло вызвать подозрения, а подозрений они всеми силами избегали.
Яхта, основным «портом приписки» которой была престижная марина в Анакостии [Это на реке Потомак рядом с Вашингтоном. Очень престижное место] пришла и пришвартовалась на якорной стоянке, где работал один из кубинцев два дня назад, а вчера кубинский резидент в Майами передал кубинцам ключи от этой яхты и приказ. Встреча кубинцев ни у кого подозрений не вызвала — ведь резидент одновременно был руководителем той антикастровской организации, в которой состояли оба кубинца. Их встреча могла заинтересовать разве что DEA, но не ФБР и тем более не ЦРУ. Утром потемну, чтобы не вызвать подозрений, кубинцы поднялись на борт яхты и вышли в Мексиканский залив. Потемну — потому что если бы кто-нибудь увидел, как рабочий верфи выходит в залив на дорогой яхте — заподозрили бы неладное, угон или торговлю наркотиками. И то и другое для кубинцев было неприемлемо.
Истинной цели своего похода они не знали, они знали только точку, в которой должна быть яхта и время, в которое она там должна быть. Все точки были взяты по приборам GPS удобная кстати штука, а смешнее всего то что эту систему придумали американцы, а теперь она используется против самих же американцев.