Вместе с крушением страны пришел в действие и особый план «Вулкан», адаптированный аналитиками Штази к тому что происходило буквально за несколько дней до падения Берлинской стены, когда стало понятно что происходит и чего можно ожидать. Первоначально, все ценности предполагалось передать Советскому Союзу, как основной стране социалистического лагеря. Но в последний момент многое переиграли, и все списки агентуры по американскому континенту, а также наработанный в самое последнее время, втайне от предавших их «советских друзей» запас оружейного и реакторного плутония-239 было решено передать Кубе, лидер которой в последнее время тесно сошелся с генеральным секретарем СЕПГ Хонеккером. В последние дни перед своей отставкой Хонеккер отчетливо понял, кто такой Горбачев и чего от него можно ожидать. Это был предатель самый настоящий предатель каким-то чудом пробравшийся наверх, к рулю огромной империи и теперь методично, под указания западных капиталистов уничтожающий все, что было создано трудами поколений, весь социалистический лагерь. Он продавал, предавал, просто отдавал, не чувствуя за собой никакой вины. Отдать этому человеку что-либо — все равно, что отдать это капиталистам. И Хонеккер принял последнее политическое решение перед своей отставкой. А аппарат Штази и кое-кто из высшего руководства армии, даже в побежденной стране, рискуя собственными жизнями этот приказ выполнили. Немцы не из тех, кто не выполняет приказы.
Сейчас уже сложно понять, что думал Хонеккер в те последние дни перед отставкой. Что думал, о чем жалел? Ведь он мог что-то исправить, мог… Мог если бы в свое время послушал Фиделя Кастро, предлагавшего организовать восточноевропейскую оппозицию реформам Горбачева. Мог бы, если бы в свое время ответил на телеграмму Чаушеску. Николае Чаушеску, румынский лидер оказался наиболее твердым и последовательным из всех. В восемьдесят девятом году, в самом начале он направил телеграммы всем лидерам восточноевропейских государств с призывом провести в 1989 году в Москве партконференцию все социалистических партий мира, где и выступить единым фронтом против Горбачева и его реформ. На телеграмму никто не ответил, прежде всего по подсказке той же Москвы во главе с Горбачевым, а через две недели после этой телеграммы началась революция в Румынии. Жестокая и кровавая революция, наверное, самая кровавая из всех так называемых «бархатных революций» конца восьмидесятых годов — с уличными боями в Бухаресте, с сотнями погибших. Николае Чаушеску тогда проиграл, потому что все, в том числе и русские выступили против него, а самого его вместе с женой расстреляли как собаку после позорного и унизительного, не имеющего никакого отношения к праву и закону судилища-чрезвычайки. Слишком опасен был Чаушеску, этот подлинный вождь, сумевший выплатить весь национальный долг Румынии, он мог не только сломать планы Горбачева и его западных союзников, за ним после его открытого выступления могли потянуться и люди в самом СССР, в том числе и генералы, командующие самой мощной армией в мире. План развала СССР мог рухнуть как карточный домик из-за одного человека — за это его и убили. Остальных, кто покорно согласился, оставили в живых, дали дожить свой век и даже на свободе. Хонеккер не посмел открыто протестовать, и когда пришли к нему — безропотно ушел в отставку — но слова Кастро, его правота запали ему в душу. И он сделал кое-что в тайне от всех, чтобы его соратник за океаном мог продолжать борьбу. Помог тем, кто остался, хотя бы этим. И тем самым искупил хотя бы частично свою вину перед страной и перед самим собой.
Он умрет, так и не признавшись в том, что сделал.
Постепенно, кузов ИФА опустел, кубинцы, надрываясь и едва переставляя ноги перетащили груз на свой траулер. Часть груза была очень тяжелой — плутоний, часть полегче — агентурные дела по Северной и Латинской Америке.
Вот и все…
— Поднимать сходни?
— Подожди — отрезал полковник Мартин, направляясь вниз, хотя в этом не было никакой необходимости. Немец внизу спокойно ждал.
— Если хочешь, можешь отправиться в путь с нами…
— Брось, амиго. Это моя родина. Ты бы ушел со своей земли, если бы оказался в такой же ситуации как я?
Молчание было ответом.
— Patria o muerte [Родина или смерть (исп.)]! — четко и громко произнес немец.
— Да, patria o muerte! — повторил полковник — прощай.
— Прощай, товарищ Рауль.
Сходни подняли быстро, несколько минут — и траулер отвалил от причала, направляясь в открытое море навстречу Солнцу. А подполковник Штази Генрих Вертер, оперативные псевдонимы «Змей», «Товарищ Марк», «Попугай», один из лучших специалистов в мире по подрывной и диверсионной войне остался на причале, рядом со своим уже остывшим, с заглохшим мотором автомобилем. Он выполнил последний приказ партии и правительства, выполнил как всегда четко и до конца. Больше не было ни партии и правительства, но приказ был выполнен. Теперь застало время позаботиться и о себе самом.
Места в этом мире ему нет. В США его ожидает электрический стул, в объединенной Германии — пожизненное заключение. Он выполнял приказы партии и правительства — и кто же теперь виноват, что эту партию и это правительство его соотечественники признали преступными. Никто. Но они признали, и раз партия и правительство были преступными — значит и он сам стал теперь преступником. Преступником, которому нет места в этом мире.
Подполковник поднял глаза. Солнце уже всходило, первые его лучи осветили гавань Ростока, подсветили уходящий кубинский корабль. Солнечные лучи высветили над ним подобие нимба, казалось, что корабль идет прямо навстречу Солнцу. На палубе корабля стояла, постепенно удаляясь, маленькая человеческая фигурка.
Капитан ДГБ Хосе Рауль Варгас, несмотря на то что дико замерз и как собака устал, не пошел вместе со всеми в каюту греться, он остался наверху, на пронизанной ветром палубе. Он не знал того человека, который привез им то, что они погрузили на корабль — но он примерно представлял, что именно они везут. Он также знал, что происходит в ГДР, он был готов умереть, защищая корабль и груз — к счастью этого пока не понадобилось. Он не знал этого худого, с суровым лицом немца — но он был потрясен его мужеством и тем, как тот держался. Последний солдат побежденной и сданной врагу страны, он до конца исполнил свой долг.
Капитан Варгас видел все. Город постепенно отдалялся, залитый светом нового дня, автомобиль и человеческая фигурка возле него становилась все меньше и меньше — но капитан видел все без бинокля. Он видел, как немец вытащил из кармана пистолет, приставил к голове, миг — и изломанная фигурка упала на грязный бетон пирса рядом с автомобилем. И тогда капитан Варгас дал сам себе клятву, о которой не рассказывал никогда и не кому. Он поклялся сам себе, что не отступит, что никогда не отступит, и страна, виновная во всем этом — пусть они пока торжествуют, пусть пьют шампанское, пусть считают себя победителями и хозяевами мира — что эта страна когда-нибудь за все жестоко расплатится…
[Прим автора. Хочу заметить, что все, что мной здесь написано — ни разу не шутки и не досужий вымысел автора. Чтобы было правильное понимание возможной опасности — проведу краткий технический экскурс в прикладную ядерную физику в смеси с политологией.
В ГДР с 1960 года существовал Институт ядерной физики в Дрездене, там был циклотрон и два ядерных реактора — экспериментальный реактор ИРТ и исследовательский реактор ВВР-С мощностью два мегаватта. Возьмем пока один исследовательский реактор. При работе такого реактора нарабатывается плутоний-239, но не чистый оружейный, а реакторный с содержанием изотопа плутония-239 примерно 60–70 % от общей массы вещества. Плутоний можно обогатить на той же циклотронной установке до оружейного, а можно этого и не делать. В 1971 году американцы провели эксперимент — собрали ядерное взрывное устройство на основе реакторного плутония и оно взорвалось, пусть и с меньшей мощностью, чем если бы использовался оружейный плутоний.
Критическая масса плутония 239 составляет 5,6 кг для чистого изотопа и около 11 кг для реакторного, для сравнения критическая масса урана — примерно 40 кг. Британцы установили, что за год работы реактора мощностью 1000 МВт вырабатывается от 200 до 250 кг реакторной смеси изотопа плутоний-239. В то же время в ГДР, помимо института ядерной физики существовала и развитая атомная энергетика, а именно:
— АЭС Райнсберг — один реактор на 70 МВт типа ВВЭР старой модели
— АЭС Норд — четыре энергоблока ВВЭР-440, современных на 440 МВт каждый
— АЭС Грейфсвальд — пять энергоблоков ВВЭР-440 на 440 МВТ каждый.
Любой из этих блоков мог использоваться для наработки оружейного плутония-239 в том числе несанкционированно и тайно от СССР (СССР по идее принимал ядерные отходы, в том числе облученные сборки ТВЭЛ с содержанием в них плутония 239 на переработку), для этого достаточно было поместить исходные материалы (какие именно не скажу) в активную зону реактора и облучить их, а потом очистить на циклотроне.
Подводя итог — ГДР была так называемым «пороговым» государством, имела развитую исследовательскую базу и атомную индустрию, и при желании могла обзавестись примитивным атомным оружием буквально в считанные месяцы. ]
Вашингтон, округ Колумбия
Капитолий
Утро 02 августа 2010 года
— Рауль, Васко. Тридцать семь-сорок-двенадцать.
Невысокий, щуплый латиноамериканец прокатал электронную карточку через валидатор, продублировал голосом. Здоровенный негр в темном, дешевом костюме, темных очках и с пистолетом-пулеметом МР5 на ремне испытующе уставился на латиноамериканца.
— Вы опоздали на работу, мистер Васко
— Да, сэр…
— На девять минут.
— Да, сэр…
Напарник негра, сидевший у монитора нетерпеливо махнул рукой — хватит, мол, пусть с ним отдел HR разбирается
— Прошу…
Латиноамериканец медленно прошел через небольшой тоннель, остановился, ожидая приговора. Негр повернулся к напарнику.
— Он чист…
Новейшая система, установленная после событий 9/11 взамен обычного металлоискателя, не только могла указать на наличие оружия, но и искала микроскопические следы взрывчатки, остающиеся на руках и на одежде на несколько суток, если человек имел дело с взрывчаткой. Но человек, известный в этом здании под именем Рауль Васко устроившийся несколько лет назад в Конгресс США работать уборщиком, был не настолько глуп, чтобы иметь дело с взрывчаткой, он даже обычные фейерверки в руки не брал.
Шаркающей походкой, Рауль Васко прошел на один из служебных этажей, получил свое оборудование — большую моечную машину, которую надо катать по полу и она все моет до блеска, и маленькую, похожую на пылесос, какой используют для чистки салонов машин. Рабочий день Рауля Васко, сегодня сокращенный на три часа начался…
Никто не заметил, как Рауль Васко, в чью задачу входила, в том числе и уборка помещений, улучив момент, достал из ящика для сбора мусора и пыли одной из своих машин нечто, напоминающее портсигар и положил к себе в карман. Никто не заметил и того, как он, улучив момент, просунул этот портсигар в один из коробов вентиляционной системы здания. Вообще то, кто-то, когда то предлагал поставить детекторы, дающие сигнал тревоги на пост охраны, когда что-то постороннее оказывается в вентиляционных коробах здания. Но на это как всегда не хватило денег… [Автору известно, что совершить подобное не так то просто. Система кондиционирования в здании Капитолия непростая, весь используемый в ней воздух прогоняется через сложнейшую систему фильтров, убивающих любые болезнетворные бактерии. Так же есть датчики, дающие сигнал в случае, если в воздухе есть концентрация известных системе опасных химических или биологических токсинов. Но! Во-первых, уже сейчас есть технология нанооболочек, она первоначально придумывалась как способ массовой вакцинации населения в странах Африки, но она может быть использована в террористических целях. Кроме того — Куба обладает развитой научной базой в области биологических экспериментов, у них есть несколько профильных институтов, которые помогали ставить советские ученые. Начинали они с поиска способов биологической защиты сахарного тростника от наиболее распространенных видов вредителей, но потом пошли намного дальше в своих исследованиях. Так что Куба вполне способна разработать искусственно выведенный боевой вирус или невирусный болезнетворный микроорганизм.
Конечно бы автор в реальной жизни, доведись ему планировать нечто подобное, не стал бы это делать в Конгрессе. Президент США часто совершает поездки по стране, за рубеж, особенно в предвыборный период, общается с избирателями, выступает в зданиях, в которых нет никаких систем биологической защиты и датчиков. Незаметно распылить смертельный токсин с отсроченным действием в здании, где выступает президент — да нет проблем]
Там же
Вечер 02 августа 2010 года
Поскольку Соединенные штаты Америки основаны во многом переселенцами из Великобритании, собственных обычаев и традиций по причине молодости у нее не было, да и колониальное прошлое давало о себе знать — многие обычаи традиции и церемонии США позаимствовали у Великобритании. В числе таких был и президентский «Доклад о положении Союза» — так назывался годовой президентский доклад, с которым Президент Соединенных штатов выступал перед обеими палатами Конгресса, членами Верховного суда, членами Объединенного комитета начальников штабов и членами президентского Кабинета министров. Доклад о положении Союза почти один в один напоминал тронную речь, которую британский монарх произносил во время открытия сессии британского парламента. Президент Соединенных штатов обращался с докладом по традиции в конце января каждого года…
Но сейчас эта традиция была нарушена. Президент Соединенных штатов Америки, по конституции имеет право обращаться к Конгрессу тогда, когда сочтет нужным это сделать. Вот он и счел нужным — второго августа двух тысяч десятого года…
Несколько вертолетов, приписанных ВМФ США приземлились в Аннаполисе, на летном поле, принадлежащем Академии ВМФ США. Было ветрено, солнце уже садилось, ветер нал по небу лохматые, бесформенные кучи облаков. Маяками беды перемигивались красные огни, обозначающие границы посадочной площадки…
— Господин президент, сюда…
Охрана увлекла президентов к стоящему на вертолетной площадке кортежу, состоящему из нескольких черных Шевроле-Субурбан, перемигивающихся красными и синими огнями мигалок, спрятанных под массивными хромированными решетками радиаторов.
— Спасибо! — президент не забыл поблагодарить летчиков морской авиации, привезших его сюда
— Сюда, прошу…
Президент взобрался на мягкое, непривычно высоко расположенное сидение огромного внедорожника, следом за ним с негромким стуком захлопнулась тяжеленная бронированная дверь. Президента Мексики так же быстро и четко посадили в машину, следовавшую сразу за машиной Президента. Секретная служба США опасалась покушения, причем не на президента США, а на президента Мексики. Срок, отведенный ему ультиматумом наркомафии, уже истекал…
— Ковбой поехал! Внимание всем!
Первой с площадки, завывая сиреной и переливаясь сине-красными огнями, выехала машина Вашингтонского полицейского управления. За ней, отставая на несколько метров, ехал большой, усеянный антеннами микроавтобус — он отслеживал эфир и за счет находящейся в кузове аппаратуры подавлял все сигналы, которые могли быть сигналами террористов на подрыв радиокомандного взрывного устройства. За ними, отставая метров на тридцать, ехали семь совершенно одинаковых черных Субурбанов. Ни мотоциклов, ни «крокодила» — громадного, сделанного по спецзаказу автомобиля Кадиллак весом около пяти тонн — в кортеже президента не было. Не снижая скорости, кортеж проскочил Аннаполис и выехал на пятидесятое шоссе имени Джона Хансона, ведущее прямиком к Вашингтону…