Стандартные вшивки производятся за счёт государства, и курсант не имеет права выбора, для всех «первый набор» един. Это уберегало излишне горячных юношей от операций, которые их организм, пока ещё слабо приспособленный, мог попросту не вынести. Самыми первыми вшивались нейроблокираторы, помогавшие лучше переносить боль от будущих имплантатов и перегрузок, затем наступал черёд оптимизаторов памяти, чувств и скорости мыслительных процессов, постепенно вшивались более и более объёмные мнемокарты, а также мнемопорты, обеспечивающие наиболее эффективное управление компьютером и оперирование полученной информацией.
В среднем к пятому-шестому курсам мальчики получали также несколько стандартных имплантатов боевой группы, что превращало их уже на 70 % в машины и давало право называться киборгами. Но чёрную полоску на нижней губе — спрессованный штрих-код — ставили уже при самой первой, собственно «киборгской» операции.
Найт стоял перед зеркалом в светлой, просторной палате, в которой кроме него дожидались своей очереди ещё несколько мальчишек-тринадцатилеток, и задумчиво рисовал себе «знак киборга» где-то раздобытым маркером. Казалось, от этой простой линии меняется всё лицо. Полоска. Всего лишь полоска! Её вид гипнотизировал. В зеркале как будто кто-то другой.
Остальные будущие киборги вели себя более возбуждённо. Они наперебой хвалились своими вшивками тяжёлой группы, которых не было ещё и в помине. Каждый представлял, как круто он «вошьётся», и как мало в нём останется от человека, и как все будут тыкать пальцем в его сторону и восхищённо вздыхать (а то ещё и дрожать при этом): «Смотрите, это же киборг!»
В одной палате находились как четверокурсники, так и третьекурсники. Согласно правилам и установленным стандартам, вшивки производились в зависимости от возраста, а не от курса. Всем мальчикам исполнилось полных тринадцать лет. А тринадцать подчас исполнялось третьекурсникам в самом начале учебного года (при переводе на каждый последующий курс учитывалось, сколько полных лет исполнилось мальчику на начало учебного года). Если бы Найт поступил в Академию в десять, то его точно так же «вшивали» бы на третьем. Но третий он «перепрыгнул». Тринадцать ему было фактически на втором. Если бы не его адаптация, то Найт стал бы первым «вшитым» второкурсником за всю историю Академии Броксы.
Впрочем, и без этого уникальности Найту хватало. В палате многие были о нём наслышаны, хотя знакомых лиц мальчик не увидел. Некоторые называли его «достопримечательностью» — не так давно бытовавшей кличкой. Найту чудилось, что он может физически ощутить любопытные взгляды.
Через равный промежуток времени молодой медбрат (Найт узнал его, именно этот человек ставил ему капельницу зимой, спасая от анафилактического шока) заходил в палату, вызывал очередного мальчика и уходил с ним. Что-то было пугающее в этом, хотя оставшиеся прекрасно понимали: сокурсников после операции переводят в другую палату. Никто не мог припомнить, были ли в ближайшее время случаи неудачных операций по вживлению блокираторов. Всем хотелось верить, что таких случаев не было и не будет.
Очередь Найта наступила, казалось, через целую вечность, хотя на самом деле — через пару часов. Медбрат вызвал его без фамилии: «Найт», — и, положив руку ему на плечо, увёл по узкому светлому коридору в небольшую стерильную операционную.
Блокираторы, маленькие псевдоорганические чипы, вживлялись под общим наркозом в определённые участки мозга через крошечные отверстия, просверленные в черепной коробке. Операция считалась такой же простой, как удаление аппендицита, но всё же молодым кибербиологам её не доверяли. Как-никак, воздействие на мозг.
Когда Найт вошёл в операционную, господин Торроф, прибывший из столицы кибербиолог, тщательно протирал руки дезинфицирующим составом. Это был серьёзный, широкий и коренастый мужчина с аккуратной, частично седой бородкой. Под пронзительным взглядом его зеленовато-серых глаз мальчик немного оробел.
— Садитесь, молодой человек, — сурово произнёс кибербиолог, кивнув в сторону операционного кресла. — Когда вы очнётесь, то больше не будете человеком.
Последнее, скорее всего, следовало воспринимать как шутку, Найт бледно улыбнулся, послушно садясь. Ему вдруг стало по-настоящему страшно. Затылки и макушки мальчикам обрили ещё в палате, оставив «чубы», которые некоторое время ещё будут красочно свидетельствовать о произошедшей перемене, и прикосновение холодных, затянутых в тончайший латекс пальцев к голой коже заставляло Найта содрогаться всем телом.
Хирург деловито обмазывал нужные участки головы Найта специальным дезинфицирующим составом, в то время как молчаливый ассистент делал пациенту внутривенный укол тремя различными препаратами, постепенно успокаивая нервную деятельность мозга и погружая его в состояние, близкое к глубокому обмороку. Заметив, как Найт взволнованно раздувает ноздри, медбрат украдкой подмигнул ему. Найт слабо улыбнулся в ответ и закатил глаза, уже почти не чувствуя, как в его трахею вставляют трубку, соединённую с помпой, нагнетающей воздух в лёгкие.
Из госпиталя Найт выписался в день своего рождения.
В большом окне общего холла, в который когда-то врезался флайер господина Миккейна, в пелене промозглого осеннего дождя плыл серым миражом город, переливаясь вечерними огнями и рекламами. Солнце ещё не село и недобро поглядывало из-под навалившихся туч на лежащий внизу мир. Ллойд Мах проворно снимал заживляющие пластыри с голов мальчишек при помощи специального раствора.
— Ну, губошлёпы, — смешливо обратился он к юным киборгам, губы которых действительно чуть припухли от нанесения штрихкода, — с почином. Теперь увидимся через полгода, когда оптимизаторы вшивать будем. Бегите уж, хвастайтесь полосками.
Мальчишки с радостным гиканьем ринулись в широкий коридор-переход между башнями госпиталя и учебного корпуса. Всем действительно хотелось похвастаться перед малышнёй своей полоской на нижней губе.
Найт признал за собой такое же желание. Но ему хватило бы, чтобы только один-единственный человек сказал: «Да. Круто». Но этот человек наверняка лишь фыркнет и усмехнётся, сунув кулаки в карманы комбинезона, и ничего подобного не скажет.
— Да точно, я тебе говорю, — заговорщическим шёпотом прошипел Тод, наклонившись к Делейту через стол. — Мыш с тебя млеет и тает. Это так заметно, почему ты не замечаешь? Всё Боевое уже ржёт по-тихой.
— Чего? — не расслышал Делейт, продолжая хлебать суп.
В столовой было шумно, Тоду пришлось повысить голос. Тод подружился с Делейтом, признавал его верховенство и опасно балансировал на грани между «приятелем» и «шестёркой». И в раздувании сплетен о Найте едва не переступил эту грань.
Однажды он увидел, как Найт и Делейт негромко разговаривали в полупустой мнемотеке. Что-то дёрнуло Тода изнутри. Словно прошлись наждачной бумагой между лопатками. Вместо того чтобы незаметно скрыться, Тод как ни в чём не бывало прошёлся мимо и ехидно бросил:
— Воркуете, голубки?
— Иди ты! — рявкнул Делейт и легонько пихнул его в плечо. Найт, вздрогнув, точно его разбудили ведром холодной воды, выбежал из мнемотеки.
— Да чего ты, Дэл? — воскликнул Тод. — Вон, смотри, как подорвался! И что скажешь, я не прав?
Делейт проводил Найта взглядом и поджал губы, задумчиво прищурившись.
Под одеялом было тепло. Мерцал экран мини-ноута, взятого напрокат у одного из сокурсников. На собственный пока не хватало, хоть мальчикам, начиная с тринадцати лет, и выплачивали минимальную стипендию. Найту казалось, что он попал в волшебную пещеру, в которой он в полной безопасности. На экране вертелся каркас сложной снежинки. То и дело Найт что-то поправлял в программе, переносил точки изображения в память виртуального голографического генератора. Позже его можно будет подключить к настоящему, физическому генератору. Только где бы его взять? Вздохнув, Найт потёр переносицу и решил немного отвлечься от снежинки. Открыл несколько следующих файлов, объединил их. На экране появилось грубо слепленное из простейших геометрических фигур лицо, в котором при определённой фантазии можно было узнать Делейта Лебэна. Найт положил подбородок на руки и протяжно вздохнул, мечтательно улыбнувшись.
Когда его тихонько ткнули пальцем в плечо, Найт едва не подпрыгнул. Он судорожно закрыл программу и только после этого выпутался из одеяла. Рядом с кроватью стоял Ка.
— Хех… Кто что под одеялом делает, — усмехнулся он. — Ты бы спать лучше укладывался. Завтра тесты по стрельбе. Или ты совсем забыл со своим Чёрным?
— Ой, а ведь точно! — спохватился Найт, пропустив подшучивания мимо ушей. Он действительно забыл. Именно из-за своего Чёрного, как называли Дэла из-за необычного цвета волос и глаз, а также из-за смуглой кожи.
Найт наскоро выключил ноут, сунул его под подушку и плюхнулся на спину, вытянув руки по швам. Ка усмехнулся.
— Хе. Ну, спокойной ночи, что ли.
— Спокойной ночи, — отозвался Найт, не открывая глаз.
Глава 14
Наутро все курсы со второго по восьмой сдавали нормативы по стрельбе. Выпускной, девятый, сдавал отдельно. Курсы были распределены по разным тирам. Мальчики и юноши стояли ровными рядами в маленьких кабинках, над входом в каждую светился экран автоматического счётчика. По узкому коридорчику позади кабинок ходил взрослый киборг в должности второго инструктора. Первый занимался физической подготовкой и рукопашным боем, третий обучал всем премудростям, связанным с оружием, а четвёртый тренировал молодых киборгов в командной работе и разъяснял принципы действия на разных «полигонах» — в городе, родном и чужом, на открытой местности, в помещениях разного типа, с помощью координатора и без, на освобождение заложников, на ликвидацию противника и так далее.
Второй инструктор внимательно поглядывал на показания счётчиков, мысленно отмечая, какого курсанта приставить к повышенной стипендии. Надолго задержался напротив кабинки Делейта Лебэна. Одобрительно улыбнулся уголком рта. Пожалуй, это признанный лидер в возрастной группе от двенадцати до пятнадцати лет. Ему мало в чём уступает тот генму с четвёртого, что удивительно: у альбиносов, вообще-то, плохое зрение. Наверное, такой высокий процент центровых попаданий связан в случае Найта не со зрением, а с каким-то удивительным чутьём, в которое инструктор не особенно-то и верил.
Тем временем Делейт Лебэн выбил ещё две «десятки» подряд, перезарядил учебный дикрайзер, старательно делая вид, будто не чувствует за своей спиной постороннего присутствия, после чего снова вскинул руку и продолжил палить по мишени. Инструктор двинулся дальше, внимательно поглядывая на счётчики. Да, как он и предполагал, Делейт опережал по показателям всех своих однокурсников.
После теста Найта приставили к повышенной стипендии. Большинство знакомых искренне радовалось за него, а кое-кто, для кого Найт был просто генму, открыто утверждал, что дело тут не чисто, и что альбиносы — слепые, и что Найт наверняка отсосал кому следует. Тут же вспоминали историю недавнего прошлого, связанную с учителем истории. До Найта доходили эти слухи. И ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не обижаться на языкастых завистников. Он решил, что пустые слова не стоят того, чтобы обращать на них внимание. Гораздо важнее накопить нужную сумму и купить настоящий генератор голограмм.
В шестом блоке над странным хобби товарища посмеивались, но нельзя было не признать, что в моделировании голограмм Найт развил определённый талант. Ради шутки он моделировал лица приятелей в шаржевом виде и заставлял их говорить высокими «клоунскими» голосами, сгенерированными на компьютере. А однажды Чейз, до которого тоже дошли слухи о талантах Найта, неизвестно где раздобыл сверхтонкие резиново-пластиковые пластинки, которые могли удерживать голограмму. И вскоре среди старшекурсников не только Боевого, но и остальных отделений Академии, разошлись крошечные «голые сучки», которые танцевали непристойные танцы. За это небольшое удовольствие, не предусмотренное уставом Академии, старшекурсники с готовностью отдавали от десяти до пары сотен кредит-единиц в зависимости от сложности танца и внешности нарисованной сучки. От этих денег определённый процент перепадал и Чейзу. При появлении на горизонте учителя или куратора голограмма выключалась, и пластинка-держатель легко пряталась в кармане. Единственное, от чего Найт отказывался, это от порнографии. Вероятно, поэтому он не нарвался на крупные неприятности и мог продолжать зарабатывать своим столь несвойственным киборгу талантом. Наверняка дирекция Академии давно была в курсе его небольшого «бизнеса», но, по слухам, несколько конфискованных голограмм благополучно перекочевали в карманы строгих блюстителей морали и теперь услаждали уже их взор.
Несмотря на приличный для курсанта Академии заработок, Найт продолжал ходить в казённой униформе, в то время как другие стипендиаты в первую очередь покупали личную одежду и прочие «предметы роскоши», а также тратили деньги на лёгкие незапрещённые (но только не в стенах Академии!) наркотики и сигареты. Но зато к началу зимы он смог приобрести генератор голограмм в комплекте с несколькими мини-держателями с функцией датчиков движения, закрепляемыми на теле, что помогало в создании голограмм, которые видоизменялись в зависимости от жестов и положения тела в пространстве. Всё это хранилось в маленькой ячейке специального склада — курсантам вовсе не возбранялось иметь какое-то ценное имущество. Некоторые хранили там обувь или клубные очки-хамелеоны. Что ж, у каждого свои понятия о ценности.
Найт то и дело доставал свой генератор, работал с ним в свободное от занятий время. Иногда открыто — создавая всяческие модели оружия, автомобилей, одежды или мебели. А иногда прятался в мнемотеке или каком-нибудь другом укромном местечке и никому не показывал, над чем трудится. А так как генератор его не был подключён к локальной Сети Академии, то даже самые искусные хакеры с последних курсов Отделения Оперирования не могли тайком подсмотреть за ним.
Однажды Чейз, доставив Найту очередную партию держателей и разговорившись с ним в коридоре учебного корпуса, предложил ещё одну авантюру.
— Ты что, ни разу про «Сад Чудес» не слышал? — изумился он.
Найт помотал головой.
— Да ты что! Это же самый раскрученный портал развлечений в Сети! Я думал, ты там в разделе видеоинсталляции и демо уже свой.
— Нет, я на такие ресурсы не захожу.
— Ну и очень зря! Там на каждый Новый год куча конкурсов проводится. С очень приличным денежным призом. Чуешь, куда клоню? — Чейз поиграл бровями. — Наши вот решили в конкурсе танцев участвовать. А тебе почему бы не помочь с видеооформлением? Если выиграем, бабки поделим!
— Я не знаю даже… — наморщил лоб Найт, все мысли которого занимали промежуточные зимние тесты, к которым надо было готовиться не менее тщательно, чем к летним экзаменам.
— А чего тут знать? — не унимался Чейз. — Мы с ребятами подали заявку на участие в номинации «Лучший танец», там без разницы — одиночный или командный. Конечно, сейчас в Сети сплошная трёхмерка, но живьё ценится гораздо выше. Потому и призовой фонд ого-го!
— Так это ж надо уметь танцевать, да ещё красиво, синхронно, — с сомнением проговорил Найт.
— А то занятия с четвёртым инструктором прошли напрасно! — иронично усмехнулся Чейз. — Да многие комбинации, к примеру, проникновения на охраняемый объект, — уже готовый силовой танец. К тому же, тебя это вообще волновать не должно. Ты просто голограммок каких нашлёпай, а? Будь другом?
— Мне правда некогда, — попытался отвертеться Найт.
— Ну что тебе стоит? — не отставал Чейз. — Между прочим, я-то тебе помогал с этими держателями!
— Ты с этого прибыль имел стабильную.
— А ты тоже можешь прибыль поиметь!
— Это только «если выиграем», — напомнил Найт, — а мне надо тренироваться, а то до сих пор еле-еле дотягиваюсь до нижней границы нормы показателей четвёртого курса.
— Зубрила ты скучный, — вздохнул Чейз. — Ну хотя бы Дэлу помоги, а?
Сердце Найта тихонько ёкнуло и затрепетало.
— А он тоже в команде?