София понимающе кивнула. Она встречала таких особ среди аристократок и знала, что подобным поведением чаще всего страдают не слишком счастливые женщины. Конечно, императрица и в целом наверняка не любит нетитулованных магов и простых людей, но в основе истерик наверняка лежит неудовлетворённость собственной жизнью.
– Кроме того, она…
– Ревнива? – София улыбнулась, вспомнив слова управляющего, и Трей хмыкнул.
– А, Бруно уже просветил. Мы это всем говорим осторожно, иначе могут быть неприятности. При ней не вздумай улыбаться его величеству – всю кровь потом выпьет. И вообще аккуратнее. Через пару дней заметишь, что все личные слуги императора – либо мужчины, либо пожилые женщины. Молодые у него надолго не задерживались. Ему-то без разницы, кто комнаты убирает, а её величеству вот не всё равно. Ты молодая и…
– Я же не служанка конкретно императора, – нахмурилась София. – Я аньян их общих детей.
– Поверь мне, – вздохнул Трей, а дальше сказал такое, от чего её сердце замерло в испуганном воодушевлении, – императора ты будешь видеть чаще, чем любая из его служанок.
За покоями императрицы шли покои императора, за ними – детская, и рядом с ней оказалась дверь в комнату Софии. Никаких охранников здесь не находилось – впрочем, двери в детскую были неподалёку, и возле них традиционно навытяжку стояли двое стражников.
– Прикладывай браслет, – Трей кивнул на панель-ключ слева от дверной ручки, – и заходи. А я пойду. Через час за тобой зайдут, отведут к Агате и Александру. Ну, – Трей усмехнулся, – если они, конечно, раньше сами до тебя не доберутся. Удачи, София.
– Спасибо, – она кивнула и, когда мужчина, развернувшись, поспешил обратно, дотронулась браслетом до панели и толкнула дверь.
Здесь ей понравилось сразу, и гораздо сильнее, чем в коридоре. Во-первых, потому что здесь было окно – огромное, во всю стену, а за ним – такой вид на город с высоты птичьего полёта, что София согласилась бы жить тут только из-за него, даже если бы вокруг не было никакой мебели.
Но мебель была. Из светлого, практически белого дерева. Широкая кровать по левую стену, застеленная голубым покрывалом, рядом тумбочка, большой гардероб, письменный стол, комод, над ним – зеркало в простой металлической раме, – а с противоположной стороны находились узкая деревянная дверь и зачем-то – огромный камин высотой в человеческий рост, в котором горел огонь.
София подошла ближе, протягивая руки к пламени. Оно грело, но не обжигало, бросая отблески на её ладони и стены, и добавляя этой и без того уютной комнате ещё немного уюта.
Возле окна стоял небольшой столик, два стула и два пуфа – и София, вспыхнув, почему-то представила, как они сидят здесь вчетвером – император, его дети и она. Глупости… Зачем же тут? Это её комната, а у детей есть своя, и у его величества тоже.
На столе обнаружился графин с водой и стакан, и София, налив себе немного и сделав глоток, начала разбирать вещи, которые тот, кто их принёс, аккуратно поставил рядом с гардеробом.
Она справилась минут за сорок или даже меньше, а когда закончила, со вздохом опустилась на кровать. Теперь надо ждать, пока за ней зайдут и проводят…
Огонь в камине неожиданно ярко вспыхнул, заполнив собой всё пространство и расцветив комнату в оранжево-жёлтые тона, и почти сразу после этого, перешагнув заграждение, оттуда вышел император.
От изумления София даже не смогла встать с кровати. Так и продолжала сидеть, вытаращив глаза и открыв рот, глядя, как его величество идёт к ней.
– Доброе утро, айла Тали, – сказал он и чуть улыбнулся, рассматривая её лицо. София спешно закрыла рот, моргнула и вскочила с постели. Хотела поклониться, как положено, но император остановил её, покачав головой и махнув рукой. – Ничего страшного, можно обойтись и без церемоний, здесь же нет никого, кроме нас с вами. Я прошу прощения, совершенно забыл попросить Бруно предупредить вас… Я переношусь через камины, при этом неважно, горят или нет. У меня очень мало времени, не хочется тратить его на лифты и лестницы, так получается гораздо быстрее. Подобным образом по дворцу могу перемещаться только я, у остальных нет доступа. Не волнуйтесь, – его улыбка стала чуть шире, – я не буду нарушать ваш покой слишком часто. Сейчас я просто торопился. Хотел поговорить с вами до совещания.
Значит, император так перемещается… И может переместиться в её комнату в любой момент, когда захочет… София понимала, что вряд ли это будет происходить постоянно, но даже от мысли о подобном ей было так неловко, что щёки горели, словно она недавно целый час их тёрла.
– Возьмите, – его величество протянул Софии листок бумаги, на котором было что-то написано, – это расписание Агаты и Александра. Я решил записать, так вам будет проще, хотя оно есть и на вашем браслете связи. Но я кое-что скорректировал, объясню вам, почему, а вы потом пометите это в расписании на своём браслете. Айла Тали… я могу называть вас Софией?
– Да, конечно, – сказала она тихо, не понимая, зачем он это вообще спрашивает. Управляющий вот не спрашивал.
– София, до обеда мои дети обычно разделены. Они разного возраста, поэтому Александр находится с аньян, а Агата – с учителями. Я отменил все занятия на две недели – хочу, чтобы они привыкли к вам. Находитесь с ними подольше, общайтесь, занимайтесь чем душе угодно – считайте, что у детей сейчас каникулы. В дальнейшем вернёмся к прежнему режиму, вы пока можете его изучить.
– Да, ваше величество, я всё поняла. Наверное, они были рады? – спросила София, улыбнувшись – представила, как ликовали бы Элиза и Рози в подобном случае.
– Они ещё не знают, – покачал головой его величество, ответив на её улыбку. – Пойдёмте, скажем им об этом вместе. Заодно официально передам их в ваши руки.
– А кто с ними сейчас?
– Слуги чередуются, – император чуть поморщился. – И я надеюсь, что с вашим появлением этому безобразию придёт конец. Плохому Агату и Александра, конечно, не научат, но всё же каждый человек должен заниматься своим делом. Идёмте.
Он развернулся и пошёл… к камину. Достигнув его, оглянулся на Софию.
– Идёте?
Она вспыхнула одновременно от страха и смущения, увидев его немного лукавую улыбку.
– Через… камин?
– Так быстрее, – он пожал плечами. Почти без эмоций – если не считать насмешливые искорки в чёрных, как ночь, глазах. – Не бойтесь, со мной вам ничего не грозит. Впрочем, если вы боитесь, то можете дойти и пешком. Наверняка тот, кто сопровождал вас сюда, показал и детскую.
– Показал. Но я не боюсь. Да, мне боязно, но я не боюсь.
– Боязно, но не боитесь? – Теперь он улыбнулся уже широко, откровенно, не таясь своего веселья. – Я бы сказал, что это одно и то же.
– Нет, – возразила София, подходя к императору, и протянула ему ладонь, – не одно и то же. Начиная с разных частей речи, заканчивая коннотацией.
Он взял её ладонь в свою руку, одновременно с этим поворачиваясь к камину лицом, и сказал, не переставая улыбаться:
– Потом расскажете мне, в чём разница, Софи. А пока идите за мной. – И, сжав её ладонь сильнее, император шагнул в огонь.
Она шагнула следом, стараясь не думать, не сомневаться – хотя внутри всё кричало от ужаса, когда пламя обняло её, коснулось одежды, кожи и волос, словно горячим языком поглаживая… но действительно не обжигая.
Впервые в жизни Софии захотелось упасть в обморок.
Император, по-прежнему сжимая её руку, стоял посреди огня и казался его частью. Приглядевшись – хотя глаза слепило от такого количества пламени, – София поняла, что так оно и было, потому что Арен… его величество и сам горел, выпуская из себя огонь.
– Мне нужно построить лифт, – сказал он, изучая Софию нечитаемым взглядом. – Для этого всё же лучше использовать две руки. Хотя я могу и одной, но это риск. Подойди ближе.
Она шагнула вперёд, вздрагивая от ощущения ластящегося к ней, словно котёнок, огня, и через секунду прерывисто вздохнула – император положил её ладонь себе на грудь.
– Ни в коем случае не отходи от меня, – произнёс он тихо, поймав её взгляд. – Поняла?
София кивнула – она прекрасно понимала, что контакт нужен для того, чтобы её не сжёг окружающий их огонь, – и только тогда император начал строить пространственный лифт.
Что ж… пожалуй, он действительно мог воспользоваться и одной рукой. Пространственная магия явно была коньком его величества – он строил лифт всего секунд пятнадцать. София, которой лифты всегда казались особенным магическим кошмаром, была под впечатлением.
Когда его величество вписал в формулу константу перемещения, пламя вокруг них побелело, и через несколько мгновений император, подхватив Софию на руки – она даже охнуть не успела, – вышел из другого камина.
Он сразу поставил её на пол, а навстречу им уже неслись две маленькие фигурки.
– Папа, папа! – то ли пищали, то ли кричали Агата и Александр, налетев на отца, словно две молнии. Он засмеялся, сел на корточки, расцеловал и обнял обоих.
– Мы думали, ты на совещании! – сказала Агата радостно. – А ты… ты решил привести нам Софию, да?
– Да, – он кивнул, погладив дочь по щеке. – А на совещание я сейчас пойду, меня ждут. Обещайте, что будете вести себя хорошо.
– Обещаем! – торжественно возвестила Агата и ткнула Александра локтем в плечо.
– Ага! – подтвердил мальчик, и София не выдержала – улыбнулась во весь рот. Какие же прекрасные дети!
– Отлично, – император встал с корточек и кивнул застывшей неподалёку женщине в тёмно-синей форме: – Глория, можете идти, я оставлю их с Софией. Возвращайтесь к своим обязанностям.
– Да, ваше величество, – выдохнула женщина с явным облегчением и почти побежала к выходу.
Император вновь посмотрел на детей и торжественным тоном объявил то, о чём говорил не так давно Софии:
– Агата, Александр, на этой и следующей неделе у вас объявляются каникулы.
Пару секунд дети молчали, непонимающе глядя на отца, а потом посветлели лицами, причём так синхронно, как до этого София видела только в случае с близнецами.
– Да-а-а?! – протянула Агата, а Александр хлопнул в ладоши. Кошмар, что такой маленький ребёнок знает значение слова «каникулы»…
– Да. Никаких уроков, занимайтесь с Софией тем, чем хотите. Сейчас я вас оставлю, и определитесь, что будете делать. Надеюсь… – он чуть слышно вздохнул, посмотрев на браслет связи. Проверял время? – Надеюсь, что я увижу вас за обедом.
– Постарайся, пап, – произнесла Агата негромко и совсем по-взрослому. Император кивнул и обернулся к Софии.
– Удачи и связывайтесь со мной, если что, – сказал он и через секунду вновь шагнул в камин, растворившись в его огне.
– Чем займёмся? – спросила София, как только его величество ушёл, и улыбнулась детям. – Есть предложения, ваши высочества?
– Вы можете называть меня Агатой и на «ты», – сказала девочка серьёзно. – И Александра тоже. Так Вирджиния делала. Это другие… которые после неё были… не хотели. Потому что я – наследница!
– Думаешь, они были не правы? – поинтересовалась София. Ей действительно было любопытно, почему Агата не очень хорошо относится к обращению, которое полагалось по этикету.
– Да, – ребёнок кивнул и продолжил явно словами своего отца: – Потому что в первую очередь мы дети, а потом уже всё остальное. Поэтому «выкайте» нам, пожалуйста, только на официальных церемониях!
«Интересно, а при императрице как?» – подумала София, но спрашивать не стала. Это точно не у детей нужно узнавать.
– Договорились. Тогда и вы зовите меня не айлой Тали, а просто Софией. Так какие предложения по занятиям? Агата, Александр?
К её удивлению, первым ответил мальчик.
– Мы можем показать вам дволец.
– Да! – тут же обрадовалась Агата. – Мы про дворец всё-всё знаем! Всё покажем! Вы же наверняка ещё ничего не видели, да?
– Ну кое-что видела. Коридор на этом этаже и ещё парочку других коридоров, кадровую службу…
– А, это не интересно, – поморщилась девочка. – Вам бассейн надо посмотреть. И конюшню. И псарню! И зоокомнату! И оранжерею!
– Зайдём к маме? – спросил вдруг Александр и пояснил, вызвав у Софии приступ изумления: – Мама там лаботает.
«Императрица? Работает?..»
Это немного не стыковалось с тем, что про её величество рассказывали слуги.
– У мамы родовой дар – умение обращаться с растениями, – сказала Агата. – С её помощью они лучше растут. Знаете, как здорово! Благодаря маме у нас все растения и во дворце, и в парке такие красивые! А оранжерея! Вы знаете про оранжерею, да?
– Да, конечно. Про неё все знают. Парк и научный центр, где выращиваются редкие виды растений и содержатся уникальные животные. В основном птицы.
– Да-да! – закивал Александр. – А мама там лаботает. Она будет лада, если мы зайдём!
Честно говоря, заходить к императрице Софии совсем не хотелось. Но с другой стороны – когда-нибудь она должна будет с ней познакомиться, так почему не сейчас? Это вообще странно – новой аньян занимался только император, а её величество будто бы и не существовало. Неужели она настолько против нетитулованных?
– С чего начнём? С оранжереи?
– Нет, – помотала головой Агата. – Давайте сначала мы проведём вас по этому этажу, здесь много интересного. А потом в оранжерею. Перед обедом. И маму с собой захватим!
– Чтобы не пропускала обед? – улыбнулась София.
– Мама редко пропускает. А вот папа – часто, – произнесла Агата и немного печально вздохнула.
К огромному сожалению обоих детей и не менее огромному – Софии, вместе с ними смотреть дворец отправились двое охранников – те самые, которые стояли у двери в комнаты наследников, когда она шла к себе вместе с Треем. Она понимала, что это неизбежно, и была готова, но всё же постоянное присутствие позади двоих здоровенных мужиков оказалось намного более раздражающим, чем она поначалу думала.
– Вы потом привыкнете, – шепнула Агата, когда они направлялись к первому пункту назначения – бассейну. – На это просто нужно время.
– А ты что-то чувствуешь? – спросила София с интересом. – Как эмпат?
Девочка чуть смутилась.
– Да, немного. Но я не всегда чувствую эмоции, они волнами приходят… То совсем ничего нет, то почти шквал. Но папа научил меня ставить щит, чтобы было полегче. Я сейчас как раз поставила.
– А с щитом совсем ничего не чувствуешь?
– Нет, не совсем. Но почти. Доносятся только слабые отголоски эмоций, если они очень сильные. Но сильные эмоции бывают не слишком часто.
– Да? – удивилась София. – А мне казалось, что вообще все эмоции сильные…
– Не-ет, – Агата засмеялась. – Большинство слабенькие, вообще не поймёшь, что это. А сильные эмоции… Ну вот когда вы вошли к папе в кабинет впервые и испугались – тогда эмоция была сильной. Но она быстро ослабла. А потом вы просто… – Девочка запнулась, подбирая слова. – …Просто как будто мягко и тепло светились. Как ночник. Это очень приятные эмоции. Другие аньян, которые у нас были, ничем не светились. С ними было холодно.
– А с Вирджинией?
– С ней – тепло, – Агата вздохнула, – но у неё родились внуки. Она теперь будет их воспитывать, а к нам только в гости приходить. Вы её непременно увидите! Ну вот, мы дошли. Эта дверь – вход в бассейн.
– Позвольте, – сказал один из охранников – мужчина постарше, – с обманчивой мягкостью, и, обогнув наследников вместе с Софией, первым распахнул широкие двустворчатые двери. Конечно, резные. Вырезано на них было что-то, похожее на морские волны. – Всё, теперь можете заходить.
Огромное помещение, выложенное мелкой плиткой разных оттенков синего, почти полностью занимал бассейн с не менее синей водой. Несколько белых креслиц, в которых можно было как лежать, так и сидеть, стояли рядом с лестницей, ведущей в воду, остальные были сложены стопочкой в углу комнаты. Моментально захотелось снять с себя всё и хорошенько наплаваться. Вот интересно, а ей можно будет приходить сюда в свободное от работы время?