Коджи понял, что сейчас говорить с Тоями о разумности таких действий глупо. Поэтому, достав сигареты и закурив, он смирился со своей участью, хотя это было даже интересно. Он тоже хотел еще раз увидеть этого юношу.
***
Кай растерянно стоял у машины, понимая, что поменять колесо сейчас в его состоянии будет героическим поступком, который заберет у него последние силы. Да и менять колеса он не особенно умел, хотя если приходилось — делал это, но возился обычно долго, это было явно не его призвание.
Звонить своим, чтобы приезжали? Не хочет он это делать. Рана в целом пустяковая. Главное, вынуть пулю. Он хотел все это сделать в гарнизоне без лишнего шума и привлечения к себе внимания. Отлежится у себя пару дней — и нормально. Не хочет он, чтобы его полковник месяц в больничке держал.
Вдали поднялся столб пыли. Кто-то ехал по дороге и очень быстро.
"Неужели это Тоями?"
Кай вернулся в машину. Накинул на себя удлиненную армейскую куртку защитного цвета, теперь его левая рука, прижимающая промокшую от крови марлю, была не видна. В правую руку взял автомат и, чтобы не шататься от слабости, облокотился на закрытую дверь джипа.
Машина Тоями остановилась, не доезжая до него. Из нее вышли двое.
Кай чуть выше поднял дуло автомата, показывая свои намерения.
Тоями и его спутник аккуратно сделали несколько шагов в его направлении.
— Здравствуй, Кай, я хотел с тобой поговорить, — сказал Тоями, — кстати, это мой лучший друг — Коджи. Я не успел тебе его представить там, на переговорах, — Тоями, не спуская глаз с Кая, показал рукой на стоящего рядом с ним Коджи.
Кай кивком головы поприветствовал Коджи и перевел взгляд на Тоями:
— Поговорим в другой раз, я сейчас немного занят.
— Я помогу тебе поменять колесо, — теперь Тоями понял, почему они догнали Кая. Им повезло: он проколол колесо.
— Спасибо. Ты так разодет — испачкаешься, я сам умею менять колеса. Мне не нужна твоя помощь.
— Кай, я много слышал о тебе, очень приятно с тобой познакомиться, — Коджи понимал, что у Тоями нет шансов даже вывести его на разговор и вступил в беседу в надежде помочь другу, — может, мы все-таки тебе поможем с колесом?
— Извини, Коджи, не хочу казаться грубым, но сейчас вам лучше просто уехать!
— Кай поднял автомат, его глаза сверкнули зелеными искрами. В них была твердая решимость.
— Поехали, — Коджи прикоснулся к руке Тоями, — не сейчас, послушай меня, просто поехали.
Тоями тоже это понимал. Подходить к Каю, когда тот держит наготове автомат, явно глупо. Тоями развернулся и пошел к машине.
Кай, видя, что они уходят, резко выдохнул и понял, что начал оседать, сползая по двери машины. Он уперся дулом автомата в асфальт, чтобы не сползти полностью на землю. Перед глазами все плыло, пульсирующая боль разливалась по телу, нехорошее чувство слабости накатывало мягкой волной.
"Надо было платок с нашатырем с собой взять из машины! Как все это не вовремя. Нужно-то было всего пару минут продержаться, пока они не уедут!"
Коджи краем глаза уловил движение, резко развернулся, Тоями последовал его примеру. Они увидели, как Кай пытается не упасть, упершись дулом автомата в землю.
Коджи сделал шаг к нему. Кай поднял автомат, потерял точку опоры и сполз по двери машины. Теперь он сидел на земле, поджав одну ногу в колене, упираясь на нее, и держал автомат, наведенный на них.
— Разреши, я подойду к тебе, — мягко сказал Коджи, начиная подозревать нехорошее.
— Нет. Уезжайте!
— Ты выстрелишь в меня? — Коджи продолжал приближаться.
Кай понимал, что в ловушке, сейчас его угрозы вырядели глупо, неубедительно. Стрелять он вообще ни в кого не собирался. Он опустил автомат и прислонил голову к двери машины, продолжая неотрывно смотреть, как они медленно подходили к нему.
Коджи аккуратно забрал автомат из его руки и положил рядом с собой, затем, встав на колено, откинул его защитную куртку и отогнул полу кителя. Там была кровь, все было в крови.
— Он ранен, — сказал Коджи, посмотрев на Тоями.
Тоями побледнел и тоже опустился на колено рядом с Каем.
— Я учился на медика и даже немного работал по специальности, — Коджи говорил спокойным, ровным голосом, смотря в глаза Кая, — разреши я посмотрю рану.
Видя, что Кай перестал сопротивляться, Коджи расстегнул до конца пуговицы его кителя и аккуратно убрал перепачканную в крови руку, которую Кай прижимал к ране. Затем ослабил узел платка и заглянул под марлю.
— Пулю видно, ее нужно вытащить и рану зашить, иначе ты истечешь кровью.
Кай молчал, он и сам это понимал.
— Я смогу это сделать, вот только обезболивающего нет, а все остальное точно есть. У тебя в машине есть обезболивающее?
Кай отрицательно покачал головой.
— Делай так, я потреплю, — тихо сказал он.
— По живому? Тебе будет больно.
— Меня пытали — и не раз, я знаю, что такое боль, — сейчас Кай понимал, что отказываться от их помощи глупо, силы его покинули. Валяться здесь на дороге и ждать кто на него наткнется — нет, в такую рулетку судьбы он играть не хотел. Пусть лучше Тоями, чем банда моджахедов.
Тоями, потрясенный услышанным и в целом состоянием Кая, протянул руку и убрал спадающий ему на глаза смоляной локон.
— Руки убери, — сквозь зубы проговорил Кай, бросив взгляд в его сторону.
— Мы сейчас все принесем, подожди немого, — Коджи, так же аккуратно взяв руку Кая, прижал ее опять к ране, — мы поищем у тебя в машине, может, что найдем из лекарств? Можно?
Кай лишь кивнул головой в знак своего согласия.
Коджи и Тоями заглянули в машину Кая и поняли — порядок не его конек! Здесь было все, видно, самое нужное ему.
На заднем сиденье валялись два боевых меча вперемешку с парой пистолетов, ножом, книжками, тетрадками и пустыми обертками от шоколадок и еще каким то мусором. Везде валялись рассыпанные ручки, карандаши и фломастеры. Музыкальные диски, упавшие на пол, лежали там же с пластиковыми бутылками от воды и пачками одноразовых салфеток. Местные газеты вперемешку с картами и листками записей хаотично расползлись по сиденью и частично сползли на пол.
На пассажирском сиденье лежали приборы ночного видения и еще масса аппаратуры, было понятно, чем сегодня ночью занимался Кай.
Во всем этом бардаке самое полезное, что было найдено, это недопитая бутылка коньяка из трех пустых и пузырек нашатыря с его платком. По нему они поняли, что он всю дорогу и держался благодаря нашатырю.
В багажнике был тот же бардак, там были разбросаны инструменты, насос для подкачки шин, домкрат, пара автоматов и ящик рассыпавшихся патронов. В этом бардаке им чудом удалось найти вскрытую аптечку водителя, содержимое которой было практически бесполезно, за исключением спиртовых салфеток и пузырька дезинфектора.
Потом они пошли к своей машине и принесли армейскую аптечку и коробку шовного материала с пинцетом и одноразовыми иголками.
Тоями захватил из машины свою армейскую куртку.
Чтобы делать минимум движений, Кая положили здесь же, у машины, под голову ему Тоями, заботливо сложив, положил свою куртку.
Затем Коджи, приподняв его голову, поднес ему бутылку с коньяком, Кай сделал несколько глотков.
— Это на потом, — Коджи убрал бутылку от его губ. И поднес к его лицу палку, что бы он взял в зубы.
— Не нужно, — Кай отрицательно качнул головой.
— Ты готов? — Коджи внимательно посмотрел на него, Кай закрыл глаза, тем самым давая понять, что можно начинать, — я постараюсь быть аккуратен с тобой и сделать все быстро, — заботливо произнес Коджи.
Тоями сидел на асфальте рядом с Каем и придерживал его за плечи, хотя в этом практически не было необходимости. Кай действительно хорошо держался, только капли пота на лбу говорили о том, насколько ему больно.
Тоями стирал этот пот салфетками, сейчас Кай уже не сопротивлялся его прикосновениям.
В какой то момент Кай схватил его за руку и крепко сжал, Тоями другой рукой нежно провел по его лицу.
— Потерпи еще, мой мальчик, все будет хорошо, — прошептал он, склоняясь над ним.
Когда Кай начинал от боли сильнее сжимать его руку, Тоями шептал ему нежные слова, стараясь хоть этим облегчить его боль.
К концу операции Кай начинал отключаться, Тоями поднес к его носу платок с нашатырем и тихо прошептал:
— Дыши, мой хороший, дыши.
Кай держался. Он привык к боли, привык ее переносить. В его жизни было слишком много ее, слишком много...
Переносить боль ему помогала и восточная духовная практика, когда он абстрагировался от боли, уводил от нее свое сознание. Чувство боли, конечно, оставалось, но сама боль притуплялась. Правда, на такое расходовалось слишком много энергии и сил.
Коджи закончил. Пулю было не сложно вытащить, она была видна во входном отверстии. На рану он наложил несколько швов, чтобы стянуть края, все это обработав антисептиком, он закрыл марлевыми салфетками. Затем Тоями приподнял Кая, и Коджи обмотал вокруг него бинт, который плотно прижал все к ране.
Тоями отнес на руках Кая в их машину, аккуратно опустил на заднее сиденье. Подумав о том, какой он легкий.
С Коджи они собрали все лишнее с дороги, закрыли джип Кая и вернулись к своему. Коджи сел за руль, а Тоями, сев ссади, обнял Кая, который после всего находился в полубессознательном состоянии.
— Как он? — обеспокоено спросил Коджи, ведя машину.
— Температура поползла вверх, весь горит.
— Ничего, это хорошо. Организм борется. Немного осталось, мы скоро приедем.
Тоями нежно протер лоб Кая салфеткой, сейчас голова Кая лежала на его плече. Тоями бережно обнимал его за плечи и постоянно подносил к его пересохшим губам бутылку с водой.
***
Заехав на территорию своего штаба, они сразу направились в сторону здания госпиталя. Коджи заранее по телефону обо всем договорился. Их уже встречали. Тоями отказался от носилок и на руках донес Кая до его палаты. Там — положил его на кровать.
Коджи, взяв Тоями под руку, практически насильно вытолкнул его из палаты.
Через некоторое время вышел доктор. Из его рассказа было понятно, что Коджи прекрасно провел операцию. Сейчас никакое вмешательство уже не нужно. Он лишь еще раз обработал рану, сменил повязку и проколол Каю обезболивающее, антибиотики, противовоспалительное и витамины для поддержания организма, а также поставил капельницу с физраствором. Доктор сказал, что с пациентом все в порядке, не о чем волноваться — в целом, рана несерьезная и помощь оказана вовремя. Температура начала падать, он сейчас спит под воздействием лекарств и придет в себя только завтра.
Тоями настоял, чтобы его сейчас пустили в палату, хоть на минуту. Ему пошли навстречу — дали взглянуть на Кая.
Коджи опять пришлось буквально насильно тащить за собой Тоями, который хотел остаться у палаты. Постепенно голос разума возобладал над эмоциями, и Тоями, послушав Коджи, пошел заниматься работой в штабе.
К вечеру он узнал о состоянии пациента у дежурной медсестры, получив положительную информацию по его здоровью, пошел ужинать с Коджи. За ужином они долго обсуждали произошедшее и много говорили о Кае.
Кай опять поразил Тоями — его твердость, мужество, отчаянная и несгибаемая воля. Он не попросил бы у них помощи, никогда не попросил. Сам бы с пулей в боку ползал и менял колесо на машине. Неудивительно, что о его героизме и безбашенности столько легенд ходят.
А как перенес боль! Даже не стонал. Тоями посмотрел на свое запястье — там остались незаметные с первого взгляда небольшие синяки — это пальцы Кая, когда он сжимал его руку. Только по силе его пальцев на запястье он понимал, насколько Каю было больно.
А это действительно больно — терпеть, когда из свежей раны вынимают пулю, а затем, прокалывая кожу, стягивают ее нитками.
Кай, он не перестает его удивлять. Каждый раз, при каждой их встрече. Это невероятно! Тоями после ужина и всех событий сегодняшнего дня пошел к себе. Сейчас ему хотелось побыть одному.
Но больше всего на свете ему хотелось увидеть Кая.
«Завтра я тебя увижу. Теперь ты полностью в моей власти. Уже не убежишь. Вот и поговорим», — Тоями улыбнулся, понимая, что удача на его стороне.
Глава 7 (1 часть)
Кай очнулся рано утром, сначала не понимая, где он и почему он здесь. Осмотревшись, понял — это явно была больничная палата, по ее убранству было понятно: она предназначалась для высшего командного состава. В палате он был один.
Боли он не чувствовал, только сильную слабость и туман в голове, который мешал четко видеть окружающие предметы.
Он вспомнил события вчерашнего дня.
Тоями, Коджи, как они были внимательны и добры к нему, как будто они знают его уже сто лет! И с чего они такие? Он даже терялся, не понимая почему они себя так ведут. К нему, конечно, многие хорошо относились, но это все было чисто формально. Он вообще не помнит, чтобы с ним кто-то так ласково говорил. Он вспомнил успокаивающие слова Коджи и тихий шепот Тоями.
Да, он помнит все, что он тогда тихо произносил, склоняясь над ним. Он помнит его руку, стирающую салфеткой пот с его лба. Даже боль не заглушила эти ощущения. А еще он помнит, как легко он поднял его на руки, бережно прижав к себе, и понес к машине.
Его объятья — он прижимал его к себе всю дорогу, и ему было хорошо, тепло и спокойно. Никогда у него в жизни не было ощущения такого спокойствия, как в этих объятиях.
Кай вздрогнул от собственных мыслей.
«Наверное, вчера это от боли и потери крови меня так накрыло! Этим все можно объяснить. С любым в таком состоянии могло быть такое, мало ли что почувствуешь, когда из тебя без обезболивающего пулю вынимают.»
Объяснив самому себе свои чувства и мысли, Кай опять погрузился в сон.
В следующий раз он очнулся от сна, когда пришли медсестры и доктор. Доктор был приятно удивлен его знанием японского языка, хотя сначала стал говорить с ним на английском.
Он очень внимательно осмотрел рану, посмотрел все данные по его анализам, которые ему принесли, и дружелюбно заявил, что очень доволен результатами. Затем Кая перебинтовали и покормили.
После обеда, когда Кай лежал с полузакрытыми глазами, прогоняя от себя всякие глупые мысли, в палату зашли. Это были Коджи и Тоями.
Кай даже залюбовался ими. Два высоких, подтянутых, спортивного телосложения мужчины. Одному не было тридцати, другому уже за тридцать, но их идеальные фигуры говорили об их хорошем физическом состоянии. Военная форма подчеркивала их мужественность и очень им шла.
Коджи сел на стул рядом с кроватью Кая, а Тоями встал в ногах кровати и все время прожигал его взглядом своих холодных серых глаз.
— Как наш больной? — Коджи был в прекрасном настроении и готов был распространять свой позитив на всех.
— Спасибо за помощь.
— Ну надо же! А я-то думал, что ты только грубить умеешь, а ты еще и благодарить можешь, — Коджи говорил это в шутку, вспоминая вчерашний принципиальный отпор Кая.
— Я не люблю напрягать просьбами незнакомых мне людей.
— Хорошее объяснение, логичное. Ну, теперь, надеюсь, мы познакомились? Ты будешь нас напрягать просьбами?
— Надеюсь, мне это не придется делать, — смотря на Тоями, ответил Кай.
— Да, я тоже очень надеюсь, но если тебе понадобится помощь — ты будешь считать нас своими друзьями!
Кай посмотрел на Коджи, почему-то он вызывал у него симпатию, казалось, он его давно знает, наверное, внутренне Коджи был открыт и очень по-доброму к нему расположен.
Не дожидаясь от Кая ответа, Коджи продолжил:
— Кстати, пригнали твой джип. Я понимаю, порядок тебе не свойственен?
— Меня все устраивает.
— В таком ответе я даже не сомневался, правда, Тоями?
— Можно помочь тебе в нем убраться? — спросил Тоями.
— Делайте, что хотите.
— Вот и вся благодарность! Кай, ты всегда так недоверчив к людям?
— Я в плену? — Кая мучил этот вопрос, он хотел понять свой статус пребывания здесь.
— Нет! Мы связались с твои руководством. Они за тобой пришлют машину через два дня, раньше забирать тебя доктор не рекомендовал. Вот твой телефон, я его зарядил, — Коджи положил на прикроватную тумбочку телефон Кая, — ты так себя настороженно ведешь, потому что думал, что в плену?