Глава 6
Щецин. 6649 от С. М. З. Х.
Тележка в очередной раз дёрнулась и остановилась. Подростки, катившие её через половину города, сноровисто раскидали траву, и я, вдохнув чистый воздух, сел и конечно же сразу огляделся. И увидел, что нахожусь в святилище Триглава с его задней стороны, где за идолом старославянского бога располагался храмовый комплекс, полтора десятка деревянных строений, в которых жили местные жрецы, их ученики и воины. Про это место я кое-что слышал от Рацлава Слензы. И не далее как сегодня утром, направляясь к реке, проходил мимо. Прошёл и прошёл, а теперь нежданно-негаданно оказался на территории этого объекта.
Да уж, нечего сказать, крутит судьбина мной как хочет, и ничего не сделаешь. Шаг вправо-влево расценивается как побег, а прыжок на месте считается попыткой улететь. Только подумал о волюшке вольной, и на тебе – толчок, прибивающий меня к одной из местных политических партий, которая является оппозицией князю Вартиславу Грифину и радеет за старые традиции. По крайней мере, я расцениваю всё происходящее именно так. А вот прав я или нет, покажет только время.
Рядом с повозкой стояли те, кто меня выручил. Спокойный и, можно сказать, флегматичный Сивер и два его молодых помощника, смотревшие на воина с огромным уважением и какой-то затаённой надеждой. Парни явно чего-то ждали, и вскоре я узнал чего.
Сивер поймал мой взгляд, который я не отвёл, удовлетворённо качнул головой и повернулся к парням:
– Всё хорошо сделали. Молодцы!
Подростки переглянулись, заулыбались, и один из них спросил:
– Ещё что-то нужно?
– Да, держать язык за зубами. Ясно?
– Конечно, дядька Сивер. – Лица парней вмиг стали сосредоточенными.
– Тогда ступайте.
– А что насчёт нашей просьбы? – поинтересовался всё тот же юноша.
Воин помедлил, явно специально потянул время и, когда его помощники стали нервничать, произнёс:
– Воля ваша. Хотите стать витязями Триглава – будете ими. Отправляйтесь домой, попрощайтесь с родными и ночью приходите в храм. Завтра вы вступите на путь воина. Но учтите, назад дороги не будет. Как только вы дадите клятву на верность богу, то уже не сможете от него отречься, ибо воин храма не простой человек, который дал слово, а потом забрал его. У нас всё сложнее и гораздо серьёзней, так как нити нашей судьбы находятся в руках Триглава, который бывает не только добрым, но и злым, и мстительным, и не прощает ошибок или нерадения. Ступайте и ещё раз подумайте, надо ли вам становиться таким, как я. Всё!
Радостные парни побежали к воротам, через которые они вкатили повозку, а я проводил их взглядом и хмыкнул. Сивер это, разумеется, заметил и спросил:
– Чего ухмыляешься?
– Думаю, хитрый ты человек, Сивер.
– А что так?
– Ну кто же из молодых парней не захочет быть похожим на тебя? Разве только тюфяк какой или пожизненный трус, а эти парни не из таких.
– Вот ты о чём… – Воин машинально потёр гладко выбритый подбородок и пояснил: – Время сейчас трудное, и нам нужны бойцы. Поэтому мы стараемся привлекать молодёжь и никого не отпугиваем. Правда, староваты они, чтобы воинами храма стать. Обычно обучение с семи – восьми лет начинается. Но, может, это и к лучшему. Мальчишки жизнь уже немного видели и соображают не так, как мы, потомственные служители Триглава, а значит, им будет легче приспособиться к быстро меняющемуся миру.
– Это понятно.
– А коль понятно, то вставай. Прячь меч в ножны и пойдём.
– Куда?
– Увидишь.
Я спрыгнул с телеги, отряхнулся, вложил клинок в новенькие ножны и поправил сумку. После чего посмотрел на Сивера:
– Благодарю, что выручил меня.
– Сочтёмся. Тебя, кстати, как звать?
– Вадим.
– А род какой?
– Соколы.
– Следуй за мной, Вадим Сокол.
Сивер двинулся к зданиям, я пошёл за ним. Мы пересекли двор какой-то хозяйственной постройки, где в загоне блеяли молодые чёрные ягнята, вошли в здание, миновали длинный коридор и оказались перед идолом Триглава, над головами которого был растянут большой полотняный полог.
Мой сопровождающий опустил глаза и замер без движения. Глядя на его едва заметно шевелившиеся губы, можно было подумать, что он молится. Наверное, так и было. Я же в принципе человек не особо верующий, просто стоял рядом и разглядывал мощного четырёхметрового идола, который вызывал уважение. Искусно вырезанное из дуба тело человека, в руках – кубок и меч. Три головы, и на каждой – сияющая в лучах заходящего солнца золотая повязка. Красиво. Под кумиром – широкий каменный алтарь, на котором разложены свежие овощи, много разной еды на дорогой серебряной посуде и пара кувшинов, наверняка не с водой. В общем, всё как на русском кладбище, когда люди поминают своих мёртвых сородичей, только богаче.
Неожиданно в мою правую ладонь ткнулось что-то мягкое и мокрое. Инстинктивно я отдёрнул руку и обернулся. Не знаю, наверное, ожидал увидеть перед собой змею. Но рядом находился статный жеребец вороной масти, грива которого была заплетена в аккуратные косицы, а его чистая шерсть буквально лоснилась. Красавец, а не конь. И уже без опаски я протянул к нему ладонь и почесал его за ушами, а он, хитрец, почуял, что у меня в сумке сухари, и стал тыкаться в неё мордой. Делать было нечего. Я вынул пару кусков присыпанного солью сушёного хлеба и скормил их животине, которая стрескала лакомство и больше не попрошайничала.
Жеребец неспешно удалился, а я посмотрел на Сивера, уже глядевшего на меня. В его глазах было столько уважения, что можно было возгордиться. Но я не гордый, хотя честь для меня не пустой звук, и потому спросил воина:
– Что-то не так?
– Да. – Сивер кивнул в сторону жеребца. – Это священный конь Триглава, и он мало кого к себе подпускает. Верховного жреца и пару конюхов, а остальных недолюбливает. А к тебе сам подошёл, да ещё и еду попросил. Странно это.
Я усмехнулся и перевёл разговор в шутку:
– Всё в порядке. Просто я человек хороший.
– Ага! А я, значит, плохой? – Воин тоже улыбнулся.
– Наверное, я лучше.
– Посмотрим.
Храмовый страж кинул взгляд в сторону главных ворот, и у меня возник резонный вопрос:
– Мы кого-то ждём?
– Лучеврата, верховного жреца. Он велел тебя найти, и я это сделал. Так что сейчас передам тебя ему с рук на руки и буду свободен.
– А разве меня искали?
– Искали. Ты ведь в город вчера прибыл?
– Да.
– По реке?
– Нет, по суше. В Щецин через ворота вошёл.
– А до того на чём к городу добирался?
– По воде. – Я решил не лгать своему спасителю, и правильно сделал, ибо одна ложь, даже маленькая, легко порождает другую и ведёт к путанице.
– То-то же. А ещё у тебя знак есть. – Воин кивнул на выглядывающий из раскрытого ворота моей рубахи краешек громовника. – И ко всему этому ты попал в беду. Всё как Лучеврат сказал.
Более подробно в историю моих поисков я углубляться не стал. Просто решил дождаться жреца. А пока было немного времени, стал расспрашивать воина о том, что меня окружало, и кивнул на идола:
– Сивер, а почему статуя бога стоит на дворе, а не в помещении?
– Триглав природу любит. Свежий воздух, пение птиц, дуновение ветров, дождевые капли и шум города, в котором ночной порой он любит гулять. Разумеется, если его дух оказывается в нашем мире.
– А отчего у него глаза закрыты?
– Грозен больно. Иногда может так на мир взглянуть, что всё с ног на голову перевернётся. Вот и прикрывают ему очи.
– И давно в этом месте храм стоит?
– Очень давно. Пять веков уже, а то и больше, точно не знаю, об этом волхвов спросишь, если захочешь.
– И что, статуя бога здесь всё это время стояла?
– Нет. Семнадцать лет назад, когда князь проиграл полякам войну и они город крестили, нам пришлось спрятать кумира и реликвии в лесах, а потом, когда захватчики ушли, мы вернулись. Но, видать, ненадолго.
– Понятно. – Воин отвечал односложно, и я, сменив тему, коснулся произошедшего у реки конфликта: – Скажи, Сивер, а почему утром наёмники на парней набросились?
– Они тюринги, а парни знали, что я иду следом, и обозвали их саксонцами. Это оскорбление, потому что для тюринга любой сакс хуже собаки. – Сивер посмотрел на меня. – Что, хочешь спросить почему?
– Да.
– Ладно, отвечу, раз ты такой любопытный и ничего не знаешь. Когда Карл Великий строил свою Римскую империю, которая сейчас называется Священной, саксы выступили против него. Он их покорил, но они восстали. Император снова в поход пошёл и опять их разбил. После чего принял клятву на верность, а саксы вновь ему в спину ударили. И тогда он собрал весь этот подлый народ и переселил в дикие германские земли, где с одной стороны были франки и тюринги, с другой даны, а с третьей наши братья бодричи. Что было, сам можешь представить. Суровая осень и холодная зима. Кругом леса и болота. Скота нет, жилища не построены, припасов мало. Одной охотой и рыболовством десятки тысяч людей не прокормить, а тут ещё франки, что ни день, в гости заявляются, самых красивых женщин в рабство забирают, а мужиков, кто поздоровее, в войско. И тогда герцоги вынужденных переселенцев пошли на поклон к соседям. Никто им помогать не стал, и только тюринги своими припасами поделились, а потом, когда через несколько лет саксы окрепли, они на них походом двинулись и немало людей убили. Вот с тех пор тюринги их и не любят и бьют соседей при первой возможности. Но это не всегда так, а только в мирное время. Когда они против нас воюют, то объединяются и заодно стоят.
Витязь замолчал, а я невольно вспомнил другого лидера. Тот тоже целые народы переселял. Не такие многочисленные, как саксы, конечно (если сравнивать десятый век, когда жил и правил Карл Великий, с двадцатым), но всё же народы. Однако усатому грузину это в вину ставят, а Карлу Великому, который делал то же самое за тысячу лет до вождя Страны Советов, по всей Европе памятники воздвигают, и даже, как мне кажется, в той же самой Саксонии. Так вот и живём. На могилы своих вождей, кто реально велик, с подачи чужаков плюем, а иноземных дуриков привечаем. Вот бы изменить эту порочную практику. Но как? Да и надо ли что-то менять? Вопрос из вопросов. Хотя чего думать? Пока от меня мало что зависит и надо разбираться с тактическими задачами, а не о судьбах стран, племён и народов думать. Это всё потом, если уцелею и приподнимусь, а как показали первые сутки пребывания в средневековом городе, сделать это будет совсем нелегко.
– А вот и Лучеврат, – прерывая мои размышления, сказал Сивер.
Действительно, в главные ворота храма входили группы людей, как я узнал позже, посланные верховным волхвом в город для поиска моей скромной персоны. А впереди, целенаправленно приближаясь ко мне, шёл седовласый солидный старик в длинной белой рубахе, которая была перетянута широким ремнём. Что сказать? Мужчина передо мной, вне всякого сомнения, серьёзный. Взгляд ясный, походка уверенная, и в теле, несмотря на старость, чувствуется скрытая от обычных людей мощь, которая готова в любой момент яростным потоком выплеснуться на врагов или дать исцеление страждущим и больным. Такому человеку врать не стоит, раскусит и сможет наказать, а главное, лишит доверия. В этом я определился сразу, и потому решил от Лучеврата, который, судя по всему, искал именно меня, ничего не скрывать. Благо присяге этим не изменяю и ничем не рискую, разве только личной свободой. Но это вряд ли, не те люди наши предки, чтобы потомка на цепку сажать и секреты из него вытягивать. Зачем, если для своих мне ничего не жалко?
Жрец остановился, и за его спиной встали два воина храма с золотыми поясами. Лучеврат впился в меня глазами, да так, что мне показалось, будто его взор проникает прямо под кожу. Впрочем, продолжалось это недолго, и волхв, заметив мою нервозность, посмотрел на Сивера:
– Как всё прошло?
– Чисто, – ответил витязь. – На нас никто не обратил внимания.
– Очень хорошо. Отныне ты отвечаешь за жизнь этого человека.
– Но у меня… – Воин хотел возразить. Однако жрец так на него взглянул, что опытный боец, который наверняка мог один выйти против трёх-четырёх врагов и победить, осёкся и кивнул: – Слушаюсь.
Услышав это, Лучеврат повернулся в сторону ближайшего здания и произнёс:
– За мной. Говорить будем. Сивер, тебя это тоже касается.
Мы последовали за верховным жрецом. По пути к нам присоединился ещё один волхв, по имени Ждан, и вскоре мы вчетвером сидели в личных покоях Лучеврата, отмечу, очень и очень скромной комнате, где помимо ложа, бочки в углу и стола с двумя лавками больше ничего не было. В общем, здесь жил аскет, и, если бы не многолюдный город за стеной святилища, можно было сказать, что и отшельник.
Все присутствующие расположились за столом. С одной стороны – Лучеврат и его заместитель и правая рука Ждан, напротив – мы с Сивером. Появился молодой служка, поставивший на стол большой кувшин с прохладным хлебным квасом и несколько глиняных кубков. И как только он удалился, начался серьёзный разговор. Старый жрец в двух словах объяснил, почему он искал меня и что его к этому подвигло, а я это принял на веру, ведь волхва всё равно не проверишь. После чего служитель Триглава стал задавать вопросы, и я на них отвечал. Предельно правдиво и честно. И меня не волновало, поверит он или нет. В тот момент это казалось неважным, поскольку хотелось выговориться и излить этим суровым и умным людям, которым самим нелегко, свою душу, и у меня это получилось.
Больше четырёх часов подряд шла беседа с волхвами. Вопрос – ответ. Бесконечный поток слов и короткие паузы. Я прерывался. Квасом смачивал пересохшее горло, сам спрашивал и продолжал свои речи. Потом, как мог, объяснял волхвам смысл неизвестных им слов, и это порождало новые вопросы.
Наконец жрецы устали. Да и я после беспрерывной болтовни осип и чувствовал себя каким-то опустошённым, а потому был рад, что меня отпускают на отдых. Но, естественно, хотелось узнать, что ожидает меня дальше. Поэтому я задержался и обратился к верховному жрецу:
– Уважаемый Лучеврат, мне отдать тебе громовник посланца?
– Нет, не стоит.
– И что мне с ним делать?
– Завтра вместе с Сивером и Жданом отправишься в Аркону и лично передашь его верховному жрецу Святовида.
– А как же Огнеяр из Волегоща?
– На Руян через Волегощ двинетесь, так что увидишь Огнеяра. – Увидев моё непонимание, Лучеврат пояснил: – В этом громовнике послание от богов, но прочесть его можно только на Алатыре, а он на весь наш славянский мир один и находится в святилище Святовида. Поэтому для меня он бесполезен, и если бы вокруг всё было спокойно, то я отправился бы в путь с вами. Но в городе тревожно, и по этой причине я остаюсь, а вместо меня едет Ждан.
– Мне всё ясно. Благодарю за объяснение.
Сопровождаемый Сивером, который по воле старшего начальника стал моим конвоиром и телохранителем, я покинул жрецов и вновь оказался на воздухе. Щецин накрыла ночная тьма, и мне на руку сел комар, который сразу же впился в кожу. Гад! Я прихлопнул его, а храмовый страж усмехнулся:
– Тяжко тебе придётся в нашем мире, Вадим.
– Почему так думаешь?
– Ты изнеженный.
– У меня тело молодое и кожа пока не привыкла к комариным укусам, ссадинам и порезам.
– И что, когда оно станет крепче, ты сможешь на равных со мной переносить все трудности?
– Да, потому что опыта у меня не меньше, чем у тебя, а возможно, и больше. Ты, конечно, воин-профессионал, спору нет, и у тебя золотой пояс, знак отличия. Однако я не слабее, и в песках жил без воды и укрытия от палящего солнца, и по горам бегал, и по лесам бродил. В моей прежней жизни много всякого было. Так что трудностями меня пугать не надо, а вот если научишь клинком работать, в ножки поклонюсь и не переломлюсь.
– Люди на меч несколько лет тратят, и то становятся средними бойцами. А ты говоришь – научи, как будто это дело двух-трёх седьмиц.