Сидор кивнул и завернул за угол. Я подошел к двери и постучал так, как объяснил Автаном, три раза и после паузы еще один. Будто меня ждали, сразу же за дверями завозились, заскрипели петли, и в дверной щели показалась всклоченная голова.
– Ты что ли, Автаномка? – спросил сиплый голос.
– Он самый, – ответил я и ударил всклоченного человека кулаком в подбородок. Голова хрюкнула и исчезла.
Я вбежал в избу. На столе горела тусклая сальная свеча, едва освещая убогое жилище. Хозяин возился на полу, ругался матом и пытался встать на четвереньки.
– Здорово, Кривой! – поприветствовал я его, ударом ноги вновь сбивая его на пол. Тот екнул и повалился набок.
– Ты это чего? Кто такой? Почему дерешься? – спросил он, оставаясь лежать.
– Черт, пришел по твою душу!
– Какой еще черт, ты что, добрый человек, людям отдыхать мешаешь? Разве это можно?!
– Добрый человек? – воскликнул я. – Да ты посмотри на меня!
К сожалению, в избе было так мало света, что мой костюм терял половину своей привлекательности. Однако и то, что кривой смог рассмотреть одним глазом, ему совсем не понравилось.
– Ты, что, правда, нечистый? – спросил он дрожащим голосом.
– А то! Вставай, собирайся в чистилище. Тебя давно в аду дожидаются!
Не знаю, поверил ли он мне, но так как я не утаскивал его в ад немедленно, решил поторговаться:
– Что ж так сразу в ад, я тебе еще на земле пригожусь! Дай хоть перед смертью покаяться! Может, я так себе прощение заслужу!
– Ладно, давай кайся, – согласился я, предполагая, что сейчас услышу о похищении девушки. Однако Васька заговорил совсем на другую тему.
– Пожар большой нынче утром в Москве будет! Такой пожар, что и свет не видывал. Много людишек погорит! Каюсь, Господи, я к тому руку приложил!
– Что еще за пожар, – в первую минуту растерялся я, – давай подробно рассказывай!
– Город подпалим с разных сторон. Государь днем вдовую царицу встречает, так чтобы московские людишки думали, что Господу то неугодно. Не матушка она ему, мол, а признает сыном по принуждению. А как сгорит Москва, так наши люди кричать почнут, что ложный царь во всем виноват. Был бы правый, так того несчастья не получилось!
– И много вас таких поджигателей?
Кривой был так напуган адом, что выглядел безумцем и говорил такие же безумные речи. Я сначала подумал, что он просто заговаривается, но Кривой продолжал бормотать, истово открещиваясь от нечистой силы, то есть меня:
– Не счесть, не одна сотня! Знаю, что грех это великий, христианские души губить, за тем ты и пришел, ответ потребовать! Прости меня, батюшка нечистый, а у Господа я сам прощение вымолю!
Васька встал на колени и, продолжая креститься, принялся стукаться лбом об пол.
Бился так сильно, что я испугался, что мне не удастся дослушать исповедь.
– Погоди молиться, скажи лучше, кто же такое худое дело придумал?
– Сам что ли не знаешь? Твоим наущением все совершается, – вполне логично ответил кающийся грешник.
– Знаю, конечно, да тебя проверить хочу, как ты раскаялся!
– Государь наш и придумал!
– Какой еще государь?! Дмитрий Иоаннович? – воскликнул я, начисто переставая понимать, что происходит у нас в Московии.
– Царь Дмитрий, наш законный государь, но не тот самозванец, что сейчас сидит на Московском престоле!
– Так что, выходит, в Москве есть еще один царь?
– Истинный! Только он пока себя не объявил, ждет своего часа. Когда народ поймет, что его дурачит самозванец, вот тут-то настоящий государь себя и покажет!
О том, что претенденты на престол могут объявиться еще при жизни нынешнего Самозванца, я ничего не слышал. По официальной истории Лжедмитрий II, прозванный Тушинским вором, должен был объявить свои притязания на престол только после гибели Лжедмитрия первого.
– А как его зовут? – осторожно спросил я, боясь спугнуть разоткровенничавшегося с нечистым заговорщика.
– Сам что ли не знаешь? – начал он, и я решил, что разговор пойдет по второму кругу, но Васька объявил не будущее имя грядущего русского царя, а настоящее:
– Семен Аристархович.
– Фамилия его как?! – чуть не закричал от нетерпения я.
– Известно как, Ерастов-Рюрикович! – спокойно ответил он.
– Дьяк Ерастов ?
– Так его только сейчас зовут, но скоро все переменится!
– Теперь говори, где он живет?
– Известно где, на Якиманке, там его всякий знает! А скоро и вся Русь ему в ножки поклонится!
Было, похоже, что у кривого начало сносить крышу, он очередной раз так сильно ударился лбом об пол, так что я невольно поежился.
Потом он вдруг прервал разговор и начал громко читать «Отче наш». Нужно было, пока он совсем не свихнулся, попытаться узнать, куда увезли Прасковью.
– Девушку куда отвезли, знаешь? – прокричал я ему в ухо.
– То одному государю ведомо! – окончив молитву, ответил он и заплакал. – Пропала моя бедная головушка!
– Это точно, – согласился я, вставая. – Жить тебе осталось недолго!
– Выходит, о Прасковье он ничего не знает? – как-то бледно спросил Сидор, слушавший все наши разговоры возле открытых дверей.
– Придется идти к дьяку. Слышал, что тот затевает, хочет Москву сжечь!
– Нужно царю донести, ты же у него окольничий, – предложил Сидор.
– К нему сегодня не пробиться, пока будем по Кремлю ходить и правду искать, они весь город сожгут!
– А что мы вдвоем сможем сделать? У него, поди, сила большая, вон, что тот юродивый говорил...
Так переговариваясь, мы спешно продвигались в сторону Якиманки. Переодеться в свое платье я не успел и шел в колдовском наряде, правда, снял свой звездный плащ и выбросил островерхий колпак. В темноте черная одежда была даже на руку.
– Как там наша Прасковьюшка? – опять завел Сидор.
– Скоро узнаем, – пообещал я, пока без пользы ломая голову над тем, как одному победить целую организацию, причем мощную и боеспособную. Будь у меня время на подготовку, тогда можно было, поправ собственные принципы не учить предков делать смертоносное оружие, соорудить какую-нибудь техническую новинку вроде взрывного устройства замедленного действия и подорвать весь это комплот. Теперь же, единственное чем я располагал, было холодное оружие и мозги XXI века. И хотя они морфологически ничем не отличались от средневековых, но в них было напиханы такие военные сведения, которые здешним заговорщикам и не снились.
– А как мы туда попадем? – перебил мои грустные размышления, Сидор.
– Куда туда? В имение дьяка? – переспросил я.
– Ага, в имение.
– Понятия не имею, нам его для начала нужно найти, тогда уже будем соображать, как попасть.
– Ты как думаешь, у него много народа? – задал Сидор типичный в таких случаях бессмысленный вопрос.
– Много, – мирно ответил я, сдерживаясь, чтобы не обругать парня за болтливость. Он был напуган предстоящими приключениями и говорил просто так, чтобы не молчать.
– Хорошо бы там оказалась Прасковья, я бы ее спас! – перешел он от глупых вопросов к глупым розовым мечтам.
После такого наивного, детского высказывания я едва не рассмеялся. Дальше мы двигались молча. Перед выходом на Якиманку боковая улица, по которой мы шли, оказалась заперта на ночь рогатками. Когда мы попытались их перелезть, откуда ни возьмись, набежали сторожа. Поднялся гвалт. Моя «иноземная» одежда вызвала у сторожей подозрение. Пришлось объясняться с местным целовальником. Только когда я додумался сказать, что мы направляемся к дьяку Ерастову, от нас отстали и разгородили проход.
Несмотря на ночное время, на Якиманке оказалось много народа. То и дело мимо нас сновали пешие и конные.
Теперь стало ясно, что Васька не соврал, и мы действительно приближаемся к «штабу» заговорщиков. Сидор, не спрашивая меня, остановил какого-то человека и вознамерился узнать у него, где живет Ерастов, и этим едва не погубил все дело. Прохожий, услышав имя дьяка, подозрительно спросил, что нам от него нужно. Пришлось мне с хода придумывать дурацкое объяснение.
– Тебя кто за язык тянет! – обругал я Горюнова, отирая со лба пот. – Иди и молчи, увидим, куда все направляются, туда и мы пойдем. И не смей ничего без меня делать, даже рта не открывай, а то сейчас же отошлю к отцу!
– Да я что, я только хотел спросить, – оправдывался он.
– Иди и молчи! – сказал я такой злостью, что парень сразу замолчал.
Нервное напряжение возрастало по мере того, как мы подходили к месту обитания дьяка. Что-то слишком много народа здесь оказалось. Причем, не по ночному активного и целеустремленного. Я предполагал, что в этом деле все не так-то просто, но не думал, что в таких масштабах.
– Теперь пойдем медленно, – предупредил я Сидора, сбавляя шаг.
Мой черный костюм пока не привлекал к себе внимания, исключительно потому, было совсем темно. Я понимал, что нужно как-то решить вопрос с одеждой, но не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Нужно было искать «удобный случай». И как часто бывает, когда его ждешь случай, он вдруг сам тебя находит. Когда мы проходили мимо глухого забора, от него вдруг отделилось что-то темное и преградило дорогу.
– Кто такие и по какому делу? – грубым, уверенным в своей власти и силе голосом спросил невидимый человек.
Я понял, что мы нарвались на сторожевой пост. В заборе оказалась калитка, за которой прятался караульный. Такой предусмотрительности я от заговор, щиков не ожидал. Пришлось опять выкручиваться:
– К дьяку Ерастову по срочному делу, – ответил я, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно и обыденно.
– А ну, стой! Я сейчас проверю, по какому ты делу! – сказал караульный и приставил мне к животу что-то острое на короткой палке.
Ждать было нечего, я сориентировался, куда бить, оттолкнул от себя оружие и, сделав вперед большой шаг, ударил кулаком, стараясь попасть часовому в челюсть.
Куда-то я, конечно, попал, но не очень удачно. Караульный только вскрикнул, отшатнулся и тут же попытался проткнуть меня своим острым предметом. Спасла меня кольчуга, но удар бердышом в грудь оказался сильным и болезненным. Пришлось действовать жестко. Когда все было кончено, я окликнул застывшего столбом Сидора:
– Помоги мне!
Тот подошел, и мы вдвоем втащили недвижимое тело через калитку за ограду.
– А это кто? – робко спросил парень.
– Караульный, помоги мне его раздеть!
– Зачем?
Я чуть не обругал его за тупость, но сдержался, ответил, чтобы он понял:
– Мне нужно переодеться, а то в моей одежде нас сразу задержат.
Сидор промолчал, но помог стащить с убитого кафтан и портки.
– Шапку брать? – спросил он, когда я уже напялил на себя чужое, пропахшее потом и еще чем-то неприятным платье.
– Дай ее сюда, – попросил я, довершая свой туалет.
Дальше мы шли медленно, прижимаясь к заборам, и этим схоронились от следующего поста. Не заметив, нас обогнали два всадника. Они неспешно ехали, о чем-то разговаривая, и едва оказались впереди, их окликнули с очередного поста:
– Кто такие, по какому делу?
– К Панфнутию, – не останавливаясь, негромко ответил один из них.
– Проезжайте! – разрешил караульный.
Я схватил Сидора за плечо и прижал к забору. Когда звуки лошадиных шагов затихли, толкнул вперед. Мы вышли на середину проезжей части и пошли своей дорогой.
– Кто такие, по какому делу? – окликнули нас тот же караульный.
– К Панфнутию, – повторил я пароль конников, на всякий случай держа наготове кинжал.
– Проходите, – ответил невидимый человек, и мы пошли дальше.
– А кто такой этот Панфнутий? – спросил через минуту Сидор.