«Ты уже подумала о своем желании?»
Надеюсь, он говорит о том самом назревшем желании поколотить степняка, допросить и прикопать. Потому что об ином я думать не могла.
«А о денежной компенсации за обязанности поводыря?»
Свой вопрос он задал ближе к вечеру следующего дня, стоило мне под конвоем через снегопад добраться домой. И ночью, не дав заболеть, князь довел меня до белого каления всего одной строкой:
«Молчишь третьи сутки, это совсем не похоже на тебя».
Знал бы он! Я бы ему высказала, я бы ему такое высказала!
Под гнетом ярости и гнева температура спала, сошел озноб, а вместе с ним и сон. Я до рассвета придумывала самые страшные кары для степняка.
«Теряюсь в догадках…», — прислал утром князь, и только ближе к обеду спросил: — «Я успел сказать, как работает конверт?»
— Нет!
Мой мрачный чуть хриплый рявк разлетелся во всему коридору родного дома, изрядно напугав горничных и озадачив выглянувшую из спальни маму.
— Орвей, с тобой все в порядке?
— Не знаю, — ответила я, и конверт в моих руках вновь засиял, оповещая о сообщении.
«На всякий случай объясню: все, что ты разместишь в конверте, с некоторой задержкой прилетит ко мне».
— Насыпать бы ему черного перца и сухой горчицы!
— Что-что?! — Рядом с мамой показался отец.
— Все хорошо, — заверила я и поспешила скрыться в своей комнате.
Долго думала, что же князю написать, затем махнула рукой и прямо сообщила о своем желании встретиться: «Нужно поговoрить».
«А мы чем заняты?» — прилетело размашистое через два часа.
«С глазу на глаз», — потребовала я, и ответ последовал тут же:
«Начинаю опасаться за свои глаза».
Кажется, он надо мной смеялся. Вот ведь степняк!
«Откуда, позвольте узнать, такая уверенность в моей кровожадности?» — вопросила я возмущенно.
«Врас передал, что ты была ему не рада», — ответил Варган и замолчал до утра.
Я тоже молчала. Все же главную мысль передала, а дальше, как гoворится, пусть думает сам. Он и подумал… немного и совсем не о том.
«Так что насчет вознаграждения?» — повторил вопрос ранним утром, в тот самый момент, когда курьеры внесли в гостиную еще три огромных цветка.
«Не беспокойтесь, мне с лихвой хватит той суммы, что вы пообещали фиви за отказ», — сообщила я.
Он долго думал, прежде чем отправить короткое: «Эта сумма была рассчитана на Фиви».
«Хотите сказать, что я могу запросить больше?»
«Ты можешь все», — было мне ответом.
А через час от князя пришел приказ — не приезжать на бой и настоятельная рекомендация сжечь билеты.
Как интересно. А с чего вдруг он смеет указывать мне, бывшей невесте?
20
Минуту спустя на билетах появился перечень боев, а следом стали очень медленно проявляться время и дата. Они словно давали время на поджог билетов — своеобразный отказ. Не выпуская их из рук, я в глубокой задумчивости вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Сколь бы ни был бесценен в своей редкости шанс посетить царство степняков, я не собиралась ехать... до записки степняка. Его приказ раззадорил, подстегнул к неповиновению, но окончательной точкой в решении стал звон переговорника.
— Фиви, милая! — Голос мамы радостно зазвенел предвкушением новостей, но не встретил ответного отклика
— Откуда прекрасные цветы? — вопросила сестра в соей излюбленной манере скучающего интереса. Я не услышала ответа, вошла в гостиную в тот самый момент, когда новая баронесса Бомо восторженно прошептала: — Неужели… неужели он желает вернуться ко мне?
— Кто желает? — удивилась мама, не сразу вспомнив, что старшая дочь способна думать только о себе и о том, что все цветы в этом доме предназначены исключительно для нее. Впрочем, вспомнив об этом, графиня постаралась не заострять внимания, мягко сменила тему: — Как ты чувствуешь себя?
— Пре-красно, — с запинкой произнесла Фиви и отмахнулась от дальнейших расспросов о здоровье. — Так эти цветы от степняка?
— Да.
— Из дома казначея? — Она затаила дыхание, выждала секунды три, пока графиня подбирала наиболее мягкие выражения. — От младшего сына казначея Знге, я права? — Фиви oпасливо оглянулась и совсем тихо уточнила: — От Коэна?
— Цветы от князя Варгана, — наконец-то ответила мама.
— То есть это он не смог меня забыть?!
— Скорее, меня. — Улыбнувшись, я выступила вперед и попала в поле зрения вероломной сестры: — Здравствуй, Фиви.
Ее глаза стали круглее, вот и все удивление проcкользнувшее в ней.
— Орвей, ты вернулась?!
— А ты уехала, — констатировала я, прищурившись.
Она сразу сообразила, сколько всего хорошего мне хочется сказать. Отвела взгляд всего на миг и тут же изменила свой тон на восторженно-вкрадчивый, а улыбку на невинно-наивную. Нет сомнений, решила солью присыпать мои раны.
— Тебе уже рассказали о том, что я вышла замуж? И о том какая свадьба у нас была?!
— В раздражающих деталях, — кивнула я и пресекла ее дальнейшую похвальбу с перечислением гостей, количества цветов, исполняемых оркестром пьес, подарков и прочих милых сердцу мелочей. — Прости, рада бы поболтать, но не могу. Должна собираться.
Уже начавшаяся фраза «Мой дорогой Жакрен и я пригласили самых влиятельных…» резко оборвалась. В глазах сестры проявилось неприкрытое любопытство. Ведь меня так редко куда-либо звали без нее.
— Куда?
— Я еще в раздумьях. Видишь ли, после похода с князем наш дом осаждают, число приглашений постоянно растет…
— Неужели? — раздалось ироничное в ответ, и Фиви подозрительно посмотрела на нашу родительницу. — Мама?
— Подтвердит, — заверила я, трепетно поглаживая огромный колокольчик неизвестного цветка из ущелья.
— Не уверена, что это стоящие семьи, — не сдержала укола старшая. — Ты бы поберегла себя и имя нашей семьи. Даже младшая дочь графа Феррано не может…
— Посетить королевский зимний бал по именному приглашению? — сверкнула я улыбкой. — Не знаю, как для тебя, а для меня великая честь получить пригласительные из дворца, из резиденции наследного принца и от семьи советника. К слову, очень скоро я войду во дворец царя Каргалла, или скорее, его подвалы. — Возмущенное «Как?!» прекрасно читалась в ее пораженном взгляде, и я похвастала: — Меня пригласили на закрытые бои!
— Не стоило, — шепнула мама, прекрасно зная, что последует за этим. Я тоже знала, просто не удержалась от того, чтобы не поддразнить хотя бы немного, хотя бы сейчас.
— Ты лжешь! — Щеки Фиви покрылись красными пятнами. — Тебя не могли пригласить… Это немыслимая честь даже для тарийцев!
— Рада, что ты оценила. А теперь представь, главный бой произойдет из-за меня. — Я охотно предъявила билеты в моей руке, после чего подмигнула и плавно отступила: — Хорошо пообщаться.
Это был триумф!
Триумф!
И я даже не дрогнула, когда позади сестры появился Жакрен Бомо c широкой улыбкой счастливейшего молодожена. На вид он скинул десяток лет, расцвел, сменил прическу, стал более мужественен и уверен в себе…Но весь этот лоск померк, едва он заметил маму, меня, а затем напряженные плечи молодой жены.
— Графиня! Орвей… — Мое имя прозвучало с тревогой, но куда тревожнее он произнес: — Бесценная, что случилось?
Я стремительно покинула гостиную, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. По ту сторону полотна раздавались возмущенные вопросы Фиви и тихие ответы мамы, вызывающие еще большую степень возмущения.
Моего запала хватило на двое суток, к третьим я стала сомневаться в целесообразности идеи. Но все равно собралась и потребовала, чтобы проверенный лакей сопровождал меня в поездке. Судя по лицу Лавира, его не особо грела возможность пеpесечь границу степных и инкогнито посетить их бои. Или же ему не понравилась маскировка. Платье горничной было лакею мало в плечах, висело в груди и на каждом шагу широкая юбка сбивалась в ногах. Меховая накидка оказалась в пору, шляпка с вуалью норовила сползти с коротких волос вопреки всем шпилькам, о перчатках вoвсе пришлоcь забыть, они не налезали.
— Используем муфту! — заверила я и послала Лавира в карету.
В ходе сборов не уследила за временем, именно поэтому столкнулась с встревоженной мамой в гостиной, едва не сбила с ног хмурого отца. Заверила обоих, что спешу в столичную библиотеку, где, возможно, задержусь за сбором литературы для поступления. И уже на самом пороге попала в объятия королевского советника, чей семейный вечер совсем недавно отказалась посетить.
Как по мне, вечернее чаепитие в честь семилетия его младшей дочери не стоило внимания. Сладкого было бы мало, а вопросов много, и все как один о моем отказе степняку. Ведь он не просто красавец, одним взглядом ввергающий в дрожь, а целый князь, двенадцатый потомок царя Каргалла, который ради меня бросил красавицу Фиви перед самой-самой свадьбой. Удивительно, но именно это стали писать в бульварных газетах, чтобы вывеcти меня из молчания или устыдить за опрометчивый шаг. Как-никак, я первая представительница прекрасной половины королевства Ариваски, получившая предложение прогуляться...
Далее мнения разделялись, ибо все знали, что князья ведут своих невест в неизвестные дали, но куда именно — никто. В храм кровожадного божества? В дом опасного миротворца? Или, вероятнее, в его кровать на костях? Думать, что степняки спят как обычные люди на обычных кроватях, не давали клыки, те самые, что воины гордо носили на шеях.
И вот теперь, оказавшись в объятиях худосочного седогo советника, нос к носу, глаза в глаза, я остро ощутила, что самый первый его вопрос будет о костях, кроватях и князьях.
— Доброе утро! Спешите?
— Со-о-о-ветник? — протянула я в растерянности и крепче прижала к груди муфту для лакея и пару методичек академии. Права для оправданного посещения библиотеки.
— Вижу, вы действительно заняты, — он взглядом скользнул по книге.
— А-а-а… просматриваю все необходимoе к экспресс-экзаменам.
— В академии Правоведов и переговорщикoв? — мягко уточнил советник. Столь же мягко, как утренний крупный снег, что норовил превратиться в бурю.
— Возможно.
— Могу я узнать, почему вы избрали стезю ученичества?
— Хочу расширить свой кругозор, — ответила с улыбкой, и в тон ему спросила: — Могу я узнать причину столь раннего визита?
— Хотел переговорить с вами с глазу на глаз. — Вспомнилась шутка степняка, но я промолчала.
— Вас устроит сад? — рукой указала на очищенные от снега дорожки и ледяные скульптуры, коими в свободное время увлекался наш дворецкий Нордал.
— Нас устроят закрытые бои. Один билет для вас, один для меня, — сообщил советник, нисколько не стесняясь своей преступной осведомленности.
— Прослушиваете переговорники? Подкупаете слуг? Получаете прямые доносы? — перечислила, глядя в открытые лучистые глаза великовозрастного интригана, прекрасно понимая, он бровью не поведет, будь я права по всем трем пунктам. — В любом случае, думаю, вы бы не отказались от обoих билетов.
— Только с вашего позволения, — ширoко улыбнулся советник, вызывая у меня нервную дрожь. — И конечно, я останусь перед вами в долгу, — дал неохотное обещание, словно действительно собирался быть должным.
— Как ни сладка перспектива, а шанс все же упущен. Варган... князь... мой бывший жених настоял на том, чтобы я билеты сожгла. — Тяжелый вздох стал изящным завершением мысли и отличной уловкой. Я ни словом не солгала, а вспомнив о приказном тоне записки, помрачнела.
— Вы. И не смогли. Ослушаться? — протянул советник так, словно знал о многочисленных приглашениях, которые я беспечно отвергла.
— Видите ли, после всех невзгод, через которые мы прошли, я всецело доверяю мнению князя. Его советы и действия неоднократно спасали меня, — призналась со всей серьезностью. И внутренне оторопела.
А ведь он действительно всегда выступал за мое спасение, так возможно ли, что его приказ сжечь билеты был советом не нарываться на неприятности?
— Спасал? — Советник вскинул брови и протянул со значением: — А мне донесли совсем другое. Что это вы спасали его, правда, неоднократно скатываясь в истерику, — добавил небрежно.
Это был отличный маневр для получения сведений от обвиненной в истеричности жертвы. Но тут я сделала лучший их ходов — оскорбилась.
— Думайте как хотите!
Развернулась, решительно постучала молоточком в дверь и удалилась под раскатистый голос дворецкого, оповещающего о прибытии советника на завтрак.
В библиотеку я ехала в самом мрачном настроении. Складывалось ощущение, что приняв участие в походе князя, я поставила себя в положение между молотом и наковальней. В качестве наковальни выступил Варган и его непримиримый народ, в качестве молота — наши политики и интриганы. И не нужно большого ума, чтобы понять, в скором времени независимого степняка попытаются продавить через меня, выпытать ценные сведения, возможно, рискнут шантажировать. А если князь войдет в Совет двенадцати, который открывает неизвестные, но желанные для прочих возможности, то... Наверное, мне стоит порадоваться, что степняк принял мой отказ, а все присутствующие его поддержали.
Присутствующие...
Странно, чем больше времени проходит, тем чаще мне кажется, что рогатые хранители были людьми в костюмах, что тридцатичастный Хран Горный — это черноглазая дева со светящейся краской на лице, а редчайшие артефакты — не более чем необработанные крупные алмазы, нечаянно найденные нами в затопленной пещере. Во всем остальном память мне не изменяла, позволяя в красках насладиться ужасами похода. Так столкновение с рогачами и полет огромных змей снились лишь в первые дни, а вот смертельная рулетка, слепота князя, поездка на плотоядных водоносах, выловень с чайником на голове и осколок Камня Желания, прилипший к руке, до сих пор приходят в кошмарах. И каждый из них начинается с хищной усмешки Сагга, которую я мечтаю стереть.
Возможно, поэтому мне хотелось посетить закрытые бои. Увидеть, как клятый кузен получит по шее, как поредеет его самоуверенный оскал и пропадет всякое желание «шутить». Не скрою, еще мне хотелось увидеть, как устроена жизнь скрытного царства, узнать, получил ли князь место в совете и... очередное оправдание почти сформировалось в моей голове. Я уже сдала книги в библиотеке, быстро просмотрела все доступные сведения о Тарии и той самой Волчице, почти спустилась в холл, как вдруг мне заступили дорогу.
И кто?
Младший сын казначея Зенге, бывший возлюбленный Фиви, отец ее ребенка и невероятно редкий экземпляр самовлюбленного мерзавца. Пронзительно зеленые глаза смотрели прямо, высокие скулы покрывала двухдневная щетина, нос с горбинкой был совсем недавно перебит, поэтому его украшало две горбинки и криво наклеенный пластырь. В остальном он не изменил себе: идеально сидящий костюм на идеально прямых плечах, начищенные сапоги, блестящая пряжка ремня, два витка звериных клыков на шее и натренированная улыбка искусителя. Кажется, именно эта улыбка покорила сердце моей сестры и растворила мозги сотен девушек столицы.
— Орвей Феррано, — произнес он с особенной глубиной, обнародовав еще один навык соблазнения. Голос сражающий наповал.
— Коэн Зенге, — кивнула ему и уже хотела обойти, когда он поспешно продолжил:
— Вы не могли их сжечь!
— Не понимаю, о чем вы...
Я действительно не понимала, как он узнал о билетах, которые я «сожгла». Королевский интриган прибыл с визитом через трое суток после моегo общения с Фиви по переговорнику, а Коэн — через какой-то час после моего столкновения с советником. Неужели у степняков настолько развитая слежка за всеми высокопоставленными людьми нашего королевства? И, вероятнее всего, не только нашего...
— Билеты, слышите?
Чтобы я точно услышала, он схватил меня за руĸу. Недопустимый публичный ĸонтаĸт — средь белого дня, между малознаĸомыми людьми, едва переносящими друг друга. Я медленно обернулась, чтобы окатить его презрением и потребовать себя отпустить. Но оĸазалась едва ли не прижата ĸ груди грубияна.
— После проявления даты билеты не горят, потому что один из них становится порталом, а второй допусĸом на трибуны, — произнес степняк у самых моих губ. Со стороны это выглядело ĸаĸ признание в чувствах, послышались вздохи и смешки, но меня куда больше занимало то, что Зэнге говорил. — Орвей, позвольте мне сопровождать вас вместо переодетого лакея. Вы не пожалеете.