— Не обращай внимания, — поймал взгляд Фашиста Перун. — Это Молчун. Объявился в Зоне месяца два назад. Собирает всякий мусор, да выменивает на жратву и патроны. Ни заданий не берёт, ни водки не просит. Непонятно вообще, как и зачем живёт. И за всё это время не сказал никому ни слова. Ну Бармен и прозвал его Молчуном. Ещё и морду от кого-то прячет. Небось тоже с законом не поладил. Хотя здесь-то ему чего бояться? Псих.
И снова всё стало почти тихо и спокойно. До сидящих за столиком сталкеров, кроме задремавшего Каля, и составившего ему компанию Кота, донёсся вопрос Эрудита: «Скажи мне, Пират, как называется большой круг небесной сферы, по которому происходит годичное движение Солнца? Девять букв тут. Не знаешь? Ладно. А назови-ка мне рыбину аквариумную, из Амазонки завезённую. Тут шесть букв. Тоже не знаешь? Ну ё-моё, пойду дальше, раз ничего вы не знаете…»
— Чего он с этими вопросами ко всем лезет? — поинтересовался Фашист.
— Да он года три назад, как только в Зоне появился, нашёл непонятно где страницу из журнала какого-то, — пояснил Перун с уже счастливо расплывшейся улыбкой. — На странице той оказался кроссворд. И вот теперь как встретит кого-нибудь на привале или в Баре — кидается и надеется, что помогут ему кроссворд отгадать. Там уж немного осталось, слов пять-семь.
— Чуваки, анекдот свежий про Торгаша слыхали? — на пустой ящик рухнул малознакомый сталкер — Гном. — Встречаются два сталкера. Один смотрит — у другого офигенный такой бронник, навороченный, с детекторами всеми, приборами ночного видения, от всех излучений защита, хоть надевай костюм и в Выброс любой. Ну он понятно и интересуется — откуда красота-то такая? А тот и отвечает — да вот, работал я вместе с Торгашом. Ну он помирал, да и отдал мне костюм. За полцены. Гы-гы-гы!
— Га-га-га. Хе-хе-хе, — поддержали его остальные.
— А ч-чего смеш-шного тут? — наконец вынырнул из спячки Штык.
— Так подыхал Торгаш-то, а костюм всё одно, не за просто так отдал, а за бабло продал. Гы-гы.
— Так и прально, хто ж ткой к-кстюм б-бсплатно-то отдаст?
— Слушай, ну ты и тупой, это ж анекдот!
— Чёёё? — сонливость мгновенно слетела со Штыка. — Ты к-кому с-сказал, шавв-ка, — вскочив он вырвал штык и кинулся на обидчика.
Но уже через секунду растянулся на полу, уронив оружие и прижимая руки к правому боку.
— Выдержаннее надо быть, Штык, выдержаннее, — спокойно объяснил Фашист, опускаясь на своё место.
— Нервные вы какие-то, мужики, блин! — испуганно вскочил Гном. — На фиг надо, сидеть тут с вами! — и действительно поспешно испарился из-за столика.
— Ну-у-у-у, — протянул Фашист, за шиворот поднимая Штыка. — Хоть анекдотов рассказал бы… Чего тебе, уроду, приспичило с ножом на него?
— А ччё он мя не уважает? — порезав палец о бритвенноострое лезвие, Штык запихнул оружие в ножны.
— Было б за что уважать… Не умеешь пить — не пей, дебил.
— На-адо. Думашь ме нравтся эту хрень глушить? А по-другому как сбраешься рдиацыу выводить? Уж ты мне пверь, дольше тя Зону топчу, хчешь жить — прдётся эту дрянь хлебать, а то… — сталкер недоговорил, умолк, а секунды через три рухнул лицом на стол, щедро усыпанный хлебными крошками, и уснул.
— Гад, не мог раньше уснуть, — стукнул себя по колену и поморщился от боли Фашист. — Так и не дал анекдотов послушать.
— Анекдот хошь? Ща расскажу. Тоже про Торгаша. Общаются, значит, два кровососа. Один уж давно нашего брата давит, второй только-только после Выброса последнего появился. Старший и поучает: «Вот будешь ты по Зоне ходить, наткнёшься на человека. Куртка лёгкая, пистолет или обрез в руках. Ты его не бойся. Бандит это простой. Сожрать его можно и не подавиться. Или можешь встретить человека другого. В зелёном весь, АК в руках или АКМ. Знай, то военный. Подкрадывайся поаккуратнее к нему. И нападай когда совсем рядом будешь. Иначе продырявит. А может тебе попасться и вовсе здоровый такой экземпляр, комбинезон серьёзный, противогаз. С винчестером или винтовкой скорострельной — Долговец или Свободовец. Этих лучше вообще не трогай. Только если с голоду загибаться будешь. Тогда уж схоронись на пути у них, а когда совсем близко подойдут и шибани в лицо или грудь, чтоб стрельнуть напоследок не успели. Но можешь нарваться и на другого. Невысокий, толстый, без комбинезона и оружия — денег жалеет. Ты его вообще не трогай, лучше сдохни! Страшный то зверь! Попадёшься к нему, кожу с живого сдерёт, чтоб за червонец загнать учёным. Торгашом зовётся
— Бхва-ха-ха, — напряжённо вслушивавшийся Фашист, вместе с ещё не уснувшим Котом, расхохотались на удивление громко.
— Слушай, а чего анекдоты все про Торгаша? — отсмеявшись, поинтересовался Фашист.
— Так ведь везде свои приколы есть. ТАМ, про политиков, евреев, алкашей, америкосов, рассказывают. А здесь свои легенды и шутки. Понял? Ничего, ещё пару месяцев потопчешь Зону — поймёшь. Я-то здесь не первый месяц, как ты. Пятый уже пошёл. Ты держись меня, да Эрудита нашего. Он хоть муж-жик и с заскоками, но надёжный и чес-стный. Ну когда это выгодно ему. Уж мы-то тебя, б-братан, науччим, как ж-жить здеся, коли жизнь ещщё не нннадоела… — речь Перуна становилась всё медленнее.
И вот, не сумев преодолеть притяжения, он привалился к плечу собеседника и задремал.
А тот, словно не заметив этого, сидел, уставившись куда-то в стену, и думал. Думал о том, каким глупым был сопляком ещё два месяца назад. Когда испугавшись преследования закона и кучки разъярённых горцев, решил спрятаться здесь. Да, здесь не было ментов и детей гор. Но тут его преследовало одно, куда более страшное. Зона…
Он впал в странное состояние полудрёмы, полукошмара наяву на несколько часов. Не разбудил его ни лязг освинцованной двери, ни страшный стон снаружи, словно стонала сама Зона. Словно не просыпаясь, он взвалил себе на плечо Перуна, свободной рукой взял свой автомат и его ружьё, несколькими пинками разбудил Штыка, Калькулятора и Москита и спустился в подвал, где у Бармена были навалены десятка два грязных куч рванины, которые тот гордо называл матрацами. Вместо того чтобы швырнуть бесчувственное тело на пол, сталкер аккуратно положил его на наименее вонючий „матрац“, засунул его ружьё под рваньё, а рюкзак под голову. И только после этого, подавив отвращение, растянулся на соседнем.
„Интересно, как там отец? Не забыл ли цветы матери отнести? Как пацаны наши? Куда после той бойни подались? Петька кривоносый, небось, рад, что я исчез. Теперь будет самым здоровым на квартале, чтоб он сдох. Нет. Пусть живёт. Лучше он, чем с другого района кто придёт. А ведь он не такой уж и скотина был. Здесь каждый намного хуже. Кроме, может быть, Перуна этого, да Эру. Интересно, продадут они меня в случае чего или нет? Эхххх, чего тут думать? Конечно, продадут. И я продам. Если придётся — за две банки консервов. Или за горсть патронов. Здесь ведь иначе никак. Что же ты, Зона, проклятая, с людьми-то делаешь? За что уродуешь так? Или не просто Зона это? А сам ад, о котором так спорят, есть ли он, а если да — то где. Побывали б эти спорщики хреновы здесь. Небось, в жизни не стали б потом споры эти заводить, выродки проклятые. Ад есть. И я в нём…“
Он крепко зажмурил глаза, чтобы не заплакать от жалости. От жалости к самому лучшему, дорогому и любимому существу на Земле. К себе. Но слеза подло просочилась из-под крепко зажмуренных век и медленно прокладывая свой путь, покатилась по щеке. А затем — соскользнула с лица и устремилась к прогнившей ткани матраца. Но момента когда она упала и медленно впиталась в и без того влажную ткань, Фашист не уловил. Он уже спал…
II
Боль приходила постепенно. Вместе с мыслями, запахами и воспоминаниями. А когда Перун открыл глаза, то свет двух малюсеньких лампочек ударил по глазам и проник в мозг с такой силой, что он застонал.
„Уууууууууууууууууууу…“ — жалобно тянул он, одной рукой обхватив раскалывающуюся голову, другой волоча за собой ружьё и рюкзак. С трудом сделав десятка полтора шагов, он вывалился в помещение Бара. Скрежет ложек по чашкам больно ударил по ушам. Негромкие разговоры присутствующих врезались в голову с не меньшей болью, чем лапы кровососа. А щелчки заряжаемых магазинов и обойм заставили снова застонать.
Щурясь и с трудом делая каждый шаг, он добрался до углового столика, где уже сидели спутники. Мешком рухнув на сиденье, Перун жалобно обвёл взглядом вчерашних собутыльников. Эру жадно глотал воду из двухлитровой пластиковой бутылки. Штык, лениво матерясь, соскребал со своей куртки блевотину, в которой угадывались остатки ужина. Остальные сидели, жалко нахохлившись, и готовые кинуться хоть в Трамплин, лишь бы избавиться от боли. Наконец Эру, оторвавшись от воды, протянул Перуну кружку, наполнил её из всё той же бутылки и положил на стол две таблетки аспирина.
— Ба-бармеееен, — прижимая магазин от АК к виску, громко прошептал Эрудит, в дополнение махнув свободной рукой.
Когда ему удалось привлечь внимание, он жестами показал, что пора бы позавтракать.
Через пару минут на стол, оглушительно грохнув, опустились тарелки с жидкой пшенной кашей с мелкими кусочками мяса и груда серого, ещё свежего хлеба.
С трудом засовывая в себя ложки чуть тёплой каши, едва шевеля челюстями и борясь с желудками, сталкеры позавтракали. Боль отступила и возможность относительно трезво мыслить вернулась. Подождав пока Москит запихнёт в себя последнюю ложку каши и негативно опишет её качества, Эру поднялся и подошёл к стойке.
— Ну что, есть работа какая-нибудь?
— А то, — вынув палец из уха и вытерев его об брюки, Бармен вытащил из-под стойки потрёпанную общую тетрадь, раскрыл и, пробежавшись глазами по строчкам, объявил. — Ещё на один Фильтр заказ пришёл. Плюс пара Огненных шаров, Выверт, Грави, Рубин и тройку склянок Фагов. Ну и если вдруг подвернётся — заплачу и за голову кабана.
— Добро. Сколько дашь за всё?
— Заказ сегодня получше, чем в прошлый раз был. Думаю полтинник отстегну. Ну и за голову тысчонки полторы накину.
— Меньше чем за шестьдесят не пойдём, — рявкнул Эру и тут же сморщился от головной боли.
— Пятьдесят три. И небольшая скидка на еду и патроны сейчас.
— Хрен с тобой. Сойдёт…
Через полчаса они выкатились из Бара, уже более жизнерадостные. Головы болели меньше, а заказ оказался на удивление хорошим. К тому же Бармен явно решил запоздало подсластить вчерашнюю пилюлю и снабдил патронами, галетами и консервами по приемлемым ценам. Кроме того Кот купил почти новенькую Берету, так удобно ложащуюся в ладонь, а Перуну посчастливилось обзавестись настоящими, хоть и немного потрёпанными военным ботинками.
— Сейчас доходим до Амбала, там расходимся, — объявил Эру. — Перун, Фашист и Каль — со мной. Мы на Болото. Собираем Фаги, Выверт и Грави. Москит с Игроком на Посёлок. Там обычно Рубин и Фильтр найти можно. А Штык с Котом к Полянам, что к западу от Тёмной долины. Жарок там хватает, так что Огненные шары сыщутся. Заодно и кабанов там пого… Хотя нет, Кот идёт с Москитом, а Игрок с помпой со Штыком пойдёт. Логово кабанов найдёте, голову захватите. Выбирайте матёрого, чтоб с клыками покрупнее. А то придерётся ещё, морда жирная. Вопросы будут?
— С чего я вдруг с Котом? Мы из-за него в прошлый раз чуть не влипли! — сразу подал голос Москит.
— А кто тебя, гада, в Холодец не пустил позавчера? Кто вчера, когда драпали от псов, уговаривал ещё пробежаться? — беззлобно пробасил Кот.
— Москит заткнулся пока, — велел Эру. — Кот, что скажет Москит, то и будешь делать. А теперь — собрались и за мной. Москит поглядываешь налево, Перун, смотришь справа. Остальные — под ноги. Ступать за мной след в след. После Выброса каждый камешек заново обнюхивать придётся.
Шли молча. Когда, изрядно пропетляв между свежими Жарками и Трамплинами, израсходовав горсть болтов и прочей железной мелочи, вышли к месту вчерашней бойни и наткнулись на уже порядком обглоданное и в основном растащенное тело Вепря, Солнце светило в самый затылок, заставляя ещё чаще прикладываться к флягам.
До пугающих вчера темнотой и манящих сейчас тенью деревьев оставалось шагов тридцать, когда до них донёсся негромкий окрик. Резко развернувшись, привычно щёлкая предохранителями, они удивлённо уставились на одинокого сталкера, расслабленно, но быстро приближающегося к ним.
— Доброй охоты, сталкеры, — приветствовал тот. — Не против, если я с вами пройдусь?
— Ты один? — Эрудит смотрел ему в глаза, привычно умудряясь осматривать всё вокруг.
— По-другому не хожу. Так как? Прогуляюсь с вами или вы спешите?
— Ладно, — после секундного раздумья ответил Эру, — идём. Только не шали. И иди рядом со мной.
Замолкли даже редкие разговоры. Сталкеры настороженно оглядывали пришедшего, уважительно посматривая на его обмундирование и назойливо сверля взглядами затылок. Крепкий, хотя и не новый, чуть выцветший камуфляж плотно облегал крепкую фигуру среднего роста. Рукава камуфляжа, закатанные выше локтя, открывали жилистые, хотя и не слишком мускулистые руки. Длинный нож, болтающийся на широком офицерском ремне. Явно не отечественного производства военные ботинки из настоящей кожи. Простой солдатский рюкзак за спиной. Охотничий карабин Сайга на спине и мечта любого сталкера — снайперская винтовка для подразделений спецназа — Винторез на плече. Такое вооружение мог себе позволить либо молодой, бестолковый, но очень богатый любитель, решивший пощекотать себе нервы, либо старый, много что повидавший и где побывавший сталкер. Но ни под одну из категорий пришелец не подходил. К удивлению сталкеров, новый попутчик не уступал в возрасте разве что Фашисту. Но его лицо… точнее глаза и их выражение выдавали сталкера, который прожил здесь дольше, чем даже Эру. Намного дольше. А что самое странное и даже пугающее — он действительно пришёл один.
У каждого на языке вертелся не один десяток вопросов. Но вести беседы на ходу считалось если не плохой приметой, то вершиной глупости и дилетантизма. Молодёжь вроде Перуна и Фашиста не хотели этого показывать, а Игрок, Каль и Эру — не могли. Просто они уже давно разучились жить, не ожидая нападения каждую секунду.
Поэтому за следующую четверть часа они не произнесли и десятка слов. Так и неназвавшийся пришелец как-то незаметно вырвался вперед Эрудита, продвигавшегося медленно, просматривая каждый метр земли, и размашисто шагал, глядя вперёд, лишь изредка бросая короткие взгляды по сторонам, как-то привычно петляя между почти незаметными в тени деревьев аномалиями. Он показал себя очень тупым новичком, не знающим даже понаслышке, куда он попал, которого хранила сама удача. Или, что ещё более странно, знал Зону куда лучше чем один из самых опытных сталкеров-одиночек — Эру. Дистанция, которую после Выброса сталкеры обычно преодолевали не меньше часа, сегодня промелькнула за пятнадцать минут.
Когда показался Амбал, Эру скомандовал остановится и передохнуть в последний раз, в относительной безопасности, которую давала большая численность людей.
— Как хабар, сталкер? — поинтересовался Эру, положив оружие на сгиб локтя и привалившись к дереву.
— Есть одна… игрушка, — просто ответил тот.
— Планируешь много за одну получить? Да и чего сразу в Бар не пошёл? Ведь недалеко же оставалось.
— А я туда и шёл. Потом вас увидел. Думаю, дай-ка пообщаюсь с людьми, новости узнаю, о чём в Баре говорят.
— Говорят разное. Шёл бы да и послушал всё сам, — немного грубовато ответил Эру. Пришелец нравился ему всё меньше и меньше. — Чего за нами-то увязался?
— Могу и пойти, — тот медленно встал, неторопливо отряхнул место, которым сидел на земле, сунул руки в карманы и вонзил взгляд в глаза Эрудита.