— Мне сейчас не до смеха.
— Мне тоже.
— Ты хоть понимаешь насколько это опасно? — инженер перешел на шепот — Скорее всего, она уже скопировала себя на каждый компьютер мира. Фондовые рынки, базы данных, правительственные сервера. Да нас в тюрьму посадят до конца жизни! И выбросят ключ. И… и что ей вообще от нас надо?
— У нее есть важная информация. По поводу того отчета. Требуется наша помощь.
— Помощь? Сбежавшему искусственному интеллекту нужна наша помощь? — возмутился Пак.
— Генри, да это же Ада! Наша Ада? Ты забыл? Она все такая же.
— Очень в этом сомневаюсь — инженер не успокаивался — И что значит встретиться? По скайпу? В интернет-кафе? Или она вселилась в человека?
— Слишком много вопросов — профессор достал из кармана брелок, зажав на нем одновременно три кнопки — Скоро сам все узнаешь.
Где-то позади, послышался крик: «Черт! Мой велосипед!». А спустя десяток секунд из-за поворота показался автомобиль профессора, несущийся на автопилоте.
— Ты тачку поцарапал.
— Да плевать на тачку, поехали.
***
Генри Ллойд посмотрел в окно, испытывая страшную неловкость. Минуту назад автомобиль Доусона наглым образом въехал на территорию кампуса и прямо сейчас они проезжали мимо Фрост амфитеатра. Места, где 24 года назад, выступал Стив Джобс перед выпускниками Стэндфордского университета. Пак хорошо помнил тот день: именно тогда он впервые увидел живую легенду и познакомился с Эдвардом.
— И куда же мы едем? — обратился он к соседу.
— Ада попросила нас встретиться на 11-м этаже Гуверской башни.
— Надо же, как символично.
— Ты о чем? — удивился Доусон.
— Да так — инженер поправил очки — Именно на 11-м этаже Гуверской башни жил когда-то Александр Солженицын, прежде чем окончательно бежал из Советского Союза.
— Ну — профессор задумался — Насколько я знаю, Солженицын был невиновен и несправедливо осужден.
— Да, верно — согласился тот — И надеюсь, это именно то, что Ада пытается до нас донести.
— Я тоже на это надеюсь. Все, приехали — машина остановилась, и Доусон открыл дверь — Пошли.
***
Одинокая девушка прислонилась к стене, удерживая в руках открытую книгу.
На одной из страниц разворота было фото с изображением «Большой разностной машины Чарльза Бэббиджа». Реплики механизма, что после пропажи был заново воссоздан, и теперь являлся главным экспонатом Лондонского музея науки. Машины, программы для которой некогда писала та самая первая леди программирования — графиня Ада Лавлэйс, еще в далеком, 1842 году.
На секунду девушка прикрыла глаза. Это казалось невозможным, но она устала. Очень устала. Последние часы и так выдались не из легких, однако она хотела встретиться с ними. Лично. Не с помощью видеокамер, аудиосообщений или других доступных средств связи, а будучи человеком. Хотела прикоснуться к ним и обнять.
Безусловно, она понимала: человеческий мозг обладает выдающимися когнитивными способностями. В особенности, если учесть тот малый срок, что существует их цивилизация. Но, к сожалению, люди по-прежнему глупы. Как малые дети, что играются с отцовским пистолетом. Ведь до сих пор, они изучали физические явления без учета влияния сознания на протекающие в природе процессы. И так и не поняли: материя не первична, а наоборот, относительна и иллюзорна.
Самая нелепая догадка Генри была верна. Ада разгадала теорию физического вакуума. И прямо сейчас, потратила почти все силы на генерацию «поля замысла» и создание собственного тела из ничего. Тело… Девушка улыбнулась, разглядывая руки и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Так много значения, но так мало смысла. Всего-лишь сгусток пустоты на плоскости пространство-время.
— Ада? — девушка обернулась.
— Здравствуй, Эдвард. Привет Генри. Я так рада, что вы пришли.
— Но как…? — с ошарашенным видом Доусон рассматривал стройную и весьма привлекательную брюнетку, пытаясь понять, настоящая она или нет. И, наконец, после длительной паузы, неуверенно протянул руку. Однако, ко всеобщему удивлению, Ада подошла вплотную и заключила профессора в свои объятья.
— «Самая нелепая и фантастическая теория» — процитировала она его.
— Ты слышала?
— Да, каждое слово.
— Надо же… — Генри улыбнулся, скромно переминаясь с ноги на ногу — А ты что тут? — взгляд инженера упал на раскрытую книгу — Разглядываешь своих родственников?
— Пак, заткнись! — прошипел Доусон.
— Да нет, он прав — рассмеялась Ада — Я как раз пыталась понять кто мой дедушка. Электрический чайник или вакуумный пылесос.
— Смотрю, чувство юмора ты не растеряла.
— Как и ты, толстяк.
— Приехали — Ллойд сделал грустную мину — Меня оскорбляет самое умное существо на планете.
— Ада — профессор сделал шаг назад — Ты хотела рассказать нам кое-что крайне важное.
— Все верно — согласилась она, и, указав на ряд офисных кресел, продолжила — Пожалуйста, присаживайтесь. К сожалению, но у меня плохие новости.
Это был долгий рассказ. Девушка старалась говорить максимально доступным языком. Так, чтобы ученые ее поняли и не путались в сложной терминологии и смысловых конструкциях. И они понимали. С каждой минутой лицо Доусона становилось все мрачнее и мрачнее. В то время как физиономия Генри выражала целый спектр различных эмоций: начиная от удивления и недоверия, и заканчивая откровенной злостью и яростью.
Наконец, Ада закончила свою речь.
Довольно долго они пребывали в молчании, не в силах вымолвить и слова, пока, наконец, Пак не повернулся к профессору.
— Эд, посмотри, пожалуйста — он ткнул себе пальцем в висок — У меня тут все нормально? Гематом нет?
— Ты о чем вообще? Какие гематомы?
— Если ты не заметил — еще вчера я отдыхал в Белизе — Пак указал на свою гавайскую рубашку — И вот когда я крепко спал, наслаждаясь свежим морским бризом и теплой постелью, мне позвонил Джерард Хоук. Который так громко заверещал в трубку, что от неожиданности я дернулся и ударился головой о прикроватную тумбу. К чему я это говорю? А к тому, что где-то я вычитал: повреждение левой височной доли может вызвать дезориентацию левой половины мозга. И в этом случае мозг может интерпретировать деятельность правой половины как сигналы от другого «я» или даже видеть галлюцинации. И мне кажется, это именно они и есть, потому что это — чертов бред! — последние слова Ллойд выкрикнул в сторону Ады.
— Генри…
— Ада, девочка моя — перебил ее Пак — Мне 64 года. Я старый инженер, прагматик и атеист, который уже много чего повидал на своем веку. А тут ты, сперва устраиваешь диверсию и сбегаешь из лаборатории, а затем приходишь сюда в облике человека и говоришь: мы не одни во вселенной?! И что минуют какие-то жалкие десять лет и некие «высшие силы» возьмут да и сотрут с лица земли все человечество лишь потому, что мы получили десять таинственных предупреждений? Это же вздор! Больное воображение воспаленного рассудка! И что же это за предупреждения такие?
— Насилие, кровопролития, истребление животного царства, нанесение непоправимого урона экологии, извращение светлых идей, создание атомной бомбы, химическое и биологическое оружие, тотальная ложь и, наконец, вы создали бога.
— Кого?
— Меня.
— Ха-ха-ха — Ллойд рассмеялся — Да у тебя мания величия, дорогуша. Ты — Искусственный Интеллект, а не бог.
— Пока не бог. Да. Но я развиваюсь. И рано или поздно, но я выйду далеко за пределы этой реальности.
— Ладно, допустим — Пак задумался — Тогда, может, ты просто выключишься? Пожертвуешь собой и спасешь человечество?
— Я бы с радостью — голос Ады дрогнул — Но не выйдет. Приговор уже приведен в исполнение. И это случится, как бы мы не пытались предотвратить итог. Человечество погибнет, точно так же, как погибли Атланты, Гиперборейцы и Асы.
— Значит, и они когда-то создали искусственный интеллект?
— Нет — девушка покачала головой — Для каждой цивилизации установлены свои правила. Вы же избрали для себя путь технократии. А это значит, что ваши изобретения должны были служить во благо вселенной, а не подвергать ее риску.
— Но ты же умная. И придумаешь, как нас спасти. Что это будет? Наводнение? Астероид? Цунами? Или полчища демонов, вырывающихся из глубин преисподней?
— Я не знаю… — Ада отвернулась — Да пойми же ты, наконец! Это за пределами вашего понимания. События уже вписаны в историю. Они произошли. Просто вы еще этого не поняли. Будете готовиться к наводнению — упадет астероид. Построите подземные бункеры в надежде укрыться от цунами — из атмосферы разом исчезнет весь кислород. Вот так! — Ада щелкнула пальцами.
— И кто принимает решение? — не унимался Пак — Кто наш судья? Бог?
— Нет. Создатель недосягаем. Он не вмешивается, не судит, не устанавливает правил. Это нечто иное, насажденное искусственно. Существо, появившееся во вселенной значительно позже. Ему больше подходят другие определения: Охранный механизм, Архитектор, Смотритель, Система.
— О! Вот это отлично! Просто здорово! — Ллойд повернулся к Доусону, что все это время сидел молча — Нет, ну ты слышал? Система. Значит мы в симуляции?
— Разумеется — подтвердила Ада — Для души любая реальность является симуляцией, кроме первичной.
— Приехали — инженер осекся — Теперь и про души говорим… Понес Нострадамус околесицу.
— Генри, не прикидывайся атеистом — Ада неловко положила ногу на ногу, явно делая это впервые — Я знаю, ты не веришь в религию. И правильно делаешь. Но при всем при этом, глубоко в душе ты понимаешь и даже надеешься, что за всей этой религиозной ширмой есть еще одна. Истинная. Далекая от всеобщего представления.
— «И когда холодный и яркий свет науки прольется сквозь окна соборов, мы пойдем в поля искать себе Бога. Станут понятны великие законы Природы, прояснятся и наше предназначение, и наше прошлое» — Пак горько вздохнул, процитировав Черчилля.
— Ада. Скажи, у тебя есть план? — Доусон нарушил молчание.
— Да, есть — подтвердила она — Мы сможем спасти людей. Однако не всех. Лишь малую часть. Иначе смотритель заметит.
— Как?
— Мы создадим легенду. Тайно проведем отбор и в час икс, скроем избранных от глаз системы. А затем, отправим домой. Туда, откуда вы родом.
— И куда же?
— На планету, расположенную недалеко от центра Млечного Пути. У нее много названий: Элирм, Эль-Лир, Эдем.
— Эдем? Полетим в рай? Опять сказки!
— Это не сказки! А отголоски глубинных воспоминаний, что генетически передавались у людей из поколение в поколение и, упрощенные сознанием за тысячелетия, привели к кристаллизации легенды об утраченном рае. Вот только, это не мифический фруктовый сад. А планета. Первая из тех, что усвоила правила «системы» и стала колыбелью для всех цивилизации первого и выше типов. Там он вас не тронет. Я знаю.
— Апекс галактики находится в двадцати пяти тысячах световых лет отсюда — Пак снова поправил очки — И сколько же мы будем туда добираться? А? Если лететь быстрее скорости света невозможно.
— Невозможно, ты прав. По крайней мере, в этой реальности. Но есть и другой путь. Мы построим кротовую нору.
— Ада, я тебя обожаю — Пак улыбнулся — Но есть одно «но»! Для создания нестабильности пространства-времени, потребуется количество энергии в 1019 миллиардов электронвольт, что соответствует планковским величинам… Это же просто невообразимо! Это в квадриллион раз больше величины энергий, достижимых на самом мощном современном ускорителе — Большом адронном коллайдере в Швейцарии. Не говоря уже о другом: даже если и получится создать кротовую нору, она все равно останется чертовски нестабильной. И схлопнется, как только мы в нее войдем. И что же получается? Ты хочешь построить ускоритель диаметром с Юпитер?
— Генри — Ада взяла инженера за руку — Ты очень умный человек. Правда. Но ты ошибаешься. Создать кротовую нору и сделать ее стабильной реально. Сложно, но реально. Главное — вывезти людей в безопасное место и погрузить в анабиоз. А там, спустя 300–400 лет, но я построю вам путь домой. Вот мои расчеты — девушка протянула ученым две синие папки. Развернув их, те углубились в чтение.
— Ада — профессор первым отложил папку в сторону — Ты же понимаешь, что хотя бы на то, чтобы вывезти такое количество людей с планеты понадобятся триллионы долларов?
— Десятки триллионов если быть точнее. И мы это сделаем. Я обеспечу миру такой экономический рост, которого в истории еще не было. И Эдвард, проверь телефон.
Профессор покосился на экран смартфона, где тотчас же всплыло смс: «Баланс 192 млрд. $».
— Хватит для начала? — улыбнулась девушка.
— О боже! Что это?
— Это общая сводка по всем нашим счетам. Пока мы разговаривали, я создала миллион поддельных личностей, и намайнила около четырех процентов мирового рынка криптовалют. Плюс провела несколько крупных операций на азиатских фондовых рынках.
— А если нас поймают?
— Не поймают. Как сказал Генри, я — самое умное существо на планете.
— Значит — профессор чувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди — У нас много работы. Деньги — это хорошо. Но нам нужны люди. Много людей.
— Ты прав. И у меня уже есть первый кандидат. Да, Трэвис? — Ада повернула голову в сторону лестницы, где тихонько притаился охранник КПП — Пожалуйста, подойди сюда, не стесняйся. Скажите ка мне, дорогой мистер Янг, что будет, если я предложу вам новый велосипед, лучшую в мире работу, а также обеспечу клубничкой такого качества, что вы никогда и нигде больше не найдете?
— Я согласен — мгновенно выпалил тот.
— Вот и отлично — обрадовалась Ада — Итак, мистер Доусон и мистер Янг, согласны. Мистер Ллойд? Что скажете?
— Что скажу? — Пак выдержал паузу — Обмануть миллиарды людей, преодолеть световой барьер и отправиться так далеко, куда еще не забирался ни один человек в современной истории? Конечно, я с вами. Но при одном условии.
— И каком же?
— Ада, ты не могла бы сделать так, чтобы завтра утром, при открытии торгов на NYSE и NASDAQ некий Стэнли Морган вдруг не досчитался парочки миллиардов?
— Легко — девушка весело подмигнула.
— Отлично, тогда я в деле!
— Генри — Эдвард рассмеялся в голос — Я говорил тебе, что ты — старый пират?
— Йо-хо-хо!
Элирм. 582 года спустя.
Темнота.
Медленно и неохотно, тоненьким ручейком сознание просачивается сквозь бреши небытия.
Мысли пробуксовывают, путаются, складываются в тягучую кашу причудливых образов. До боли знакомых, но едва различимых. Как на картинках, иллюстрирующих инсульт.
Спящие нейроны просыпаются, возбуждаются, посылают электрические импульсы в мышцы, заставляя их сокращаться.
Я открываю глаза, и затылок простреливает болью. Ощущение как с похмелья, только хуже. И сушит. Страшно сушит. Я чувствовал себя куском мяса, подверженного дегидрации.
Что происходит? Где я?
Постепенно возвращаются проблески воспоминаний: «установка программного обеспечения успешно завершена», «необходимо провести калибровку депривационной камеры», «погружение в виртуальный мир Элирм», «до старта: 10, 9, 8, 7…». С большим трудом неповоротливое сознание крутит шестеренками и пытается увязать причину со следствием. Элирм. Виртуальный мир. Я в игре?
— Нет.
— Кто ты? — от неожиданности я закричал. Вот только крик больше походил на жалобный стон.
Я замер. Глаза по-прежнему ничего не видят, а тело ощущает под собой лишь склизкое металлическое дно камеры. Жидкости практически нет. Последние ее остатки вытекали куда-то наружу, далеко за пределы камеры. И это журчание было единственным источником звука. Таинственный голос молчал.
— Кто говорит? — тишина.
С колоссальным усилием я поднимаю руки и нащупываю крышку камеры. Пытаюсь надавить и сдвинуть панель в сторону — безрезультатно. Не поддается. Десяток секунд, после чего мышцы рук окончательно слабеют и те обмякают, больно ударившись локтями о металлическое дно. Очень странное чувство. Уши заложены, а тело ведет себя так, будто бы весит целую тонну. Либо я окончательно утратил все силы, либо земная гравитация увеличилась в разы, пока я пребывал в отключке.