— Короче, сержант, дело такое! Генерал-майор, который, привлек нас к делу, прям, извелся весь, так ему надо базу эту разгромить. И вроде логично все, и оружие там, и наркотики, и уйти могут… Но ведь сходить посмотреть, есть или нет, может кто угодно?! А там дело техники… Армия давно на таких заморочках собачку схарчила… Он конечно про утечки всякие говорит, про врагов замаскированных, — тут майор даванул лыбу, прям во все зубы. — Мне говорит! Поверишь? И про всяких там… Короче убеждает! Тут становится понятным: почему мы. Рыло то в пушку, да и репутацию определенную создали… А там еще и караван вот-вот прийти должен. Огромный! И дело ваше рвануть, что можно, или бой завязать, чтоб подмогу вызвать и сровнять все с землей. Но гложет меня чего-то? Не верю я ему, больно причины у него патриотические!
— Витя, а ты что в патриотизм не веришь? — Степаныч наивными глазками, уперев подбородок в руки, поставленные на колени, смотрит ему в глаза.
— Отчего же, верю. В патриотизм, в любовь к Родине, в самопожертвование — солдат под Москвой, или в Брестской крепости, в защитников Севастополя тоже верю. Я даже в генерала от НКВД, легшего на гранату, спасая детей, в мае сорок пятого — тоже верю.
Почему-то в этот момент, капитан и прапорщик отвели глаза, и лица на миг отразили грусть, как будто знали этого генерала. Может дед чей? Геройский, наверное, мужик. Смог бы я лечь на гранату? Не знаю… Попытаться отбросить, это да! Пусть даже рискуя не успеть, но сознательно вот так… А если отбросить нельзя? Тогда, лечь и ждать смерти, пусть секунду или две, но ждать? Не знаю, и дай бог никогда не узнать! Даже если этот НКВДшник был кровавым палачом и садистом, все равно — уважаю!
А майор тем временем продолжал:
— Но это были другие люди. Совсем другие! Таких уже нет… По крайней мере, среди генералов! Короче, не верю!
— Зря ты так, майор, у генерала есть желание звезду отхватить, — бледный Рогожин аккуратно покрутил головой на подушке. — Степаныч, поправь, а.
Прапор тут же подскочил к Руслану и стал крутить подушку туда-сюда, подыскивая идеальное положение.
— Тут конечно верно, — майор постучал ногтем по кожаной папке, которую ни на минуту не выпускал из рук, — но ведь за целую то, точно можно, а вот за развалины… Тем более, что уверен: многие будут недовольны, наверняка народу кормится куча… Плюс те, кто мог нагреться с того что там есть! Вот и скажите, почему ему так важно, чтоб камня на камне? Как бы подставить не решил, и под монастырь всех не подвел. Особенно тех, кто видел, что внутри…
— Оп-па… — обеспокоенно заерзал капитан. — Хренушки, никакой операции не будет! Я своих парней под ракетный удар не пошлю!
— Успокойся, я все продумал! Для всех: ты в больничке — помираешь! Степаныч, у постели твоей дежурит.
— Ты что? Он бы тогда в реанимации лежал! — возмутился прапор.
— А он и лежит там! Следак который дело о взрыве расследует, мужик с понятием оказался… Даже охрана стоит! А вдруг?! С докторами я уже все решил. Главврача запугал до икоты, тут все путем…
— Запугал? — усомнился Степаныч. — Мне казалось, что этот старый хрыч уже давно никаких корочек не боится!?
— Не боится… Так я корочками и не махал! Я ему такую жутко грозную бумагу показал, что он проникся!
— Хм… И где ты ее взял? — недоверчиво поинтересовался умирающий в реанимации.
— Как где? Нарисовал! Половину ночи сидел! Знаешь, какие я бумаги рисую? Ух… Не веришь? Вон у Милославского спроси, ему я тоже рисовал! Правда не такую грозную и от себя, но зато душевную…
Я только глаза закатил, изображая всю душевность…
— А ты жулик, — улыбнулся Степаныч, правда, по доброму: родственные души. — Последствий не боишься?
— Не а… Дохтур никому не скажет, я с него три подписки взял…
— Три? А нафига так много?
— Чтоб проникся! И со следака и с парня, что вместо Руслана лежит… Короче изобразил "Кровавую Гебню"…
— Кстати, насчет парня? — Степаныч почесал затылок. — А ничего, что я тут сижу?
— Не… Охраняй капитана — во избежание, а то мало ли. А там я обо всем позаботился. Все будет пучком! Вы лучше дальше слушайте. Понятное дело, что генерал наш, Разин Степан, вот ведь родители пошутили… — душевно хохотнул майор, я тоже не удержался, улыбнулся. — Так вот, забеспокоился генерал не на шутку, ну да я его успокоил. Что лично пойду на дело…
— Ага, а он так, наверное, обрадовался! Штабной-диверсант — мечта!
— Степаныч, не делай мне смешно. Все кому надо уже пробили за майора Васильева. Забыл, что ли где мы познакомились? И как тогда еще лейтенант Васильев гонял бандитов по ущельям? Таки лейтенант Васильев никогда не имел голубого берета, — забавно, когда не старый майор изображает пожилого еврея, — и не служил до спецназа крылатой пехоты. А служил в пехоте мобильной и имел-таки, краповый берет! И такой же берет, имел капитан Васильев, служа до спецназа внутренних войск. И имеет-таки заслуженные кровью награды.
Так что в том, что я могу сделать дело, генерал не сомневается, — переходя на нормальный язык, продолжил майор, — да еще, если товарищ прапорщик будет рядом, так вообще красота… Так что через дня три начнем! Ты в больничке, я на виду, амуницию заберем за день, до начала. Поняли? Егор уведет группу сегодня ночью… Кто их спохватится? Да никто! По три дня бывает не видно, по кустам сидите или носитесь, как потерпевшие! А тут еще и возможность поспать, пока начальники отсутствуют… Я, между прочим, заскочил на базу, дал команду Хаматшину, сачковать по полной, но чтоб народ кругом думал, что они к вечеру не живые будут… Думаю, справятся. У тебя же, Руслан, такие кадры пропадают. Тот же Быстров… Все командиры на лицо, ну кто поверит, что такое дело доверят сержанту-срочнику? А парни зайдут, посмотрят, и сразу назад… Егор, ты сможешь посмотреть там все и чтоб не спалили?
— Если надо, смогу! А если там народу мало, можно мы всех шлепнем, а потом посмотрим?
— Ну не знаю даже! Рискованно это…
— Нельзя! — Рогожин скривив страшную рожу, прошипел: — У вас же меры нету, вам только разреши… Понятие мало оно растяжимое, вы и сто человек резать пойдете! Сосунки самоуверенные! Вот только попробуй! Сказали посмотреть, значит посмотреть и чтоб ни одна живая душа не спалила! Иначе, хрен тебе, а не операция… Узнаете: что там, и сколько, вернетесь, доложите, а там уже решим! Может, и нет подставы! Главное, бумаги там или флешки какие… Послушай, что болтают… Узнай, когда караван! Это главное! Мне этот генерал до фени, узнаем точно когда, можно будет всю часть поднять, полкан не откажется, тогда точно никто не рискнет ракетой шарахнуть… Главное, доказательство принесите… Васильев, может фотик какой нормальный, чтоб без вспышки фотать можно было?
Майор задумчиво почесал затылок:
— С фотиком это хорошо придумано! Действительно, если будут фотки базы: оружие там, наркота, можно смело десантуру брать и гасить там все без извести… Достану! Да уж, Руслан, талант не пропьешь, не похоронишь!
Могу только поражаться здоровому оптимизму командиров. Кругом враги, но нам по фиг… Да собственно, самое интересное я поведал, а разные мелкие ЦУ вам будут не интересны. Так что надо бы начинать готовиться к походу, и пока не шибко поздно покемарить перед этим… Ну да опыт есть, чай не минус сорок на улице, возьму парней и в лес — спать. Хотя совсем не удивлюсь, если они уже где-то шифруются…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Майор Васильев и сержант Милославский уже уехали, а Рогожин с Ивановым все молчали: пытаясь унять сумбур в мыслях… Но вот Степанычу надоело это тоскливое молчание:
— Руслан, что бы там ни было, но это плохая мысль. Отправить парней одних, это как легионеров в гарем падишаха запустить… У них же тормозов нету, обязательно вляпаются… А Мажор скорее возглавит бардак, чем его остановит!
— Не трави душу, а!? — Рогожин покачал головой и, передразнивая кого-то, сказал тоненьким голоском: — Пусть учится ответственности! — и уже нормальным голосом пробурчал: — Вот зачем ты Маришку призвал?
— Да кто знал то? Я же просто помочь просил!
— Ну да… А тут такая возможность любимчика своего потренировать! Вот чего с ним так носятся? Без вопросов, силы у Егора навалом, но я бы не сказал что это, что-то из ряда вон! У Тунгуса почти столько же было, и где он? Конечно у Егора куча разных талантов, но что в нем особенного?
— Ну, ты тоже в любимчиках ходишь… Вон даже Маришку сразу отправил! И это при том, что ты и так умереть не должен был.
— Приятно конечно когда ценят, но ведь и спрос с меня особый! — Рогожин прикусил губу, в спину отдалось болью от не осторожного движения. — Вот натворят бед, а виноват я — плохо учил…
— Это да… — прапорщик покрутил ус, и вдруг став серьезным, задумчиво произнес: — А может и правда? Ведь умный парень, навалится ответственность и станет серьезней. Я ведь правильно понимаю, что парней потом в Академию Китежа отправят?
— Вроде, так… Хотя я могу только предполагать…
Откинув голову на подушку, капитан замолчал. Прикрыв глаза, полежал молча несколько минут и продолжил:
— А вообще, какого черта! Учили мы их на совесть, и если ребята не смогут раскатать по камешку одну базу и какой-то караван… А за самодеятельность потом накажем! Главное, чтоб живые были!
Эх, хорошее дело — ночное зрение! Не то что б я видел в темноте как кошка, но все же. Просто, у нас с парнями, усиленна работа черно-белого зрения — ночного. Вот как объяснить? Представьте: ночь, звезды и яркая, полная луна. Светло конечно не как днем, но и ориентироваться можно вполне сносно… Вот так я вижу ночью: при отсутствие луны, и наличии пары звезд! А уж если ночное светило на небе, то это ж почти день… Фигурально конечно, ночь есть ночь, но преимущество серьезное! В полной темноте, конечно, толку нет, но тут нарисовался бонус после купания в ледяной воде. Побочный эффект так сказать, Рогожин тогда еще поинтересовался у Степаныча:
— Кажись, перестарались! Ты чего в свой чай намешал, старая перечница?
Степаныч пытался оправдываться, но без толку. Что-то они на пару с Пьеро напутали. В общем, терморегуляцию организма наладили, да так, что появилось тепловое зрение. Не то чтоб, как инфокрасный сканер, но вместе с ночным, очень даже приятно. Главное, что можно пользоваться по желанию, правда еще не у всех хорошо получается, но мы тренируемся. Единственное, что расстраивает прапора: "Что мы туда намешали?"
А пить меньше с попами надо!!! Тогда и руки дрожать не будут! Хорошо хоть не траванул гад! За что и огребся в очередной раз от Рогожина…
Вот теперь чешем по ночному лесу, в горку, с горки. Ну, ничего, еще пару часиков и на месте, спецназ мы или погулять вышли? Вот еще бы мысли разные в голову не лезли! А они лезут заразы! И тому есть причины…
Мы как раз в казарму возвращались, выспавшись в лесу, надо было собраться и тишком свалить. Настроение было просто замечательное. Во-первых: идем на дело, надоело уже киснуть… Ну, а во-вторых: Листику сегодня пришло письмо, я его и привез — Васильев передал… Письмо было уже более взрослым, что ли? Девочка явно отходила от стресса. И идея о том, что Антошка обещал приехать в гости, ей явно пришлась по душе… А ему пришлось по душе, то, что ей пришлось по душе и… Э-э-э… Ну, вы меня поняли?! Короче парень сиял…
А тут замполит! Обычно-то, он старается с нами не связываться, а тут осмелел… Понятное дело, даже Степаныча нет, про майора вообще молчу, он, привезя меня, сразу свалил: создавать видимость присутствия! Это не я придумал, это Васильев так выразился…
И давай цепляться: и форма одежды не та, и грязные, и вообще… А потом давай говорить, что командир виноват, совсем за порядком не следит, гнать таких надо! Вот паскудный человечишка, небось, в глаза капитану такого хрен бы сказал? Радуется сволочь! Вот как не убил гада?
— А вы, товарищ майор, смотрю рады произошедшему с нашим командиром?
— Нет, конечно! Это такая трагедия… — начал ерничать замполит. Не надо быть экстрасенсом, чтоб понять как ему это по сердцу…
— А может это ты, сука?.. — прошипел ему прямо в лицо.
— Что ты ска… — прервавшись на полуслове, замполит испуганно начал озираться. А вокруг, недобрые лица подчиненных сумасшедшего капитана… И все такие же психи… И все подозрительно смотрят на него, у многих руки тянутся к оружию…
Майор, несмотря на весь гонор, дураком не был. И прекрасно осознавал, что если эти маньяки заподозрят его… То жить ему… Поэтому пробубнив:
— Как вы могли такое подумать? Я не имею ни малейшего отношения к этому взрыву. Мне жаль, что так вышло… — быстро свалил.
Очень быстро. Так как, когда до меня дошло, что он сказал, тот был уже далеко… Он мне соврал! Да ему жаль. Но он имеет отношение к взрыву… И Васильева нет! Пусть только подозрение, но он ведь вообще его в расчет не берет! Конечно, отношение может быть и косвенным, но он может что-то знать! Млять!
Вот теперь бегу и размышляю… Надо будет поговорить с Васильевым, пусть проверит! Хотя нет, он наверняка на всякий случай проверял. Значит что? Спросить в лоб у замполита? А он так и скажет? А мне и не надо! Пусть соврет! Там видно будет…
На месте мы были часа в три… Да уж… База так база! Тут, судя по всему, огромные пещеры, с несколькими выходами. Огневые точки, часовые ходят толпами. Ну, по крайней мере, четверо у этого входа… Три секрета на подходе, и это только те, что мы обходили… Это прям пещера Аладдина, иначе, зачем так охранять? Ой! Хочу внутрь, поглядеть… Хомяк внутри зашевелился и требовал проверить хабар… Обещая понадкусывать все, что плохо лежит, или унести домой, чтоб лежало хорошо! Кто сказал, что пара "левых" стволов спецназу не нужна? Вы это Степанычу скажите… И моему хомяку! Гранаты, патроны, а может?.. Ох, даже мечтать боюсь! Тактическая связь!!! Хоть пару раций!
— Хан.
— А-у.
— Сидите здесь, пасите поляну. Пойду, погляжу, чем там кормят. Если через два часа не вернусь, взорвите чего-нибудь, пусть побегают… А сами идите за мной!
— Есть, командир! Спасибо!
— За что?
— А что идиотский приказ не отдал…
— Обращайся!
Спросите, что за приказ? А сами подумайте! Вот сколько кино не смотрел, там все такие герои… "Если не вернусь, оставьте меня и уходите!" А те всегда идут спасать, ну или, страдая и пафосно рассуждая о долге — уходят… Ну и кто здесь меня бросит? Ой, да не смешите мои берцы… Так зачем я хороших парней обижать буду? Даже мыслью, что они могут меня бросить!? Это ведь не ситуация с заложниками… Парни и тогда, закинув их в вертолет, бегом рванули спасать меня и Тунгуса… И не их вина, что выжил только я!
Темнота не только друг молодежи, но и диверсанта тоже… О как, кажись, стихами шпарю? Ну да это нервное, я ж не Карлсон, чтоб быть спокойным! Одна ошибка, одно неверное движение, и все… Вот и крадусь, пригнувшись к земле, и стараясь не отсвечивать. Движения плавные, и как будто медленные, но это так кажется только со стороны. Больше всего меня беспокоят камешки, которые могут хрустнуть или отскочить в сторону — выдавая меня. Но, увы, вам, увы… Навыки, вбитые капитаном Рогожиным, просто так не подводят, тут надо постараться!
Вот чего уставился на меня? Нету дома никого! Главное: в такие моменты, когда враг смотрит в твою сторону — не делать резких движений, и не смотреть прямо на него. Тогда он ничего не почувствует, и не станет пристально присматриваться. А то есть такие, на одном чувстве опасности могут спалить невидимку. Рогожин особливо предупреждал об этом, так что все надо делать по правилам. Отвернулся! Идем дальше…
Вот не задача, того что на большом камне сидит, можно не брать в расчет, он меня не увидит, этот вот тоже… А те двое возле входа? Хотя… Продолжаю движение, подходя как можно ближе. Все стоп: открытое место, и луна светит как прожектор! Нашла время вылезти из-за туч! Блин, да как тут?
От ведь дебил! Это для меня светло, а эти-то перцы, слепые как кроты! Ночник только у того что на камне, а он смотрит в другую сторону! Танцуем? Вот прям физически, ощутил начальственный подзатыльник… Ну, правильно, если нет ночника то вполне реально, что тут кто-то хорошо видит в темноте! Проверять будем? Не-а!