— Да ну их, — отмахнулась Леда. — Мне сейчас гораздо интереснее всё-таки поболтать со своим женихом и задать ему несколько вопросов, — недобро нахмурилась она. Получилось очень похоже на отца, я искренне умилилась фамильному сходству.
— Трай, а у тебя какая информация? — полюбопытствовала я. — Та же самая?
— Та, да не та, — с видимым удовольствием сообщил он. — Поцелуешь — расскажу.
— Сейчас я тебя поцелую, если продолжишь в том же духе, — мрачно пообещал Варс, смерив друга тяжёлым взглядом. Я его даже зауважала в этот момент: уж очень выразителен был взгляд и тон.
— Да ладно, пошутить нельзя, — фыркнул Трай. — Извини, но ты не в моём вкусе. В общем, не так уж и заперта комната была. А, вернее, поручиться за это никто не может, потому что князь изволил приятно проводить время с друзьями, и где-то в процессе потерялся. Никто, правда, не помнит, когда и куда; но по официальной версии, конечно, из своей комнаты, при загадочных обстоятельствах.
— А у тебя эта информация, конечно, от собутыльников? — растерянно хмыкнул Варс.
— Что ты, таких друзей у меня нет; а вот знакомые стражи имеются, и один как раз был в то время в карауле, — пожал плечами Трай. — Но относительно хода поисков он всё равно не в курсе, да и это всё рассказал по большому секрету, и то только потому, что за ним должок: Полумесяц не терпит, когда о его делах треплются на каждом углу.
— Это что же получается, ваш князь просто загулял? — задумчиво проговорила я. — Да я с него сама шкуру спущу за такое! И плевать на всевозможные политические последствия.
— В очередь, — Чёрный Коготь глянул на меня с кривой ухмылкой. — Если он просто загулял, его половина советников захотят убить, начиная собственно с Давра Полумесяца. Может, просто исчезновение по факту не такое загадочное и не из закрытой комнаты, да и провернуть его было легче, если чутьё всех участников было притуплено.
— Как ты изящно перефразировал «ужрались до потери связи с реальностью», — хихикнула я. — Но шутки шутками, а ситуация чем дальше, тем подозрительней. Ещё вампиры эти по дороге…
— Я решил, что вы про них уже забыли, — усмехнулся альфа, окинув меня взглядом.
— По себе людей не судят, — наставительно сообщила я. — Мы сегодня занесли парочку ошейников разным магам на анализ, завтра узнаем результат. Учитывая, что мы выбрали пару идеологических противников и соперников, и в разговоре с ними Леся, наивно хлопая глазами, высказалась в духе «Вот этот господин смотрел, но я не очень доверяю его мнению; не мог бы такой выдающийся специалист разрешить мои сомнения?», есть хороший шанс получить достоверный результат. Оба были полны энтузиазма и заверяли, что уж они-то расскажут всё как есть! Но я сомневаюсь, что результат будет стоящий, и что нам назовут автора и владельца этих тварей.
Мы некоторое время ещё обсуждали сказанное, а потом, закономерно не придумав ничего нового, разошлись спать.
Варс Чёрный Коготь
День прошёл весьма плодотворно, но, увлечённый работой, я напрочь забыл о снотворном, которое хотел прихватить из дома. Более того, я вспомнил о нём только тогда, когда кошки уже разошлись по комнатам, и просить их о помощи было поздно: не ломиться же в комнаты. Днём под давлением авторитета Грува Белое Сердце вечные спутницы бессонницы — хроническая усталость, тяжесть и заторможенность, — отступили, а сейчас вернулись, и я даже не стал пытаться лечь в постель, сразу направившись в библиотеку. Книгу на этот раз, правда, выбирал тщательно и всему прочему предпочёл историческую хронику.
— Опять не спится? — отвлёк меня от попыток сложить отдельные слова в связные предложения знакомый голос.
— Забыл снотворное, — ответил я, откладывая книгу и переводя взгляд на тень. Опять, как вчера, кошка сидела рядом, задумчиво меня разглядывая. — Вета, скажи, это тыменя вчера усыпила?
— А если я, то что? — почему-то очень настороженно спросила она.
— Хотел поблагодарить. Правда, я так и не понял, как оказался в собственной постели. И, честно говоря, очень любопытно узнать ответ на этот вопрос.
— Это несложно. — Её губы тронула мягкая улыбка, и мне показалось, что Велесвета ощутимо расслабилась, услышав мой ответ. — Хочешь, я избавлю тебя от бессонницы? — вдруг предложила она через пару мгновений.
— Хочу, — без раздумий ответил я. — А ты это можешь?
— Если бы не могла, не предлагала бы, — улыбка стала насмешливой, но почему-то грустной. — Действительно, хочешь?
— Спрашиваешь! Наши маги толком ничего не могут сделать, говорят — надо меньше нервничать; можно подумать, это от меня зависит. Я очень на многое готов, чтобы окончательно избавиться от этой проблемы, — поморщился я.
— Это хорошо, — удовлетворённо кивнула она и поднялась с места, при этом держась одной рукой за моё плечо.
— Хорошо что? — уточнил я.
— Что готов, — оказавшись у меня за спиной и положив уже обе ладони мне на плечи, тихо шепнула она. От вкрадчивого тона кошки стало не по себе, по спине скользнул неприятный холодок. Запоздало сообразив, что прежде, чем соглашаться на лечение, было бы неплохо уточнить, в чём именно оно будет заключаться, я дёрнулся с места, пытаясь встать и вывернуться из-под её рук. Тщетно. Тонкие изящные пальцы сжались тисками, не давая шелохнуться, а над ухом прозвучало тихое и ласковое: — Спи!
Попытка сопротивляться нахлынувшей темноте так же не увенчалась успехом, и я провалился во мрак забытья.
В этот раз приходить в себя было тяжело. Липкая паутина сна отпускала очень неохотно, в сознании мелькали обрывки мыслей, эмоций и фрагменты недавних сновидений; но я точно знал, что мне нужно наружу, и как можно скорее. Когда наконец-то сумел продрать глаза и оглядеться, подумал, что продолжаю спать, и сейчас наблюдаю очень странный сон, вполне имеющий шанс превратиться в кошмар.
Это была обыкновенная спальня; незнакомая, но я готов был поручиться, что пределы дома Трая мы не покидали. За окном плескалась ночная тьма, клочьями просачиваясь вкомнату и заполняя собой углы и щели. Неожиданно плотная, непроглядная, равнодушная к оборотническому ночному зрению.
Единственным источником света служила свеча в высоком рожке канделябра, но пламя её из-за неподвижности казалось неживым, нарисованным. Тёплый тусклый свет не то что не рассеивал тьму, а, кажется, дополнительно подчёркивал и уплотнял. В неверных отсветах стоящая у того же стола Велесвета производила откровенно жуткое впечатление: кожа казалась мертвенно-бледной, волосы — ещё одним сгустком неестественной чернильной тьмы. Длинная рубаха из некрашеного полотна прикрывала колени и, кажется, была единственной её одеждой. Бросив на меня взгляд через плечо, женщина ободряюще улыбнулась, хотя эффекта добилась прямо противоположного: в её глазах жила та же тьма, пробуждающая внутри какие-то глубинные, древние страхи.
— Не бойся, — мягко проговорила кошка, возвращаясь к своему занятию. Из моего положения было не видно, что она делает на столе, но я слышал шорохи, шелест и позвякивания. Нюх неожиданно тоже оказался бесполезен: в воздухе был разлит одуряюще-сильный запах каких-то эфирных масел или благовоний. — Всё будет хорошо.
— Ты очень удивишься, если я скажу, что это прозвучало крайне неубедительно? — мрачно поинтересовался я, на пробу дёрнув руками и запрокинув голову, чтобы определить, как именно они связаны.
Собственное положение нервировало меня больше всего. Я лежал на кровати на спине, надёжно связанный по рукам и ногам и растянутый между спинкой и изножьем кровати.Не слишком туго, но я едва мог согнуть ноги в коленях и руки в локтях. Узлы явно давали понять, что вязал их профессионал и шансов освободиться нет, но выполнены они были очень аккуратно и почти не давили. Из такого положения рассмотреть было трудно, но, кажется, они были самозатягивающимися: чем интенсивнее попытки освободиться, тем хуже и туже результат. Да и верёвки были непростые; кажется, именно из-за них я не чувствовал рядом зверя и не мог обернуться. Ощущение было крайне неприятным и непривычным.
А, самое главное, вся моя одежда была аккуратно сложена на стуле, стоящем у стола, и собственная нагота не добавляла спокойствия.
— Не бойся, — повторила кошка, и в голосе мне почудилась улыбка. — Я же обещала, что помогу тебе.
— От бессонницы вылечишь вечным сном? — язвительно уточнил я. А что мне оставалось, кроме разговоров? Было устойчивое ощущение, что кричать и звать на помощь бесполезно. Не из гордости и нежелания предстать в подобном виде ещё перед кем-нибудь посторонним, а из понимания: никто не услышит. Тьма вокруг казалась живой и почти разумной, а тишина и неизвестность рядом с ней особенно угнетали. Разговор же по крайней мере мог прояснить ситуацию.
— Нет, что ты, — возразила она. — Если расслабишься, это даже будет… приятно.
— Если бы я знал, как именно ты планируешь меня лечить, у меня было бы больше шансов расслабиться, — огрызнулся я. Велесвета некоторое время молчала, потом сокрушённо качнула головой и тихо пробормотала:
— Странные вы.
— Волки? — уточнил я.
— Нет, все. Мужчины, женщины. — Она медленно качнула головой. — Бессонница — это не болезнь, её не надо лечить. — Ответ оказался неожиданным.
— А что же это? И что с ней надо делать?
— Это благословение. Прикосновение и дар Неспящей. Ты слышал о Неспящей? — буднично уточнила она.
А я непроизвольно дёрнулся, туже затягивая путы, и тихо выругался сквозь зубы.
— Вот значит как… Не слишком-то это всё похоже на алтарь для жертвоприношений, — процедил, окидывая взглядом комнату.
— Жертвоприношений? — с искренним недоумением уточнила кошка и даже обернулась, отвлекаясь от своего занятия. — Глупости какие. Зачем жертвы той, к кому рано илипоздно придут все?
— А чтобы пораньше, — буркнул я.
Собственный голос… успокаивал. Настолько, насколько это вообще было возможно на волоске от смерти, когда ты решительно ничего не способен изменить. А язвительность и попытки пошутить были сейчас единственным, что помогало держаться в здравом уме. Потому что верить кошке я перестал окончательно, отчётливо понимая, что вляпался в историю, которая будет стоить мне жизни. Всё, что я мог в сложившейся ситуации — попытаться сохранить человеческое лицо, а это было сложно: прежде мне тоже приходилось рисковать жизнью, у степняков это было привычно, но никогда ещё мне не было так жутко.
Наши боги — грозные боги, они не помогают тем, кто этого недостоин, не прощают слабостей и ошибок. Солнцеликая Огника, — покровительница пламени, солнца, лета; она вспыльчива, несдержанна, переменчива, мстительна и яростна, но при этом не лишена благородства, умеет прощать и сочувствовать, быстро успокаивается и даже признаёт собственные ошибки. Белогривый Рун, волчий отец, — воздух, трескучий мороз и зима; он терпелив к мелким ошибкам, но безжалостен к серьёзным промаха, и тот, кто единожды навлёк на себя его гнев, обречён. Но и награждает он полной мерой, без издёвок и подвохов. Зеленоглазый Верик — прародитель котов, покровитель весны и воды; блудлив, беспринципен, лицемерен, обожает злые шутки, но его очень сложно всерьёз вывести из себя, и ни показушный его гнев, ни милость обычно не приносят серьёзного вреда. Но он очень любит детей, особенно совсем маленьких, и вот как раз им с искренним удовольствием помогает. И, наконец,Длиннохвостая Мика, — осень, земля, изобилие даров природы, брак, семья, беззаботная жизнь, неотвязная тоска и тысяча мелких неприятностей и болезней, вроде навязчивого насморка. Слабого она доконает, сведя в могилу, но к сильному окажется очень щедра.
А есть Неспящая. Её очень мало кто рисковал поминать вслух, и то — с оглядкой, вполголоса, а её имя затерялось в веках. Принято было считать, что его уже никто не знает. Её временем была самая длинная ночь в году и самый длинный день — как напоминание о том, что она всегда рядом. Смерть, безумие и тьма — изначальная и окончательная, из которой всё родилось и в которую всё канет. Её единственной милостью могла быть только смерть без мучений, а вот список возможных наказаний был весьма и весьма длинным. А участь принесённого ей в жертву бедолаги была особенно незавидна: ему до конца времён предстояло пополнить беспокойную свиту чёрной богини.
— Ерунда, — насмешливо фыркнула кошка, отложила своё занятие и подошла ко мне. Присела на край кровати, погладила узкой тёплой ладонью по груди, потом нагнулась и едва ощутимо коснулась губами ключицы. — Не бойся, тебе совершенно ничего не грозит. Во всяком случае, ничего из того, о чём ты сейчас думаешь. Неспящая — самая справедливая и честная из богов. Она равно ласково принимает всех, кто приходит к ней, каждому дарит покой и умиротворение. Но тебе ещё слишком рано с ней встречаться, как и мне.
— Тогда зачем нужно вот это? — Я демонстративно пошевелил руками.
— Я… должна забрать её благословение себе. Так что это, скорее, для меня, — проговорила она неуверенно, а бледные щёки ощутимо тронул румянец.
— И каким образом ты собираешься его забирать? — нахмурился я.
— Это сложно объяснить в двух словах. Ты, наверное, уже догадался, что тени — это в некотором роде жрицы и хранительницы памяти и истины Неспящей? Мы приглядываем за миром, чтобы иметь возможность вовремя её позвать. В отличие от остальных богов, она старается по возможности заботиться о смертных… Нет, не перебивай, пожалуйста! — чуть повысив голос, торопливо сказала кошка, накрыв ладонью мои губы. — Я знаю всё, что ты можешь мне сказать; но, в отличие от тебя, я также действительно знаю, что она из себя представляет, а не собираю страшные сказки. Мы служим ей всю жизнь до определённого момента. — Велесвета, продолжая говорить, поднялась с места, дошладо стола и вернулась, держа обеими руками пиалу. — Выпей это, пожалуйста.
Я ответил молчанием, пытаясь одним взглядом выразить всё, что думаю об этом предложении. Кошка тяжело вздохнула и вымучено улыбнулась.