– Мне бы тоже хотелось послушать, да и английский я неплохо знаю.
– Игорь, смени Александра Николаевича.
Игорь облегченно вздохнул и скрылся в небольшой ямке возле поваленного дерева, которую профессор облюбовал как НП.
– Стоп, – скомандовал Всеволод, когда телега достигала оврага. – Серго, принимай трофеи, разберись, что к чему, Карина, Ксюша, там снизу коробки с продуктами, займитесь обедом, есть жутко хочется.
– Всем хочется, – крикнула Карина и полезла наверх принимать продовольствие. – Я последний раз ела перед тем, как под завал угодила. Жаль, кофе все пропало.
– Не все, – усмехнулся Всеволод, – я заныкал баночку грамм в двести, у меня в рюкзаке.
– Здорово, – обрадовалась женщина, – а то от усталости ноги подкашиваются, взбодриться не помешает.
– Александр Николаевич, командуйте этим, пусть слазят вниз и двигают вон к тому дереву.
Профессор кивнул и, несильно ткнув стволом под ребра, указал рукой на чахлую березку, которая росла на краю оврага. Пленники послушно скатились вниз и, кое-как поднявшись, поплелись в указанном направлении. Профессор, спустившийся следом, стимулировал передвижение стволом автомата в спину.
– Инга, пойдешь со мной?
– Пойду, они, когда на меня смотрят, волю теряют, так что я буду лучшим стимулом к откровенной беседе.
– Верно мыслишь, – Всеволод спрыгнул вниз и подал ей руку.
Эта красавица в одежде амазонки его немного пугала. Он – одно дело – прошел ад Грозного, терял друзей, ожесточался, и с каждой новой потерей превращался в зверя. Вернувшись, домой он понял, что прежний Всеволод Бураков навечно остался на улицах чеченской столицы, там для него закончилось будущее. Он вспомнил фильм девятая рота,
"– Хохол, а ты что будешь делать, когда вернешься?
– Пить буду.
– Ну, а потом?
– Опять пить буду, и буду пить, пока не забуду все это, а потом встану, рожу умою и по новому жить начну."
Все так и случилось, только пить Всеволод начал, когда пристрелил генерала Донского, а вот остановиться уже не мог, пока не попал сюда. Здесь началась его новая жизнь, его будущее, а эта девушка изменилась мгновенно, еще два дня назад она была сугубо мирным обывателем, а теперь…. И его пугало то, во что она могла превратиться.
– Эй, ау, – окликнула его Инга, – ты идешь?
Всеволод понял, что до сих пор стоит рядом с ней и держит ее за руку.
– Иду, – не своим голосом ответил он. Также он понял одно, всем выжившим предстоит пройти через ад и стать зверьми. Странно, а пить совсем не хотелось.
"Зеленые" сидели за БТРом возле задних люков, профессор стоял в двух шагах, направив на них ствол пистолета-пулемета. Молодец астрофизик, помнит наставления, держит дистанцию. Всеволод какое-то время разглядывал пленников. Они же, как загипнотизированные, распахнув от ужаса глаза, смотрели только на Ингу. Им было, похоже, все равно, разорвут ли их, сожгут живьем, застрелят или просто начнут срезать мясо с костей и заставят их жрать его, они мечтали не попасть к ней в руки. Что же такое могла сотворить с ними паломница? Если все ужасы допросов подручными средствами были для них чем-то незначительным?
– Начнем, пожалуй. Александр Николаевич, вы готовы?
Профессор кивнул и подошел поближе.
– Вопрос первый, кто вы такие, и как здесь оказались?
Профессор довольно на хорошем английском перевел вопрос, после чего почти минуту слушал ответ заикающегося от страха длинного, второй так и не смог открыть рот.
– Он говорит о каком-то божественном даре, – озвучил речь "зеленого" профессор, – их земля отравлена в результате сорокалетней войны, и тут произошло чудо, спаситель услышал молитвы Вещих Отцов и сжалился над своими детьми, подарив им этот чистый и прекрасный мир.
Тут "зеленый" разразился гневной речью еще на минуту, изредка бросая полный ненависти взгляд на Ингу, стоящую за спиной Всеволода.
– Интересно, – выслушав его, заметил Александр Николаевич. – Они говорят, что Спаситель в щедрости своей подарил им мир, но не заставил отказаться от борьбы, забросив сюда еретиков с их подлым колдовством. И здесь развернется последняя битва. Их великий народ сотрет с лица земли паладинов и паломниц, и везде воцарится мир, и они смогут строить царствие небесное. И ваша, тфу, то есть наша паломница будет гореть на костре, и ее очищенным мясом будут кормить зараженных, в надежде излечить их разум.
– Каннибалы, очень мило, – прокомментировала пламенную речь "зеленого" Инга причем на ее хорошеньком личике проступило омерзение.
– Спроси их, почему они воюют с паладинами?
Профессор кивнул и перевел вопрос.
– Короче так, – выслушав ответ, начал он, – пропуская длинную цепочку ругательств, половины которых я просто не знаю, поскольку им нет эквивалента в английском, что мне знаком, суть конфликта в следующем. "Черные" используют как-то темную дьявольскую силу, которую паломницы черпают из каких-то источников, не понял из каких, но понял, что источники находятся в зараженных землях. Изначально они были единым народом, но сорок лет назад одна девушка бежала от инквизиторов в пустоши, все сочли ее мертвой, но она вернулась оттуда и начала распространять грязное учение, искажая истинное писание. И некоторые слабые волей пошли за ней. Так появились еретики, которые сами себя называют паладинами.
– Понятно, что ни хрена непонятно, – озадачено, произнес Всеволод. – А что насчет людей, которых они захватили, что они собирались с ними делать?
Профессор быстро перевел и выслушал ответ.
– Веселые ребята, они обозвали нас дикарями, не заслуживающими этого рая, поскольку мы не рождены от отцов-основателей, хотя, с биологической точки зрения, это просто невозможно, если бы были матери, я бы еще понял, но отцы в принципе не могут рожать…
– Профессор, – одернул Александра Николаевича Бур.
– Прости, увлекся. Так вот, поскольку мы не относимся к их народу, то не можем в принципе стать его частью, поскольку Райянами, так он выразился, нужно родиться, то всех чужих ждет очищение огнем, после чего их очищенную плоть смогут съесть зараженные, дабы исцеляться.
– А что "черные" делают с чужаками?
Профессор кивнул и спросил об этом длинного. Тот что-то быстро затараторил.
– Такое же безрадостное будущее, даже, пожалуй, еще безрадостней. Те тоже каннибалы, они едят очищенных сами, и самое страшное, едят живьем, обрекая на страдания, и дух умирающего не попадает в очищающий огонь, его душа пожирается паломницами вместе с последним куском плоти, в котором он пытается удержаться. Человек, попавший к ним, очень долго страдает, иногда несколько недель, короче, они друг друга стоят.
– Твари, – гневно произнесла Инга и потом быстро произнесла что-то на английском.
Совершенно неожиданно "зеленые" вскочили и рванулись прочь, сбив с ног Всеволода и Александра Николаевича. Инга отпустила их на пару метров, после чего, не торопясь, вскинула оружие паломницы с толстым стволом и сделала два быстрых выстрела в спины бегущим. Всеволод поднялся с земли и посмотрел на обугленные останки, инквизиторы испеклись мгновенно, словно их на час засунули в микроволновку.
– Зря ты так, – осуждающе заметил он, – у меня к ним было еще несколько вопросов. Я, конечно, не собирался оставлять их в живых, но ты поторопилась.
– Прости, – виновато опустив глаза, произнесла девушка. – Они заслужили смерть.
– Да знаю я, – отмахнулся Бур, – ладно, что сделано, то сделано. Профессор, теперь могилу придется копать нам.
– Не в первый раз, – отозвался астрофизик и, открыв десантный отсек, достал две лопаты. – Одно радует, ямка для двоих нужна поменьше.
– Хорошо хоть дорогой выспросил у них про оружие. Разбирать придется учиться в слепую, ну хоть ТТХ узнал. Короче, вопросы остались. Но эти вопросы чисто на образование.
Через десять минут "зеленые" были закопаны, лопаты убраны.
– Инга, – отведя девушку в сторону, тихо произнес Всеволод, – я надеюсь, больше подобного не повториться. Ты знаешь правила, я приказываю, вы выполняете, кому не нравится, может проваливать.
– Я же извинилась, – виновато сказала девушка. – Мне что, на колени встать?
– Стоять на коленях – удел рабов, хотя, бывают ситуации, когда опуститься на колени, не позор. Но это частность. Я просто надеюсь, что в дальнейшем мы обойдемся без самодеятельности. Ты все поняла?
Девушка кивнула.
– Тогда пошли к остальным. Я уже минут десять ощущаю запах подгоревшей тушенки, по которой так "соскучился" мой желудок. – При этом в слово "соскучился" Всеволод вложил максимум сарказма, скривив рожу, чем вызвал у девушки приступ смеха.
Когда они подошли к костру, все уже сидели на бревнышках и копались вилками в консервных банках. Отсутствовал только Серго, который сменил Игоря на посту наблюдателя.
– А эти где? – спросила Ксения.
Всеволод промолчал, не видя смысла озвучивать за едой очевидное. Все его прекрасно поняли, но девушка продолжала смотреть на него своими наивными голубыми глазами.
– Это что, такой сложный вопрос? – возмутилась она.
– Вопрос простой и ответ на него тоже простой, – взяв банку, спокойно заметил Всеволод. – Как поступают с врагом, взятым в бою?
– Вы! Вы! Вы их убили! – возмущенно выкрикнула она. – Но так нельзя. Ты убийца, которому незнакомо слово сострадание, мне противно находиться рядом с тобой, – вскочив, она полезла на обрыв.
Александр Николаевич неуверенно поднялся, чтобы ее успокоить, но Всеволод отрицательно покачал головой.
– Оставьте ее, профессор, она сейчас пойдет искать утешения у Игоря. Вот только ее ждет еще большее разочарование, он тоже скажет, что я прав.
– А ты прав? – спросила Карина, но по голосу было понятно, что это просто риторический вопрос. Видимо, Александр Николаевич уже начал рассказывать про то, что они узнали от языков.
– Прав, Карина, я редко ошибаюсь, мы столкнулись с самым опасным противником, которого ни за что нельзя оставлять в живых, религиозные фанатики. Причем как инквизиторы, так и паладины. Они безумны в своей вере, я уж не говорю об их методах. Так что, два врага нам уже известны. И теперь я буду уничтожать их там, где встречу, это вопрос выживания.
– Чем они тебя так задели? – спросил Игорь. – Как будто в нашем мире мало фанатиков?
– Да, хватало, – согласился Бур. – Но эти… они людей едят.
Карину перекосило, Игорь перенес это более спокойно, но и ему услышанное явно не понравилось, остальные присутствующие были в курсе и свыклись с этой мыслью.
– То есть, как едят? – спросил Игорь, голос бывшего сержанта полиции дрогнул.
– Да вот так, "зеленые", сжигают нечистых на костре, а мясо скармливают лысым безумцам, в надежде излечить их, а "черные" просто каннибалы, при этом разделывают людей живьем. И все это имеет религиозный подтекст.
– Мерзость, – с отвращением произнесла Карина. – Бур, ты не мог эту информацию на послеобеденное время придержать, меня сейчас стошнит.
– Наверное, ты права, не стоило портить аппетит, – согласился Всеволод. – Кстати, к чему я это все? А к тому, что живым к ним лучше не попадать. Не всегда будет шанс на спасение. Кстати, Инга твой пистолет зарядился или там уже половина обоймы осталось?
Девушка достала пистолет и посмотрела на индикатор заряда, тот был полным.
– Интересно, откуда он черпает энергию? – глядя на оружие в ее руках, задал риторический вопрос Всеволод.
Присутствующие в ответ только плечами пожали. Дальше ели молча, и вроде как аппетит вернулся, Александр Николаевич ушел на НП, сменив там Серго.
– Командир, обязательно было говорить ей правду? – взяв свою банку с тушенкой, спросил Игорь.
– Серго, хватит, ты не хуже меня понимаешь, что это верное решение, это нелюди. Инга немного поторопилась, пустив их в расход, девочке выдержки не хватило, но я ее не виню.
– Да знаю я, – отмахнулся тот. – Но девочка домашняя, ранимая.
– Для нас будет лучше, если она смирится с реалиями, забыв свои либеральные взгляды. Это может быть опасно для всех. Это не земля обетованная, это чистилище для трех миров, и подобные выходки сильно напрягают. Мне в команде меньше всего нужен человек, который будет постоянно устраивать истерики, она с тобой, я этого не оспариваю, но учти, если это продолжиться, наши дороги разойдутся.
Серго согласно кивнул.
– Я поговорю с ней.
– Хорошо, только не затягивай.
Тот кивнул, какое-то время ели молча.
– Кстати, а что удалось узнать?
– Она не рассказала?
Серго отрицательно покачал головой. Всеволод быстро пересказал суть беседы, уделяя особое внимание кулинарным пристрастиям противника.
– Блин, даже жаль, таких подонков и не я убил, – искренне заметил Серго.
– Не могу не согласиться, – ухмыльнулся Бур, – а теперь пора отсюда сваливать, машина готова?
– Да, БТР в порядке, бой ему не повредил, – отчитался Игорь, – бак полон на три четверти, думаю, километров на триста хватит точно. Вот только я не понял, что за топливо, это не бензин и не солярка, внешне эта штука похожа на немного густоватую незамерзайку. Во всяком случае, она голубого цвета, но что это конкретно, ни я, ни Александр Николаевич не знаем.
– Ну, нам пока что так далеко ехать не придется, сначала посетим объект "СС НЛ-9", а до него отсюда всего сорок километров.
– Знаешь, мы могли бы на этом БТРе ворваться в город и хорошенько вдарить по "зеленым". Машина скоростная и хорошо бронированная, если неожиданно налететь, то можно было бы выбить половину лагеря, прежде чем они бы поняли, что к чему.
Всеволод покачал головой.
– Нет, слишком велик риск, мы очень мало знаем об их оружии, и видели пока что только автоматы, снайперки, пистолеты и гранаты, если у них есть серьезные гранатометы, мы оттуда просто не уйдем. Сваливаем на объект, а там посмотрим. К тому же, даже на БТРе передвигаться по городу крайне затруднительно, сплошные завалы. Да и объект занимает меня гораздо сильнее, с "зелеными" и "черными" все ясно. Но меня сильно напрягает то, что этот мир пуст. Куда делись люди? Погибли? От чего? Эти вопросы интересуют меня не первый день, и если удастся разгадать эту загадку, то, возможно, мы сможем избежать данной участи.
– А фанатики?
– А фанатики простые, ну окажешься ты на костре "зеленых", или разделают тебя "черные" – это просто смерть, они враги, а с врагами все просто, а вот исчезновение людей, где они, что с ними? Так что, сначала займемся тайнами, потом врагами. Может, разгадав тайну, мы найдем способ борьбы. Но девочке своей правила объясни, если она не поймет, то ей придется уйти.
Серго кивнул и поднялся с бревна.
– Я понимаю тебя, командир, от нее пока много шума, но, думаю, скоро она свыкнется с реальностью.
– Посмотрим, – скептически сказал Всеволод, – но за три дня она ничего не усвоила, ты Ингу видел? Она была вообще домашним ребенком, но посмотри, что с ней сделали эти три дня, она спокойно раздела труп и теперь ходит в этой одежде, которая, следует признать, ей к лицу. Сегодня она сама попросилась в рейд за языками, после чего пустила их в расход при попытке к бегству, и рука ее не дрогнула. Или она моральный урод? Хотя, честно говоря, мне о ней так думать не хочется. Или в ней проснулся воин? Причем не гуманист двадцатого века, опутанный женевскими конвенциями, а дикарь. Вот это мне уже по душе. Я еще не секунды не жалел о том, что взял ее, в отличие от твоей Ксюши.