Во мне разгорелся нетерпеливый азарт, требующий немедленно начать экспериментировать с уникальной возможностью. Кто знает, сумею ли я когда-нибудь снова попасть в это удивительное место?
Взглянув на клубящуюся под забралом белую хмарь, я без колебаний коснулась струн эйда. Наверное, тут можно творить и иначе, но мне слишком нравилась мысль о воплощении образов через музыку, чтобы что-то менять.
Бессмертные строки Гумилёва, когда-то положенные мной на музыку, заставляли белый кисель неопределённости в шлеме Эйда трансформироваться в красивое, гордое и немного печальное мужское лицо. Карие, почти чёрные глаза, светлая атласная кожа, сжатые в усмешке губы. Слишком смазливый, на мой вкус, но эта мелочь совершенно терялась на фоне переполняющей меня эйфории от самого факта творения. Я это сделала! Чёрт его знает зачем, но сделала!
– Спасибо, так намного удобней, – Эйд картинно поклонился, снял шлем и почесал затылок. – Давно мечтал это сделать, но затылка у меня не было, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Затылок, знаешь ли, довольно редкое явление в этом мире.
– Пудинг, это Алиса. Алиса, это пудинг, – процитировала я классика.
– Что? – удивлённо переспросил Эйд.
– Да так, навеяло, – отмахнулась я, решая, чего бы ещё воплотить.
В голову лезла всякая чушь, и я невольно вспомнила инопланетного зайца из старого мультика. Он создал крем материализации и подарил его людям, но у тех почему-то хватало воображения только на создание арбузов.
Внемирье напоминало вошедшую в историю Белую Книгу. Увесистый красивый том в кожаном переплёте, изданный на плотной мелованной бумаге и не содержащий ни единой буквы. На месте имени автора красовалось крохотное зеркало, а все страницы оставались девственно-чисты. Издательство «СНЕГ», выпустившее эту самую Белую Книгу, провело масштабную и красивую рекламную кампанию, суть которой была как раз в бесконечном числе историй, поместившихся на не исписанных белых листах. Каждый может прочесть на них совершенно уникальное, невероятное произведение. Книга тут же стала модной и заняла почётное место на полках коллекционеров. Несколько сотен человек открыли в себе писательский дар, но подавляющее большинство людей видело лишь пустые белые листы, в лучшем случае исписанные незатейливыми бранными словами из той серии, что обыкновенно можно прочесть на заборах и в подземных переходах.
– Скажи, – обратилась я к наблюдавшему за мной Эйду, – раз Внемирье – это некая соединительная ткань между мирами, то я могу через него добраться до любого из этих миров?
– В принципе, да, – поколебавшись, ответил рыцарь. – Но не во все ты сумеешь попасть. Какие-то из миров недоступны живым, какие-то – смертным. Многие миры охраняют стражи. Кроме того, едва ты проложишь дорогу в какой-либо мир, из него по этой самой дороге могут выбраться его обитатели. И не все из них дружелюбны.
Эта новость заставила призадуматься. На нубском уровне встреча с любым агрессивным монстром закончится предсказуемо – моей преждевременной кончиной. Надо думать, в этом случае я уйду на перерождение и через стандартные двенадцать часов вернусь в общий игровой мир. Задание я, соответственно, провалю. Но так ли важно это задание? Тем более, что я пока не понимаю, в чём именно оно заключается. Не смогу сыграть на эйде, дождусь редкого инструмента из магазина мастера Пируса и продолжу квест Шестой. А здесь… Здесь я могу почувствовать себя Творцом! Эру, сотворившим песнью сущее! Или песнь пели уже его творения? Не важно, суть не в этом.
– Скажи, – я решила сразу уточнить все детали, – если я погибну при встрече с одним из таких существ, что со мной случится?
– Ты, как и все, попадёшь в Серые Земли, а затем возродишься в Барлионе.
– Я смогу снова попасть во Внемирье?
– Может когда-нибудь ты и отыщешь такой способ, этого я не знаю.
Из размытого ответа Эйда я усвоила, что второй попытки в этом задании не будет, но, теоретически, вновь открыть доступ в эту локацию я могу. Но не факт, что когда-нибудь у меня это получится. А раз так – гори всё огнём!
Стоило принять решение, как на душе стало легко, а за спиной будто выросли крылья. Я размяла пальцы и поудобней перехватила эйд.
– Ну что, – спросила я у воплощённой души инструмента, – не хочешь прогуляться по мирам?
– Ты ведь понимаешь, насколько это опасно и безответственно? – уточнил рыцарь, но мне показалось, что его глаза озорно сверкнули.
– А ты понимаешь, что тебе наконец-то выпал шанс оторваться за… пёс знает сколько лет? – вернула я вопрос.
Эйд неопределённо хмыкнул, но более никаких возражений и нравоучений не последовало.
Дорога, ведущая к Небытию, меня не привлекала. И дело было даже не в риске потерять загадочную виту. Мрачное и однообразное местечко. Чего там ловить? Оставалось ещё три дороги и я, не колеблясь, зашагала по первой попавшейся. Интересно, куда она приведёт?
Ответ долго искать не пришлось. Несколько поворотов тропы, и мы достигли края крохотного мирка. Белая дымка у его границ редела и откуда-то снизу подсвечивалась алыми всполохами. Чтобы увидеть их источник, требовалось подойти к самому краю и заглянуть вниз, но меня объял иррациональный страх. Воображение рисовало головокружительную высоту, длинный стремительный полёт и мучительное резкое торможение внизу. Мысль о том, что это игра, не слишком успокаивала. Как по мне – проще залезть в пасть жуткому монстру, чем упасть. Первое хоть не похоже на реальность.
Собравшись с духом (забавный каламбур, учитывая природу моего спутника), я всё же подошла ближе к краю и присела. Под насмешливым взглядом Эйда я осторожно на коленях подползла к пропасти. Далеко, на самой границе видимости зияла тьма, рассечённая огненно-красными прожилками. Зрелище напомнило видео ночного извержения вулкана – мрачная и пугающая красота.
Пламя Тартара горит не для взора смертных.
Ни один из Тёмных богов не встал на Вашу защиту!
Вы прокляты за свою дерзость!
На самом краю зрения появился дебаф «Проклятье Тартара». Уязвимость к тёмной магии увеличена на 100 %. Шикарно. Интересно, проклятие снимется после выхода из Внемирья или перерождения? Или останется на персонаже вечно?
Так или иначе, желания получить туристическую визу в Тартар не возникло. Мне там, очевидно, не рады. Зато больше нет надобности сидеть на краю обрыва! Я осторожно попятилась назад и бросила случайный взгляд вверх. В глаза ударило сияние цвета густого расплавленного золота, ослепляющее и величественное.
Сияние Чертогов Света не предназначено для взора смертных.
Ни один из светлых богов не встал на Вашу защиту!
Вы прокляты за свою дерзость!
Божественный свет ослепляет Вас!
Перед глазами темнота, разбавленная лишь списком дебафов. Слепота – сутки. «Проклятье Элуны» – уязвимость к святой магии увеличена на 100 %.
Вот так поглядела на миры одним глазком… Но по-настоящему меня опечалили не проклятия, а слепота. Это что получается, или мне сутки торчать тут прежде, чем продолжить исследование? Или думать, как выбираться в общий игровой мир и просить исцеления? Хотя… Стоит попробовать справиться самостоятельно.
Я вслепую отползла подальше от края пропасти, поднялась на ноги и нащупала эйд. Немного практики и мне удалось взять чистый аккорд, активируя Песнь Очищения. Безрезультатно.
– Ты странное существо, – раздался в темноте моего мира голос Эйда. – В тебе есть нечто, что равно противно и Свету, и Тьме.
Эти слова породили целую цепочку ассоциаций. В голове всплыли бессмертные строки Омара Хайяма:
Но в этом игровом мире не было понятий Ада и Рая, так что стихи не сработают. Зато одна старая песня из потрясающего альбома с весьма подходящим названием «Запрещённая реальность», вполне подходит по смыслу. Жаль только, что у меня нет тут синтегитары или хотя бы древней электрухи с усилком…
Я представила, насколько сочно и сильно звучала бы в этом антураже синтегитара с её возможностью воспроизводить практически любые звуки. Под этот антураж композицию для органа и электрогитары – вот это был бы концерт! Повинуясь порыву, я ударила по струнам и с изумлением услышала знакомое звучание. Торжественный органный звук заполнил собой бесконечность Внемирья. Каждая нота была «забита» на эйде именно так же, как на моей синтегитаре в реальности! В этот самый миг мысль о том, как глубоко технологии корпорации Барлиона проникли в мой мозг, почему-то не пугала, а вызывала восторг.
Так, а как переключиться на звучание электрогитары? Никакого сенсорного управления тут не было, голосовым я тоже не пользовалась. А, собственно, как я это сделала? Просто представила нужный звук.
Воображение тут же чётко и в подробностях воспроизвело тяжёлые гитарные риффы, и струны под моими пальцами запели новым голосом – мощным, заставляющим дрожать каждую клеточку тела. Эх, мать моя филармония! Сюда бы ещё и микрофон!
Несколько минут практики и пространство потряс слаженный дуэт органа и электрогитары. И пусть содрогнутся Тартар и Чертоги Света! Мой голос, так же усиленный неведомым образом, затопил, казалось, всё Внемирье и каждый из граничащих с ним миров!
Песня о тонкой, ускользающей границе между светом и тьмой, добром и злом, гремела в самой ткани Внемирья. Иконки дебафов проклятий мелко задрожали, покинули положенные им места и закружились в темноте перед моим лицом. Но это было не важно. Меня пьянил восторг нового звучания эйда и мощь собственного голоса.
Взбесившимися кометами иконки дебафов ринулись навстречу друг-другу и столкнулись, породив яркую вспышку. Мгновение, и темнота отступила, сменившись знакомым пейзажем края мира.
Из молочно-белой хмари соткалась женская фигура. Неясная, смутно угадывающаяся, с пустыми глазницами на неподвижном лице, как в строках моей песни. Женщина подняла призрачную руку, указывая на меня. Но я смотрела на неё без страха. Всего лишь очередная сущность, созданная музыкой. Моей музыкой!
Песня текла сквозь меня, повествуя о безжалостной судьбе и предательстве друга, ударившего в спину. В следующее мгновение тело пронзила тень настоящей боли, а из груди показалось острие меча. Меча Эйда.
– Нельзя уйти от Судьбы, – громогласно объявила безглазая фигура женщины, и мир померк, оставив вместо себя системное сообщение.
Вы погибли и были перемещены в Серые Земли.
Вы автоматически покинете данную локацию через 12 часов.
Глава 5
Темнота, моё тяжёлое дыхание и эхо ушедшей боли. Сердце колотилось как взбесившийся метроном, пальцы судорожно сжались на грифе эйда. Что это было?
– Прости, – раздался рядом знакомый голос. – С Судьбой не спорят, а ты сама пропела смерть от моей руки. Тебе суждено пройти испытание в Серых Землях. Нельзя уйти от Судьбы.
Только сейчас я осознала, почему вокруг так темно – я рефлекторно зажмурилась от боли, пусть и приглушённой фильтрами. Открыв глаза, я смогла полюбоваться унылым серым пейзажем. Мир будто выцвел, превратив многообразие красок во все оттенки серого. Трава, камни, деревья, даже небо – всё было блёклым и каким-то ненастоящим. Ни следа солнца. Ни следа тени. Монотонная удручающая серость.
Эйд тоже переменился. Теперь от него остался лишь размытый силуэт, смутный след прежнего воплощения. Выражения его лица, за неимением этого самого лица, я не видела, но мне отчего-то казалось, что он искренне сожалеет о произошедшем.
– Да ничего, – после недолгого размышления отмахнулась я. – Говорят, всё в этой жизни возвращается. Это мне, видать, за Чипа.
– За кого? – не понял Эйд.
– Будешь себя хорошо вести – познакомлю, – пообещала я. – Уж не знаю, сойдётесь ли вы характерами, но скучать ты точно перестанешь. К слову о скуке. Ты чего стал выглядеть, как тень отца Гамлета?
– Моё прежнее воплощение было частью покинутого нами мира, а новую форму ты мне ещё не придала.
– Хм… – заинтересованно протянула я. – Значит, я могу сделать тебя кем угодно?
– Что-то вроде, – осторожно отозвался Эйд, видимо, предчувствуя недоброе.
– Ну ты и везунчик! – я хотела хлопнуть силуэт Эйда по месту, где по моим прикидкам находилось плечо, но рука проскочила сквозь него.
– Это ещё почему? – не унимался дух.
– Если бы ты попал в руки Витька, то стал бы грудастой секси-куколкой. Он всегда говорил, что басуха – его единственная любовь в этой жизни. А тут такой шанс на ответное чувство!
Мне показалось, или дымка вздрогнула и слегка попятилась?
– Да не дрейфь, болезный, – хохотнула я, успокаивая занервничавшего Эйда. – Я спиритофилией не страдаю. У нас с тобой исключительно профессиональные отношения. Хотя сюжет для романтической баллады вышел бы оригинальный.
– Отвык я от юмора смертных, – несколько сконфуженно пробормотал дух.
– Что, Кипрей так не шутил? – заинтересовалась я, только сейчас сообразив, что передо мной достоверный источник сведений о Десятом.
– Когда я был создан, он разменял уже не одну сотню лет, и его юмор был более… зрелым, – деликатно обозначил разницу Эйд.
– И в кого ты такой вежливый? – разочарованно протянула я, предвкушая путешествие в компании существа без чувства юмора.
– Эта черта, вероятно, досталась мне от мастера, – с достоинством ответил Эйд.
А я вот призадумалась, какую бы форму ему придать. Общаться с бестелесным духом было неуютно. В голову почему-то ничего дельного не приходило.
– Пожелания будут? – с надеждой спросила я у спутника.
– Мне понравился прошлый облик, – сообщил тот. – Красивый образ, вполне подходящий по звучанию.
Значит, что-то мужественное и героическое…
Я перебирала в памяти соответствующие запросу произведения, но в голову всё больше лезли глупые шутки. Интересно, что будет, если я спою какую-нибудь хрень вроде «её ноги никогда не кончались, её зубы от луны отражались»? Как система воплотить этот сюрреализм? Или здравствуй, Лобачевский? Перемещение в мир неевклидовой геометрии?
К счастью для Эйда, ставить опыты я не решилась. Зато вспомнила вполне подходящую песню о чёрном рыцаре.
На этот раз я внимательно наблюдала за трансформацией, не желая упускать столь необычайное зрелище. С каждым пропетым словом Эйд менялся. Дымка, из которой состоял дух, заклубилась, увеличилась в размерах, уплотнилась и приняла вид всадника на вороном коне. Мне в этой песне почему-то представлялся именно вороной. А ещё Эйд изрядно напоминал назгула из классической экранизации «Властелина Колец». Наверное, это признак скудной фантазии, но именно с этими персонажами у меня ассоциировался всадник в чёрных доспехах, унёсшем тысячи жизней. Кстати об отъёме жизней… А не зря ли я использовала именно эти строки для того, кто уже раз отправил меня в Серые Земли? Хотя, куда дальше-то? Я и так тут. Как говаривал Сашка – дальше фронта не пошлют.
Мир вокруг ничуть не изменился. Никакого огня вдалеке, хотя серая пыль наличествовала. Но она была тут и до песни. Или песня не годилась, или в Серых Землях я не могу менять реальность по своему желанию.
Конь под Эйдом нетерпеливо фыркал и бил копытом, а сам новоиспечённый Чёрный Всадник взирал на меня сверху вниз.
– Доволен?
– Более чем, благодарю, – величественно кивнул мне дух.
Он спешился и потрепал храпящего коня по холке. Странно, но Эйд не был серым, как всё вокруг. Да и я сохранила «базовую» расцветку. Наверное, это потому, что мы с ним не принадлежим этому миру. Интересно, почему? Я ведь, технически, мертва? Эйд меня вроде как убил.