Голос был насмешлив и дружелюбен. Кровь перестала стучать в ушах, и до Дубинина донеслось мирное мамино 'и мне тоже очень приятно'. Сашка обхватил себя за ноющие бока и со стоном повалился на землю.
— Кузьмина позовите. Или маму.
Сгусток тьмы, на поверку оказавшийся дюжим мужиком, удивлённо присвистнул, одним рывком поднял Сашу на ноги и поволок его на плече до фазенды Михалыча.
— Во, глядите!
— Сынок!
— Всё нормально, мам.
Прибывших на лодке мужчин оказалось всего четверо, включая сцапавшего его часового. В доме было непривычно светло и Саша, окончательно придя в себя после забега, осмотрелся. Мама хлопотала, накрывая на стол, Кузьмин стоял посреди комнаты, разговаривая с пожилым грузным мужчиной, а двое молодых ребят, одетых как рыбаки, в нечто бесформенное и прорезиненное, сидели на крыльце и протирали автоматы. Часовой снова нырнул в темноту.
'Грузный' посмотрел на Дубинина и что-то прошептал. Кузьмин поморщился.
— Саша! Знакомься. Это Андрей Андреевич. Мой старинный друг и, по совместительству, начальник порта и капитан корабля. А это…
Михалыч кивнул своим мыслям и с нажимом посмотрел на моряка.
… а это — мой сын. Александр.
Мама замерла, Сашка поперхнулся, а капитан с интересом посмотрел на незнакомого парня.
— И потом, Саша — глава общины на хуторе с той стороны ручья. Без него — никак.
Моряк помялся немного, но потом крякнул и махнул рукой.
— Смотри, Михалыч. Под твою ответственность.
Моряки отказались от водки. И к чаю они не притронулись.
— Ну, Андреич — Кузьмин внимательно посмотрел на гостя, — рассказывай. Что тебя принесло посреди ночи.
Часы с кукушкой на стене показывали половину шестого вечера.
Моряк закусил губу и уставился в стол.
— Значит так, товарищ капитан первого ранга. Слушайте очень внимательно. Сегодня утром, при переброске очередного груза с 'большой земли'…
У Сашки почему-то тяжело и глухо забилось сердце. Чутьё подсказывало, случилось нечто из ряда вон выходящее. Кузьмин подобрался и был само внимание.
— Генерал Егоров и его люди атаковали конвой. Егоров — убит. Трое его ребят — убиты. Самое главное. Убита Сестра. Новый Ходок — захвачен. Позавчера пришло сообщение, что вторая Сестра скончалась в больнице на 'материке'. Всё, Михалыч. Дело сделано. Мы в автономке.
Сашка сидел в прострации. Новости оглушали. На лице Кузьмина не дрогнул ни один мускул.
— Дальше.
— Из группы Егорова в живых осталась только его дочь, Марина. Она серьёзно ранена, но врачи говорят — будет жить. Ходок, этот, как его… Максим. Тоже ранен. Не сильно, но тем не менее.
— Зачем. Ты. Сюда. Пришёл?
Моряк поднял глаза на друга.
— Спрячь у себя Ходока. Про тебя не знает никто. Только я и трое моих ребят. Ты их всех знаешь. Ходока нельзя никому отдавать. Его просто растерзают. Его заставят попытаться кого-нибудь перебросить назад. Он не сможет. Мне Марина рассказала. Она этого парня на Земле брала. Он 'железячник', но в исключительных обстоятельствах может протащить одного-двух. Страшной ценой. И ещё. Его подсадили на наркоту. Он едва жив. Его будет ломать. Серьёзно будет ломать. Ну как? Примешь?
— Какая обстановка на острове и в Заозёрном?
— Заозёрный пока не в курсе. У нас всё кипит-бурлит. Люди растеряны, но паники нет. Всё-таки контингент у нас — что надо. Первый сорт. Завтра я соберу учредительное собрание и назначу выборы… эээ… Президента. Тьфу, чёрт, Головы.
— Ты самый старший по званию, получается? Так? Мгм… что ж. Ясно. Максим на катере?
— Да. Здесь я оставлю Пашку с пулемётом. На всякий случай. К тому же — он фельдшер. Мало ли что.
Кузьмин посмотрел на Дубинина.
— Саша. Получишь у меня два… нет, три автомата. Организуешь на тропе полноценный пост. Если кто сунется — скажете, что у нас тиф. Пашка вам поможет всё наладить.
Парень, сидящий в дверном проёме поднял ладонь и кивнул. Помогу, мол.
— Кому из своих ты доверяешь, как себе?
— Свояку.
Кузьмин вынул из ящика увесистую пачку денег.
— Через пару дней это не будет стоить ничего. Пусть Володя немедленно выезжает в Заозёрный и скупает продовольствие, одежду и вообще всё, что возможно!
Капитан, с интересом прислушивающийся к разговору, одобрительно покачал головой.
— Це дило. И ещё… парень, — он тяжело посмотрел на Дубинина, — никому. Ничего. Ты понял?
Дубинин наблюдал за тем, как из лодки выносят плотный спальный мешок и не верил своим глазам. Здесь. В двух метрах от него. Была самая большая ценность на Земле.
'Ха! Два раза ха! На ДВУХ Землях'
У ценности было худое, бледное лицо. Коротко стриженные седые волосы и потрескавшиеся губы.
Да… ещё эта 'ценность' металась в горячечном бреду, матерясь и обещая убить какого-то куратора.
Глава 20
Пепел
Москва,
Август 2010 г.
Человек устало закрыл глаза и помассировал виски.
— Значит, вы считаете, что Егоров всё-таки это сделал?
Невысокий пожилой человек с колючими глазами не стал подскакивать и вытягиваться по стойке 'смирно'. Он запросто налил себе минералки и, не торопясь, отхлебнул.
— Думаю да.
Хозяин долго молчал, изучая бесстрастное лицо куратора проекта.
'Вот и всё. Я сделал всё, что смог'
— Начинайте сворачивать программу. Подчищайте всё.
— Есть.
— Спецконтингент. Вашу службу вербовки и силовиков… — Хозяин помолчал. — Всех кто знает. Доложите…
Гость встал.
… да сядьте вы! Доло… расскажите. Своими словами. Про Родину. Они выживут?
Опытный взгляд Куратора уловил едва заметную нотку беспокойства Хозяина. Старый ГБшный волк примуел.
'Да он же на самом деле, искренне переживает! Эге… кто бы мог подумать…'
— Выживут. Я даже думаю, что если Егоров сумел Ходоков живыми взять, то, рано или поздно, они ещё объявятся.
— Хорошо. Так что там… без цифр. — Хозяин снова взялся за виски. Голова болела неимоверно — новость о том, что переброска не вернулась, выбила его из колеи. Впервые за многие годы захотелось напиться.
— Агент 'Светляк' за три дня до… инцидента докладывал о том, что морально к акции Егоров подготовлен. Причём движут им исключительно положительные побудительные мотивы. Сострадание, справедливость и так далее.
- 'Светляк', - Хозяин скривился. — Уже можно. Кто это? Его дочь?
Куратор не был удивлён. То, что у Хозяина есть свои каналы информации, было очевидно.
— Да. Марина Егорова. Считаю, что момент для обрыва контактов очень удачный. Сдерживать поток информации 'на сторону' становится всё труднее. За последний год нами пресечено восемнадцать попыток контакта с китайскими и западными спецслужбами. Так же считаю, что на волне восстановления справедливости Егоров сможет удержаться у власти. Исключительно честный и умный человек.
Взгляд старика смягчился и он попытался быть очень убедительным.
— Верьте мне. Он ваш проект не просрёт. Они будут жить. Долго и счастливо. Мы так и не узнали, что такое Родина, но, может быть, когда-нибудь…
'Дай то Бог!'
— На Острове живёт около двух тысяч семей, а на Северной земле — ещё пять с половиной тысяч. Прекрасно развитое, высокоэффективное сельское хозяйство. Есть пять крупных ферм. Выращивают рожь, овёс, гречиху. Да всё, что в том климате растёт, то и выращивают. Есть две конефермы. Масса сельхозтехники приспособленной для работы на конной тяге.
Куратор достал папку с цифрами, но хозяин кабинета опять махнул рукой.
— В настоящее время, — мужчина запнулся, — по крайней мере, по состоянию на прошлую неделю, наблюдается переизбыток производства продуктов питания. Мне докладывали, что несколько мелких хозяйств на грани разорения. Почти у каждой семьи, даже на острове, есть подсобное хозяйство. Чаще, конечно, по мелочи. Но всё равно. На мысе Ветреном начата полупромышленная добыча калийной соли на удобрения. Не пропадут. Что ещё. Силами уголовных заключённых на руднике добывается некоторое количество железной руды. Пока в отвал. Как задел на будущее. Есть угольная копь. На Севере. Правда уголь там бурый и не очень хорошего качества. На федеральном складе есть большие запасы цветных металлов, стали и изделий из неё. ГЭС уверенно покрывает нынешние потребности в электроэнергии острова и, по подводному кабелю, Базы. Сейчас начаты работы по постройке ЛЭП до Заозёрного.
Старик положил папку с бумагами на стол и перевёл дух. Он как-то не ожидал, что весь финальный отчёт перед Хозяином будет таким… неофициальным и… неторжественным.
— На севере работает кирпичный завод, цементное производство, три лесопилки и ДОК. Правда, пока только доску и брус выпускают. До фанеры не добрались пока. Но кадры есть. Работают. На острове есть стекольное производство и фабрика по производству моющих средств. Небольшое фармацевтическое производство. Есть механический завод. По промышленности всё.
Хозяин кивал головой и что-то чиркал в своей тетрадке.
— Люди?
— Эксперты заявляют, что после подавления бунта остались только самые лучш…
— Я не о том. Медицина, образование?
— Два больших госпиталя. Три поликлиники, одна из них специализированная — стоматология. Медицинское училище. Работает только два года, выпускников ещё не было.
Образование налажено. Есть запас учебной литературы. В планах — создание педагогического училища. Это всё.
— Проблемы?
— С транспортом беда. Основа грузоперевозок — гужевой транспорт. Средневековье какое-то. Ну и… нефть.
Хозяин поднял на докладчика взгляд своих бесцветных глаз.
— Завтра утром доложите мне о полном закрытии проекта.
Старик поднялся.
— Есть! По сотрудникам и спецконтингенту ясно. Как быть с задержанными по делу?
— Припугните, дайте денег и поселите их… где-нибудь поближе. Ещё вопросы? Идите, работайте.
Хозяин проводил взглядом старикана и снял трубку.
— Завтра вечером. Не позднее. Работайте.
Мужчина аккуратно убрал с серебряного подноса графин и стаканы и также аккуратно положил на неё тетрадь.
'Ну вот и всё. Прощай, Родина! Хм. Звучит не очень… где-то я такое уже слышал. Егоров, не подведи меня. Вытяни их. Хоть за уши, но вытяни. Я сделал всё, что смог. У тебя лучшие, прекрасно образованные люди и целый мир перед тобой'
Человек пошарил в столе и выудил обычный коробок спичек. Вопреки предположениям ближайшего окружения, Хозяин не готовил себе 'запасной аэродром'. Он даже не искал выгоды. Никакой. Даже финансовой. Никто бы ему не поверил, если бы он об этом рассказал. Он никого не разубеждал в их заблуждениях. Все были абсолютно уверены, что вот-вот и… И что-то будет, в общем. Небо в алмазах. Тропические острова и замки в горах. Поместья и…
'Идиоты! Это всё, всё будет, но не для вас. А для них…'
Пот, кровь, слёзы. Обман и ложь. Миллиарды рублей. Сотни погубленных жизней. Всё это он затеял ради одного…
Огонёк нехотя пополз по ветхой и затёртой бумаге и в кабинете ощутимо потянуло дымом. Сработала сигнализация и на пороге возник встревоженный секретарь и несколько охранников. Хозяин махнул рукой и они, потоптавшись на пороге, скрылись за дверью.
Через минуту на горячем подносе лежал только пепел.
'Хм. А ведь уже сейчас, где-то там, существует ещё одна РОССИЯ'
Эта мысль привела мужчину в хорошее настроение, он быстро смешал дорогущей авторучкой кучку пепла и налил себе стакан 'Боржоми'.
Подарок от Нино оказался как нельзя кстати.
Часть 2
Пролог
— Сволочи, — Игорёк, завзятый трепач и балагур был непривычно серьёзен. — Сволочи. Жили себе люди, детей растили…
— Ага, сволочи.
Лёшка рассеяно ковырялся в земле прутиком и озирался по сторонам. — Я с батей, царство ему небесное, и с брательником сюда обозы приводил. Последний раз прошлой осенью. Богатый хутор был. Батя сюда перебираться хотел. Уже и с дядей Сашей поговорил. А оно видишь, как получается.
От хутора не осталось ничего. Только массивные каменные фундаменты, сложенные позапрошлым летом бригадой каменщиков, которую он, Алексей, лично привёз сюда на своей телеге.
— Ты смотри, даже заборы спалили.
Вид вокруг был невесёлый. Судя по всему, дома и сараи сожгли по весне, пока ещё не сошёл снег. Головёшки вокруг валялись изрядно вымытые и гарью уже не пахли. Хуже всего были не сиротливо торчащие в небо печные трубы, и не запущенные огороды вокруг. Хуже всего был крест. Корявый и торчащий аккурат между двумя домами на большой, явно братской, могиле.
— Ну чего расселись! — Голова отряда ополченцев зло сплюнул, — пошли отсюда. Делать тут больше нечего.
Перемазанное сажей лицо ясно дало понять, что бывший дружинник Управы, а ныне командир отряда самообороны с заозёрных хуторов, лазил по развалинам в надежде найти хоть какие-нибудь подсказки о судьбе жителей Дубровки. Когда-то давно, в прошлой жизни, он был участковым.
Игорь закинул на плечо копьё, кивнул другу и поплёлся к телегам.
— Расскажи о нём. Если всё, что Шевцов говорил, правда, то, получается, ты его должен был видеть.
— Получается так. — Алёша разрядил арбалет и повесил его на плечо. — Я и представить себе не мог, что это ОН. Так, обычный нарик. Дядя Саша его на поводке выгуливал.
— В смысле?
— Да он на море смотреть любил. И орать. Подойдёт к обрыву, уставится на бухту и орёт.
— Чего орёт? — Старшой с интересом прислушивался к разговору двух приятелей.
— Да просто орёт. А. И всё. А там же высоко, ну Дубинин к его поясу верёвку привяжет и стоит сзади. Страхует. Привязывал.
Младший сын погибшего зимой в стычке с уголовниками караванщика помолчал.
— Не в себе он был. Псих. Молчал всё время. Только на море и орал. Худой, как щепка. Бомж натуральный. Батя ещё удивлялся, чего это с ним дядя Саша столько возится.
— Думаешь выжил он?
— Да ну… — Алёшка махнул рукой. — Не жилец. Да ещё эти козлы налетели.
— Может, всё-таки проверить? Опознать сможешь?
— Шеф! — Приятели уставились на мужика с круглыми глазами, — охота копать — копай. Мы — не будем!
— Нет, не хочу, — Командир покачал головой, — кто бы мог подумать, что они его здесь спрятали.
Все одновременно обернулись. На огромной поляне, оставшейся позади, не было ничего. Лошадь всхрапнула, телега подпрыгнула на корневищах, торчащих из земли, и море исчезло за поворотом. Игорёха повеселел и пихнул друга в бок.
— Ну чего, Машка тебе уже дала или всё обещает?
— А не пошёл бы ты!
Мужчина открыл глаза, поднёс ладони к лицу и принялся их сосредоточенно рассматривать.
'Нет. Это не мои руки'
Мужчина моргнул и задумался.
'А мои тогда какие? Откуда я знаю, что это не мои?'
Он сел и осмотрелся. Подвал. Вонь. Тряпьё.
'А я — кто? А? Кто я?'
Очень захотелось есть. Рука мужчины сама собой нырнула в ворох пакетов лежащих у мокрой стены и выудила оттуда кусок чего-то плесневелого и мерзко пахнущего.
'Это еда?! Я. Это. Есть. Не. Буду!'
Желудок протестующее взвыл, но рука уже запустила вилок гнилой капусты в темноту.
— Ты дебил! Ты, мля, чего еду бросаешь? Сегодня ничего не получишь, тварь.
Из темноты в ответ прилетел пинок по ноге и вонь дешёвого портвейна.
Мужчина вздрогнул.
'Талас! Гадость! Откуда я знаю, что это 'Талас'?
В темноте пьяно хохотали несколько голосов. В том числе — визгливый женский.
'Ляля? Кто это? Ляля… Я знаю, я… я… Максим'
Бывший владелец эвент-агентства повалился на склизкий матрац. Запах блевотины и испражнений резко шибанул в нос. Максим захрипел, от омерзения его скрутило и вырвало.
'Это не я. Это не со мной!'
Максим Баймуратович Укасов потерял сознание.
Глава 1
Крутые виражи
Заозёрный,
Июнь 13 г.
— Ну что же. Похоже все, наконец, в сборе. — Кузьмин внимательно осмотрел присутствующих. Кроме его заместителя, начальника порта Андрея Андреевича, в зале совещаний Управы Заозёрного была вся верхушка переселенцев. И федеральных и… тьфу! Нет никаких 'федеральных' и 'простых'.