-Об этом не может быть и речи,- монотонно, кажется, что уже не в первый раз, отвечает Берзин, так и не притронувшись к своей тарелке.- ты командуешь всей бомбардировочной авиацией республики. Твоё место здесь, на земле.
-Тут вы заблуждаетесь, Ян Карлович.- У лётчика даже перехватывает дыхание от возмущения.- Авиационный командир обязан летать, особенно командир бомбардировочной авиации. Вывести полк точно на цель- это искусство, тут опыт нужен. Между прочим, у меня уже два боевых вылета на счету в Испании.
'Ого, когда успел? Он же здесь только неделю'.
-Товарищ Голованов,- в голосе генерала прорезались железные нотки.- вы должны в течение недели подготовить пилота для 'Ю-52'. Точка. Только взлёт и посадка. На испанского лётчика надежда маленькая.
-Теперь с вами.- Берзин повернулся ко мне.- Хаджи, расскажи коротко об операции и объясни товарищу Чаганову его задачу.
На столе появилась карта и спокойный невозмутимый голос Мамсурова разрядил напряжённую обстановку в комнате. Появление 'Юнкерса' в рукаве, похоже наконец-то, внесло уверенность в смятенную душу Хаджи-Умара, что операция осуществима. По первоначальному плану команда делилась на две группы: первой- предстояло связать боем внешнюю охрану аэродрома, состоящую из франкистов, а второй- быстро просочиться на лётное поле, заминировать и при отходе взорвать стоящие там самолёты.
Смена цели операции, захват 'Энигмы' вместо диверсии на аэродроме, спутала все карты и значительно усложнило задачу отряду Мамсурова: теперь приходилось столкнуться со вторым кольцом охраны, расположенным вокруг штаба 'Легиона Кондор', общежития лётчиков, казармы механиков и узла связи. Это кольцо состояло из немцев, преимущество которых перед испанцами состояло не в большем опыте (многие испанские военные получили достаточный опыт боевых действий в Марокко), а в дисциплине и пунктуальности при несении службы. Теперь же появлялась возможность проникнуть на аэродром не с боем, а совсем без шума, на немецком самолёте. 'Хитро придумано! Напоминает чем-то операцию израильтян в Энтеббе по освобождению заложников на аэродроме. Мысленно я ему аплодирую'!
-Только не уверен я, Алексей,- Хаджи-Умар поскрёб ладонью, отросшую за ночь чёрную щетину.- что 'Энигма' находится в радиоцентре. Вполне может быть в штабе, расстояние между ними пятьдесят метров, там радиограммы шифруют, а радисты только работают на ключе.
'Алексей! Прогресс налицо. Первый раз Мамсуров назвал меня по имени. Похоже, набрал я очки у него после этой истории с Тымчуком'.
-Не может такого быть!- Уверенно отвечаю я.- 'Энигма' должна быть на рабочем месте радиста.
Действительно, процедура установления связи и обменом сообщениями между корреспондентами радиосети с использованием 'Энигмы' была непростой: для начала они оба должны в соответствии с записями шифроблокнота на текущую дату выставить начальные установки машинки (на самом деле до конца 1938 года установки менялись раз в месяц первого числа, позднее- каждый день в двенадцать ночи по берлинскому времени): порядок следования роторов (три ротора можно переставить шестью различными способами, пять роторов в три позиции- шестидесятью), положение кольца ротора (положение выступа, которым левый ротор, после полного оборота, сдвигает на шаг правый), положение перемычек (перемычка меняет одну пару букв между собой) и начальное положение ротора (например, АОН, означает, что первый ротор в положении А, второй- в О, третий- в Н).
Получившегося астрономического количества (десять в степени двадцать три) комбинаций немецким криптологам показалось недостаточно и они решили, что каждое собщение должно начинаться с нового начального положения роторов, которое выбирает сам передающий. Итак передающий ставит роторы в положение АОН и решает, что сообщение будет кодироваться с начальным положением EIN. Теперь ему надо сообщить об этом своему корреспонденту и он печатает на клавиатуре EINEIN (повторяет слово EIN дважды), 'Энигма' шифрует это слово в XHTLOA, которое летит адресату. Тот в свою очередь печатает у себя машинке XHTLOA и видит на индикаторе EINEIN, ставит свои роторы в положение E-I-N, подтверждает получение и теперь готов принять основное сообщение.
-Короче, 'Энигма' всегда должна быть под рукой у радиста, который является по факту и шифровальщиком.
Мой проникновенный спич был воспринят собравшимися в целом благосклонно и возражений не встретил. Спор возник по другому вопросу.
-Как взлетает и летит обратно?- Голованов вскакивает с лавки.- Даже если ему и удастся взлететь, так его истребители вмиг догонят и собьют. И 'Энигма' эта ваша разобьётся. Зачем тогда всё это было затевать?
-Во-первых, если уничтожить узел связи, то на соседние аэродромы никто ничего передать не сможет.- Терпеливо объясняет Мамсуров.- Во-вторых, машинки на 'Юнкерсе' не будет. Будем выносить её по земле. Ты же сам говорил, что на самолете есть автопилот, вот пускай твой лётчик уведёт его от аэродрома, поставит на автомат и сигает с парашютом.
-Так ведь, в конце концов, по обломкам выяснят, что не было 'Энигмы' на борту...- не сдается лётчик.- поймут, что диверсанты вынесли.
-Когда ещё поймут,- не сдаётся Хаджи-Умар.- а тогда ищи нас свищи в горах. Не пойдут франкисты в погоню, да и немцы- вряд ли, здесь нужны егеря. 'Не знаю, не знаю... Вопрос сложный, будут искать тело пилота, могут найти парашют. Ладно, они специалисты- вот пусть сами и решают'.
Спорщики как по команде повернулись к Берзину, как к арбитру.  -Кхм, это дело ещё надо обмозговать...- неуверенно протянул он.- тут у нас задумка имеется, только не знаем мы: сумеешь ли ты это организовать.
Задумка у разведчиков была следующая: за полчаса до подлёта нашего 'Юнкерса' к Севильи дать радиограмму в штаб 'Легиона Кондор' о том, что на подлёте борт номер такой-то с важной персоной, просьба расчистить поле, подготовить встречу.
'Богатая идея. Мало того, что незванно заявились на чужой аэродром, так ещё и просят хозяев почётный караул обеспечить'!
-А теперь мне, Ян Карлович, думать надо.- Делаю крупный глоток почти остывшего кофе.
-Ну, а пока ты сидишь и морщишь лоб,- подмигивает Берзин.- вот тебе вводная: звони Кольцову и проси напечатать в вечерних газетах вот такое сообщение... Передо мной на стол легла четвертушка листка в линейку, вырванного из ученической тетради.
-Какой олух это написал?- Поставленный баритон 'золотого пера Союза' хорошо слышен, стоящим рядом со мной генералу и командиру авиаполка.- И почему в вечерней газете? Кто отыщет эту новость среди объявлений о продаже 'ещё крепких ботинок' и покупке 'молодого мула (лошака не предлагать)'? Доверься мне, мой юный друг, ты в надёжных руках.
-Только чтобы все факты были в наличии,- пропускаю мимо ушей его фамильярный тон.- транспортный 'Юнкерс-52', сбит позавчера в нашем тылу, лётчик погиб.
-Листовки!- Заорал Кольцов в трубку.- Сбросить над городом! (Голованов согласно кивает, поймав мой вопросительный взгляд). Я сегодня буду на заседании генерального комиссариата, у меня там сильные позиции, вечером же и отпечатаем.
'Так даже лучше, наверняка часть листовок ветром унесёт к франкистам'.  -Отлично,- настраиваюсь на его эмоциональную волну.- с лётчиками я договорюсь, транспортом они тоже помогут.
-Это дело дело,- кладу трубку на рычаг.- неужели у вас, Ян Карлович, и текст радиограммы готов?
-В общих чертах, нужен хороший переводчик...
Сижу и перелистываю листки с радиоперехватами из папки, полученной от Берзина. Мне отгородили ширмами угол в штабной комнате, прокинули туда освещения поставили стол и стул. Сразу же отобрал больше сотни сообщений за этот месяц, полученных и отправленных 'Легионом Кондор', их базовые установки должны быть одинаковыми. Конечно мне было известно, что тот протокол, где оператор дважды повторяет новое начальное положение роторов, имеет уязвимость, так как даёт явное соответствие между 1-й и 4й, 2-й 5-й, 3-й и 6-й буквами. Имея неплохую статистику (больше сотни радиограмм), проследив циклы, удалось через пару часов установить все шесть перемычек. Ещё через три часа стало понятно, что выступы всех роторов стоят на букве Z (скорее всего используется старая модель 'Энигмы', у которой колец с выступами просто нет в наличии и правый ротор делает один шаг после полного оборота левого). Осталось самое трудное, хотя поле возможных вариантов сузилось до семнадцати тысяч вариантов, найти текущие начальные положения роторов.
И определение положения перемычек, и положение роторов, да и сама возможность прямой атаки на шифр стали возможными из-за того, что немецкие метеорологические суда в Бийскайском заливе (под видом обычных рыбацких сейнеров) дважды в сутки, в шесть утра и в шесть вечера в течение нескольких лет передавали передавали сводки погоды в районе, которые начинались с одних и тех же слов: 'WETTERVORHER SAGE BISKAYA'. Как всегда самым слабым звеном в цепи человек-машина оказался человек. Впоследствии упоминание этого примера грандиозного разгильдяйства немецких связистов стало обязательным в любой книге или статье, посвящённым дешифровке.
Семнадцать тысяч вариантов, конечно не миллион, но тоже много, особенно если единственным устройством для взлома является мозг криптоаналитика.
'Давайте посчитаем, уважаемые кроты'.
Мысленно устанавливаю роторы в положение 'ААА', засекаю время и по таблицам соответствия нахожу первую букву- не 'W', сдвигаю левый ротор на один шаг: 'ВАА' и повторяю поиск. На десять комбинаций уходит две минуты или 300 комбинаций за час.
'Пусть будет сто, скоро начну уставать. К тому же, работать больше двенадцати часов в день вряд ли получится. Итого, в худшем случае (если искомая комбинация будет последней из семнадцати тысяч возможных) получается две недели. Плохо, через три дня первого декабря сменятся все установки и надо начинать всё сначала'...
Выхожу из-за своей загородки и вижу за столом невыспавшихся разведчиков (Голованов с утра на вышке, с аэродрома доносится шум двигателей самолётов).
-Мне нужно две недели.- Пытаюсь по лицам понять какое впечатление произвели мои слова.
-У тебя есть месяц,- твёрдо произносит Берзин.- операцию назначаю на двадцать пятое декабря, на сочельник католического Рождества.
Язычок дверного колокольчика, взведённый открывшейся входной дверью, выдаёт звонкую трель у меня за спиной. Из дверного проёма, ведущего в подсобные помещения, сзади прилавка выглядывает Жозефина, видит меня с букетом красных роз, купленным на деньги, выданные Эйтингоном на 'потолкаться по комиссионкам, заглянуть на рынок и посидеть в ресторане', и чуть не подпрыгивает на месте от восторга. Могу её понять, так как за две недели, судя по докладам наших дежурных, занявших место немцев в квартире напротив, через магазин прошло пять человек. Впрочем, я и сам похвастать насыщенной жизнью не могу: если не считать попойки с классиком мировой литературы, то и вспомнить нечего- сплошное мелькание чужих букв, никак не складывающихся в чужие слова. Поэтому как только всё, наконец, сложилось я по первому зову резидента ИНО- похудевший, побледневший, с чёрными кругами под глазами, чуть не прыгая как Жозефина, полетел в Валенсию- город каштанов и апельсинов.
-Каюсь, мадемуазель Жозефина,- покаянно склоняю голову перед не сумевшей выразить свой укор девушкой.- был в отъезде. Это вам.
-А я уж думала, что не увижу вас больше.- Блондинка полной грудью вдыхает аромат роз.
За её спиной появляется управляющий, невысокий худой лысоватый старичок с моноклем на шёлковой нитке в глазу, и, заметив цветы, недовольно покашливает. Но через секунду, бросив на меня проницательный взгляд и смягчившись, уходит легко повернувшись на каблуках и подкручивая набриолиненый ус.
-Ой, совсем забыла,- всплёскивает руками Жозефина.- я же вам каталоги приготовила, те что вы просили.
'Поздно, милая, Берзин уже договорился о закупках радиокомпонентов из моего списка с амeриканцами, причём через испанский генеральный штаб'.
Девушка достаёт из-под прилавка высокую стопку брошюр.
-Погодите, Жози,- двумя руками беру ладонь девушки и начинаю её слегка поглаживать.- я должен загладить перед вами свою вину.
-И-и...- блондинка растягивает пухлые губки, показывая ровный ряд белых зубов.
-...разрешите пригласить вас в ресторан.- Не отрываясь гляжу ей в глаза.
-...в какой?- освобождает руку девушка.
-...в самый лучший.- делаю загадочное лицо.
-...но я на работе.- Жозефина огорчённо подпирает кулачками щёчки.
-...не сейчас, жду вас на площади Костелар у фонтана в семь вечера.
Блондинка закатывает глазки, вспоминая какие у неё были планы на вечер. Снова тянусь к её руке, но девушка выпрямляется, демонстративно пряча руки за спину.
-Хорошо.- Роль строгой учительницы ей тоже идёт.
-Ты где был?- В моём новом полулюксе в правой боковой башенке под круглой крышей отеля 'Метрополь' за столом сидят Орлов и Эйтингон и... выпивают. Петрова, Базарова и двух вновь прибыших им в помощь сотрудников вместе с аппаратурой резидент выселил в чердачный номер, меня- в боковой полулюкс, а сам вселился в президентский люкс. Подношу часы к глазам.
'Пять часов утра... Быстро время пролетело. Не слабо мы зажигали с 'белокурой Жози''.
-Ты где был?- Повторяет Орлов заплетающимся языком, делая широкий жест и смахивая со стола пустую бутылку.- Мы же тут волнуемся.
-Не знаю где я брал 'Дарью'.- Прохожу и открываю окно, в комнате накурено, хоть топор вешай.
'Зашли в первую попавшуюся гостиницу'.
-Какую Дарью?- Поднимает глаза трезвый Эйтингон.
-Где был? Выполнял вашу работу!- Зло кричу я, увидев затушенные окурки на ковре.
-Ну и как она?- Спрашивает Орлов после минутного обдумывания.
Все втроём начинаем истерически хохотать.
Орлов появился в Валенсии неспроста. Утром с ужасным перегаром изо рта, но весёлый и бодрый, он заявился ко мне в номер с картонной папкой, бросил её передо мной на журнальный столик и, развалившись в единственном кресле, немедленно... закурил. В ней оказалась небольшая стопка листов ,прошитых синей суровой ниткой и исписанных от руки аккуратным убористым почерком.
'Добротный план... с экскурсом в историю, с перечнем главных промышленных предприятий и месторождений полезных ископаемых, состоянием на текущий момент железных дорог, морских портов, наличием людских ресурсов'.
На этой основе формулируются задачи на ближайшее время и на перспективу и уже под них наряд сил, необходимых для их исполнения. Даются предложения по переводу предприятий на выпуск военной техники: сборочных заводов 'Дженерал моторс' и 'Форд' в Барселоне и Валенсии на производство бронемашин на базе ЗИС-5, металлургических заводов на прокатку броневого листа, швейные фабрики на пошив военной формы...
-Ну как?- Орлов вопросительно смотрит на меня.
Показываю большой палец и углубляюсь в план зимне-весенней военной компании. Рука ободрённого мной резидента тянется в шкаф, где собрано недопитое вчера. Я отрицательно машу головой.
-Тут мне работы на час,- киваю на папку.- если помечу как срочное, то сообщение попадёт на стол к товарищу Сталина через пару часов, потом ещё несколько часов на обсуждение. Короче, думаю уже к вечеру он потребует связь с вами... Лучше будет собрать всех наших часам к шести вечера здесь.
-Да, ты прав.- С сожалением опускает руку Орлов.
Сегодня воскресенье. В Валенсии коррида- бой быков. Круглая четырёхэтажная арена, снаружи чем то напоминающая Колизей, заполнена до отказа. Рано утром ко мне ввалился Кольцов, накануне прилетевший из Мадрида для участия в Большом совещании, которое с перерывами длилось два дня. От военных в нём принимали участие: в Москве- Ворошилов и Шапошников, от 'испанцев'- Берзин, Кузнецов и Рокоссовский; от политиков: в Москве- Сталин и Киров, здесь- Розенберг, Антонов-Овсеенко и Кольцов. Были также разведчики- Шпигельгласс и Орлов. На этом совещании план в основном был утверждён и вскоре начнётся переброска из Союза горно-стрелковой дивизии, военно-морские силы получат две подводные лодки, минные тральщики и бригаду морской пехоты (подготовка к обороне Малаги идёт полным ходом).