– Так это ты его дело подмял? – изумился Туз. – А тут говорят, чужой пришел, молокосос, не по понятиям дела ведет. А это ты, оказывается! – Он, не до конца веря, покачал головой. – Да уж, никогда бы не подумал. – Туз был явно обескуражен.
– Кувалда, стало быть, теперь твоя правая рука? – посмотрел он как-то с опаской на молчаливо стоящего Борта. Тот как гранитная скала подпирал меня со спины.
– Ты зачем парней Медведя порешил? А говорил, горожан на тебя вешают, – спросил Туз.
– А ты вроде как не знаешь? – Мои глаза опять сузились, и я упер взгляд в мгновенно побледневшего шулера. – Его люди напали на меня, пришлось защищаться. – Я мотал на ус информацию, что меня пытался захватить Медведь.
– А как это ты так быстро соскочил? – не унимался Туз со своими расспросами.
– Я смотрю, ты тоже срок не тянешь? Как так вышло? – не остался в долгу я.
– За мной ничего не было, – ответил шулер. – Проверили и отпустили.
– Так и за мной тоже, – засмеялся я. – Кроме медвежат, а за них не судят.
– Так это за тобой вся стража бегала? – еще пристальнее рассматривая меня, спросил сиплый.
– За мной, – согласился я.
К нашему разговору стали прислушиваться остальные, только трое стояли в отдалении и смотрели исподлобья с угрозой.
– А я тебя видел в порту у Бороды, ты вместе с Шилом сидел. Твой подельник, что ли? – не унимался он.
– Нет, просто знакомый. Ты что привязался, Сиплый? – Я с раздражением посмотрел на любопытного бандита.
Во время нашего разговора открылась дверь, и выглянул маг, встречавший нас на пороге. Осмотрев зал, он крикнул:
– Студент, заходи, только тебя ждут! – На входе остановил. – Сдай оружие и амулеты.
Я пожал плечами и отдал браслет РПГ-1. Потом вытащил кинжал из рукава, подумал и передал охраннику. Поднял штанину и вынул из ножных ножен финку, нож, сделанный по моему заказу. Рядом стоявший мужик со взглядом убийцы уважительно посмотрел на меня.
– Проходи, – разрешил он.
В комнате – она была поменьше зала – стоял длинный стол, за которым находилось порядка десяти человек. Во главе восседал седовласый красавец с аристократическими чертами лица. Взгляд спокойный и уверенный, совсем лишенный любопытства.
– Проходи, садись, – не указывая, где мне сесть, предложил он.
– Привет, уважаемые, – поздоровался я. – Где место Подковы?
– Его еще надо заслужить, – засмеялся один из сидящих.
– Ничего, – ответил я, – Подкова мне его по наследству передал, сказал – сиди, пользуйся, со всем моим уважением.
– Пусть сядет на место Подковы, – тихо проговорил седой.
Но все услышали, и тут же освободилось для меня место. Теперь я понял, почему его звали Тихой.
Я уселся в ожидании разговора. И Тихой начал его без задержки:
– На тебя, студент, жалобы пришли, не по понятиям поступаешь. Оброк с мастеровых уменьшил. Товарищей обижаешь, пожег ребят Медведя. В котел долю не несешь. Что скажешь?
Все смотрели на меня, я тоже осмотрел собрание.
Все мужики тертые. Смотрели сурово, от моих слов будет зависеть, как они определят мою дальнейшую судьбу. Но это им так казалось. Я же был уверен в другом. Поэтому, спокойно оглядевшись, повернулся к главарю и начал говорить:
– Ты сам, Тихой, поднял тему жизни по понятиям. По понятиям и буду отвечать. Свой кусок я взял сам, ты мне его не давал. Какую мзду хотел, такую и назначил для мастеровых. Своя рука владыка.
– Да после твоей руки-владыки у нас ремесленники взвыли, что много с них дерем! – с возмущением перебил меня тот же, кто выступил первый раз.
– А когда волки слушают, что бараны блеют? Не позорься, – ответил я, повернувшись к говоруну.
Тот зашипел:
– Щенок!
Но Тихой остановил начавшуюся перепалку.
– Помолчи, Крыса, дай студенту высказаться. Продолжай, – обратился он ко мне.
– По поводу Медведя. Это он с помощью демона устроил на меня засаду. За что боролся, на то и напоролся. – И, глядя в лютые глаза медведеподобного мужика, сказал: – С тебя должок, Медведь. Я обиды не забываю.
– Верну, студент, верну, – ответил он.
– Теперь по «общаку», – продолжил я. – В котел все складывают для помощи братве, попавшей в неприятности. Туза выкупили, а я сам выкупился, – закинул я удочку по поводу освобождения шулера.
– А ты и не давал в котел, – ответил Тихой. – И мы тебя не знали.
– Зато давал Подкова, а я наследник. Раз на сход вы меня позвали, стало быть, знали, а как выручать из беды – мы тебя не знаем? Это, что ли, по понятиям, Тихой? – Я нагло смотрел на него. Но у седого выдержка была что надо. Он и бровью не повел.
– Мы услышали тебя, студент, – ответил он. – Кто будет говорить? – Тихой осмотрел присутствующих.
– Я скажу, – откликнулся Медведь. – Не наш он. Подставной от тайной стражи. Мое предложение: кончать его надо.
– Верно, – поддержал его Крыса, – не наш он, из благородных будет. С такими дела вести западло, при случае сразу предадут. Кончать его.
– Тихой тоже не из простых, Крыса. Давай с него начнем, – зло оскалился я.
Тот вытаращил на меня глаза:
– Ты думай, что плетешь, студент.
– Кто еще говорить будет? – спросил Тихой, не отреагировав на мою реплику.
В комнате установилась гнетущая тишина. Я чувствовал, что бандиты единогласно вынесли мне приговор. Для них я был чужак не из их среды, и они ждали только сло́ва Тихого.
– Слышал, что братва сказала? – спросил он меня.
– Слышал, Тихой. – Я был спокоен.
– Что сам думаешь по своей судьбе? – Его голос был также ровен и спокоен.
– Да вот подарки раздать хочу, – в тон ему спокойно ответил я.
Шиза почувствовала скорое нападение.
– Будь готов, – предупредила она.
Бандиты всё решили до сходки. Но, как я понял, Тихой любил показать, что решает только он, поэтому устроил этот цирк со сходкой. Да и удобно – ловить меня не надо, сам пришел.
Я вытащил три гранаты.
– Держите, – покатил шары по столу: один к Тихому, второй на другой конец стола, а последний оставил посередине.
– Что это? – останавливая шар рукой, спросил Тихой.
Но я уже был под столом. Неожиданно для меня туда же упал Медведь с кинжалом в руке. Он оказался необычайно проворен и сообразителен. В это время наверху ухнули три слитных взрыва. Шиза поставила защиту, поэтому я не оглох. А вот Медведь лежал оглушенный, выронив кинжал. От осколков нас прикрыло дубовой крышкой стола. Подхватив клинок, я, не задумываясь, вонзил его оглушенному мужику в висок и там оставил.
На грохот гранат в комнату ввалились толпой бандиты, сидевшие в соседней комнате. Меня вытащили из-под обломков чьи-то сильные руки. Перед собой я увидел Борта.
– Босс, что тут произошло? – спросил он.
– Не знаю, Кувалда, – ответил я. – Медведь достал три шара и пустил их по столу, сам прыгнул под стол. Да так ловко это проделал, ты бы видел! Я не стал ждать и сиганул следом за ним. Потом грохот, взрывы. Под столом он пытался напасть на меня, но был оглушен взрывом.
– С тобой все в порядке? – Он осматривал меня, не выпуская из рук, а мои ноги болтались в воздухе.
– Кувалда, поставь меня на пол, висеть неудобно, – попросил его я.
В комнате был полный разгром. Вперемежку со сломанными стульями лежали тела бандитов. Сильно пахло гарью, и дым клубился по комнате. Тихой лежал отдельно без кистей рук, и вместо красивого когда-то лица была кровавая каша. Он производил жуткое зрелище. В живых остался только я.
– Братва, – закричал я, – Медведь порешить всех хотел и остаться за Тихого. Бей сволочей!
Кувалда развернулся и из-под полы длинного плаща вытащил молот на короткой рукоятке. Перекрыв меня своей мощной спиной, стал очень быстро наносить удары. По кому – мне не было видно. Неожиданно рядом со мной оказался охранник Тихого и атаковал моей финкой, я перехватил его кисть левой рукой, отклоняясь от удара, добавил рычаг правой и подвел острие клинка к его горлу.
– Пока остальные не опомнились, займи место босса, – проговорил я и отобрал финку.
Тот внимательно посмотрел на меня рыбьими глазами и кивнул. Я отпустил его, а он крикнул:
– Медвежьих выродков не отпускать.
– Так некого отпускать, – произнес Сиплый, – Кувалда всех порешил.
Я вышел из-за спины Борта и увидел три тела с раздробленными головами, лежащие в вповалку.
– Собакам собачья смерть, – высказал громко свое мнение. Теперь до меня дошло, почему Борта кличут Кувалдой.
– Пошли, Кувалда, – подошел к охраннику Тихого и протянул руку.
Тот понял сразу.
– Вот твое оружие, – отдал он мне кинжал и браслет.
Мы быстро покинули особняк. Я понимал, что затронул мир криминала, и во что это мне выльется со временем, трудно было предположить. Меня могли оставить в покое, а могли устроить на меня охоту. Проблемы и враги в этом мире росли как грибы после дождя. Кто-то может посчитать меня глупым, кто-то скажет – парень с придурью. А я скажу – это кипит во мне гремучая смесь русича и нехейца.
Провинция Азанар. Трактир Овора
Вирона помогала Овору в трактире. Ей, девушке из цивилизованного мира, претило разносить еду дикарям, улыбаться и кланяться. Когда ей давали деньги свыше оплаченного заказа, нужно было униженно радоваться и благодарить. Она не желала принимать этот мир и хотела только одного – побыстрее отсюда убраться. Нет, она не годится для оперативной работы, пришла она к окончательному выводу.
Вироне не только не нравилась ее работа, ей перестало нравиться и учиться у дядьки Овора. Хотя именно для получения навыков оперативной работы она и попала в этот мир, который возненавидела всей душой. Ей не терпелось вернуться в привычную среду, к социальным сетям и любимым сериалам.
В начале ее практики все сложилось хорошо, она встретилась с «объектом», наладила контакт и закрепилась, при этом стала обучаться у мастера-оперативника. Вирона отправляла восторженные сообщения своему куратору о прохождении практики, тот ее хвалил. А потом связь оборвалась. Ее вычеркнули из списков живых. Она долго не могла в это поверить. Сначала подумала, что это чья-то шутка, потом – что ошибка. Она отсылала и отсылала запросы в надежде, что недоразумение выяснится и она опять обретет связь с открытым миром, или, как говорили у них в училище, с «большой землей». Но сообщения не отправлялись и не приходили ей. Ситуация в какой-то мере надломила практикантку. И тогда она все свои надежды возложила на Ирридара и только ждала его прибытия.
Кроме того, у нее существовала проблема с применением способностей к анализу, которую она всеми силами пыталась скрыть от окружающих. Способности были, но они проявлялись только при получении команды со стороны. Самостоятельно выбрать и осмыслить какой-либо процесс она не могла и сильно из-за этого комплексовала. И как она ни прятала этот недостаток, он все равно пробивался наружу, как пробивается ручеек из недр земли.
К вечеру мы добрались до трактира и шумною гурьбой ввалились внутрь. В зале было людно, стоял гул голосов, а в воздухе парили ароматы вкусно приготовленной еды. Среди столиков носилась Рона, обслуживая клиентов. У двери сидели два крепких охранника, которые равнодушно скользнули по нас взглядами и отвернулись. Мы заняли места за одним из крайних столов и тут же около нас появилась Рона.
– Что будете заказывать, господа? – профессиональным голосом официантки спросила девушка, держа в руках дощечку с меню. На нас она даже не смотрела.
– Огласите, пожалуйста, весь список, – со смехом сказал я.
Девушка замерла, услышав мой голос, потом посмотрела широко открытыми глазами и, завизжав на весь зал, бросилась мне на шею.
– Дар! Ты приехал! – Она не стеснялась своих чувств, из ее почти черных глаз брызнули слезы. – Ты не представляешь, как я рада, – всхлипывала моя «охранница». – Мне столько тебе надо рассказать! Мне было так плохо!
– Хорошо, хорошо, Рона. – Я гладил ее по голове. – Мы все обговорим. Только не выходи из образа служанки, – добавил в самое ушко.
– Ой, – смутилась она, – прости, – и отпустила мою шею.
Весь зал и мои гости смотрели на нас с неприкрытым любопытством. Только Полли, вся красная, отвернулась. Понимая, что таким проявлением радости Рона поставила меня в очень двусмысленное положение, я сделал выражение лица «кирпичом» – типа я не я и хата не моя.
– Знакомьтесь, ребята, это Вирона, служанка Овора, моего дядьки, который владеет этим трактиром. Когда-то я помог ей отбиться от бандитов, – сказал спокойно и сел. – Рона, принеси нам, пожалуйста, поесть и сообщи Овору, что я прибыл.
– Сейчас все сделаю, ваша милость, – девушка быстро сориентировалась и снова вошла в роль прислуги. Было заметно, что Овор несколько преуспел в обучении этого горе-агента.
Почему я считал ее горе-агентом? Да потому что, будучи аналитиком, она не просчитала ситуацию с переброской в этот мир. По ее словам, это должна была быть легкая прогулка с необременительными обязанностями. Потом, разве она не понимала, что это не ее профиль? Выбранное ею занятие требовало совсем других навыков, которых у нее абсолютно не было. Мне же как «варвару», в ее понимании, трудно было проникнуть в умозаключения представителя более продвинутой цивилизации.
– Борт, переночуешь, а утром оправишься обратно, – обратился я к своему извозчику.
– А мы что будем делать? – нарушила молчание Полли. – Спасать молоденьких служанок? – В голосе студентки было столько ревности и злости, что все сидящие за столом невольно на нее посмотрели. – Я тоже уеду утром, – сказала она как отрезала.
– Как хочешь, – ответил я и отвернулся, потеряв к ней всякий интерес. В ней бурлила ревность, обида и, что меня удивило, ненависть. Я терпеть не мог женские истерики, поэтому на вспышку Полли махнул рукой. Хочет беситься, пусть бесится.
После ужина мы с Верилом и Штофом ушли в поместье, а Борт и Полли остались в трактире.
Дядька был несказанно рад моему приезду и чуть не задушил меня в объятиях. Оставшись одни, мы приступили к разговору.
– Твое письмо с предупреждением я получил, – начал Овор. – За префектом следим, а он следит за нами. Барон собрал новую банду, и та крутится тут, недалече. Я принял решение пока ее не трогать. Пусть префект первым сделает свой ход. – Он помолчал, потом, потерев руки, со вздохом сказал: – Плохо, сынок, очень плохо, что ты на тропе войны с лесными эльфарами. Эти уроды всегда добиваются своего. Сегодня, через год или через десять лет, как ты понимаешь, им не важно.
Я понимал беспокойство дядьки. Лесные эльфары владели инициативой и мощью всего государства. Они не гнушались никаким способом нанесения коварных и хорошо продуманных ударов. Главное для них, чтобы было больнее и мучительнее для выбранного объекта мести. Откуда в этом внешне красивом народе появилась такая патологическая жестокость, мне трудно было представить. Но я готовился к предстоящей схватке и не собирался отдавать им единственное свое преимущество: я буду бить первым. Поэтому улыбнулся и ответил:
– Овор, не хорони меня прежде времени. Десять лет – срок немалый. Тут или осел сдохнет, или падишах.
– Что за осел и что за падишах? – Дядька был крайне удивлен.
– Это я к тому, что за десять лет многое может измениться. Не будем торопить события. Мы же тоже не пальцем деланные. – На моем лице задержалась улыбка, и все мое существо источало уверенность, которая заражала дядьку. – Лучше расскажи, как Вирона поживает?
– А чего рассказывать, хорошо поживает, – ответил Овор. – Прирожденная убивица. Не моргнув глазом зарезала одного наемника, который распустил руки. Поварским ножом, представляешь? – добавил он. – Еле выходили. Не знаю, где она жила и чем занималась раньше, но девушка странная. Мечом владеет в совершенстве. На уровне мастера, но дитя дитем, простых вещей не знает. Спросила: откуда молоко берется? Да что там, – он махнул рукой, – ты сам с ней поговори попозже, как придет из трактира. А вот как советник она хороша. По моей просьбе просчитала, как поступит префект. Все так и вышло, как она сказала. Только лезет она не в свои дела, отобрала четверых наемников, которые несут службу тут в поместье. Бездельники. Они, видите ли, хорошо мечами владеют, – махнул он рукой. – Ладно, сынок, отдыхай, я тоже спать пойду.