– Нечестно с твоей стороны. Ты мои мысли подслушиваешь,- возмущался я.
– Да, ты чего! – неискренне протестовала Лелька, – В мыслях не было твои мысли смысливать, то есть читать. Больно надо. Признайся сразу, хуже меня играешь, и оправдание себе ищешь. Боишься признаться, что мы, женщины, лучше вас мужчин в шахматы играем.
– Вот бы в карты сразиться, тогда да. Я бы тебя в два счета вокруг пальца обвел.
– И, на чего играть будем?
– На раздевание. Я выиграю – ты раздеваешься. Я проиграю – моя очередь раздеваться. Все по честному.
– Интересно. И, как ты себе это представляешь? – ехидно спросила Лелька. Ешкин кот. Я же совсем забыл. Как говорит наш дорогой шеф, если человек идиот, то это надолго.
– Вот именно – идиот! – рассмеялась Лелька. – Наконец – то ты осознал свой естественный уровень умственного развития. Ох, бедный, бедный Лелик! Ха – ха…Эх, ты – сержантиха! Теперь мне понятно, почему в вашем времени армия развалилась. Пойдем от обратного. Уровень развития сержанта прямо пропорционален развитию, как там у вас, бывшего министра обороны, специалиста по деревообработке, его мыслительных способностей. Типичный сексуальный отклонист – гаремщик. Какой ужас. Теперь все окончательно встало на свои места. Бедная армия…
Я не знаю, что с нашим, теперь общим телом, происходит, но военврач Галина Петровна не скрывала своего удивления.
– Воронцова. Это просто фантастика. Твои гематомы рассасываются на глазах. Это первый такой случай в моей практике. А видела я немало. Покажи язык. Так, дыши – не дыши. Замри. Присядь. Вытяни руки. Глазами влево – вправо. Закрой глаза. Коснись кончика носа. Да, не языком. Ничего не понимаю. У тебя все в полном порядке. Была бы моя воля, отправила бы тебя в исследовательский институт в Москве, и изучила бы необычный феномен до последней пяточной кости.
– Не надо! – в один голос испуганно закричали мы.
– Ну, ничего Воронцова. Я уверена, что скоро ты опять что – нибудь отчебучишь, и попадешь ко мне. Вот тогда я займусь тобой по настоящему, – пообещала Галина Петровна и хищно потерла ладошками. Мы тихо ахнули. Да, все доктора одинаковы. А, нам что – то становиться мухами дрозофилами не хотелось. Даже ради советской науки. Похоже, наш доблестный военврач решила заняться тайнами мутации. И я был почему – то уверен, что она бы добилась своего, и совершила открытие мирового уровня. Теперь наша главная задача больше в медсанбат не попадать. Мы немного погодя с Лелькой обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что этот феномен напрямую связан с моим переносом в ее тело. Мощность двух сознаний дал такой поток энергии, что белковые структуры приобрели новые свойства, скорость регенерации возросла в разы. На следующий день нас выписали, и мы, под задумчивым взглядом военврача спустились в новый, лично для меня, мир.
Признаюсь. Меня от страха трясло. Мы предстояло сдать экзамен на идентичность прежнему образу Воронцовой. Лелька меня, разумеется, муштровала и гоняла, как сидорову козу на капустной плантации. Мы отрабатывали вариант синхронного перевода. Мне предстояло слушать ее, чувствовать все характерные для нее движения, мимику, жесты, а потом моментально отображать в этом мире. Для этого я должен частью своего сознания находиться, как бы внутри себя, а другой во внешнем мире. Задача сложнейшая, и совсем для меня необычная. С подобным раньше сталкиваться не приходилось.
– Не дрейфь. Пролезем, – заверила меня Лелька,- ты только лицо сделай посимпатичней и подобрей. Также желательно и поумней. Да и не такая я страшная, чтобы всех пугать. Я, между прочим, в любимую спецшколу иду.
Не успел я сделать несколько шагов, как ко мне подскочило несколько курсантов.
– Наша Лелька вернулась! Как ты себя чувствуешь?- радостно закричали они. Да, видать девчонка здесь в авторитете.
– Все ништяк, братишки! Фиг ли мне будет! Солнце высоко, до дембеля далеко, а кухня всегда рядом! А где кухня, там всегда и мы! – неожиданно вырвалось у меня. Стресс, понимаете – ли, проявился.
– Ух, ты! Ну, ты, даешь Лелька! – восхитились курсанты. – Мы обязательно афоризм запишем.
– Ты чего несешь, придурок?- зашипела Лелька, – я тебе подсказываю, подсказываю. Вообще, это не наш метод.
– Растерялся я. Из головы все выскочило, – бросил ей в ответ.
– Лель, я ту схему вчера до ума все таки довел,- меня схватил за руку симпатичный смуглый парень. Блин, ну так все неожиданно. Даже неприличные сравнения с нашей попсовой тусовкой промелькнули, – пожалуй ты права, вторичный контур надо усилить, а резистор поставить другой…
– Господи! Горе мое луковое! Что за идиотские ассоциации у тебя, – застонала Лелька,- У нас вашей заразы и в помине нет. Улыбнись же. Это Сережа Гегечкори. Я тебе рассказывала о нем. Наш гений радиотехники. Из хлама радиопередатчик соберет. Замечательный парень. Мой лучший друг. Ну, отвечай же, не стой истуканом. Вот навязался на мою шею!
– Серый, братан, нет базара. Идею дарю. Без проблем. Ты же знаешь, я фуфло толкать не буду. Зуб даю. Понты корявые кидать не в моем вкусе…
– Мамочка моя! – Лелька стонала, – дайте мне в руки карданный вал. В крайнем случае, кривошипно – шатунный маханизм с домкратом в придачу. Я сегодня кого – то хочу убить. Просто желаю убить! Ледоруб мне, ледоруб! Насмотрелся идиотских фильмов. Господи, за что ты меня так! Жила себе спокойно, никого не трогала…
Я был в полной растерянности. Я и сам не мог понять, откуда у меня взялся этот ужасный лексикон. Наверное, правы те, кто утверждает, что просмотр фильмов не так безобиден, как кажется. Тупые диалоги, дешевый сленг, вся эта псевдо уголовная феня записывается на нашей подкорке, и в определенной ситуации выскакивает. Хотя, как я заметил, курсанты смотрели на меня с восхищением. Да, теперь мне понятно, кто уродует в данный момент великий и могучий русский язык, и развращает юных дедушек и бабушек спецназа.
– Как и следовало ожидать, с возвращением курсанта Воронцовой из медсанбата, нас ждут новые приключения. – К нам подошла старший лейтенант. Молодая женщина, высокая, симпатичная, с приятным, но строгим лицом. Е-е мое, ахнул я. Как ей идет форма НКВД. Ни дать ни взять фотомодель. Так и просится для рекламного плаката на тему – служба в НКВД почетная обязанность по обезвреживанию тайных и явных врагов. А как сексуально гимнастерка обтягивает грудь. Почти, как у меня, тьфу, у Лельки. И ремень подчеркивает красоту фигуры. Сексапилочка! Отпад!
– То ли еще будет…- Господи! Какую чушь я несу! Это же серьезная контора.
– У-у-у, ну почему я не Отелло! – бушевала Лелька,- этот озабоченный болван у меня отнял уже десять лет моей юной жизни! Придушу! Молись на ночь враг народа недобитый! Ревизионист! По примеру Раскольникова – тюк топором! Пулемет мне, срочно!
– Да, кто бы сомневался,- хмыкнула старший лейтенант госбезопасности,- а, вы драгоценные мои, почему здесь? – обратилась она к замершим по стойке смирно курсантам,- через три минуты кончается перерыв, а вы не в учебном классе. Время пошло.
Курсантов, как корова языком слизнула. Да, армейская дисциплина здесь на высоте. – Ну, а, вы курсант Воронцова, так и будете стоять передо мной. А, вас, это не касается? И занятия вы решили проигнорировать?
– Никак нет. Касается. Виноват. В смысле виноватая я, товарищ старший лейтенант госбезопасности. – Вытянулся я. Ох, и принципиальная девка. Такой в рот не то что палец…
По рассказам Лельки я понял, что это и есть та самая куратор группы по прозвищу Принцесса, Она же Наталья Леонидовна Куракина, специалист по внедрению. Владеет всеми видами оружия в совершенстве. Хотя по внешнему виду и не скажешь. Движения плавные, красивые, текучие, словно у танцовщицы императорского театра. Даже не верится, что эта изящная статная молодая женщина с милым лицом за доли секунды может преобразиться в стремительную хищницу – пантеру. А фигурка – то, фигурка – то у нее! Эх, вот бы с ней поближе познакомиться! Класс! Богиня!
– Воронцова, прекратите изображать из себя по примеру солдат царской армии «вид придурковатый и глупый». Не верю. Совсем. Через полчаса жду на занятиях. В казарму шагом марш.
– Есть. – Картинно чеканя шаг, я направился по указанному маршруту. Принцесса и Лелька одновременно фыркнули.
– Клоун. Шут гороховый…
Далее Лелька устроила разбор полетов, правда, без использования местных идиоматических выражений. И без этого запас эпитетов у нее оказался весьма огромным. По моему, ни разу не повторилась. Своего рода гражданский вариант большого Петровского загиба, но без инбридинга и сложных внутри родовых связей, как его там – инцеста. Весьма подробно она осветила тему многообразных психических отклонений, которые могли возникнуть после падения с печки, и иных врожденных и приобретенных мозговых патологий. Возразить мне было нечего. Только пообещал ей, постоянно прислушиваться к ее рекомендациям, как бы тяжело это для меня не было. Врастал я новую среду тяжело. Ошибки и оплошности делал на каждом шагу. Моя сожительница по телу нередко в отчаянии махала, виртуально, разумеется, руками. Спасало меня лишь то, что гоняли нас до умопомрачения. Знания вбивали основательно и до автоматизма. Лекции, практические занятия, тяжелые тренировки шли одна за одной. Сравнивая с уровнем подготовки в моем времени, мне показалось, что здесь было еще круче. Свободной минуты не оставалось.
А план по совершенствованию оружия, разработанного совместно с Лелькой надо реализовывать. Мне с трудом удалось выкроить время для беседы с Бабахычем, то есть капитаном Нефедьевым, инструктором по минно – взрывной подготовке. Если кто – то думает, что подрывное дело простое, тот ошибается. Это только непосвященному человеку кажется, что нет ничего проще. Прицепил взрывчатку, установил детонаторы, запустил механизм инициации. На самом деле подрывное дело это сплав достижений химического производства, науки, военного дела, и, своего рода искусства. Пусть специфического, даже в чем – то извращенного, но искусства. А, глядя на Бабахыча, на ум приходит мысль, что у него в родовой линии было не менее пяти поколений ярко выраженных пироманов. Проще говоря, он был фанатиком подрывником по призванию. Талант. Самородок. В учебном классе у него чего только не было. Каких только хитроумных приспособлений и взрывателей. Мало того, он сам постоянно что – то изобретал и усовершенствовал. Конечно, с высоты моего времени многое устарело, но все равно впечатляло. На мой взгляд, Бабахыч мог дать фору и современным специалистам.
– А, Воронцова, рад видеть,- заулыбался Бабахыч,- я, тут новую схему закладки отрабатываю, хочешь взглянуть?
– Еще бы! – оживилась Лелька,- это очень интересно.
– С удовольствием, – отреагировал я, – товарищ капитан, а помните, вы про магнитные мины рассказывали. У меня кое – какие мысли появились.
– Я мигом, – оживился Бабахыч и снял со стеллажа деревянный ящик, – я уже полдюжины опытных образцов изготовил. С часовым механизмом. Гляди.
– Класс! – восхитилась Лелька, – а как липнут – не оторвешь!
– Вещь, – подтвердил я, и взял в руки невзрачную железную коробочку, покрашенную зеленой краской. – Примагничиваются намертво. Мне кажется, здесь надо добавить универсальное гнездо для химического взрывателя, и обычного или электродетонатора. Тогда возможности применения расширятся. Допустим, часовой механизм вышел из строя. И еще, вот здесь надо поставить взрыватель на неизвлекаемость. Предположим, фашис… То, есть саперы условного противника обнаружили мину. А начнут извлекать, и как…
– бабахнет, – обрадовался инструктор,- молодец Воронцова. Я вот до этого еще не успел додуматься, хотя подсознательно понимал, что нужна защита от любопытных.
– Ну, у меня есть еще кое какие соображения. Ведь мина работает в фугасном варианте. А если в донной части при помощи тонкого медного листа сделать такую выемку, то может получиться кумулятивный эффект. Думаю, до двадцати пяти миллиметров брони направленный взрыв сможет взломать без проблем. Прицепить к днищу танков и бронемашин в районе моторного отсека и бензобака, и все – кердык. Бабахнет. Как пить дать бабахнет.
– Я счас.
Капитан метнулся к столу, извлек несколько справочников, логарифмическую линейку и принялся что – то лихорадочно высчитывать. Через пять минут протянул мне расчеты.
– Если немного увеличить количество и мощность ВВ, то направленная струя пробьет до сорока пяти миллиметров бронелиста. А это значит, магнитную мину можно установить под гусеничной полкой, как раз напротив боеукладки. Детонация снарядов обеспечена. Такие универсальные мины нужно, как можно быстрее запустить в производство. Стоят копейки, а результат сногсшибательный. Молодец Воронцова. Моя школа. Горжусь. Была бы моя воля, оставил бы тебя в спецшколе инструктором по подрывному делу. Талант. Несомненный талант.
– Ну, уж, прямо и талант…- засмущалась Лелька.
– Не ради чинов и орденов стараемся, а для обеспечения безопасности страны, повышения обороноспособности и нанесения агрессору невосполнимого материального ущерба,- развернул эмоциональный посыл я.
– Вот это разродился! – восхитилась Лелька, – Как наш замполит на политбеседе. Какой демагог, то есть, я хотела сказать, талант ораторский пропадает.
– Зависть – плохое чувство и атавизм разлагающейся буржуазной системы, – отреагировал я на ее выпад.
– Приспособленец. Ладно, об этом договорим позже и без свидетелей. Переходим ко второй части. Смотри, не перепутай, Кутузов!
– Яволь, мон женераль. Товарищ капитан. Мы тут подумали немного, и я решил, что диверсантам и разведчиками не помешает такое оружие. – Я протянул несколько листов со схемами. Бабахыч врубился сразу.
– Потрясающе Воронцова. Это же полностью переворачивает тактику диверсионных групп. Так, на ствол револьвера системы «наган» крепится прибор типа «брамит», но постоянного ношения. Точнее, он становится частью ствола, интегрированной конструкцией. Размеры в любом случае меньше, чем наворачивать на дульный срез. Так, здесь похожая схема крепления прибора. Но, основой служит автомат ППД. Только в патрон ТТ с уменьшенной навеской пороха закатывается тяжелая пуля от винтовки системы Мосина. А ведь получится, Воронцова. Честное коммунистическое – получится! Оптический прицел предусмотрен. Так, с этими предложениями я обращусь к начшколы. Об этом никому ни слова. Уверен, специализированное оружие такого типа превосходит все прежние приспособленные варианты обычных систем.