— Сейчас, погоди…
Мой сканер охватил разом все помещение, и у Волчицы подпрыгнули брови:
— Какая сила!
А потом я сузил сканер, и выпустил его за пределы, крутанув пару раз так, что почти пол замка всплыло в моей голове. Загудела голова, но мне больше и не надо было — вокруг нас были только Серые Волки, а Пантеры дежурили на выходе из крыла.
Впрочем, мой сканер коснулся чего-то интересного за пределами замка, на крыше прямо над нами. И я показал Волчице пальцем вверх, поджав губы.
Она подняла глаза к потолку, одновременно натягивая подклад, на который потом ляжет броня. Красивая грудь исчезла под тканью, и я вздохнул — теперь это все в моих воспоминаниях до следующего раза. Вот только когда он будет? И будет ли вообще?
Хильда приблизилась, прижалась щекой к моей щеке и жарко зашептала:
— Приор Эммерик — трус!
Я округлил глаза, рассматривая ее.
— Думаешь, он поклонился…
Она замотала головой.
— Нет. Просто трус! Смылся в свою столицу, и отзывает сейчас все стаи под ее стены.
В глазах Волчицы горело явное презрение. Получалось, Эммерик решил не с соседями объединиться для отпора, а просто закрыться у себя. Ощетинившись клинками и когтями верных зверей, Зеленый приор надеется переждать гуляющий вокруг беспредел, словно какую-то бурю.
И это учитывая то, что из его же столицы бегали гонцы с ложными приказами.
— Мы и тебя еле отвоевали, — Волчица шептала и оглаживала мои плечи так, будто вот сейчас я исчезну, — Он как узнал, что ты был нулем… Эммерик боится всего, что можно!
Она провела пальцем по свежему шраму вверху моего живота. Потихоньку он уже зарастал, превращаясь в едва видимый рубец.
Я понял, о чем она говорила, и вполне представлял мысли этого Эммерика. Весь Орден шатается под ударами ереси, звери и люди целыми приоратами поклоняются неведомой силе и встают под ее знамена… И тут в его же приорате появляется ноль.
Точнее, зверь, бывший нулем, скачущий по мерам, как сайгак. Да еще и нулем он был непростым, а просветленным! А тут наверняка Серые Волки и Кабаны рассказали про мой крик вождя, что могу целые толпы воодушевлять. Да и физической силой, как все заметили, я не обделен.
Так что логика таких, как Эммерик, вполне понятна. На Земле, насколько позволялось мне вспомнить, иногда командование так поступало. Если нашли что-то непонятное и подозрительное, они предпочитали сначала накрыть ковровой бомбардировкой, а уже потом отдавали приказ пойти посмотреть, что там было. И, кстати, обычно в таком случае бойцы чаще оставались целы…
Но одно дело, когда такое отношение к врагу. А другое дело, вот так уничтожить потенциального союзника.
Если б я был в сознании, попробовал бы подговорить приора к Суду Неба у алтаря. Вот тогда бы этот Эммерик свою меру бы и проглотил…
— Командор Керт уехал с ним, он не оставляет надежд уговорить.
Я вспомнил ветерана.
— Да, Зеленый приор называл его другом, — кивнул я.
— Оракул и Керт еле уговорили Эммерика на суд Неба, — прошептала Хильда чуть ли не в унисон с моими мыслями.
Я вздрогнул:
— Как? Я же без сознания был!
— Я ответила за тебя, — Хильда уткнулась мне в плечо, — Есть такой закон. Если подсудимый при смерти, и не может отвечать.
— А если бы Небо осудило меня? Ты бы…
— Тоже погибла бы, — Волчица пожала плечами, — Но зато так мы остановили казнь.
Стиснув зубы, я смотрел на Дикую, поражаясь ее смелости. Она ведь меня давно не видела, и не знала, что со мной было после того, как я покинул стены Вольфграда. А тут по приказу своего приора прибыла в чужой край, где тут же появляюсь я и творю невозможную хрень. Мало ли на чьей уже стороне ее бывший примал, и она не побоялась ведь, встала у алтаря…
Волчица расшифровала мой взгляд по-своему.
— Есть в законе такая вещь. Если б ты был нулем, одно слово приора о твоей казни — и голова с плеч. Любой зверь посчитал бы честью обнажить клинок, — объяснила Хильда, — Первушник… ну, тут зависит от его полезности. А зверь всегда имеет право на суд.
— А что за оракул? — спросил я.
— Оракул Пантер, ты увидишь его сейчас на приеме у вождя, — тут она вскинулась, — Одевайся давай уже.
***
Прежде, чем покинуть наше крыло, я отыскал Мордаша. Фолки не подвел, и разместил нуля внизу, в подсобке для первушников, где находилась еще пара нулей, перетаскивающих ящики — рядом был какой-то склад, где хранилось много такого, что можно таскать. Кажется, именно отсюда принесли свежие простыни в мою комнату, на замену старым и порванным.
Неудивительно, что, когда среди слуг появились еще одни руки, их попытались тут же пристроить к работе. При мне Мордаша отчитывала дородная первушница за его нерасторопность. Насколько я понял принципы взаимоотношений в Инфериоре, слуги и рабы сначала пытались разобраться сами. А то если доходит до зверей, то у нулей обычно просто летят головы.
— Это где видано такое, чтобы приказы зверя не исполнялись? Да ты, ноль, жизнь свою не ценишь, Небом данную?
— Что зверь, что ноль, под Небом рав… — хотел сказать он, но тут моя рука легла ему на плечо.
Первушница сразу почтительно склонила голову, завидев меня, а Мордаш затрясся, не понимая, что делать. С одной стороны, религия просветленных промыла ему мозги, и перед ним стоит живое доказательство их правоты — зверь, бывший нулем. А с другой стороны то, что я зверь, означало, что могу свернуть ему шею за непослушание.
Я только хмыкнул — что там за каша в его голове, не представляю даже. Но мне нужно было сохранить его, чтобы узнать самому побольше о проповедях про Абсолюта. А поэтому сейчас ноль должен оставаться нулем.
— Мордаш, — сказал я, подняв его за подбородок и глядя в глаза, — Слушайся тут. Это твое смирение, выдержишь его, и пойдешь со мной.
Тот смиренно склонил голову, коснувшись лба двумя пальцами, а я кивнул первушнице.
— Смотри, головой отвечаешь.
— Господин, за нуля?! — у первушки чуть глаза не высыпались, — Головой?
— Вот и старайся, чтоб обидно не было, — без улыбки ответил я.
На выходе мне встретился Фолки, разговаривающий с Хильдой. Я кивнул ему, и помощник сказал:
— Примал, я прослежу, не беспокойся, — он сунул руку за пазуху и вытащил… деревянную фигурку и мой кожаный кошель!
— Это… — только и вырвалось у меня.
Я уже и думать забыл про них. Еще будучи первушником, сунул в тюфяк в каморке примала, а потом вернуться за ними судьба не довела. Выполнил-таки Фолки мою просьбу, сохранил безделушки.
Волчица посмотрела с интересом на вещицы в руках помощника, а потом возмущенно нахмурилась:
— Почему я об этом ничего не знаю, Фолки?
— Я сам не знаю, что это, — тот пожал плечами, — Примал попросил. Он защитил слово клана, и я выполнил свое.
Хильда стрельнула глазами на фигурку:
— Её? — она, конечно же, имела в виду первушку-девчонку.
Я кивнул, благодарно принимая мои ценности. Сквозь кожу кошеля почуялись обрезанные отравленные наконечники.
— Не открывал? — спросил я.
— Плохие варианты, — ухмыльнулся Фолки.
— Спика, отвечай, что там, — хмуро потребовала Волчица, — Я за тебя жизнью рисков…
— Яд, — я оборвал ее, — Очень сильный.
— Ты хочешь?!. — она переглянулась с Фолки, — Отравить…
Уж не знаю, про кого она подумала, но я покачал головой.
— Этот яд для меня.
Направленные на меня взгляды можно было прочесть по-разному. Фолки старался увидеть в моих глазах проблески здравого смысла, а Хильда… Ну, у нее то же самое — боязнь потерять и все такое.
— Да возьму я твою эту… — сразу же вырвалось у Хильды, она показала на куклу, — Пристроим, не пропадет.
Мне захотелось выругаться. Неужели подумали, что я наложу на себя руки?
Верных союзников терять из-за вранья не хотелось, и пришлось вкратце объяснить, что я планировал. Малыми дозами попробовать травить себя, чтобы выработать иммунитет. Владея стихиями, в особенности воды, я вполне мог это провернуть.
Вполне может быть, что при следующей встрече с мастером Женей я успею просто свернуть ему шею, но один раз я уже недооценил его. Так что попробуем поиграть на его поле — с помощью хитрости.
Откуда и что за яд, я рассказывать не стал. Да и не дали времени, потому что в наше крыло пришел посол от вождя. Высокий зверь в резной беретке, с высоко поднятым подбородком, был преисполнен такой великой гордости за свою должность, что захотелось щелкнуть его по носу.
— Великий мастер Баако ждет госпожу Хильду Дикую и ее приближенных на прием, — растянутым голосом пропел он, — Особенно ему бы хотелось видеть вас, господин Перит. Великий оракул так же преисполнен ожидания.
И он стал выписывать какие-то пируэты, кланяясь с особой кошачьей грацией. Хоть мне было это не особо приятно, я понял, что это просто занятная традиция Черных Пантер.
— Позвольте же проводить вас, дорогие гости.
— Подожди за дверью, зверь, — сказала Хильда, — Для нас будет честью следовать к твоему вождю, но мы просим немного времени.
— Как будет угодно, госпожа, — посол отступил и скрылся в проходе.
— Прошу тебя, примал… Марк, — Волчица внимательно посмотрела мне в глаза, — Знаю, ты не обязан нам всем помогать. Но этот Баако сейчас — единственная зацепка у нас в Зеленом приорате, он на нашей стороне. Мне шепнули, что у него какая-то просьба к тебе…
Я понял, к чему она вела, и, пожав плечами, усмехнулся:
— Кто бы сомневался.
Глава 14. Прием Баако
Мы отправились на прием втроем, следуя за проводником. Хильда по привычке шла впереди, и я, в принципе, был этому рад. И глаза отдыхали, оглаживая ее стройную спину, и она спасала меня от ненужного разговора с посланником. А тот не затыкался до самого тронного зала, важно вещая о величии их стаи.
И как первый предок, спасаясь от монстров из Гор Ящеров, увидел высокое дерево. Он забрался на него, но увидел прекрасную деву. Желание овладело им, но в самый последний момент она обернулась великой Черной Пантерой. Но та не убила его, а наоборот, в ее когтях он получил силу…
Мне сразу вспомнились рассказы Зеленых Скорпионов. Там вроде тоже их предка укусил древний скорпион, так что вполне возможно, что легенды многих стай в Инфериоре чем-то схожи.
— Именно в этом месте, где стоит сейчас Панзерград, росло дерево, на котором жила великая Черная пантера… — продолжал проводник.
Приемная Баако оказалась очень огромной, и вполне могла поспорить с главным залом в крепости Вольфграда. Только там, насколько я помнил, круглое возвышение находилось в центре зала, здесь же на поклон шли к дальней стене, где и находился вождь со своей свитой.
— Великие вожди Панзерграда, — чуть ли не нараспев произнес наш проводник, показав вбок на огромные гобелены, свисающие чуть ли не с потолка.
Там были изображены звери, гордо взирающие на нас с расправленной грудью, и держащие ладонь на рукояти клинка. Художник изобразил за плечом тень их предка — будто дикая кошка с горящими глазами нависала над каждым Альфой Черных Пантер.
Мы прошли сквозь ряды столов, уже заставленных всякой снедью и блюдами, и мне в нос ударили такие запахи, что я и про Хильду на миг забыл думать. Просто давно не ел, и звериный желудок напомнил об этом звериным же рычанием.
— Наши повара явили сегодня свое великое искусство кулинарии, и вы сможете вкусить наши традиционные… — проводник залился в таких красочных метафорах, что у меня сразу потекли слюни.
Мне пришлось подавить в себе дикое желание наброситься на ближайшего запеченного поросенка, обложенного яблоками. Пришлось так и следовать вдоль заставленных столов, прямо сквозь ад из вкуснейших запахов.
Но вскоре мы остановились перед широким полукруглым постаментом, отходящим от стены. На нем стоял трон вождя и приближенных, и нас уже ждали.
— Благодарю, зверь, за твою службу, — прогремел голос Альфы, — Свободен.
Искусно вырезанный трон, на котором восседал Баако, вождь Пантер, был накрыт шкурой их предка. Когда-то это был огромный черный хищник, наверняка размером со слона. Такие же шкуры, но поскромнее, висели на соседних креслах поменьше, где восседали приближенные вождя.
Надо признать, Альфа Черных Пантер умел подойти по-деловому. Когда мы вошли, оказалось, что в зале находимся только мы одни, если не считать приближенных и доверенных лиц. Стало ясно, что сам прием с большим количество гостей начнется чуть позже — сначала вождь намеревался разрешить некоторые вопросы.
Рядом с Баако сидела прекрасная зверица, которая вполне могла поспорить с Хильдой по красоте. Гордый стройный стан, волнистые светлые волосы под диадемой, украшенной мелкими изумрудами. Взгляд жены вождя выдавал острый интеллект, который не смогли притупить власть и богатство, как это часто бывает. Четко просматривалась ее пятая ступень, но я уже знал, что в Инфериоре пристально вглядываться в меры не слишком вежливо, и отвел взгляд.
Я почувствовал слабое касание ее воли, но оно тут же исчезло — хозяйка Пантер тоже не решилась сканировать меня.
По другую сторону трона сидел высокий зверь в длинной черной хламиде, и можно было сразу догадаться, что это и есть тот самый оракул. Он тоже был шестой коготь, равный вождю по мере.
Когда мы подошли, перед тронным возвышением уже стояли четверо.
Я с легким удивлением кивнул десятнику Губе — как шепнул мне Фолки, Желтые вернулись с того похода, пока я потихоньку отбрасывал копыта. След оказался ложным, и довольно скоро Желтые повернули обратно, направившись к Куницам.
Гарей, сын вождя Речных Бобров, с улыбкой кивнул мне, я ответил тем же. В глазах Бобра читалось уважение — его воины в большинстве своем остались живы в той бойне, и он понимал, благодаря кому.
Остальные двое зверей пятых ступеней, чьи одежды отличались от Пантер другими меховыми подбоями, были мне незнакомы. Впрочем, по их осанке я мог предположить, что это тоже представители власти, вожди или старейшины каких-нибудь стай.
Мы остановились, и Хильда с Фолки опустились на одно колено перед вождем. Я машинально хотел сделать так же, но талисман Рычка будто толкнул меня в грудь, пытаясь удержать. И у меня получился лишь легкий поклон головой…
Баако чуть нахмурился, переглянулся с женой, а потом встал и гостеприимно развел руки.
— Приветствую вас, посланники далеких краев, — он чуть склонил голову, — Да осветит Небо земли Синего приората.
— Да осветит Небо земли Зеленого приората, — ответила Хильда, вставая с колена.
— Я хотел сначала решить дела, — сказал вождь, — Поэтому пиршество начнется чуть позднее, да простят гости мою дерзость.
Едва он упомянул про пиршество, как во мне опять пробудился голод. Какое позднее? Жрать давайте!
Моя сильная воля оказалась беззащитна перед дурманящими запахами еды, и разум просто опустился в район желудка, помогая в выделении слюны. Где-то там бурлила потихоньку стихия огня, требуя накормить пламя топливом.
— Для нас честь быть полезными столь великому роду… — начала было Хильда, но тут вмешался я, понимая, что эти дифирамбы могут затянуться еще на полчаса.
— Великий мастер Баако, это прозвучит дерзко с моей стороны, — сказал я, — Но можно без длинного вступления? Я жрать хочу, не могу!
Кажется, я опять перегнул палку — звери перед постаментом ахнули, даже Гарей удивился. А вот оракул округлил глаза не от возмущения — он будто увидел во мне призрака. Зверь в хламиде встал, подошел к вождю и что-то быстро зашептал тому на ухо.
— Спика… — зашипела Хильда, но я похлопал ее по плечу.
Фолки единственный усмехнулся — кажется, он понял еще в деревне Куниц, что я давно уже не слабый первушник-примал, и в покровительстве Волчицы больше не нуждался.
Но вождь сдержал раздражение:
— Белый Волк прав, — со вздохом сказал Баако, сел обратно, и, задумчиво подперев подбородок, продолжил, — Хильда Дикая, когда великий командор Керт уходил в столицу с нашим приором, он оставил тебя за старшую. Что нужно вам в наших землях?