Ласковые поглаживания по волосам действовали на Серафиму успокаивающе, а тяжесть тела атландийца практически не ощущалась, так как он придерживал себя на локтях. Но тем интимнее и уютнее ощущалась их близость, и девушка просто млела, не пикируясь с Ходом, хотя нужно было бы поругаться, доказать, что он не прав и его выходка выглядела слишком по-детски.
Заглядывая в глаза атландийца, Серафима утопала в его плещущейся в них нежности. Она цеплялась за свои мысли, но отчего-то всё становилось таким неважным, даже глупым, куда важнее было его внимание, его ласковые руки, его обжигающее губы дыхание, его улыбка.
— Ты готова идти до конца, Сима? — тихо прошептал Дантэн девушке, окружённый вихрем её биополя, чувствуя её эмоции, желание быть с ним навсегда вместе, делать каждый шаг лишь рядом, держаться за руки, доверять безоговорочно.
Серафима моргнула, но наваждение по имени Дантэн не пропало, хотя почему-то повеяло холодом, странной чужой решимостью, словно издалека подул северный ветер. Она осознавала, что ей нравился атландиец и, видимо, это для него не секрет, но секс! Она не готова была с бухты-барахты с ним спать. Да и на работу надо было.
Ход усмехнулся, прижался к девичьим губам, даря Симе поцелуй, прежде чем ответить на её немой вопрос:
— Меня сейчас не секс с тобой интересует, хорошая моя. Кое-что более интересное. И мне кажется, ты уже готова для этого. Или нет? — атландиец дразнил Фиму, и она это знала, как и то, что если сейчас откажется, то потеряет что-то очень важное, чего себе потом простить не сможет.
— Ты готова, Сима, — сладко улыбаясь, лукаво прищурив глаза, прошептал Сильнейший настороженной Заречиной, которая опять превратилась в юрша, — идти до конца?
Серафима сглотнула, в панике не зная, что ответить. От предложения атландийца разило опасностью, словно он предложил ей прыгнуть в океан с высокого каменистого берега на Тошане.
— Со мной, — добавил нежно Дантэн, мысленно умоляя девушку согласиться. Тогда он бы смог разделить своё одиночество с ней, забрал бы все её сомнения и подарил совсем другой мир.
Серафима на миг прикрыла глаза. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Ход знал ответ Заречиной, чувствовал его, слышал, словно Сима уже его сказала, и млел от того, что лёд тронулся. Игра начинала набирать обороты.
— Да, — выпалила Сима, открывая глаза, и в них была такая решимость, что Дантэн не выдержал и поцеловал девушку, порывисто, страстно, как по-настоящему хотелось.
Серафима задыхалась от пленительного поцелуя. Казалось, что воздуха в лёгких не хватало, а сердце билось так быстро, что оглушало. Тело плавилось, и не слушалось разумных мыслей, что надо узнать, на что она согласилась. Чего хотел от неё хитрый Сильнейший, этот страстный, порывистый, таинственный атландиец. Зачем он дарил ей такие поцелуи, зачем раззадоривал, если не секс ему был нужен от неё? Ведь её тело уже предавало свою хозяйку, было полностью под властью уверенной руки Хода, который ласково оглаживал под одеялом бедро девушки, сминая ткань пижамы. Серафима боялась отпустить Дантэна, гладила его обнажённую спину, плавала на волнах шальной радости, утопая в ласке атландийца. Его губы медленно, нехотя разлучились с её губами, вырвав стон Фимы, и она распахнула глаза, с восторгом глядя на пугающую тьму в шоколадных глазах мужчины.
— Я клянусь тебе, Сима, что ты не пожалеешь о своём выборе, — сипло прошептал Дантэн, еле сдерживая своё желание. Это могло отпугнуть девушку, слишком жадный и голодный был он сейчас, а Сима своими мыслями, своими чувствами лишь подливала масло в огонь страсти.
Серафима тяжело дышала и заворожённо рассматривала Дантэна. Он был опять другим. Не было надменности, не было нежности, зато была решимость и опаляющий взгляд, так смотрит мужчина на свою женщину. И девушка знала этот взгляд, видела не раз, как отец смотрел на маму, как сосед, чуть ухмыляясь, провожал взглядом бабу Мару, но впервые так кто-то смотрел на неё. Это было непривычно и хотелось укрыться от горячего зовущего взора. Он лишал воли, путал мысли. Девушка сама не замечала, как жалобно смотрела на атландийца, и он читал все её мысли. Она хотела дойти до конца, она хотела испить чашу страсти с ним. И он прикрыл веки, чтобы девушка могла успокоиться, даже лёг рядом, обнимая её за талию.
— Прячься, пока я добрый, — тихо шепнул он, убирая свою ладонь.
Фима не поняла о чём он, но всё же встала с кровати, с лёгкой грустью оглядываясь через плечо. Дантэн выглядел шикарно в её кровати в ворохе одеяла нежно-персикового цвета. Его кудри так забавно спутались ото сна, и хотелось пригладить их, зарыться рукой, почувствовать шелковистые колечки на ощупь.
— Сима, считаю до трёх, и на работу ты не пойдёшь, — прошептал атландиец, улыбаясь, но глаз так и не открывая. А Фима спохватилась, глядя на часы, стоящие на прикроватной тумбочке.
— Дантэн, раньше не мог сказать! — вскрикнула девушка, видя, что осталось полчаса до начала рабочего дня, а она даже не успевает душ принять.
— Один, — мягко отозвался атландиец, закинув руки за голову.
Фима бросилась к шкафу, достала полотенце и нижнее бельё и кинулась в ванную под веселое «Два». Дверь мягко затворилась за девушкой, когда Ход открыл глаза, шепнув белому потолку:
— Три.
Серафима истязала свои зубы электрощёткой, мысленно костеря себя за расслабленность. Влюблённость явно не шла ей на пользу. Ведь нужно было думать, почему Юлиана так рано позвонила, да потому что в это время обычно Фима уже завтракала! Да и что теперь делать с атландийцем?
Словно услышав мысли о себе, Ход вошёл в ванную и под возмущённое мычание девушки прижался к её спине, опираясь руками о край раковины, глядя на неё в отражении зеркала.
— Я тебя нашёл, — промурлыкал Дантэн, отнял щётку у Симы и, выключив, поставил на полку.
— Ход! — возмутилась девушка, когда сплюнула пену в раковину. — Я на работу опоздаю!
— Опоздаешь, — кивнул мужчина, зарываясь носом в тёмные локоны Симы. — И вообще прогуляешь день. Девушка замерла, ощутив, чем упирается атландиец ей в ягодицы, начав медленно тереться, при этом хитро поглядывая на неё через зеркало. — Плохо спряталась, Сима. Плохо.
Вся сущность девушки сжалась от предвкушения и удовольствия, даже сердце забилось быстрее от страха и восторга. Это было очень волнующе, вот так вот стоять, прижатой сильным телом, и знать, что тебя хотят.
— Ты сказал, что тебя секс не интересует, — пробормотала Серафима, отчасти только для того, чтобы спасти свои крохи разумности, которые ещё держались, не сдаваясь под напором вожделения, охватившего всё тело. Фима уже привыкла плавиться от ласки Дантэна, таять от его взгляда и шёпота. Атландиец склонил голову набок, чтобы добраться до нежного местечка за ушком и поцеловал, не разрывая зрительного контакта.
— Я говорил пока. Пока закончилось, — шепнул он, обжигая своим дыханием, и девушка вздрогнула от пробравшей её дрожи. Она сходила с ума, она хотела, чтобы Дантэн продолжал искушать её, соблазнять. — Настала пора решаться, Сима.
Подмигнув, атландиец отстранился от раскрасневшейся девушки, демонстративно отступил назад и медленно стал снимать с себя бельё, оголяясь полностью.
Фима видела лишь часть бедра, так как её отражение закрывало остальное, она видела, как внимательно следит за ней мужчина. Даже наклоняясь, он не сводил своих глаз с неё, и дышать становилось всё труднее, как и стоять без опоры от мысли, что вот сейчас, всё случится именно сейчас. За её спиной уже стоял обнажённый атландиец, голос бабы Мары нашёптывал, что он весь её, абсолютно весь. А Ход, улыбаясь девушке, зашёл в душевую кабинку. Послышался шум воды, а Фима продолжала смотреть туда, где недавно стоял атландиец. Он опять давал ей шанс решать самой. Светлый кафель был холодным отражением её трусости, если она отступится, если сбежит. Дверь в комнату была рядом, всего два шага вправо и можно было уйти, её никто не держал. А можно было сделать четыре и влево, и тогда…
Фима, наконец, смогла отвести взгляд от отражения кафеля за своей спиной и взглянуть на себя. Глаза огромные, щёки красные, губы в пене, волосы спутанные — вылитая мисс Галактика! Решительно подставив руки под струю воды, девушка умылась, затем достала расчёску и привела волосы в порядок. На мужчину принципиально не смотрела, хотя чувствовала его обжигающий взгляд, знала, что он ждёт её. Но только после того, как она привела себя в порядок и собралась, решительно повернулась к нему и стала снимать пижаму. Получалось неловко, комкано. На стриптиз это представление точно не тянуло, но тем не менее эффект был, и Фима, глядя на детородный орган атландийца, засомневалась.
Бабуля говорила, что агрегаты у атландийцев как у землян, но то, что видела девушка, на хвостик не тянуло. Сглотнув, Фима подняла взгляд на лицо Хода, который не улыбался. Он был напряжён, его глаза просто пылали. Дантэн открыл дверь кабинки, а Фима сделал эти четыре шага к нему навстречу.
Анатомическое строение тела атландийца не отличалось от землян. Он был просто выше, более поджарым, одни сплошные мускулы, хотя не накачанный, как некоторые любители спортзалов. Не было гор, а просто чёткие рельефы сильного, тренированного тела. В восторг Фиму привёл пресс, яркими линиями делящий плоский живот на прямоугольники. Волосы покрывали как грудь, так и пах, даже росли на предплечьях и голенях. В представлениях Фимы атландиец был гладеньким, но она обманулась, правда, не расстроилась. Ход выглядел мужественно, даже не смотря на свой возраст. Тридцать не так уж и много для атландийца, они жили чуть дольше землян.
Девушка замерла, оглядывая Дантэна с ног до головы, пока не встретилась с его опаляющим взглядом.
— Налюбовалась? — сипло спросил у неё мужчина, а Фима кивнула, сглатывая.
Горло пересохло и его словно сдавило спазмом. Голос не слушался, а сама девушка дрожала. Храбрости приблизиться у неё хватило, а вот дальше страх цеплялся своими зубами ей в самое сердце. Мысль, что она может совершить сейчас очередную глупость, билась в голове. Ход не признавался ей в любви, не обещал взять в жёны. Все его слова сплошные загадки, и всё, что он требовал, это слепо верить ему, довериться. И она сейчас это сделала, полностью положилась на него, но верила ли она ему до конца? Конечно же нет. Горький осадок от прежних переживаний никуда не делся, но тем сильнее Фима хотела дойти до конца с Ходом. Умереть от горя, сгореть без следа, если это будет очередная её ошибка, или же обрести что-то новое, наконец получить свой кусок счастья, если Дантэн не бросит, не обманет и полюбил её так же сильно, как и она его.
В том, что она его любит, девушка уже не сомневалась. Три месяца сплошной чёрной депрессии и она вновь увидела атландийца и словно ожила, заново возродилась. Теперь было страшно потерять этот свет, который манил, звал за собой.
Дантэну же было достаточно одного кивка Симы, чтобы сократить расстояние между ними, резко прижать девушку спиной к холодной поверхности душевой кабины и впиться в губы страстным поцелуем. Захватить её руки в свои, поднять над головой под испуганный судорожный вздох, полностью погрузиться в свои ощущения чёрной страсти. Она пришла, вновь. Она решилась. Она дала согласие. Теперь нет смысла останавливаться, нет смысла ждать. Всё встало на свои места, и так будет раз за разом, день ото дня, вечность, пока последняя крупица песка жизни, отмерянного для них, не упадёт в часах времени.
Он властно ворвался в трепетный рот Симы языком, погружаясь в тепло с привкусом зубной пасты. Маленькая землянка решила поиграть на его нервах. Он думал — она не решится, думал — уйдёт, слишком уж манерно водила расчёской по волосам с отсутствующим видом. На миг Дантэну показалось, что он ошибся. Она посмела заставить его усомниться в своих действиях. И чуть не поверил, что поспешил, что слишком надавил на девушку, но нет. Всё оказалось куда как лучше. Сима игрок, именно то, что нужно, само совершенство: гибкая, пластичная, со сходным биополем. Он не угнетал её, она не сходила с ума рядом с ним, зато умирала от тоски вдали от него. Сиара Тманг ошиблась, но она уже давно и не Сильнейшая. Женщины не могут долго оставаться на вершине своей силы, сдаются под гнётом ответственности, ломаются, когда приходится быть жёсткой и решать не в пользу жизни, а смерти. Женщины рождены созидать, дарить новую жизнь и им тяжело идти против своей природы. А мужчина — воин, он защитник. И именно защитник нужен Серафиме, хотя это не принято у атландийцев. Каждый из них самостоятельная личность. Даже ларны не создают между собой связи, лишь любовь соединяет их, но не иссушает, не сплетает воедино, как у землян. Дантэн чувствовал, как Сима тянется к нему, как пытается оплести всего своим биополем. И ему хотелось почувствовать каково это — связь по-земному.
— Будет больно, — предупредил девушку Дантэн.
Сима доверчиво взглянула ему в глаза, слабо улыбнулась, а атландиец чуть опустил щит и глаза землянки распахнулись, когда сила потекла по её биопотокам, более древняя, более яркая. Крик застрял в горле девушки, а дыхание спёрло в груди.
— Дыши, — приказал Дантэн Симе, ощущая её боль.
Он цедил свою силу, которая рвалась наружу, желая захватить такое родное биополе, завладеть им. А девушка, прижатая к стене кабинки, всхлипнула, испуганно смотрела в чёрные глаза Хода, не понимая, что происходит. Её кровь, словно лава, обжигала изнутри, и ей казалось, что она воочию видела яркие набухшие вены, которые светились алым. В ушах стоял гул, перед глазами вспыхивали красные хлопья снега. Но страшнее было видеть что-то тёмное, что окутывало Дантэна. Если сначала ей показалось, что нечто зависло за спиной атландийца, но, сморгнув, Фима поняла, что оно окутывало мужчину и её саму.
— Что это? — сипло выдохнула девушка, превозмогая боль и сухость в горле.
— Это я, Сима, — ответил ей Дантэн и поцеловал, снимая щит полностью.
Серафима чуть не задохнулась от пронзившей боли. Ей показалось, что тело разорвало на куски, но миг прошёл, и пришло успокоение. Оглушающая тишина, а сама она очутилась в небытие, повисла в невесомости, раскинув руки, не моргая, рассматривая чёрное звёздное небо.
— Сима, — тихий шёпот отвлёк от созерцания мёртвых и таких холодных огоньков.
Горячие руки обнимали, придерживая за спину, и прижимали к крепкой груди. Сомкнув веки, Серафима наслаждалась звуком биения сильного сердца под горячей кожей. Было так здорово просто слушать, как гулко гоняет здоровое, крепкое сердце по венам кровь.
— Сима, — шёпот повторился.
Девушка открыла глаза и стала наблюдать, как медленно скатывается капля воды по затемнённому стеклу полукруглой стены душевой кабины, к которой не так давно её прижимал Дантэн. Он обещал, что будет больно. Она подумала, что он говорил о первом интимном опыте. Оказалось, он опять не обманул её. Секс ему от неё не нужен был, и больно было. Правда, недолго, но адски. Отчего же сейчас так хорошо и волшебно? Спокойствие, полное примирение с собой, своими мыслями, потому что их в голове не было. Умиротворение, стоять, прижатой к влажной мужской груди, и наслаждаться стуком чужого сердца.
— Сима, — чуть требовательнее позвал Дантэн. — Мы вообще-то не закончили, а только начали.
Девушка нахмурилась, медленно подняла голову, и первое, что она увидела, была ласковая улыбка Дантэна, а также странное сияние, окутывающее мужчину и её руки.
— Что это? — тихо выдохнула девушка, внимательно рассматривая себя, приподнимая локти, чтобы полюбоваться на голубоватое свечение.
— Твоё биополе, — отозвался атландиец, довольный собой.
Риск себя оправдал. Симбиоз получился интересным, но временным или нет, Дантэн пока не знал. Ему нравилось то, что он чувствовал. Вихрь хаоса Симы теперь был полностью в его власти, он кружил, создавая вокруг плотный кокон. И Дантэн не чувствовал отторжения. Словно они с Симой слились воедино. Именно на это мужчина и рассчитывал, но не собирался останавливаться на достигнутом. Кровь бурлила в атландийце, и, взяв первый попавшийся гель для душа, он налил себе на ладонь, чтобы помыть девушку, заодно и подготовить её для следующего шага.