Человек, в целом принимающий данную религию, но в деталях отклоняющийся от предписанных догм, считается теперь более опасным, чем иноверец, потому что может завлечь твоих сторонников к себе. Как бы нам в результате не увидеть начало новой гражданской войны в империи.
– Все лучше, чем сидеть в гарнизоне, – вынес вердикт Тор. – А остальное мог бы сказать как-то более доходчиво. Мы люди неученые. Я, так вообще с востока, и в школу не ходил.
Тон был достаточно издевательский. В детстве Тор действительно получил крайне специфическое образование. Еще до Легиона он учился военному делу и убивал. В тех краях это не удивительно. Там нередко воюют с пеленок. Бесконечная страшная война за немногие плодородные земли и пастбища никогда не кончается. Уж точно за ним числились убитые, и при этом не один. Тор об этом не рассказывал. Хвастаться не любил. При этом был отнюдь не глуп и все прекрасно понимал, в том числе и книжные обороты речи приятеля.
– Тихо! – напряженно сказал Куш. – Слушайте!
Они насторожились. Глухой непонятный гул, уже несколько минут доносившийся откуда-то издалека, становился все ближе. Потом послышался дикий крик, и множество голосов стали скандировать что-то непонятное. Уже явственно можно было разобрать шарканье по земле многочисленных ног в обычных сандалиях. Резко отдал команду сержант, и новобранцы привычно встали в строй, перегородив дорогу. Они молча ждали, сомкнув ряды. Местные ополченцы построились за их спинами. Навсар кинул взгляд назад и убедился, что сам Халдун с личным десятком наводит среди них порядок.
Конечно, лучше бы им дали мушкеты или, на худой конец, картечницы, однако по неизвестным соображениям разрешение на вынос из крепости огнестрельного оружия не пришло. Наверное, потому, что они еще не полноправные солдаты Легиона. Огнестрельное оружие стоит дорого, и им не разбрасываются. Ничего, они и так сумеют дать отпор.
Из-за угла на площадь выплеснулась толпа людей в грязных белых хламидах, вооруженных самым разнообразным оружием. В ход пошло все, что имелось, от вполне приличных мечей до кухонных тесаков и топоров. Многие повстанцы были не только грязными, на одежде у них проступали пятна крови. Передние ряды затормозили при виде шеренги воинов в полном вооружении, но задние продолжали напирать, толкая их вперед.
Маленький плюгавый человечешка из первых рядов что-то крикнул на странном диалекте и взмахнул серпом.
– Пришло время убивать, – сквозь зубы перевел Феликс, поймав вопросительный взгляд Навсара, – их, в смысле, нас, мало!
Толпа взревела, люди сорвались с места и побежали. Они хотели ударить в строй всей массой и смять преграду.
– Готовсь! – зарычал Сэмуэл, – пора показать, что вы не стадо блеющих козлов, а тигры!
Прямо на Навсара огромными прыжками несся здоровенный мужик с большой дубинкой в руках. Навсар привычно поднял щит, подставляя его под удар, и, не раздумывая, ударил противника в открытый живот мечом. Мимо падающего с изумлением на лице убитого уже бежало множество других повстанцев. Удар, удар, еще удар. Кровь брызгала на руки и лицо.
В первые мгновенья Навсар боялся, что в пылу драки забудет все, чему его учили, но тело само делало работу без участия головы. Удар, удар, снова удар. У большинства нападавших не было даже щитов, каждый действовал в одиночку, и больше всего это походило не на бой, а на резню бешеных животных. Устоявшие под первым натиском повстанцев новобранцы дальше действовали как на многократных тренировках.
Напирающая толпа не давала развернуться и отступить даже тем, кто этого хотел, мешала двигаться. Подбегали все новые люди, но они могли только стоять за спинами передних и не имели возможности дотянуться до врага. Тела падали под ноги, мешали нападавшим, но давление толпы продолжалось. Очередной безумец замахнулся коротким копьем – и получил укол в горло.
– А-р-р-а, – зарычал сержант. – Вперед! – А-р-р-а! – подхватили в строю.
Первая шеренга сделала шаг. Задние ряды устремились следом, подпирая товарищей. Привычный удар щитом, укол мечом в отшатнувшегося мужичка. Ни в коем случае не в грудь – можно наткнуться на ребро. Лучше в живот. Иногда в горло. Шеренга работала как единый механизм. Месяцы учебных боев не прошли даром. Под ногами захрустела рука, на которую Навсар наступил. Убитый или нет, уже неважно. Задние ряды добьют, если потребуется.
– А-р-р-а!
Еще шаг, новые убитые. Многорукая машина смерти собирала обильную жатву. Люди уже не стремились нападать, они хотели убежать. Рванули назад, уклоняясь от столкновения.
– А-р-р-а!
Спины и головы не менее хороши для удара, чем живот. Еще один свалился, получив по шее, голова другого, визжащего от ужаса, раскололась, а меч чуть не выскользнул из руки. Куш ударил в живот оскалившегося мужика, замахнувшегося топором. Еще один мужик упал под ноги. Подкованный сапог расчетливо наступил на горло. Если недобитый и мог ударить с земли по ногам, теперь уже никогда не встанет.
– А-р-р-а! – радостно орал сержант.
Больше не было горящих гневом и ненавистью лиц, только разбегающиеся при виде стаи волков бараны. Строй шел, сметая последних дураков, посмевших напасть на Легион. Сопротивление подавили, только немногие метались по заваленной трупами площади и умирали. Приказа брать пленных не поступало. Был приказ уничтожить мятежников.
Сержант схватил за плечо Тора.
– Что у тебя с ногой?
– Да вроде ничего, – растеряно сказал тот и провел ладонью по штанине. На руке осталась кровь.
– Это бывает. В горячке не заметил. Марш назад, пусть целитель посмотрит.
– Я нормально себя чувствую.
– Вижу я, – усмехнувшись, сказал Сэмуэл, – еле ходишь. Или желаешь оспорить прямой приказ? – с угрозой спросил сержант.
– Нет, – поспешно пробормотал Тор, он знал, что бывает за такие вещи. Но сейчас плохо соображал и рисковать не хотел. Где кончается тонкий сержантский юмор и начинается вразумление палкой, лучше не проверять.
Сэмуэл прошел мимо своего взвода, внимательно осматривая каждого. Еще у нескольких новобранцев имелись мелкие порезы. Одного тоже отправил на перевязку.
– Тяжелораненых нет, убитых нет, – сказал он, наконец. – Двое через день или два смогут встать в строй. И что это значит?
– Что мы уже можем считать себя солдатами! – громко заявил Куш под одобрительный гул остальных.
– Это значит, – пояснил сержант, повысив голос, чтобы все слышали, – что ты еще не видел настоящего боя! Это, – показав на трупы, сообщил он, – мясо. Взбесившиеся скоты. Если бы у них было хоть немного мозгов в головах, они бы при виде формы Легиона тут же разбежались. Не сделали этого – заплатили жизнью. Теперь будут исподтишка ножом в спины бить. А чтобы этого не случилось, мы их, – он сжал поднятый кулак. – Так, чтобы брызги полетели! Во имя императора и Солнца!
– Во славу!.. – нестройно ответил взвод.
– Не понял, – нахмурился сержант, – вы так сильно устали, что уже не способны нормально рот открыть? Три часа марша, двадцать минут с начала столкновения – и уже требуется в постельку, на отдых? А хотите проскочить в полноправные солдаты!
– Во славу императора и Солнца! – послушно заорал взвод.
– Уже лучше, – милостиво согласился сержант. – Собрались, построились. Работы сегодня будет много.
К нему подошел один из богато одетых ополченцев и начал что-то тихо говорить. Потом утвердительно кивнул в ответ на какой-то вопрос и почти незаметно что-то сунул в руку.
– Хм, – сказал сержант, поворачиваясь к своему взводу, – кто помнит первое правило солдата?
– Инициатива наказуема, – радостно сообщили ему. – Никогда не лезь к начальству с предложениями. Солдату положено думать про баб, еду и славу, а в остальное время за него думает начальство.
– Вот именно. Хоть некоторые усвоили то, что я вдалбливал в ваши пустые головы. Захотелось нашему дорогому Кушу стать солдатом раньше времени… Надо это заслужить! Отделение получит дополнительную работу на собственную задницу. Очень быстро сбегает тут по соседству и кое-что проверит. Он глянул на ополченца и поморщился. – Сам с вами пойду. Вы пока еще не настоящие волки, так… щенки зубастые. Отпускать одних не стоит.
Это был не дом, а самая настоящая обособленно стоящая вилла. Два этажа из белого камня, колонны портика, высокий забор с выглядывающими из-за него деревьями и крепкие ворота. Вот только ворота были не заперты, а прямо на дороге лежали два трупа в уже знакомых белых балахонах. Оба застрелены из арбалета. У ворот в луже крови валялся зарезанный охранник. Ополченец с аристократической мордой, приведший их сюда, вдруг вскрикнул и кинулся во двор.
– Пока он в этих стрелял, – со знанием дела заявил Сэмуэл, – остальные просто через стену перелезли. И не похоже, что их было много. Мы когда шли, других следов не видели. Дома целые. Тут не толпа была – банда. А этот – идиот, кинулся внутрь, не осмотревшись. Может внутри десяток с оружием! Внимание всем! Ахмад, Баграй, вперед! Сержант подождал, пока они пройдут в ворота, и подобрал с земли арбалет. Толстые короткие болты сунул за ремень, а один вставил и с натугой взвел рычаг.
– Спешим спасать красавицу-принцессу, – хихикнул Куш, внимательно глядя на окна. – У нее непременно звезда во лбу горит. Тут простонародье не живет.
– Входим, – скомандовал сержант. – Навсар, остаешься снаружи.
Навсар встал у входа в дом, озираясь по сторонам. Аристократы тут жили или просто семья с хорошими деньгами, но не только дом смотрелся красивым. Во дворе был большой яблоневый сад. Ряды деревьев, за которыми профессионально ухаживали. Разноцветные, выложенные камнями дорожки. Наверняка, чтобы поддерживать все в таком состоянии, требуется много труда. Ну да не хозяева же этим занимаются! Тут должна иметься куча слуг, и поэтому странная тишина наводила на определенные мысли. Никого они в доме не найдут, только трупы.
Навсар насторожился, услышав посторонний звук. В ночной тишине скрип сразу ударил по ушам. Он повернулся и увидел, как из маленькой пристройки, где, скорее всего, хранился разный инвентарь для работы в саду, появился человек. Этот был не в рубахе, как мятежники, а в обшитой стальными бляхами кожаной безрукавке. В руках он держал изогнутый меч. Совершенно спокойно, не торопясь, в свете Луны неизвестный шагал к воротам. Уже можно было видеть лицо с длинными усами. Двигался он как умелый воин. Такие вещи Навсар научился понимать.
Легионер передвинулся, так, чтобы преградить воину путь, и приготовился к схватке.
Человек подошел поближе, остановился и, насмешливо улыбнувшись, сказал:
– Ты мне не нужен, отойди, и останешься жив.
Навсар промолчал. Обсуждать тут нечего.
– Не хочешь? – поигрывая мечом, описывая восьмерки и круги сверкающей сталью неплохого клинка, переспросил незнакомец. – Глупо! – И без промедления атаковал.
Навсар подставил щит под удар и только чудом успел отскочить от еще одного удара по ногам. Меч плясал в искусной руке врага, появлялся то справа, то слева, не давая опомниться.
Противник оказался очень умелым, и у Навсара возможности атаковать не было. Удары беспрерывно сыпались со всех сторон, сталь так и мелькала, заставляя уйти в глухую оборону и постоянно пятиться. Скоро Навсар понял, что его последовательно оттесняют от выхода, но помешать этому не мог. Еще пара минут, и даже если он отобьется, нападающий просто убежит в распахнутые ворота. Неизвестному действительно не было дела до одинокого солдата, он просто убирал с пути досадную помеху.
Легионер зарычал от злости и впервые попытался пробиться сквозь бесконечные атаки – только вовремя подставленный щит спас его от серьезного ранения. От страшного удара левая рука невольно заныла.
– О, как! – воскликнул мужчина с насмешкой, – все не успокоишься! Дурак! – Он совершенно не запыхался и продолжал нагло улыбаться. – Сейчас я тебе покажу…
И вдруг мужчина охнул и упал на колено. Навсар, не раздумывая, прыгнул вперед и изо всех сил ударил, разрубая плечо и ключицу врага. Потом заученно отшатнулся назад. С такими ранами долго не живут. Только теперь до него дошло, что падение противника было вовсе не случайным. В боку у него сидела арбалетная стрела.
– Кричать надо в таких случаях, – поучающе сказал сержант из окна особняка. – Ты не на поединке, не честь свою защищаешь и не славы ищешь, мы занимаемся ловлей мародеров, а товарищи для того и существуют, чтобы помогать.
Из дверей дома выскочил Куш и с топотом побежал к Навсару.
– Я просто не успел подумать!
– Значит, плохо я тебя учил. Другому бы сказал про отсутствие мозгов, но ты вроде не идиот. Голова в бою должна быть холодной, если не умеешь сдерживать эмоции или теряешься, долго не проживешь. Непременно потом займусь тобой всерьез, – пообещал он и отошел от окна.
Куш подбежал и, оглянувшись на особняк, торопливо нагнулся над убитым. Расстегнул на нем широкий пояс, взвесил в руках и, заглянув в кармашек, восхищенно выругавшись, торопливо надел на себя под кольчугу.
– Не обращай на него внимания. Положено, вот и ворчит. Бояться надо только одного, – распрямляясь, заявил он, – подвести товарищей в бою. Все остальное – муть и песок.
– Что в доме?
– Никого, кроме убитых. Принцесса имеется, но тоже мертвая. Еще и уши отрезали зачем-то. Все кругом разбито, поломано и порублено. Не понимаю я этого. Что за манера гадить? Ценности можно унести и продать. А мозаику и мебель утащить все одно не можешь, так и плюнь. Гадить-то на пол зачем…
Не торопясь, подошли остальные. Феликс, услышав сказанное, поморщился.
– Не согласен? – с вызовом спросил Куш.
– Никаких возражений, – заверил Феликс. – Только ты не все видел. Вернее, не обратил внимания.
– Слушайте внимательно! – с ехидцей воскликнул Куш, – нам умник поведает о собственных наблюдениях.
– Такое впечатление, – спокойно пояснил Феликс, – что все это проделано для таких нелюбопытных, как ты или наш аристократик. А умные могли бы обратить внимание, что в кабинете нет ни одной бумажки, все унесли. Хозяев пытали.
– Золото искали, – пробурчал Ахмад.
– А что ж не взяли? – показав перстень и тут же спрятав его в карман, поинтересовался Феликс. – Прямо на столе лежал. Нет, это кто-то старые счеты сводил под шумок. Были бы здесь обычные мародеры, они бы просто все спалили. Да и этот покойник что-то не слишком похож на грабителя.
– Ну, они разные бывают, – с сомнением протянул Куш.
Шатаясь, к ним приблизился ополченец. На грязных щеках виднелись дорожки от слез, руки и одежда в крови. Секунду он бессмысленно смотрел на убитого, потом взревел и, выхватив меч, начал рубить тело на куски. Все невольно отодвинулись.
– Взбесился? – с интересом спросил Баграй.
– Бывает, – отмахнулся сержант, наблюдая и не пытаясь вмешаться. – Пусть выпустит гнев, может, начнет соображать нормально. Ты всерьез думаешь, что эти убийцы – кем-то подосланы? – спросил он Феликса после паузы.
– Лучше все внимательно осмотреть, но на грабителей не похоже, – уверенно сказал тот. – А утверждать что-то… Я же даже не знаю, кому все это принадлежит!
– Семейству Хабре. – Куш с изумлением присвистнул. – Не прямые родственники, какая-то боковая ветвь, но люди очень непростые.
– А кто такие Хабре? – с недоумением переспросил Навсар.
– Пора вводить для новобранцев курс изучения императорской семьи, – ни к кому не обращаясь, сказал Сэмуэл, – нельзя же быть настолько тупым. Он подошел к прекратившему рубить труп ополченцу, обнял его за плечи и стал что-то говорить на ухо.
– Вторая жена императора из этого рода, – пояснил Феликс, – у первой жены одна дочь, а у второй трое сыновей. Но ходят слухи, что и у них не все в порядке. Говорят, это бывает, – понизив голос, почти прошептал он, – когда отец законченный алкоголик и наркоман. Кто станет следующим императором, очень интересный вопрос. Не все замечательно во дворце…
Навсар понимающе кивнул. Как иногда лаются жены и стараются поставить одна другую в неприятное положение перед мужем, он знал еще со времен жизни в родном городке. Была такая семья по соседству, в которой уже не просто дрались, а младшая жена отравила старшую. Когда узнали, ее саму казнили, и остался мужик без обеих жен и с кучей детей.