– Ясно. – Ректор вновь уставился в меню. – Охранник тебе нужен. Странно, что Арчибальд до сих пор не приставил никого из своих.
Я напряглась. Видимо, Арманиус по-прежнему считает меня любовницей принца. И что делать? Разубеждать или нет? Нет, не буду. В конце концов, что я могу сказать в свое оправдание так, чтобы ректор поверил? Да и почему я должна оправдываться?!
Поэтому я, глубоко вздохнув, молча открыла меню. Глаза сразу заслезились. Защитница, это что же, цены такие?! Ужас. Я сейчас в обморок упаду. Сразу вспомнился Валлиус с его любимым: «Лучшее средство от обморока – нашатырь. Ничего эффективнее этой вонючей гадости ни один маг еще не придумал».
Где там мой нашатырь…
– Выбрала?
– Давайте-ка вы сами, архимагистр, – ответила я твердо и положила меню обратно на журнальный столик. – Иначе я просто не смогу это есть.
– А Арчибальд не водил тебя в «Омаро»? – И хмурый взгляд поверх меню.
Страшно захотелось ответить какую-нибудь гадость типа: «Нет, только в столовую Императорского госпиталя». Но я сдержалась, просто пробурчав:
– Не водил.
– Ладно, тогда выберу сам. Ты рыбу ешь?
Я иронично улыбнулась.
– Архимагистр, я выросла в сиротском приюте. Я ем все.
Он кивнул и начал связываться с рестораном по браслету связи.
Аппетит у Арманиуса оказался более чем отличный. Причем он явно счел, что у меня такой же. Два салата, которые хотелось не есть, а зарисовывать, такие они были красивые, два горячих блюда, два десерта, бутылка вина и здоровенный чайник с чаем.
– А зачем вино? Вам же нельзя алкоголь.
Ректор хмуро посмотрел на меня поверх доставленной бутылки.
– Если очень хочется, то можно.
– Нет, нельзя, – отрезала я, встала с кресла и унесла бутылку прочь со стола, примостив на подоконнике. – И вообще нельзя, а уж в присутствии вашего лечащего врача – тем более.
Арманиус вздохнул так горько, что я невольно улыбнулась, опускаясь обратно в кресло.
– А что мне можно?
– Чай можно. – Я кивнула на чайник. – Тем более что вы его заказали на целый отряд охранителей.
– Ладно. – Ректор сдался. – Вот восстановится контур, отыграюсь…
Я решила не уточнять: на мне или на бутылках. Взяла салат, попробовала…
К моему удивлению, на вид оказалось вкуснее, чем, собственно, на вкус. Да, очень неплохо, но ничего особенного, более того – наш госпитальный бесплатный овощной салат точно вкуснее.
Опять вспомнился Валлиус, и я пробурчала:
– Не в ценах счастье…
– Не нравится? – Арманиус, начав жевать, чуть оживился. – Это у них там новинка, что-то от шеф-повара. Решил попробовать. Надо было взять обычного «Мага-обжорку».
Я чуть не поперхнулась.
– А в «Омаро» есть «Маг-обжорка»?
– Естественно, это же самый популярный салат в Альганне. В Грааге его подают во всех ресторанах. По крайней мере, так мне говорил один коллега-охранитель с севера. Вычитал в путеводителе. Ты говорила, что родилась на севере?
Я кивнула. А ректор явно решил продолжать расспросы:
– И семья погибла из-за демонов Геенны?
Вот это уже опасная тема. Хотя вряд ли он вспомнит. За прошедшие с момента нашей первой встречи восемнадцать лет Арманиус спас слишком много детей.
– А как они выглядели?
– Демоны-то? – Надо срочно менять тему. – Я плохо помню, архимагистр, простите. Меня больше интересует вопрос, что такое Геенна вообще. Вот вы как охранитель можете мне на него ответить?
– Начнешь изучать и искать способ ее уничтожить? – Ректор улыбнулся, но совсем не насмешливо, и прозвучало это необидно.
– Обязательно. Как только покончу с темой восстановления энергетических контуров.
Арманиус хмыкнул.
– В таком случае Геенне несдобровать.
Это опять комплимент или мне кажется?
– Ты же наверняка помнишь самую распространенную версию. Геенна – портал в другой мир, точнее, в другие миры. А огонь, ее наполняющий, – это пламя Защитника, которым он окружил этот портал, чтобы защитить наш мир от демонов.
Да, я помнила эту легенду, составляющую часть веры. Именно на ней, если не учитывать кровную магию, и держалась власть императора Арена.
Королевская семья, носившая фамилию Альго, считалась потомками Защитника. Конечно, никаких доказательств этому не было, по крайней мере прямых. И периодически кто-нибудь из аристократии начинал мечтать сместить династию, но натыкался на одно непреодолимое препятствие – магию крови.
Это, кстати, была университетская тайная мечта Рона – создать артефакт, который смог бы переломить древнюю магию. Но, кроме меня, он об этой мечте никому не рассказывал, опасаясь, что за подобные мысли его могут навечно упрятать в тюрьму.
Я же никогда не осуждала друга. Он был ученым, таким же, как я, а любой ученый всегда мечтает совершить переворот в науке. И древняя кровная магия, загадку которой до сих пор так никто и не разгадал наряду с загадкой Геенны, – неплохой вызов.
– Не знаю насчет божественного пламени, – продолжал ректор, – но насчет портала я практически уверен. Демоны слишком отличаются друг от друга, чтобы быть существами из одного мира. И нам колоссально повезло, что Геенна не увеличивает свою активность и не расширяется, границы ее неизменны. Считается, что это влияние пламени, но…
– Точно утверждать никто не может. – Я кивнула. – Интересно, что будет, если войти в Геенну? Никто же не пробовал?
К моему удивлению, Арманиус засмеялся.
– Эн, неужели ты думаешь, что за сотни лет существования Геенны еще ни один маг не попробовал туда войти? Конечно, были такие люди. Трое, если быть точным.
– Да-а-а? – Я аж подпрыгнула в кресле. – И что с ними случилось?
– Я не могу рассказать. – Ректор развел руками. – На всех охранителях стоит печать молчания по приказу императора. И возможность заходить в Геенну тоже запечатана.
Надо будет спросить у Рона, существует ли артефакт, который может взломать эту дурацкую печать молчания. Вот же демоны! Теперь всю ночь буду об этом думать…
До десерта я не дожила. Точнее, не доела. Привыкнув к полуголодному госпитальному режиму, я с трудом съела салат и горячее. Да и время было уже позднее, поэтому я, извинившись, допила чай, который оказался ничуть не хуже чая его высочества, и отправилась в свою гостевую комнату, по пути размышляя о том, как это удивительно, что я, Эн Рин, целый час ужинала с архимагистром Бертраном Арманиусом, и мы нормально разговаривали друг с другом. Даже хорошо разговаривали.
А ближе к концу вечера ректор спросил:
– Как ты додумалась до этого способа сдавать экзамены? С помощью амулетов?
Я ответила не сразу. Некоторое время сидела и думала, что же сказать, чтобы он понял… По-настоящему понял. Так, как всегда понимали Валлиус и Рон.
– Я придумала это еще до начала учебы в университете. Мне ведь говорили, что у меня нет шансов учиться там, архимагистр. И я искала этот шанс повсюду. Я осознавала, что мне нужно будет временно увеличивать силу и необходимо научиться управлять амулетами, которые это делают. Я тренировалась. Сначала – на совсем слабых амулетах, потом – на более сильных. Это было непросто, поначалу я постоянно теряла сознание или кровь начинала из носа хлестать, а уж эти проблемы с дыханием… Я несколько лет тренировалась, архимагистр.
Арманиус слушал очень внимательно, даже забыл про десерт.
– Постепенно начало получаться. И время, что я могла носить на себе амулет силы, все увеличивалось. Но, естественно, не до бесконечности. Сейчас я могу носить свою иглу не дольше часа, потом отключаюсь. Когда училась, не выдерживала дольше двадцати минут. Но этого хватало, чтобы сдать даже самый сложный экзамен.
Я замолчала и уже собиралась встать и пойти к себе, когда ректор спросил:
– Но зачем?
Почему-то стало смешно, и я улыбнулась.
– Архимагистр, а зачем вы пошли в охранители?
– Я не мог иначе. Но это… другое.
– Почему же? Я тоже не могла иначе. Магическая медицина в частности и магия в целом – моя жизнь.
Мне показалось, он все-таки понял. Понял, что можно выбрать войну ради мира в собственной душе.
И даже пошутил:
– Валлиус был прав, когда говорил мне, как нам повезло, что у тебя всего лишь две магоктавы. А то бы ты нашла способ уничтожить Геенну, и я остался бы без работы.
Защитница, как же это оказалось приятно услышать…
– Да, Валлиус говорил мне примерно то же самое… Только при этом называл упрямой ослицей.
– Это в его стиле. Меня он когда-то называл… хм… бебе. Бесшабашный баран.
Как же я смеялась!
Но теперь, возвращаясь в гостевую комнату, я вспоминала, что так и не сказала ректору всю правду о том, как называл меня Брайон. Постеснялась.
«Упрямая ослица с добрым огненным сердцем».
Так он сказал, когда я, рыдая от счастья, ворвалась к нему в кабинет, чтобы поведать, как в первый раз вспыхнул разрушенный контур Арчибальда. Это ведь значило, что у меня получается, действительно получается, и он не зря в меня верил.
Это так важно – когда в тебя верят. Мне кажется, если бы я не встретила на вступительном экзамене Валлиуса, ничего из того, о чем я мечтала, так бы и не сбылось. Но мне всегда болезненно не хотелось его разочаровывать.
Его – и Арманиуса. Хотя он тогдашний о моем существовании даже не подозревал. Не знал, как много экзаменов по боевой и охранительной магии я сдавала, думая о нем. И никогда не узнает.
С одной стороны, улыбка никак не хотела сползать с лица Берта, а с другой…
Быть прекрасным магом с девяноста пятью магоктавами дара просто. А с двумя? Как Эн не умерла? Но она сама загнала себя в ловушку. С ее талантами и при отсутствии дара охрана нужна обязательно. Если кто-нибудь решит, что незачем потерявшим дар магам его возвращать, и нападет, воткнуть иглу в руку Эн просто не успеет. В такой ситуации счет идет на секунды.
Впрочем, Берт не исключал, что Арчибальд умнее, чем он о нем думает. Но проверить все-таки стоило. И Арманиус, больше не колеблясь, набрал на браслете связи номер его высочества.
Проекция Арчибальда вид имела крайне недовольный, даже злой.
– Добрый вечер, ваше высочество, – поздоровался Берт как можно вежливее, подавив желание торжествующе улыбнуться. Глупое, иррациональное желание… Потому что ему на самом деле совершенно нечем было гордиться.
– Добрый. По какому вопросу? – спросил Арчибальд настолько ледяным голосом, что Арманиусу стало понятно – в мыслях ему сейчас явно желают гореть в пламени Геенны.
– Я хочу узнать насчет Эн. У нее есть охрана?
Взгляд принца стал по-настоящему свирепым.
– С какого демона я должен перед тобой отчитываться?
– Ваше высочество… – А вот теперь захотелось ударить по столу кулаком. – Простите меня за дерзость, но мне не нужен отчет. Я просто хочу узнать, достаточно ли охраняется человек, от которого зависит мой дар.
Арчибальд скрипнул зубами.
– Именно поэтому Эн до сих пор так и не покинула твой дом, Берт?
Вот оно что. Значит, все-таки за девочкой как минимум следят.
Облегчение было настолько сильным, что Арманиус даже не заметил, как протянул с давно клокотавшей в груди ехидцей:
– Ревнуете?
Арчибальд молчал, только ноздри его раздувались, как у быка.
– Не волнуйтесь, я не сделаю ничего против ее желания, – продолжал говорить Арманиус, сам толком не понимая, зачем провоцирует принца.
– Иди ты к демонам, Берт! – процедил его высочество голосом, в котором не было ничего, кроме бешенства. – Тронешь ее – я тебя по стене размажу.
Арманиус улыбнулся, почему-то чувствуя себя преотлично.
– Под словом «тронешь» ты понимаешь…
Но Арчибальд не дослушал – с треском прервал связь.
А Берт, по-прежнему улыбаясь, встал с дивана и подошел к окну. Метель почти закончилась, на улице давно стемнело, и только фонари горели ярко, освещая белый снег. Где-то там, в этой темноте, находились соглядатаи его высочества… Демонски ревнивого его высочества.
– Кому что, – пробормотал Арманиус, задергивая шторы и отходя от окна. – Он ревнует, а ты завидуешь. И еще неизвестно, что хуже.
На самом деле Берт прекрасно понимал – завидовать все-таки хуже.
Глава 6
Утром Арманиус с трудом встал. И ведь накануне казалось, что он почти совсем не устал, – подумаешь, сходил на Совет, – а выяснилось, что очень даже. Попили крови старые стервятники, попили…
Умывшись, одевшись и заказав в «Омаро» завтрак, Берт направился в библиотеку. Эн там не было; зато на журнальном столике лежала короткая записка.
«Доброе утро, архимагистр! Я ушла за сумкой».
– Позавтракала бы сначала, – пробурчал Арманиус, вглядываясь в почерк Эн. Чем-то он напомнил ему почерк Валлиуса – такой же кривовато-угловатый, каким всегда бывает почерк у людей, которые больше думают, о чем пишут, а не о том как.
Кофе, присланный из ресторана, был прекрасен, как и всегда, но Берт толком не ощущал ни вкуса, ни аромата. Ему было досадно, что Эн убежала, не поев. Неугомонная девчонка, совершенно не жалеющая себя…
Она вернулась, когда Арманиус уже почти все доел. Оставалось только немного кофе и одна большая слойка с ягодной начинкой.
– Доброе утро. – Эн широко улыбнулась. Щеки ее были красными с мороза, глаза блестели, и Берт вдруг подумал: а только ли за сумкой она бегала? – Как вы себя сегодня чувствуете, архимагистр?
– Прекрати ты меня так называть, – пробурчал Арманиус, и улыбка с лица Эн сразу пропала. – Издевательство какое-то… Будешь завтракать?
– После процедуры, возможно, – сказала она, подходя к столу, и поставила на него свою неизменную сумку. Открыла и принялась надевать перчатки. – Вы тем не менее по-прежнему архимагистр. Так же, как и ректор. Метка ведь на месте?
– Да. – Берт покосился на запястье левой руки, где рядом с браслетом связи чернела метка. – К сожалению.
– Вам настолько не нравится быть ректором? – спросила Эн и достала большой шприц, наполненный темно-фиолетовой жидкостью. Сняла колпачок и стала медленно выпускать воздух.
– Из меня ректор примерно как из тебя был бы боевой маг. – Арманиус поморщился. – Сама знаешь, церемония не спрашивает, кого выбрать, ей подавай сильнейшего, а я на тот момент и был сильнейшим. Если бы не стал архимагистром за неделю до этого, титул ректора получил бы Велмар Агрирус.
Эн задумчиво кивнула.
– Это вероятнее всего, архимагистр. Но все же никто не может гарантировать…
– В данном случае никаких сомнений, – махнул рукой Берт. – Ладно. Что там у тебя опять? Каким местом поворачиваться?
Девчонка закусила губу. Она впервые выглядела неуверенной, и это пугало.
– Снимите рубашку. И ложитесь на диван лицом ко мне.
– Не нравится мне это… – вздохнул Арманиус, но подчинился, как обычно. Лег и посмотрел на мрачную Эн. – Я хоть жив останусь? – пошутил и удивился, когда она совершенно серьезно ответила:
– Демона два я дам вам умереть, – и, размахнувшись, всадила шприц куда-то в районе сердца.
Нет… не в районе. Она, Геенна ее пожри, иглу прямиком в сердце воткнула!
– Ты-ы-ы… – прохрипел Берт, задыхаясь от боли в груди и невозможности сделать вдох. Все вокруг расплывалось, и только лицо Эн, белое, с испариной на лбу, плотно сжатыми губами и отчаянной зеленью глаз, было видно четко, словно оно относилось к какому-то другому миру. Миру, в котором Арманиус не умирал сейчас от иглы в сердце.
– Давайте, Бертран, – тихо проговорила Эн и, выдернув шприц, положила ладонь на место укола. Удивительно, но кровь оттуда не лилась. – Это риск, но он окупится, Защитницей клянусь…
Риск? Окупится? Демоны, о чем она? Он же умирает!
– Давайте, давайте… Вот, вот, вот! Вот!
Берт глубоко вздохнул, ощущая, как отпускает боль и сердце вновь начинает биться, разгоняя кровь по телу. А потом он ощутил и кое-что другое…
Контур. Тот самый, сломанный. Он по-прежнему был поврежден, но теперь ощущался тонкой ниточкой, тончайшей нитью, обвившей тело. И он был! Был! И не просто вспыхнул на секунду – он продолжал гореть ровным белым пламенем, как и положено энергетическому магическому контуру.