Кроме меня в магмобиле находились шофер, хотя о его присутствии я могла лишь догадываться – переднее сиденье от заднего отделяла плотная шторка, и тот самый мужик-гора, который явно работал у принца охранником. Мне кажется, я даже видела его пару раз, когда лечила Арчибальда. Звали эту гору Грегом.
Ехали мы недолго, минут пять, и все это время я молчала, вглядываясь в мелькающие за окном дома и деревья, укрытые снегом, как белым покрывалом. Мне бы немного этого вечернего покоя, а я вместо того, чтобы праздно валяться на кровати и читать любовный роман, еду неизвестно куда. Хорошо хоть, что известно к кому. А может, и нехорошо…
Магмобиль наконец остановился, и я вытаращила глаза, как ребенок, уставившись на то, что увидела за окном.
– Прошу, айла. Выходите.
Я сглотнула слюну, ставшую неожиданно вязкой, и шепнула:
– Вы шутите?..
– Ни в коем случае. – Ответ был ироничным, но вот голос – абсолютно бесстрастным. – Выходите.
Арчибальд, видимо, решил пойти ва-банк. Он знал, что я не смогу отказаться. Только не от этого!
Меня привезли в «Иллюзион»! «Иллюзион» – единственный в Альганне парк иллюзий, созданный много сотен лет назад и тщательно охраняемый. Билет туда стоит слишком дорого, невероятно дорого. Но говорят, что это окупается, потому что в «Иллюзионе» нет места плохим мыслям, и это прекрасный способ повысить себе настроение.
В «Иллюзион» приезжали со всех концов света, платили за билет и выходили оттуда со счастливыми улыбками на лицах. Закатывали глаза и говорили: «Защитник, это божественно!»
Как же жалко, что со мной сейчас нет Рона! Он бы с удовольствием посетил «Иллюзион». Для него, как и для меня, билет туда был слишком дорог. Но и ему, как и мне, тоже было интересно, как там все устроено.
Я вышла из салона и, выпрямившись, уставилась на разноцветную вывеску, мигающую тысячами огней. Краткая надпись «Иллюзион» и резные деревянные ворота – вот и весь фасад. Ни охранников, ни зазывал, ни очередей. Впрочем, насчет последних было понятно – билеты покупались в другом месте.
– Возьмите.
Мне в руку сунули что-то холодное и твердое. Я поднесла предмет к глазам и расплылась в улыбке, увидев билет в «Иллюзион» – золотую монетку с моим именем.
«Эн Рин, посетитель номер тринадцать тысяч четыреста шестьдесят пять».
Наверное, это за год…
– Идите. – Охранник тронул меня за плечо. – Билет просто в карман положите и идите. Ворота сами откроются.
Я кивнула и почему-то задала наиглупейший вопрос:
– А вы?
Мужчина хмыкнул.
– Мне никто билетов не покупал, айла. Приятного вам вечера.
Что ж… Теперь я уже не сомневалась, что он будет приятным.
Внутри оказался лес. Кто бы мог подумать – настоящий заснеженный лес посреди Грааги! Конечно, это была иллюзия, но какая качественная! Снег под ногами хрустел, переливаясь, словно драгоценные камни, слетая с деревьев от легкого ветерка, и вокруг стояла такая прозрачная, невесомая тишина… Если не считать звука моих шагов.
Небо расстилалось над головой темным покрывалом с россыпью звезд. Глаза у меня невольно заслезились – здесь, в столице, никогда не бывает видно столько звезд… А вот на севере, где я родилась, – да.
Морозный воздух вошел в легкие, выжигая болезненные воспоминания, и я, теперь уже смеясь, искала знакомые с детства созвездия.
Коса Защитницы. Справа от нее – Костер Надежды. Ниже – Меч Защитника. И мое любимое, раскинувшееся почти у самого горизонта созвездие, – Книга Знаний.
По лесной тропинке я шла очень долго, мне показалось – вечность. Ночная темнота постепенно растворялась, уступая место предрассветным сумеркам, становилось все теплее и теплее, и снег таял, обнажая сначала набухшие почки и голую землю, затем – маленькие листочки и журчащие весенние ручейки, и уже после – густую листву, сочную траву и яркие цветы.
Когда наступило лето, солнце стояло в зените, но жарко не было – было хорошо. Мое зимнее пальто исчезло, зато появились зеленый сарафан и сандалии, а еще – плетеная корзинка, куда я собирала спелую лесную землянику.
А потом лес кончился. Я думала: там, за очередными деревьями, вновь будет полянка с ягодами, но мои ноги вдруг утонули в песке, а солнце заглянуло в глаза с такой яркостью, что я на секунду зажмурилась. А когда открыла глаза…
– Защитница… – прошептала я, и от радостного возбуждения уронила корзинку на песок. – Это что же?.. Это море?!
Да, это было море! Ярко-голубое, с лазурно-зеленым отливом, с пенными барашками на гребнях маленьких волн и небольшими крабами, разбегающимися в разные стороны от меня, обезумевшей от счастья Эн Рин, когда я с визгом, подняв подол сарафана, побежала к воде.
Море! Я мечтала о нем с детства. На севере нет морей, только реки и озера. Единственное море в Альганне – Коралловое, и оно находится далеко на юге. Я всегда так хотела его увидеть! И вот – сбылось!
Я быстро сбросила сандалии, сарафан и белье и нырнула в чарующую глубину, хохоча от счастья и восторга. Закрутилась вокруг своей оси в воде, открыла глаза… Рыбки, серебряные, золотые, красные и сине-желтые, стайками кружили вокруг меня, словно пытаясь повторить мои движения. А впереди, если проплыть еще немного туда, где глубже, были кораллы! Защитница, как же жаль, что в воде нельзя смеяться!
Я ныряла туда-сюда, набирая полные легкие воздуха, чтобы продержаться как можно дольше, и смотрела на подводных обитателей. Рыбы были самые разные – и большие, неповоротливые, и маленькие, юркие. Они плавали-летали вокруг меня, словно подводные бабочки. Всех цветов радуги! И кораллы – белые, розовые, красные… И даже синие, и зеленые, и фиолетовые! Невероятная красота!
Захватив со дна маленький сувенир в виде кусочка зеленого коралла, я наконец вылезла на сушу уставшая, но счастливая, и оделась. День клонился к закату, солнце уже почти зашло за горизонт…
– Энни! – послышалось позади.
Голос был очень знакомым, но кому он принадлежал, я сразу не поняла. Обернулась.
Они бежали ко мне – такие, какими я их видела в последний раз. Отец и мама – в брюках и рубашках для работы в поле, Эд – тоже; Эв – в голубом сарафане, с толстой косой до пояса; и Эм – в красном платьице, с каштановыми волосами-пружинками…
Я задохнулась от радости. Я плакала и смеялась, обнимая их всех вместе и по очереди. Я целовала их, слушая родные голоса, по которым давно запретила себе скучать…
– Мы гордимся тобой, Энни, – шепнула мама мне на ухо.
– Ты молодец. – Отец хлопнул меня по плечу.
– Всех сделала! – Эд подмигнул и усмехнулся кривоватой улыбкой.
– Мы тебя любим! – Эв сжала мои ладони.
– Очень-очень! – запрыгала Эм, и я, наклонившись, взяла ее на руки.
Она пахла медовыми пряниками… Защитница, а ведь и правда, она всегда ими пахла. Мне казалось, что я забыла…
Я прижала ее к себе крепко-крепко, зарываясь носом в мягкие волосы и ощущая себя невероятно счастливой… Будто бы я вновь обрела дом, которого у меня уже давно не было.
Я стояла в окружении родных, когда все вокруг начало заливать белым светом. И Эм в моих руках растаяла, и голоса стихли, и все вернулось на свои места. Я оказалась перед воротами с внутренней стороны и, толкнув их, вышла на улицу.
Магмобиль и Грег ждали меня. Мужчина курил толстую сигару, но, увидев, что я вышла, бросил ее в снег и улыбнулся.
– Как вам «Иллюзион», айла?
Я прислушалась к себе.
Радость затихала, но все еще бурлила внутри меня. И ни малейшей грусти… Нет, ни капли.
Значит, «Иллюзион» исполняет три сокровенных желания. Я хотела погулять в нашем северном лесу, любуясь на звезды, как в детстве, побывать на море и увидеть родных. Все эти мечты были приправлены горечью невозможности исполнения, особенно последняя. Но сейчас горечи не было. Наверное, это часть магии «Иллюзиона».
– Замечательно, – выдохнула я.
– Очень рад. – Маг распахнул дверцу. – Садитесь, мы довезем вас до общежития.
Я села в салон и, только когда охранник расположился рядом, вдруг вспомнила…
– А… где его высочество?
– Да, кстати. – Грег достал из нагрудного кармана конверт. – Вот, это вам. Как раз от его высочества.
Секундой спустя, когда магмобиль тронулся с места, я уже читала записку от Арчибальда.
«Прошу прощения, что похитил вас на сегодняшний вечер, и надеюсь, что искупил свою вину».
И только тут я со всей отчетливостью поняла, насколько гениально хитрым был поступок его высочества. Теперь, после «Иллюзиона», я не смогу так легко ему отказать. Вот же… демоны!
Глава 7
Какое количество эмоций я испытывала, заходя утром в понедельник в дом Арманиуса, не передать словами. И решила, что лучшим выходом из этой ситуации будет, если я полностью закроюсь.
Так и поступила. Разговаривала спокойно, отстраненно, почему-то ожидая, что он попытается вывести меня из себя. Но ректор был на редкость молчалив и задумчив. Он беспрекословно выполнял все мои просьбы, не задавая никаких вопросов, и взгляд его практически не останавливался на мне, блуждая явно за пределами библиотеки.
Если это была стратегия, то она удалась, потому что ближе к концу процедуры, вынимая из его тела иглы, я все-таки не выдержала.
– Архимагистр…
Арманиус вопросительно посмотрел на меня. В очередной раз захлестнуло одновременно стыдом и злостью…
– А это правда, что вы дружите с императором?
Из вопросительного взгляд стал удивленным.
– Защитник, где ты это услышала?
И тут я испытала облегчение. Видимо, подсознательно я ждала, что Арманиус будет ругать меня за подобный вопрос.
– Да так… Слухи.
Он понимающе хмыкнул и, к моему безграничному удивлению, начал отвечать:
– Эн, с членами императорской семьи, при всем моем к ним уважении, весьма сложно дружить. Дружба эта заканчивается, как только начинаются государственные дела. Арен учился вместе с Агатой, моей сестрой, потом сделал ей предложение и стал частенько бывать у нас дома. Мы общались тогда много, потом, после ее смерти, конечно, почти перестали. И лишь когда Арен взошел на престол, возобновили общение. Ему была нужна поддержка в Совете архимагистров, и я пришел на помощь.
Я кивнула. Что ж, мне была понятна логика Арена – он выбрал себе в союзники, возможно, единственного архимагистра, на мнение которого не смог бы повлиять никто, даже сам Защитник. И вышел такой вечный раздражитель для аристократии. Наверняка через Арманиуса много раз пытались воздействовать на Арена.
– В общепринятом смысле слова это не дружба, Эн. Но император хорошо ко мне относится, прислушивается к моим советам, и попасть к нему на аудиенцию мне ничего не стоит.
Я вспомнила Арчибальда и подумала, что у меня с ним приблизительно такая же ситуация. Хм… была. А что будет теперь, после «Иллюзиона»?..
– Кстати, можешь не волноваться. Я не отдам звание архимагистра. Обещаю тебе.
От неожиданности я чуть не растеряла все вытащенные из Арманиуса иглы.
– Что?..
– Я сделаю так, что звание останется у меня, – продолжил ректор. – Не переживай, Эн.
И вот опять. Одновременно смущение и радость.
– Да я не переживаю, – пробурчала я очевидную ложь. – Просто не поняла, зачем сдаваться, если можно выиграть?
Арманиус вновь посмотрел на меня, и от этого внимательного задумчивого взгляда захотелось спрятаться под стол. Он словно насквозь меня видел.
Но я, конечно, сдержалась и, встав с дивана, начала собирать сумку.
– Иногда, Эн, чтобы выиграть, необходимо сдаться, – сказал архимагистр глухо и как-то безжизненно. – Только понимание это приходит со временем и опытом… Чаще всего – с горьким.
Я не стала уточнять, что он имеет в виду, – осознавала, что Арманиус говорит о погибших архимагах. Вместо этого я сказала:
– Не корите себя. Ошибки совершают даже архимагистры.
Он промолчал, и я решила больше не сыпать соль на рану. Попрощалась и поспешила в госпиталь. Там меня ждал Байрон.
Сегодня все прошло гораздо лучше, чем в прошлый раз. Если на той неделе мы совершенно не добились реакции организма, то теперь мне удалось заставить вспыхнуть переломанный энергетический контур.
– Что ты использовала? – Глаза Асириуса блестели почти жадно, когда он рассматривал мои препараты.
– Концентрированную «Жидкую магию». Помнишь, что это?
Байрон кивнул, но не очень уверенно, и я пояснила:
– Одно из средств для восстановления резерва. Практически не применяется по назначению в неразбавленном виде, так как вызывает огромное количество побочных эффектов.
Напарник с сомнением покосился на находящегося без сознания пациента. Хотя, скорее, подопытного.
– Выживет?
– От «Жидкой магии» еще никто не умирал, – «утешила» я Байрона. – Обычно моих больных потом просто тошнит несколько часов. Все же резерв-то у них от нее не восстанавливается, и три секунды вспышки контура – это слишком мало… Давай-ка завтра повторим? Я еще кое-что принесу, попробуем скомбинировать.
– Конечно! – с энтузиазмом согласился Асириус.
В этот момент «подопытный» застонал. Я подошла к койке и вгляделась в бледное лицо.
– Вы слышите меня, айл?
– Да-а-а, – вновь застонал мужчина. – Что же так тошнит…
– Это хорошо, что тошнит. Значит, эффект есть. Так, – я повернулась к Байрону, – поскольку пациент вашего отделения, говорю тебе – добавь в назначения противорвотные и общеукрепляющие. И через… да, через четыре часа пусть принесут ему геркулесовую кашу на воде.
– Я терпеть не могу геркулес…
О как. Значит, не так уж и сильно его тошнит, раз предпочтения свои решил высказать.
– Больше ничего не давать до завтрашнего дня. Только геркулес. Из жидкостей – чай слабый, шиповник, простую воду.
Асириус кивнул, никак не комментируя то, что я тут раскомандовалась. Видимо, до сих пор был под впечатлением от того, что у нас получилось заставить контур вспыхнуть. Рано радуется… Первый шаг, конечно, важен, но он – еще не весь путь.
Агрирус прибыл к назначенному часу. Оглядел Берта с ног до головы внимательным взглядом пронзительно-синих глаз и удовлетворенно кивнул.
– Выглядишь отлично.
Еще бы. Принятие горячей ванны с успокаивающей пенной настойкой – отличное лекарство для потрепанной нервной системы.
– И… – Велмар прищурился, рассматривая Арманиуса магическим зрением. – Ого. Берт, я вижу контур! Правда, он какой-то странный.
– Он по-прежнему сломан, так что применять магию я не могу при всем желании. Но он хотя бы есть. Правда, – ректор усмехнулся, – как я понял, если прекратить процедуры, он вновь погаснет. Эффект обратим.
– Любой эффект обратим, если прекратить, как ты говоришь, процедуры, – возразил Агрирус. – Просто продолжай идти к цели. Так… Ну-ка, встань ближе ко мне.
Берт кивнул, наблюдая, как друг начинает вычерчивать пространственный лифт.
– А как там ваши разработки кабины для переноса человека?
– Знаешь, а неплохо. По крайней мере, мы добились хоть какой-то стабилизации. Мышей переносить уже можно, кошек – с переменным успехом, но в любом случае все они остаются живы.
– И целы?
– Не всегда, – признался Агрирус. – Но все это исправляется. Рон, мой ученик, – талантливый мальчик. Помнишь его?
– Помню.
Рона Янга, в отличие от Эн Рин, Берт действительно помнил. Сын сапожника с даром в восемьдесят пять октав – огромная редкость. Когда-то давно он сам рекомендовал ему, тогда еще студенту, пойти в охранители, но мальчишка выбрал артефакторику.
Была еще одна причина, по которой Берт помнил Янга, – его задиристость. Все семь лет учебы в университете он постоянно конфликтовал с другими студентами. Конечно, с аристократами. И несколько раз стоял «на ковре» у ректора. Хотя Арманиус предполагал, что «на ковре» у Велмара тот стоял как минимум в десять раз больше.
Высокий юноша с кудрявыми светлыми волосами и серыми глазами, в которых светилось поистине демоническое упрямство. Что-то у них было общее с…