Прямой и правильный нос, широкие скулы, каштановые волосы с легкой рыжиной и тонкая линия чуть пробивающихся усов — все было на месте, все было его до последней клеточки, до последнего волоска, но вот глаза… Из зеркала на Киллиана смотрели глаза, которые никак не могли принадлежать недавнему курсанту. Через две ореховые призмы на Сивара смотрел совсем другой человек, совсем не тот, которым был он до начала их "Одиссеи". Юношеский блеск грядущих открытий в глазах мемора постепенно уступал место холодному цинизму обитателя человеческого космоса.
"Дурак, поверил флегийцу! — Корило Сивара отражение. — Никому, никогда больше…"
Киллиан отвернулся и стал гнать прочь от себя эти мысли.
"Неужели никому и никогда больше нельзя верить? Нужно стрелять, а потом спрашивать? Как там говорилось? Стреляй, а бог разберется, — Киллиан провел еще влажными руками по лицу и вновь посмотрел в зеркало. — Кому собирался служить? Родине? Вот она — смотри. Бог уже давно со всеми здесь разобрался, оставив нам такую жизнь. Если и был когда — то у нас рай, мы его давно потеряли."
Киллиан отпрянул от зеркала, будто это могло спрятать его от самого себя. Из всего его естества сочилась тьма. Тьма, стремившаяся захватить его сознание, чтобы защитить сердце юноши, сковать его коконом цинизма, закрыть от острых копий разочарования в человечестве, которые стремились растерзать в нем веру в людей.
— Юный помощник капитана не внял моим намекам? — Голос Вергилия раздался над раковиной. Сивар лишь озадачено поднял голову, наконец — то отбросив мрачные мысли.
— Неужели вы думали, что перегородки космического корабля способны пропускать звуковые волны, и вы самостоятельно смогли бы услышать наш с Айзеком диалог?
Киллиан лишь безразлично пожал плечами.
— Ох уж мне эти хомо сапиенс, — заговорил сам с собой корабль, — не понимают тонкостей и предпочитают лобовые атаки…Так, о чем это я? Юноша, мне очень нужна ваша помощь в споре с этим непреклонным чурбаном… капитаном, в смысле. Я уверен ваш юношеский азарт, жажда приключений вкупе с моими доводами смогут его переубедить.
— Да что случилось — то?
— Видите ли, молодой человек, слоило нам покинуть Ласт и достичь области безопасных гиперпереходов, как я уловил сигнал, исходящий с орбиты соседней планеты. Неизвестный корабль запрашивает всю возможную помощь. А так как вблизи единственной обитаемой планеты этой системы кружат только торговые тяжеловозы, неспособные своевременно добраться до нужной точки, я считаю помощь этому кораблю нашим долгом. Или на худой конец мы можем набрать там барахлишка — топлива, к примеру — если все там немного умерли, естественно, — бросив последнюю фразу, корабль издал странный хрюкающий звук, который Киллиан с трудом смог идентифицировать, как смешок.
— Ага, азарт… Я уже набрался приключений, — Киллиана ничуть не манила перспектива окунуться из огня Лабиринта в полымя новой авантюры.
— Ну, вы только представьте, а что, если там детишки нуждаются в помощи или барышни.
Образ, который Киллиан увидел под водой в подземелье Тайруса, пронесся перед его глазами и улетел прочь.
— Возможно, у них там поломка, а мы можем помочь? — Вергилий опять произвел странный звук, отдаленно напомнивший Сивару причмокивание, — Может, у них там и Гелий–3 завалялся.
Дверь в медблок распахнулась, впустив в отсек Айзека.
— Агитирует тебя железяка? Ты не поддавайся, нормально мы долетим до Аверитии.
— Нет не долетим, а кое как доплетемся. Восстановление молодого человека все соки из меня высосало.
— Ой бедненькая кастрюлька, дайте я тебя пожалею.
Киллиан, наблюдавший за спором человека и машины, ввязался в разговор:
— Я, конечно, не горю желанием встревать в передряги, после такого чудного путешествия, в которое вы меня отправили на Ласте, но что мешает просканировать корабль, приблизившись на достаточное расстояние. Только прежде расскажите мне, будете добры, — Киллиан неожиданно для самого себя повысил голос, — как я остался жив, если последнее, что я видел — это мои кишки на руке у той твари?
Айзек на секунду замолчал. Этого времени хватило кораблю, чтобы посчитать вопрос о полете к «нуждающимся» решенным.
— Вот и славно. Ну что? Завожу мотор, или как там у вас людей принято говорить? Побежали?
— Говорилось тогда: «Поехали», и было это очень — очень давно. А что касается твоего спасения, Киллиан, то все просто. Когда ты шел Лабиринтом, я, как и было обговорено, получал информацию о «возможном»… черт его дери… Вот Змей, одно слово, Змей. Все — то у него «возможно», «вроде бы», «мой товарищ продал»… — Айзек чертыхнулся, — Я получал информацию о «возможном» покупателе технологии взрывчатки у Миноса. В процессе выяснилась одна деталь, которая, э, как бы это сказать, дискредитировала Змея и позволила выторговать тебя.
— Какая деталь?
— А вот это уже не твоего ума дело. Скажи спасибо, что я смог собрать те ошметки, что оставил от тебя Тайрус и запихнул их в капсулу.
Бросив эту фразу, Эксперт по экстренным ситуациям направился в рубку, перекидываясь с кораблем набором технических терминов, которые Киллиан слабо понимал. Рубка находилась в режиме блокировки изображения, и мемор не мог полюбоваться красотами окружающего космоса, довольствуясь лишь обрывками фраз Эпоса, которые свидетельствовали о том, что терпящий бедствие корабль приближается. Айзек занял место в капитанском "кресле", опустил руки в нейрогель и сроднился с кораблем, управляя им словно своим телом. Не нужно было следить за телеметрией или уровнем энергозапаса, можно было лишь наслаждаться полетом и пьянящим простором вакуумного безграничья. Тактильный контакт руки, вперемешку с показаниями кибервставок, позволял человеку и кораблю действовать как одно целое. Айзек закатил глаза. Зрачки, дергавшиеся все время полета, свидетельствовали о том, что он действительно пилотирует, а не спит. Губы Райберга что — то шептали. Он будто говорил сам с собой.
Прислушиваясь к едва различимому голосу Эпоса, Киллиан не замечал, как текло время. Минуты, одна за одной, сменяли друг друга, вместе с ними уходило и расстояние до нужного объекта. Одна световая секунда… Две…
Сивар, погруженный в раздумья о возможных причинах, побудивших неизвестный корабль просить помощи, не сразу заметил, что Айзек открыл глаза.
— Почти прибыли.
Стены капитанской рубки утратили свою непроницаемость и продемонстрировали цель полета Вергилия его экипажу (Сивар все — таки надеялся, что на борту судна Райберга он был не просто пассажиром — балластом, занимающимся драгоценное в космосе пространство — он хотел приносить пользу). Сам корабль мемор различил не сразу. Вначале его внимание приковала к себе планета, на орбите которой и находился терпящий бедствие космический странник. Светло — пурпурный газовый гигант поражал воображение. Два пылевых кольца — одно из которых проходило над экватором, а второе, перпендикулярное, словно необъятный ремень, пыталось стянуть гиганта на уровне полюсов — дополняли и без того величественный образ планеты. Огромные белые пятна суперциклонов разрывали газовую оболочку исполина, закручивались в танце смерти, выдержать который не смог бы ни один летательный аппарат. На фоне этого буйства красок вселенского масштаба впечатленный Сивар не сразу увидел крошечную точку корабля, медленно увеличивавшуюся на обзорной панели. На первый взгляд судно не производило того грандиозного впечатления, которое оставлял приютивший его рядом с собой газовый гигант, но по мере приближения становилось понятно, что по соседству с этой громадиной Вергилий вполне мог начать комплексовать по поводу ничтожности своих собственных размеров. Продолговатая туша переоборудованного в нечто неведомое орбитального тяжеловоза плыла по стационарной орбите пурпурной планеты без видимых повреждений и не подавала признаков жизни. Корабль неспешно вращался вокруг своей оси. Когда Вергилий подобрался к нему совсем близко, огромный корабль продемонстрировал свой бок, на котором красовалась выведенная желтым надпись «Гулу». Киллиан смотрел на исполина, а в его сознании зарождалось почти незнакомое чувство. Сивара охватила жажда мести. Он вспомнил безумный блеск глаз флегийского фанатика. Вспомнил путь, который они прошли вместе. Вспомнил предательство Таэра.
"Куда ж ему ещё было стремиться? Зачем же ещё ему было проходить Лабиринт, оставляя эту скотину Тайруса целым и невредимым? Он хотел попасть на этот корабль."
Неведомые доселе чувства стали распирать его изнутри. Кулаки сжались, а по скулам загуляли желваки.
— И это тот самый "рай", обещанный всем прошедшим Лабиринт?
— Я слышал, не только так на него можно попасть. На Ласте проводится лотерея, и нескольких счастливчиков ежегодно отправляют на эту станцию "милостью" Миноса. Вот только беспокоит меня кое — что, — Айзек задумчиво почесал бороду и нахмурил брови, — что — то он маловат.
Ярость, снедавшая душу мемора, на секунду уступила удивлению:
— Вот эта дурында маленькая?
— Ну, для Цилиндра О’Нилла — да.
Айзек встал из ложемента, окончательно разорвав связь с кораблем. Гнев внутри Киллиана все же победил страх. Мемор решился:
— Я тут пораскинул, чем мог и решил, что не прочь прогуляться по той посудине. Вергилий, как там сенсоры?
— О, молодой человек заговорил, как настоящий мужчина. Сканирование закончено. Энергорасход корабля минимален. Возможно, у них поломка. Биологическая активность присутствует, но слабая. В любом случае, кто — то живой там есть.
Айзек одобрительно покачал головой:
— Ладно уж, заговорщики… Верг, расконсервируй «Регула» для нашего храбреца и подготовь для разморозки образец 112.
— Прости, Айзек, «Регул» ты сказал? И все? А как же твой комплект брони?
— А кто сказал, что я пойду? Это вы с Сиваром тут все решили, так что ему и придется идти проверять, нужна ли им помощь или нет. Знаю я эти станции и корабли, брызжущие в пространство сигналами SOS. Зайдешь так людей спасать, а там яйца странные, а потом бац, и ксеноморф у тебя вылупляется из мошонки… Или откуда там? — Айзек очень реалистично показал, что именно инопланетная тварь сделает с человеческим организмом. Эпос секунду потряс руками, будто хватая воображаемого гада у своего лица, а потом, прислонив руку к паху, вытянул ее в сторону топазца с трепещущими, словно щупальца, пальцами. Киллиан, немного опешив от чудачеств вечно серьезного Эпоса, все же спросил:
— Что собрались размораживать? Очередной обед?
Айзек улыбнулся серьезному как никогда юноше:
— Ну да… С едой там будет связано. Пора тебя наряжать, — Айзек умчался в шлюзовой отсек, попутно переговариваясь с кораблем. Из довольно длинного и забитого техническими терминами диалога Вергилия и Айзека Киллиан смог запомнить лишь одно словосочетание: «феромонный маяк». В шлюзе уже был размещен комплект брони, знакомый Киллиану по высадке на дредноут кордов. Неповоротливая громадина приглашала человека вступить в свои пределы. Торакс доспеха раскрылся ровно посередине. Сивар, не дожидаясь команды, забрался внутрь интеллектуальной защитной оболочки и приготовился к привычному уже инструктажу Райберга. На этот раз Фобос ограничился одной фразой:
— Удачи, спасатель херов, ты сам на это подписался. Если что, не ной. Не надо мне потом рассказывать, как захлебывался, скажем так, от страха.
Киллиан не до конца понял, чем именно он мог захлебнуться внутри брони и чего ему было бояться в самом совершенном средстве защиты, которое придумало человечество, когда по кораблю пробежала легкая дрожь. Вокруг них смыкалась огромная стыковочная капсула. Она обеспечивала надежное соединение кораблей, не позволяя в случае чего маленькому судну быстро отстыковаться. Айзек скрылся где — то внутри Вергилия и оставил мемора в одиночестве. Дверь шлюзовой камеры отъехала в сторону. Легкое выравнивание давления не помешало мемору сделать первые шаги в чрево «Гулу». Внутренности корабля освещали тревожные, мерцающие алым, аварийные галопанели. Киллиан решительно двинулся вперёд, приготовив импульсник, встроенный в рукав «Регула», к бою. В голове мемора бежали образцы того, как он расправится с флегийцем, если тот выжил в передряге, произошедшей на этом корабле.
"Его же ножиком прирежу… Его штучки бессильны против интеллектуальной брони", — Киллиан не понимал откуда в его сознании взялась эта кровожадность. Новые, неизведанные ощущения грели душу юноши лучше любых добрых чувств. Образы окровавленной физиономии молящего о пощаде Таэра наполняли нутро Сивара силой. Глаза топазца загорелись безумным огнем…
Сивар не знал, что спустя каких — то пару часов, он бы и подумать не мог о такой бредовой затее, как поход на борт терпящего бедствие корабля. Вергилий предпочел «тактично» промолчать и не рассказывать мемору о высочайшем уровне гормональной активности внутри его организма, которую вызвало длительное нахождение в регенераторе. Кровь, почти бурлящая в венах Киллиана, гнала его вперед.
В планы Сивара вмешалась суровая реальность, никак не желавшая подстраиваться под гормональные грёзы. Стоило мемору углубиться внутрь корабля на несколько десятков метров, как до его ушей долетел до боли знакомый звук. Несколько плазменных орудий с характерным чавканьем плюнули в него сгустками ионизированного газа. «Регул» сбило с ног.
Глава 3. Часть 2. Чревоугодие
Таэр не спеша взошел по трапу, отделявшему взлётную полосу Ласта от борта небольшой посудины, которой больше бы пошло перевозить скот, нежели доставлять победителей общепланетарной лотереи на «Гулу». Флегиец мысленно ухмыльнулся, не показав окружающим, что его состояние хоть сколько — нибудь изменилось. Никто (конечно, если Минос сдержал свое слово и не стал выдавать способ, каким Таэр получил путевку в райский уголок) не подозревал, что на борт "Челленджера" на этот раз входят не только удачливые жители Кносса, но и один человек, сумевший добиться этой почести куда более сложным путем.
Личина флегийца была превосходной. Даже сопровождающие не спешили приближаться к мужчине, настолько мерзким ему удалось себя выставить. Вот уже несколько часов Таэр разыгрывал один из лучших спектаклей в своей жизни. Лучшим он станет, если ему удастся добраться до цели, которую поставил перед ним Великий Отец.
«Рэйтор Дево. Рэйтор Дево. Рэйтор Дево.»
Эти два слова, вместе с деталями образа человека, на которого указал перс Великого, не покидали разум Таэра ни на секунду. Все эти долгие месяцы подготовки, перед сном и рано утром, утоляя жажду плоти и пробираясь по темным коридорам Лабиринта — каждую секунду и каждое мгновение флегиец воспроизводил в памяти образ цели. Образ и деяния, за которые Великий решил его покарать, ибо не престало роду людскому представать перед Грядущими, имея в своих рядах таких людей, как господин Дево.
Чрево «Челленджера» произвело на Таэра точно такое же впечатление, как и его внешний вид — корабль давно было пора списать в утиль. Полтора десятка счастливчиков занимали свои места в пассажирском отсеке челнока, видавшего и лучшие времена. Ни о каком "комфортабельном путешествии до нетронутого разрухой оазиса в цилиндре О’Нилла", как говорилось в брошюре, выданной каждому выигравшему в лотерее, не могло быть и речи. "Челленджер" представлял из себя побитый жизнью и переделанный под нужды гражданских перевозок старенький десантный бот, из всех удобств обладавший лишь крошечным туалетом вблизи пилотского отсека.
— Мне обещали более презентабельный апартаменты, — щеголь, одетый по последней моде во все золотое, высказал свое недовольство одному из сопровождающих, брезгливо отодвинувшись от Таэра, который сел рядом с ним. Тело щеголя, лишенное каких бы то ни было модификаций, отметало саму возможность его причастности в высшему сословию Кносса. Больше он походил на мелкого жулика, который после победы в лотерее, возомнил себя важной птицей.
— Я отказываюсь лететь вместе с этим, — мужчина в золотом поморщился, указывая мизинцем в сторону Таэра. Флегиец продолжал «веселиться», не подавая виду — да уж, поморщился было от чего. Лохмотья, которые ещё сильнее поистрепались за время путешествия в глубинах старого Кносса, Таэр и не подумал менять. Напротив, он усугубил свой образ, плюнув на два дня, предшествовавшие его вылету с планеты на вожделенную станцию, на все мыслимые и немыслимые нормы гигиены. Непередаваемый аромат немытого тела дополняло бесноватое выражение лица и струйка слюны, стекавшая из его рта на и без того грязную одежду. Несомненно, щеголь имел полное право на недовольство, находясь поблизости от такого индивидуума, коим себя выдавал флегиец. Лучшей маскировки и быть не могло. Никто и подумать не мог ждать подвоха от "овоща", которому невесть как удалось выиграть путевку в лучший мир.